— Откуда вы знаете?
— Ему звонила по телефону Мэри. В десять часов утра.
— Из дому?
— Да. Как видите, она тоже не собиралась никуда идти. А, во-вторых, почерк, которым написана записка, не имеет ничего общего с почерком Джонни.
— Надеюсь, вы не предлагаете мне версию, согласно которой Джеффри сам написал эту записку, а потом пошел в комнату номер тринадцать и пустил себе пулю в спину?
— Конечно, нет. Это абсурд.
— А мистер Грей записку не писал и в Флойда не стрелял?
— Да.
— Значит, Джеффри получил эту записку от кого-то другого. Может быть, ее написала Мэри?
— Ни в коем случае! — воскликнул Кен. — Не впутывайте сюда мою дочь!
— Почему она не могла этого сделать?
— Да присмотритесь же внимательно: записка написана мужским почерком!
Реедер развернул бумажку.
— Действительно. Но по той же причине ее не могла написать и Лила. Из троих подозреваемых это мог сделать только один… Его зовут мистер Питер Кен.
Кен улыбнулся.
— Между «мог» и «сделал» очень большая разница. Вы не находите?
— Нахожу, Но ответьте мне честно и откровенно: вы могли быть в отеле «Карлтон», в номере вашей дочери, вскоре после того, как я забрал ее оттуда, или вы там были?
Питер молчал.
— Я не снял наблюдение с ее номера, чтобы проконтролировать действия Джеффри после его возвращения. Если бы он поднял на ноги банду своего отца и штурмовал бы вашу виллу, то мне не мешало бы вовремя узнать об этом. Должен признаться, что его успокоила именно записка: она дала ему надежду на легкий реванш. И Джеффри лег спать. Когда же я отпустил по телефону своих агентов, они собрались было уходить, но тут в номер Флойда вошли вы. Агенты задержались и проследили за вами. Вы вскоре выбежали из номера, бросились к портье и стали звонить по телефону. Затем вернулись в номер и пробыли там несколько минут. Я правильно описываю внешний ход событий?
Кен кивнул.
— Зачем вы вернулись в номер? Не для того, чтобы подождать молодых, иначе вы не ушли бы так быстро. Значит, вы уже знали, что Мэри туда не вернется. Вам это сообщили по телефону?
— Да.
— Кто?
— Сначала Джонни сказал, что Мэри дома. Потом я позвонил ей.
— В таком случае, у меня есть все основания предполагать, что вы вернулись в номер, чтобы написать и оставить там эту записку. Я думаю, что вы до этого узнали от мистера Грея о том, что он нездоров и, следовательно, не появится утром к «Хиглоу-клубе».
— Он сказал мне тогда, что старик Легг выбросил его из поезда.
— Где вы были во время покушения на жизнь Джеффри?
— Завтракал у инспектора Флагерти.
Реедер усмехнулся.
— У вас, как всегда, безукоризненное алиби!
— А вы предпочли бы увидеть меня с пистолетом за спиной этого подлеца?
— Мистер Кен, — тихо проговорил сыщик, — если бы так обошлись с моей дочерью, то…
— То что бы сделали вы?
— Не знаю. Возможно, что я и взялся бы за пистолет…
— Зачем? — лукаво спросил Питер. — Ведь вы могли бы потребовать дочь обратно через суд…
— Во всяком случае, я очень рад, что вы так кстати позавтракали у Флагерти, — сказал вместо ответа сыщик.
— А кто же, все-таки, стрелял в Джеффри?
— Его отец.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Почему?
— По многим причинам. Одна из них заключается в том, что Эммануил в то утро получил письмо и помчался в клуб.
— Вы следили за ним?
— Нет. У меня есть показания портье гостиницы, в которой живет Эммануил, и швейцара Стивенса. Старый Легг вошел в клуб, убедился в том, что там никого нет, и тут же вышел на улицу. Зачем ему нужно было в этом убеждаться? Очевидно, для того, чтобы обойти дом, влезть по пожарной лестнице и без свидетелей покончить со своим врагом.
— Врагом?
— Конечно. Только приняв сына за врага, можно выстрелить ему в спину. Хотелось бы мне знать, за кого он принял Джеффри… Вы не удовлетворите мое любопытство? Ведь письмо, которое получил Эммануил, вероятно, тоже было написано вами.
— Почему вы так думаете?
