– Куда мне, убогому, – недобро сверкнул глаза Гайамарт.
– Странный ты бог – убогий, – улыбнулся желтоглазый. – Не обессудь, но мне придется сказать Лахаталу, что ты не оправдал наших надежд.
– Скажи, конечно, скажи. А еще скажи Верховному владыке, что это все-таки его головная боль и не нужно перекладывать ее на других.
– На твоем месте я бы поменьше ехидничал, – посоветовал рыжий.
– Посмотрим, Арескои, что ты будешь делать, когда окажешься на моем месте, – печально проговорил Гайамарт и шагнул в пространство, которое услужливо распахнулось перед ним.
Трое беседуют под сенью старого дуба в самой чаще леса. Двое похожи на людей – воины в черном, закутанные в плащи, высокие и статные. Только один из них смугл и черноволос, а другой бледен, и рыжие кудри языками пламени окружают его спокойное надменное лицо. Третий же – темнокожий исполин в одеянии из звериных шкур, пальцы его рук заканчиваются кривыми когтями, а сплетенные рога на голове образуют подобие странной короны.
– Ты уверен, что она ничего не помнит? – спрашивает рыжий у черноволосого.
– Не знаю, Арескои, – Отвечает тот. – До сих пор она вела себя достаточно глупо, и мне кажется, что ее успехи – это случайность. Да и о каких успехах можно говорить вообще: она не прошла и трети пути, а их уже взяли в плен.
– Ну, это как раз моя заслуга, – бросает Арескои.
– Они освободились, – змеей шипит рогатый.
Черноволосый невесело и как-то неопределенно смеется.
– Тебе же лучше, Кодеш, тебе же лучше. И у тебя есть возможность отличиться. Им не остается ничего другого, как двигаться через Аллефельд, а затем и через Ангех, – а там они в твоей власти и во власти старшего братца.
– Что-то Джоу Лахатал не торопится принять участие в охоте, – язвительно замечает Арескои.
На некоторое время повисает гнетущая, почти осязаемая тишина.
– И без него справимся, – говорит наконец черноволосый.
– Знаешь, га-Мавет, – неожиданно злится рогатый, – это ты должен был справиться еще там, в замке.
– Я немного растерялся...
– Скажи – испугался, – смеется Арескои одними губами.
– Глупости, – спокойно возражает Малах га-Мавет, грозный Бог Смерти. – Ты бы тоже не стал убивать мертвую игрушку, бездушную куклу. Кто же знал, что Арра пробудил ее? А бояться и тогда, и сейчас просто нелепо.
– Нельзя недооценивать противника, – наставительно замечает Арескои. – Что-то ты, желтоглазый, ударился в лирику.
Га-Мавет молчит. Ни один мускул не дрожит на его словно изваянном из камня лице, на котором отдельной жизнью живут желтые глаза с вертикальными зрачками. Он ослепительно красив и страшен одновременно.
– Хорошо, – обращается к ним Кодеш. – Я уничтожу их.
– Будь осторожен, – предупреждает Арескои. – У нее мечи Гоффаннона.
– Она же не знает; как ими пользоваться.
– Зато клинки сами все знают, – усмехается га-Мавет. И добавляет тихо, чтобы его никто не слышал: – Просто это великое счастье, что она ничего не помнит...
На лес опускается звездная бархатная ночь.
– Болото, – с тоской сказал Бордонкай, ступая ев ей ножищей на зыбкую почву. – Я совсем не люблю болот.
– Боги, – взмолился альв, – он говорит это как будто кто-нибудь любит болота.
– А ты разве не любишь? – искренне изумился исполин. – Ты же лесной.
– Я не лесной, а библиотечный. Просто я никак попаду в свою библиотеку. И если события будут развиваться так и дальше, то, боюсь, никогда не попаду.
– Сколько шума из-за одного несчастного болота. Внешне беззаботный ингевон весело тюкал топором отобранным у трикстеров, вырубая длинные легкие кусты из орешника. – Подумаешь, болото! Пройдем нибудь, нам торопиться надо.
– Не забывай, что это Аллефельд, – предостерег его Довалонга. – Бояться нет смысла, но и пренебрегать опасностью не стоит.
