Но здесь неожиданный друг появился в лице самой девушки, при виде которой инспектор поднял брови.
— Мисс Фарленд, что вы здесь делаете?
И Чик услыхал ее историю. Она служила продавщицей в большом универсальном магазине на Оксфорд-стрит, и молодой человек, мистер Артур Бленбери, был ее женихом. Он был очень мил, «похож на джентльмена» и обращался с нею как с леди, пока в один прекрасный день не показал свое истинное лицо. Она жила вместе с сотней других девушек-продавщиц и имела возможность (как было ему известно) незамеченной спускаться к двери, соединявшей магазин с их общежитием. Бленбери предложил ей впустить его ночью в магазин. Она рассказала обо всем хозяину, и полиция разыскивала Бленбери, приметы которого она сообщила. В этот вечер они случайно встретились…
— Очень сожалею, что вас побеспокоил, милорд, — весело сказал инспектор. — Идите, Моррисон, и притащите этого шельму.
Через несколько минут привели Бленбери, еще не успевшего вполне прийти в себя.
Чик проводил девушку домой.
Она была бесконечно благодарна и несколько подавлена тем, что ее провожал настоящий лорд, но ее миловидность от этого только выигрывала, и Чик вернулся к себе на Даути с высоко поднятой головой и сознанием того, что вечер оказался не так уж уныл и пуст.
Вернувшаяся Гвенда нашла Чика таким веселым, что не могла удержаться от улыбки, хотя ей вовсе не хотелось улыбаться.
— А я побывал в каталажке, — бодро доложил ей Чик, весело пересказывая подробности.
— О, вы неисправимый драчун! Как вы любите вмешиваться! А она хорошенькая, Чик?
Гвенда не была готова ни к его ответу, ни к его воодушевлению.
— Прелестна! — воскликнул Чик. — Просто прелесть! У нее такие детские глаза, какие вам так нравятся, Гвенда, и такой рот, какой можно видеть только в кино, — как бутон! Такая хрупкая леди… Гвенда, вы ее полюбите…
— Возможно, Чик, — прервала она холодно. — Я никогда не думала, что вы такой знаток женской красоты. Вам она понравилась, Чик?
— Очень, — искренне ответил Чик. — Она небольшого роста, не выше моего плеча. Гвенда… — он немного замялся. — Не могу ли я пригласить ее как-нибудь к чаю? Я знаю ее имя и адрес… Ее зовут Милли Фарленд…
— Разумеется. Пригласите ее в четверг.
Чик выглядел удивленным.
— Но ведь вас не будет дома!
Гвенда взглянула на него, что-то обдумывая.
— Хорошо… Пригласите ее в воскресенье: она не сможет прийти в другой день, кроме субботы и воскресенья, если служит в магазине. Да, я хочу ее видеть…
Мисс Милли Фарленд была очаровательным существом, испытавшим на себе роковую власть популярности. Этот яд не раз доводил многих безобидных граждан до величайших преступлений. Можно исправить пьяницу или вылечить какого-нибудь клептомана, но дайте неуравновешенным и малозначительным людям возможность увидеть свои имена напечатанными, — и они погибли!
Мисс Фарленд фигурировала в процессе об ограблении универсального магазина. Она давала свои показания у судейского стола. О ней писала «Дейли мейл» в заметке, набранной петитом: «Ловкая поимка воров хорошенькой девушкой из универсального магазина!»
Ее фотографировали при входе в суд и при выходе из суда, а теперь маркиз сражался за нее посреди улицы! Настоящий живой лорд подвергался ради нее аресту и потом провожал ее домой!
Пятьдесят девушек жили в одной квартире с ней, а еще пятьдесят — в другой, этажом ниже. Ни одна из них не пошла спать в этот вечер, не услышав, как высокоблагородный маркиз Пальборо сражался за честь мисс Милли, Фарленд между Риджент-стрит и Пикадилли!
Утром она встала пораньше, чтобы купить газету, нисколько не сомневаясь, что вчерашнее приключение нашло отражение на ее столбцах, обычно заполненных такими пустяками, как заседание высшего совета или какая-нибудь глупая и непонятная речь премьер-министра. Заголовок будет напечатан обязательно жирно:

«Маркиз спасает прелестную продавщицу от грубого нападения!».