— В той записке должны были быть указаны те же время и место, что и в этой. И серьезная причина, заставившая Эммануила лететь, сломя голову, — на это указывает весьма небольшая разница между временем получения той записки и временем прихода старого Легга в клуб. Возможно, что Эммануил действительно сболтнул в поезде мистеру Грею что-нибудь лишнее, а теперь узнал из записки, что тот жив и собирается «настучать»…
— Зачем вы мне все это говорите? Если бы вы не спасли мою дочь и не отказались затем от вознаграждения, то я подумал бы, что вы просто хотите выжать из меня деньги. Или вы собираетесь изложить свои соображения Крэгу?
— Ни то, ни другое, мистер Кен. При всем моем уважении к инспектору, я должен сказать, что он никогда не сможет доказать ваше участие в покушении на Джеффри. Даже если я сообщу Крэгу все то, что уже рассказал вам, и то, о чем не счел нужным упоминать.
— Чего же вы хотите, мистер Реедер?
— Вашей искренности.
— Для этого необходимо было такое длинное предисловие?
— Именно.
— Почему?
— Если бы я просто сказал вам, что вы являетесь моим союзником против Джеффри, то не получил бы от вас откровенного ответа. Вы сказали бы, что собираетесь подать на двоеженца в суд, чтобы расторгнуть его брак с мисс Мэри, а все остальное — дело полиции. После чего мне оставалось бы только откланяться.
— Вы угадали.
— Поэтому мне нужно было уяснить, что на самом деле вы настроены совсем не так благодушно. И что вы воспринимаете Джеффри как серьезного противника.
— Вам это удалось. Но я все еще не понимаю, какое вам дело до того, как я отношусь к молодому Леггу.
— Мы с вами — союзники, мистер Кен.
— Он сделал какую-то подлость и вам?
— Мне лично? Нет. Но я получил от Английского банка поручение изловить Великого Печатника. Так там прозвали Джеффри за то, что он делает фальшивые банкноты, совершенно неотличимые от настоящих. Вот, посмотрите.
Реедер достал из бумажника две купюры по пять фунтов стерлингов и протянул их Питеру:
— Какая из них настоящая?
Кен долго рассматривал банкноты.
— Если бы не одинаковые номера, я ни за что не поверил бы, что одна из них — фальшивая, — сказал он наконец и вернул купюры сыщику. — Чем я могу быть вам полезен?
— Знаете ли вы, где он печатает свой товар?
— Нет.
— Если узнаете, то сообщите, пожалуйста, мне.
— И какой приговор ждет негодяя на суде?
— Вероятно, виселица.
Питер сорвал розу и задумчиво понюхал ее.
Затем посмотрел прямо в глаза Реедеру и лаконично ответил:
— Хорошо.
Глава 20. ПРИГЛАШЕНИЕ
Когда Кен и Реедер вернулись в кабинет Питера, там уже был сервирован чай.
Мери сидела в отцовском кресле и разговаривала по телефону с Джонни.
Увидев отца и сыщика, она попрощалась со своим собеседником и положила трубку.
— Как Грей себя чувствует? — спросил у нее Питер.
— Уже начал потихоньку ходить. Хочет завтра встретиться с… нами.
Мэри слегка покраснела и встала, уступая отцу его кресло.
Едва если пить чай, как раздался звонок телефона.
Девушка сняла трубку.
— Алло!
Затем убрала трубку от уха, прикрыла ее ладонью и с испуганным шепотом сказала Питеру:
— Это — Эммануил Легг. Он хочет говорить с тобой.
Кен и Реедер переглянулись.
Питер взял трубку:
— Что тебе, Эммануил?
— Мне нужно срочно с тобой встретиться, чтобы уладить наши дела.
— Мне нечего с тобой улаживать.
— Если бы я знал, Питер, что девушка, подцепившая моего сына, приходится тебе дочерью, то немедленно заставил бы его отойти в сторону.
— Но ты, конечно же, ни о чем не догадывался.
— Неужели ты думаешь, что он женился бы на дочери человека, который отправил в «колледж» его отца?
— Как же ты прозевал свадьбу собственного сына? — насмешливо проговорил в трубку Кен.
— У меня много дел. Это у тебя единственное занятие — изображать джентльмена.
— Короче, Эммануил.
— Надо развести наших детей.
— Согласен. И это очень просто сделать.
— Как?
— Подать в суд на Джеффри за двоеженство.
— Не болтай глупостей, Питер. Мэри — единственная жена моего сына.
— А кем приходится ему молодая женщина, называвшая себя Лилой?
— Джеффри и Джейн давно уже разведись.