– Какой опасностью?! – взвился Джангарай, которому аллоброг с самого начала пришелся не по душе. Ловалонга был аристократом до мозга костей, а Джангарай, несмотря на свое происхождение, не любил таких холеных молодых людей со спокойными лицами и сдержанными чувствами.
– Опасностей здесь хоть отбавляй, – примирительно вставила Каэтана. – Самая страшная из них – рассориться между собой. Лучше решайте быстрее, как пойдем через болото.
– Очень просто, – моментально успокоился ингевон. – Обвяжемся веревками, вооружимся шестами – и вперед. Я пойду первым, буду нащупывать путь. Бордонкай – последним. Идем след в след, старайтесь ни на полшага в сторону не отступать. Если кто провалится – не паниковать вытащим, нас много. – И добавил неожиданно: – Я ведь из Тевера по болотам уходил, когда на меня розыск объявили. Ну ничего. Однажды я найду того, кто убил учителя Амадонгху, и посчитаюсь с ним. – Эти слова Джангарай говорил, завязывая на поясе крепкую веревку из запасов Каэтаны.
Спутники, слушая его, быстро и молча собирались. Самые необходимые вещи были уложены в заплечные мешки. Оружие крепко привязано к телу. Руки оставались свободными.
– Боюсь болот, – опять прозвучал голос Бордонкая. – Как подумаю, что. мне придется утонуть в болоте – оторопь берет,
– А отчего придется? – ужаснулся Воршуд. – Предсказали?
– Нет, что ты, – испугался воин. – Это я сам так думаю, что очень уж страшная смерть получается.
– Назови мне, голубчик, не страшную смерть, – полюбопытствовал Джангарай. – Может, мне удастся довериться с богами насчет нее.
– Не знаю, – пожал плечами Бордонкай. – По мне, лучше погибнуть в бою, чем тут завязнуть...
Он реальным жестом отверг шест и взялся за копье.
Когда все были готовы и встали цепочкой друг за другом, Джангарай прощупал дно шестом и сделал первый решительный шаг. Но тут же провалился по колено и воскликнул:
– Ух ты!
Всюду вокруг них была непрозрачная липкая жижа Рассветало. Стоял молочно-белый туман, и ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Беглецы понимали, что идти по болотам в тумане рискованно до крайности.
– Откуда-то отсюда, из чащоб Аллефельда, принесли ваши мечи, – сказал Джангарай Каэтане.
– Лучше бы кто-нибудь объяснил, откуда меня сюда принесло, – пробормотала она, яростно тыча шестом в дно вокруг себя.
Джангарай шагал довольно быстро и уверенно выбирал дорогу. Маленький отряд двигался к центру трясины, ступая след в след и раздвигая камыши.
– Как вы думаете, – обратился к Каэтане Воршуд, – мы выберемся? Ой! – схватился он за поцарапанную осокой щеку.
– Главное – не заплутать, – ответил вместо нее Ловалонга, – болото здесь. Ну и сарвоха бы не встретить.
– Кто такой сарвох? – спросила Каэ.
– Болотный дух. Любит запутать дорогу и утопить тех, кто ему попался.
– Человеколюбивый, однако, – процедила Каэ.
– Уж какой есть...
Они сначала даже не поняли, что последняя фраза, повисшая в воздухе, произнесена голосом, который не принадлежит ни одному из них. Некоторое время беглецы еще брели в тумане, изредка поглядывая по сторонам, будто могли разглядеть хоть что-нибудь. Наконец альв не удержался:
– Кто из вас сказал: «Уж какой есть»?
– Я и сказал, – отозвался моментально негромкий голос, – сарвох то есть.
Альв подпрыгнул от неожиданности, но болото не пустило, так что он только дернулся.
– И где же ты? – мягко поинтересовалась Каэтана, начиная понимать, что Джангарай инстинктивно движется на звук этого приятного грустного голоса. Как животный инстинкт сработал у нее – неизвестно, но она остановилась как вкопанная.
– Около вас. – Голос прозвучал чуть дальше, на пару шагов правее.
Ингевон подался было вперед, но, почувствовав сопротивление, прекратил движение.
– Что же вы остановились? – участливо осведомился голос.
– Отдыхаем, – приветливо отозвалась Каэтана, неслышно вытаскивая из ножен меч Гоффаннона. – А иу-ка, Джангарай. – Она потянула ингевона за плечо, прикладывая губы к его уху. Тот наклонился. – Давай поменяемся местами.
