– Мистер Чанг упомянул о развалинах буддийского монастыря здесь поблизости. Он сказал, что лучше всего они выглядят при лунном свете.
– И может быть, он прав. – Отец Керриган шлепнул по корпусу джипа. – Поезжайте вдвоем, но только не задерживайтесь.
Драммонд вывел джип из ворот и поехал по залитой лунным светом равнине вдоль реки. Брезентовый верх джипа был опущен, и холодный, резкий ветер доносил до них запах сырой земли. Через несколько минут они достигли края обрыва и перед ними открылся вид на осыпавшиеся от времени руины храма, лежащие посередине небольшого плато. Драммонд затормозил, выключил мотор, и они прошли пешком последние несколько ярдов.
Полная луна освещала все вокруг бледным светом, темные тени от полуразрушенных колонн лежали на мозаичном полу, словно чугунные полосы.
В дальнем конце высилась статуя Будды, выщербленная и потрескавшаяся от времени и непогоды, одной руки не было, но громадное безмятежное лицо сохранилось. Полуприкрытые глаза невидяще смотрели в вечность, за реку.
Джанет медленно шла к ней, а Драммонд задержался, чтобы закурить сигару. Когда он поднял голову, то увидел девушку стоящей на краю осыпавшейся террасы и печально глядящей в темноту.
Луна была прямо позади нее, стройная фигура Джанет просвечивалась сквозь тонкий шелк платья, и когда девушка повернулась и посмотрела на Драммонда, то казалась совсем нереальной и бесплотной, словно сон, который может кончиться в любой момент.
Они так и стояли, словно околдованные, глядя друг другу в глаза. Потом она медленно двинулась к нему, подошла и дотронулась до его лица.
Драммонд повернулся и провел губами по ее руке и обнял ее за талию. Она дрожа приникла к нему, и тут в отдалении послышались раскаты грома.
Джанет быстро подняла голову.
– Что это?
– Надвигается гроза. – Он указал на вспышки света над горами. – Нам лучше уехать отсюда.
Девушку поразила вдруг наступившая зловещая тишина. Темная завеса поднималась над горизонтом, поглощая звезды. Драммонд взял Джанет за руку, и они побежали к джипу. Он нажал на стартер и тут же тронул машину. Но в этот же момент первые тяжелые капли дождя стали разбиваться о ветровое стекло. Он до конца выжал педаль газа, но было уже поздно. Раздался оглушительный удар грома, и небеса над ними разверзлись.
Уже не было времени поднимать парусиновый тент, и Драммонд сгорбился за рулем, его глаза сузились под секущим холодным дожцем, а Джанет прильнула к нему сбоку.
Он въехал во двор миссии, затормозил, и они выскочили из машины и побежали к ступенькам крыльца.
Тонкий шелк облепил ее тело, словно вторая кожа, она вся дрожала и в то же время смеялась:
– Хорошо-то как!
– Скорее переоденьтесь, – сказал он. – А то еще чего доброго простудитесь.
– Уж лучше вы вытирайтесь полотенцем, – покачала она головой. – А я пройду к себе так, чтобы не разбудить отца Керригана, он наверное уже в постели.
Они прошли через террасу в сад и в задней части дома увидели открытое настежь окно ее комнаты. Она вошла внутрь, включила свет и отыскала запасное полотенце.
– Вот вам полотенце, а я пока переоденусь.
– Позвольте мне вытереть вам спину, – предложил он. Она легонько толкнула его к окну.
– Давайте уходите отсюда!
Она опустила штору, стащила мокрую одежду и быстро вытерлась, все еще дрожа. Немного спустя дрожь унялась и благостное тепло разлилось по телу. Она надела халат, завязала пояс и вышла.
Драммонд вытер голову и лицо и повесил полотенце на перила. Ему и сейчас было очень холодно, и он стоял, глубоко дыша и стараясь вдохнуть побольше свежего воздуха, чтобы прогнать какое-то странное беспокойство.
– Ну как? – тихо спросила она.
Он медленно обернулся. Джанет Тейт стояла в нескольких футах от перил, и, когда блеснула молния, ее лицо, казалось, выпрыгнуло из темноты, волосы темным потоком спускались на плечи. Как же она красива, подумал он, когда вернулся к реальности. Не привлекательна, а именно красива. Он сделал два нетвердых шага к ней и притянул ее к себе.