— Твоя очередная ложь?
— Клянусь, что говорю чистую правду!
— Я хорошо знаю цену твоим клятвам, Эммануил.
— Да если бы я и соврал, какой тебе смысл доказывать в суде, что ты выдал дочь за двоеженца? Докажешь ты это или нет, в любом случае станешь всеобщим посмешищем.
— Что же ты предлагаешь?
— Я приглашаю тебя и Мэри пообедать завтра со мной и с Джеффри. Там все обсудим и уладим, без всякого шуми и скандала. Возьми с собой Джонни. Он тоже заинтересован в этом деле, да и ты будешь чувствовать себя спокойнее.
— Уж не думаешь ли ты, что я тебя боюсь? — иронически осведомился Питер.
— Нет, конечно. Но все-таки не мешает поговорить и с Джонни. Ты принимаешь мое приглашение?
— Да.
— Я очень рад.
— Где и когда?
— «Хиглоу-клуб», комната номер тринадцать. В обычное время клубного обеда.
— Договорились.
Питер положил трубку.
Мэри и Реедер вопросительно смотрели на него.
— Эммануил приглашает меня, Мэри и Джонни на обед в «Хиглоу-клуб». В ту самую комнату, где вы, мистер Реедер, обнаружили Джеффри.
— Вы пойдете?
— Обязательно. Может быть, я там узнаю что-нибудь интересное.
Кен многозначительно взглянул на сыщика.
Тот спросил:
— Чем Легг объясняет свое приглашение?
— Необходимостью обсудить, как быстро и без шума оформить развод наших детей. Поэтому он хочет, чтобы в разговоре участвовал и Джонни.
— После развода вы согласитесь выдать дочь за Грея?
— Я подумаю об этом.
— Советую позвать его на обед, — сказал Реедер. — И не забудьте оба взять с собой пистолеты. Жаль, что Эммануил не пригласил заодно и меня… Но я все равно буду в это время поблизости, а вокруг здания клуба поставлю своих агентов. С Леггом надо держать ухо востро.
— А я буду на этом обеде? — вмешалась в разговор мужчин Мэри.
— Ни в коем случае, — ответил Питер.
— Я хочу быть там с тобой и с Джонни, — настаивала она.
— Это опасно.
— Опасно было мне находиться в одном гостиничном номере с Флойдом, когда я не знала еще, что он женат. Неужели там будет еще опаснее?
Кен смутился.
Он считал себя виновным в неудачном замужестве дочери.
— По-моему, я больше всех заинтересована в своем разводе. Поэтому я должна быть там и участвовать в обсуждении!
Питер сдался:
— Это — безумие, Мэри, но в нем есть логика. Только тебе надо обязательно взять с собой оружие. Раздобыть у кого-нибудь маленький пистолет…
— У меня есть.
— Откуда? — удивился Кен.
— В отеле «Карлтон» Лила угрожала Джеффри дамским пистолетом, а он выбил у нее из рук оружие и вытолкал ее за дверь. Пистолет остался лежать на ковре. Я подобрала его и заперлась в спальне…
Они допили чай.
Сыщик откланялся.
Питер и Мэри проводили его до машины.
Глава 21. ЗАГОВОР
Придя в себя, Джеффри обнаружил, что находится в больнице.
Рядом с его койкой сидела Джейн.
Она уже не плакала.
Больше в палате никого не было.
— Кто в меня стрелял? — осведомился Джеффри.
— Не знаю.
— Что со мной?
— Пуля прошла навылет. Ранение легкое. Скоро встанешь на ноги.
— Почему ты со мной?
— Я люблю тебя.
— Где Мэри?
— Не имею понятия.
— Отец не приходил?
— Пока нет. Ведь я же еще жива…
Легг усмехнулся.
— Я скажу ему, чтобы тебя не трогали.
— Спасибо.
— Дай мне пить.
Джейн взяла со столика стакан и подала его Джеффри.
Он пригубил, но пить не стал.
— Убери это и принеси виски.
— Врач сказал, чтобы я давала тебе пить чай с лимоном.
— Делай, что я тебе приказываю. Иначе… сама знаешь.
Молодая женщина взяла у мужа стакан и поставила на столик.
Затем она встала и вышла из палаты.
Некоторое время Легг был один.
Он лежал неподвижно и молча смотрел в одну точку.
Затем пробормотал:
— Я все равно узнаю, по чьей милости я тут валяюсь… Скорее всего, это был…
Джеффри не договорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13