Она не сомневалась в своих внешних данных.
Но в газете не было ни строчки!
— Я думаю, что он заставил выкинуть это из газеты, — объявила она за завтраком перед открытием магазина. — Он ужасно деликатен! Если бы вы видели, как он снял шляпу передо мной, — настоящего аристократа видно сразу!
— Ты будешь маркизой, Милли, — воскликнула одна из продавщиц.
— Я полагаю, что мы еще раз увидим тебя в суде, — глубокомысленно добавила другая. — Нарушение обещания жениться и тому подобные вещи… Знаю…
Мисс Фарленд считала это маловероятным. Она и его сиятельство были только друзьями. Только это и ничего больше…
Тем не менее, перспектива быть сфотографированной при входе и выходе из зала суда отнюдь не была ей противна. А вскоре мисс Фарленд получила записку от Чика, подписанную его размашистым почерком «Преданный вам Пальборо», Она была потрясена.
В воскресенье мисс Фарленд явилась в гости к маркизу Пальборо. Гвенда была очень любезна, но сначала сильно разочаровала ее, так как (по первому впечатлению мисс Фарленд) она могла быть никем иным как молодой супругой его сиятельства. Что касается Чика. то ом был прост и мил, болтал с одинаковой легкостью как о погоде, так и о состязаниях легковесов. Но ни одна из этих тем не волновала мисс Фарленд.
Внезапно она превозмогла робость и стала многозначительно покашливать и хихикать на каждом слове. Она даже назвала Чика по имени.
Чик покраснел и поперхнулся чаем, но это ему понравилось. Гвенда не покраснела и не поперхнулась, но ей это вовсе не понравилось.
Чик проводил ее.
— Вы мне будете писать, Чик?
Милли Фарленд сложила губки так очаровательно, как только могла. Она много поработала перед зеркалом, и теперь ее мина была, несомненно, самой удачной.
— Писать? — переспросил удивленный Чик. — О! Э… конечно, я буду писать… э… Да… О чем же мне писать?
— Я хочу знать, как вы поживаете, Чик.
Она опять сложила губки.
— Вы будете мне писать, не правда ли? Я так одинока здесь, и я так была счастлива сегодня… с вами, — прибавила она многозначительно.
Чик знал этот взгляд по множеству кинематографических драм, но все-таки он не узнал его. Милли очень любила кинематограф (все-таки воспитательное значение кинематографа порой недооценивается многими).
— Что вы о ней думаете? — спросил он, придя домой.
— Очень, очень хорошенькая девушка, — отвечала Гвенда.
— Не правда ли? Бедная малютка, она так одинока! Ей так понравилось здесь. Она просила меня писать…
Гвенда подошла к окну.
— Начинается дождь! — заметила она.
— Я знаю, — сказал Чик. — Когда я шел домой, уже накрапывало. О чем я могу ей писать, Гвенда?
— Что за вопрос, Чик! — воскликнула она, улыбаясь.
— Но, в самом деле…
— Пишите ей о нефти, — подсказала Гвенда, стоя на пороге, — о боксе, но не пишите ей ничего ни о ней, ни о себе самом, Чик. Это совет… совет старой замужней женщины.
— Гвенда! — вскричал Чик. — А если она вовсе не интересуется нефтью?
Но Гвенда уже вышла.
На следующий день он попытался написать первое письмо, но обнаружил чрезвычайную скудость тем для переписки с человеком, вкусы и интересы которого были для него тайной. К счастью, мисс Фарленд сама избавила его от затруднений, прислав целое послание.
О, как она была бесконечно довольна и счастлива! Она хотела бы просить его оказать ей маленькую услугу. Она чувствует, что должна открыть ему свое сердце! Один джентльмен хочет на ней жениться! Но она не любит его! Может ли брак быть счастливым без любви?
И так далее на восьми страницах.
Гвенда видела, как Чик хмурился над письмом, и удивлялась.
Чик чувствовал, что он является хранителем великой тайны и был связан словом не говорить о сомнениях Милли ни одной живой душе. Чик питал большое уважение ко всем женщинам и не мог оставаться безучастным, когда прелестное дитя готовилось к браку с нелюбимым человеком.