Дробь дождя по гофрированной металлической крыше превратилась в сплошной грохот, который, казалось, оглушал ее. Она ощущала силу Джейка, его руки притягивали ее, халат раздвинулся, и его губы отыскали ее голые плечи и груди.
Джанет прильнула к нему, словно увлеченная бурным потоком, не в силах сопротивляться. И тут она почувствовала, как его пальцы отыскивают пояс ее халата.
И как только он распахнул его, она в ужасе отшатнулась назад.
– Нет, Джек, нет!
Он остановился, немного вытянув шею вперед, стараясь рассмотреть ее лицо более ясно в этой полутьме, а она сильно оттолкнула его обеими руками.
– Не надо, Джек! Я не хочу быть всего лишь приключением!
Какое-то бесконечное мгновение он стоял, почти невидимый в тени, и глядел на нее, а потом, не говоря ни слова, повернулся и быстро ушел.
Еще одна яркая вспышка осветила веранду. Джанет с беззвучным рыданием вбежала в комнату и бросилась на кровать.
* * *
Драммонд умышленно оставил окно своей комнаты открытым, несмотря на холод. Он лежал опершись на подушку, курил сигарету и думал о Джанет Тейт под непрерывный шум дождя.
Если она такая недотрога, то пусть катится ко всем чертям!
Он потянулся и загасил окурок в пепельнице, которая стояла на столике возле кровати. Вдруг раздался шорох у окна, и из темноты возникла Фамия.
В шелковом халате, подпоясанном ярко-красной лентой, с распущенными до пояса волосами. Она вошла в узкий круг света, и в этот момент ее халат соскользнул на пол.
Фамия какой-то момент стояла, держа руки на бедрах, великолепная в своей наготе, ее груди напряглись от желания.
Она быстро подалась вперед, и его руки протянулись, чтобы обнять ее. Он крепко прижал ее к себе, невидяще глядя в ночную темноту за окном. Она тихо застонала, вонзив ногти ему в плечо.
А почему нет, в конце концов? Вот ответ, достойный мужчины.
На темной террасе пожилая женщина стояла вслушиваясь, потом удовлетворенно кивнула и тихонько удалилась.
* * *
Он проснулся перед рассветом оттого, что замерзли потные плечи. На улице все еще шел сильный дождь, и он натянул одеяло на плечи и повернулся к Фамии, чтобы согреться и снова заснуть.
Его разбудил звук автомобильного мотора, который постепенно пробивался сквозь шум дождя. Потом раздался скрип тормозов, и он услышал тяжелый топот. Драммонд вскочил с кровати, схватил халат и бросился на веранду. Он увидел Тони Брейкенхерста, который с диким, искаженным лицом, споткнувшись о последнюю ступеньку лестницы, упал на одно колено, освещенный лампой над входом.
– Ради Бога, друг, что случилось? – спросил Драммонд.
– Китайские войска, – выдохнул Брейкенхерст. – В Ховеле. Они захватили лагерь и перебили моих людей.
– Китайцы? – спросил Драммонд. – Вы имеете в виду патруль?
– Их сотни! Сотни! – причитал Брейкенхерст.
Драммонд некоторое время стоял молча, а потом помог Брейкенхерсту подняться.
– А вы кому-нибудь еще сказали об этом?
– Нет, у меня не было времени.
– Это хорошо. Если все узнают, начнется общая паника, а при здешних условиях я не могу взять на борт более пятнадцати человек.
– Вот об этом я и подумал.
– Готов спорить, что это так и есть. А теперь вот что мы сделаем. Прямо сейчас едем в миссию, чтобы предупредить отца Керригана и Джанет. Оставим им мой джип, и они смогут последовать за нами с Керимом, как только будут готовы.
– А потом?
– Вернемся в город на вашем «лендровере» и сообщим хану. Может быть, теперь он поймет, насколько бесполезно полагаться на информацию приграничных племен.
Он вернулся в спальню и быстро натянул сапоги на меху и старую флотскую летную куртку. Фамия села в кровати и, прижав одеяло к груди, следила за ним.
– Когда вы вернетесь? – спросила она.
Он взял свой «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра из выдвижного ящика, проверил, заряжен ли он, и сунул в карман коробку патронов.