Джангарай хотел было запротестовать, но понял, что не вовремя, и нехотя подчинился. Они споро справились с веревками, узлы на которых были завязаны как раз в расчете на необходимость быстро освободиться, и Каэ встала впереди. Она так и не поняла, заметил ли это сарвох в жутком тумане.
– Устали? – Голос был, похоже, мужской, но очень высокий. Или если женский, то слишком низкий.
Впрочем, пол сарвоха Каэтану не интересовал. Она пристально вглядывалась в белую завесу, пытаясь определить контуры того, кто, невидимый, говорил с ними. И ей показалось, что она высмотрела в тумане темное пятно. Раз ухватив его взглядом, Каэ старалась уже не упустить эту зыбкую тень, так что все ее внимание было сосредоточено только на этом.
– Ты поможешь нам выбраться отсюда? – задала она вопрос только для того, чтобы определить, угадала ли.
– Смотря куда, – дружелюбно ответила тень и тут же переместилась еще правее. Но так как путники с места не двинулись, она возвратилась. – Я ведь не такой плохой, как про меня рассказывают... – Тень опять сместилась вправо.
– Что вы видите в этом тумане? – зашептал Джангарай, которому надоело стоять на месте.
– Ничего, – честно призналась Каэтана. – Зато я, кажется, знаю, куда нам нужно идти. – Она крепко Ухватила свой шест левой рукой, зажала меч в правой и памятуя, что сарвох держится с правой стороны, сделалa первый шаг в левую сторону.
Сарвох тихо взвыл, но обострившийся слух Каэтаны уловил этот едва слышный вой.
– Свалитесь в трясину, – вдруг промолвил голос сарвоха прямо около нее.
Каэтана осторожно повернула голову и обмерла. Он стоял совсем близко, вероятно потеряв терпение, и был готов нападать. Темная плотная тень, видимая сквозь завесу тумана, была слишком велика для тихого мягкого голоса. И стояла она как-то странно.
– Я помогу, – убедительно сказал голос, но Каэтана ему уже совсем не верила.
И когда голова на тонкой шее метнулась к ней из белого марева, она точно и аккуратно отрубила ее клинком.
Из страшной раны фонтаном хлынула кровь, залив ее и Джангарая. Маленький Воршуд остался относительно чистым, если можно назвать чистым мохнатое существо, сплошь измазанное в болотной грязи.
Справа забилось в конвульсиях нечто огромное и тяжелое.
Каэтана не двигалась с места, тяжело дыша и заботливо вытирая клинок полой своего плаща.
– Что у вас случилось? – спросил наконец Бордонкай.
И тут только она сообразила, что сзади, за спиной Джангарая, никто и не понял, какой страшной смерти они избежали. Там просто доверчиво стояли и ждали. Вот от этого сделалось по-настоящему страшно.
– Я убила сарвоха, – ответила она громко, не боясь, что их услышит другой сарвох или кто-нибудь еще, кому непременно нужно на них напасть.
– Уже? – изумился Ловалонга. – Это он так бился?
– А кто же еще? – ответила Каэ. Все это время они стояли на месте, и ноги их медленно и неумолимо затягивало в трясину.
– Нет, – сказал Джангарай, – тут хочешь не хочешь, а надо двигаться вперед, иначе засосет.
В этот момент словно покрывало тумана сорвали с болота и в небе вспыхнуло полуденное солнце.
Каэтана стояла первой, заляпанная грязью и темной, как грязь, кровью, и смотрела на скользкое тело, похожее на туловище гигантской жабы, поставленное на отвратительные лапы с когтями, каждый размером с хороший кинжал. Вдоль спины шел небольшой гребень, а непропорционально тонкая по сравнению с громоздким рыхлым телом шея была перерублена почти у основания. У ног Каэтаны, наполовину уже погрузившись в грязь, лежала голова. Обычная или почти обычная человеческая голова с бледным лицом и широко открытыми удивленными глазами. Отвратительно алые на фоне кожи губы были полуоткрыты, и изо рта торчали тонкие и острые, как иглы, зубы, чуть загнутые внутрь.
– М-да, – сказал, глядя на них, потрясенный ингевон, – как рыболовные крючки. Если вопьются, то уже не отпустят.
– Я читал о сарвохах, – прошептал Воршуд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84