В тишине своей комнаты он писал. Он исписал двенадцать страниц, прежде чем сообразил, что начал писать. И письмо Чика предостерегало от безрассудства брака там, где нет любви. Он развил такую философию любви, которая его самого привела в изумление. В его письме было такое место:

«Социальное или финансовое состояние человека несущественно, все равно, маркиз я или мусорщик, все равно, зарабатываете ли вы свой хлеб или вы — леди из самого высшего общества! Если вы любите меня и я люблю вас, остальное не имеет никакого значения!».

Он опустил в почтовый ящик толстый конверт, в немалой степени гордый тем, что помог человеку.
На следующее утро он крайне изумился, получив ее ответ, который мог быть отправлен только ночью. На этот раз мисс Фарленд написала семнадцать страниц. Письмо Чика так помогло ей! Она никогда еще не встречала мужчину, который так хорошо понимал бы женское сердце!
На семнадцатой странице была приписка. Не может ли Чик встретиться с ней в половине девятого у большой статуи в Гайд-парке?
Чик принял это предложение и помчался в Гайд-парк Ему не нужно было брать ее за руку, когда они гуляли по одной из пустынных дорожек. Она сама избавила его от сомнений, взяв его руку и крепко держа ее во время прогулки. Было немного странно, что мисс Фарленд ни единим словом не обмолвилась о том нелюбимом джентльмене, который желал заманить ее в брачные сети. Больше всего она говорила о себе. Она рассказала, кем была по своему происхождению: ее отец был офицер, а мать — дочерью сельского священника. Кем были ее прадедушка и прабабушка, она хорошо не знала и завидовала аристократии, которая помнит всех своих предков.
(По счастью, она не интересовалась предками маркиза Пальборо: в этом вопросе он мог бы оказаться далеко не на высоте).
Чик проводил ее обратно до Оксфорд-стрит.
— Мы еще увидимся, да? — прошептала она нежно.
Затем Чик поцеловал ее. В мыслях у него не было ничего подобного, но прелестная, слегка закинутая назад головка была так мила, что Чик поцеловал ее.
Когда в этот вечер Гвенда вернулась домой, Чик, более хмурый, чем когда-либо, поджидал ее в гостиной.
— Гвенда, — произнес он глухо, — я хочу поговорить с вами прежде, чем вы пойдете спать.
Ее сердце похолодело. Она знала, что Чик сегодня встречался с Милли. Она видела объемистую корреспонденцию и была испугана. Но вместе с тем она твердо знала, что Чик не должен жертвовать своим будущим из-за минутного увлечения.
— Я слушаю, Чик…
— Боюсь, что я поступил очень скверно, — начал Чик, все еще не поднимая глаз.
— С кем? — спросила Гвенда слабеющим голосом.
Можно было и не задавать такого вопроса.
— С мисс Фарленд, — ответил он.
— Посмотрите мне в глаза, Чик!
— Вы обещали… обещали на ней жениться?
Неподдельное изумление в его взгляде сразу успокоило ее.
— Жениться? — повторил он недоверчиво. — Конечно, нет. Я поцеловал ее, вот и все!
Гвенда улыбалась, но в ее глазах были слезы.
— Глупый мальчик, — сказала она мягко. — Вы меня напугали. Расскажите мне, о чем вы написали ей.
— Ну… это было главным образом о любви, — ответил Чик неохотно. — Видите ли, дорогая, это бедное дитя…
Гвенда подняла на него пристальный взгляд.
— …Этой девушке предложил свою руку человек, который, судя по ее рассказам, должен быть очень богат. К несчастью, он ей нисколько не нравится, и она написала мне, чтобы узнать мое мнение, как ей поступить.
— И что вы намерены делать теперь? — поинтересовалась Гвенда.
— Я думаю, лучше всего ответить ей, что я больше не могу ее видеть и переписываться с ней. Я не хочу оскорблять чувства этой бедной девочки, — прибавил он задумчиво. — Она такая хорошенькая малютка и так одинока!
Его решимость не отвечать на ее письма была сильно поколеблена, когда на следующий день он получил послание на четырнадцати листах большого формата.
Что она сделала, чтобы оскорбить его? Она так верила ему! Что разлучило их?
— Не отвечайте, Чик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22