– Об этом знает лишь Бог, но тебя это не должно волновать. Ты мне не нужна. И никогда не была нужна.
Он вышел в окно, и тут же она услышала, как заработали два мотора, один за другим, и их звуки стихли в шуме дождя.
Скрипнула дверь, и появилась старуха домоправительница.
– Ты слышала? – тихо спросила ее девушка на урду.
Старуха кивнула и сдернула с нее одеяло.
– Иди, девочка. У тебя не так много времени. Ты знаешь, что надо делать.
Фамия быстро надела старые хлопчатобумажные брюки Драммонда и белый флотский свитер, который свободно болтался на ее худых бедрах. Сунув ноги в тапочки, она кивнула матери и быстро выскочила на веранду. Мгновенье спустя она уже бежала по пустынной улице, пригнув голову от дождя.
Через пять минут она была уже у бунгало, почти такого же, как и у Драммонда, взбежала по ступеням на веранду и забарабанила в дверь.
– Мистер Чанг! Мистер Чанг! – звала она.
Глава 6
Ночное нападение
Что спасло Брейкенхерста, так это дождь, тот самый внезапно разразившийся ливень, который превратил обычно тихие горные ручейки в бурные потоки, немедленно заполнившие все рытвины дороги ледяной водой.
У него был тяжелый длинный день в горах, где он отбирал образцы руд, а теперь на пути к лагерю в Ховеле ему преградил путь внезапно возникший поток, который отсвечивал белыми и коричневыми бликами в лучах фар его машины. Брейкенхерст резко нажал на тормоза.
Он вышел из машины, отыскал у края дороги длинную ветку и сунул ее в воду. Глубина потока была почти четыре фута. Он мог бы проехать, но с другой стороны, если эта чертова машина застрянет, то тогда конец. Он снова залез в «лендровер» и задним ходом вновь поднялся на холм, выключил фары и вышел из машины.
Вода была холодная, чертовски холодная, она бурным потоком текла вокруг него, пронизывая холодом до костей. Изрыгая проклятия, он продирался вперед и наконец вышел на сухое место. Слава Богу, что лагерь был не больше, чем в полумиле отсюда.
Он брел по грязной дороге, пригнув голову от сильного дождя, освещая себе путь карманным фонариком. И вдруг впереди послышался крик, потом другой, еще голоса и, наконец, приглушенный расстоянием и дождем звук выстрела. Через секунду раздалась четкая автоматная очередь.
Брейкенхерст стоял наверху небольшого холма и, нахмурясь, смотрел сквозь ветки сосен на мерцающий огонь в лагере. Там суетились люди, был слышен шум моторов и отрывистые команды.
Он сошел с дороги и осторожно спустился вниз, пока не приблизился к лагерю на двадцать или тридцать ярдов, оставаясь на склоне холма.
Лагерь был заполнен китайцами, приземистыми крестьянскими парнями в стеганых форменных куртках и остроконечных шапках, с винтовками в руках. У Брейкенхерста при виде их душа ушла в пятки.
Он увидел двух своих людей, Галура и старика Абдула, которые стояли подняв руки. Раздалась автоматная очередь, и Абдул рухнул прямо в огонь костра. Галур повернулся, бросился через оцепление солдат и побежал к деревьям, пригнув голову. На какое-то время показалось, что он сможет убежать, но тут же автоматная очередь подкосила его.
Солдаты принялись обыскивать палатки, возбужденно перекликаясь. Их становилось все больше и больше, и тут с ревом с дороги спустился полугусеничный бронетранспортер, приспособленный для горных дорог, за ним второй и третий.
Брейкенхерст решил, что насмотрелся достаточно. Он повернулся и начал карабкаться вверх по склону холма. Где-то слева от него послышался крик, и пуля срезала ветку сосны.
Он пригнулся и побежал еще быстрее, выставив вперед руку, чтобы защитить глаза от веток. Мгновение спустя он преодолел брод и поднялся на холм, где стоял «лендровер».
Мотор был еще теплым и завелся при первом нажатии стартера. Он круто развернулся, шины пробуксовали, но потом все-таки обрели сцепление, и он быстро поехал прочь.
* * *
Сидя за рулем «лендровера» во дворе миссии и вспоминая все происшедшее в Ховеле, Брейкенхерст трясся словно в лихорадке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23