Казалось, что стучали где-то вблизи, у самого уха - забытое было ощущение, один из обманов чувств, что преподносит глубина.
Я поплыл на звук; мне понадобилось сделать всего пару гребков, и я заметил в общей мути какое-то шевеленье, тут же собравшееся в фигуры двух моих коллег-ныряльщиков, в этот момент тоже заметивших меня. Один из аквалангисто бросил свой конец троса и поплыл ко мне. Второй продолжал цеплять крюки, которыми кончались концы тросов, к бочкам, большой кучей громоздившихся именно здесь.
Подплывший ко мне мужик, приблизил свою маску к моей, но вряд ли что разобрал. Я сам увидел только выпученные глаза и мутный нос. Маска парня стала запотевать, видимо, не протер слюной, прежде чем ополаскивать перед тем, как одеть. Покачавшись передо мной несколько секунд, он, видимо, принял какое-то решение, потому что показал мне воздетый кверху большой палец и, повернувшись, поплыл к тросам, уже зацепленных крюкам за ушки бочек.
Не зная, что имел в виду мой молчаливыйй собеседник, я все же подплыл к месту работы. На меня не обратили больше внимания. Пооказавший мне палец мужик сел верхом на одну из бочек, так что трос вздымался почти между ног. После чего оба стали энергично дергать эти самые тросы.
В какой-то момент все вздрогнуло. Мне так показалось, потому что тросы натянулись, тара дернулась, а с ней - и оседлавший одну из бочек аквалангист. Его с бочками потащило наверх, а оставшийся со мной подводник попылся быстро отплыть в сторону. Наверное, боялся, что бочки сорвутся и, хоть и медленно, но смогут придавить. Соблюдал парень технику безопасности.
Ладно, все это хорошо. Но мне ещё лучше было бы оказаться верхом на бочке вместо вознеснесшегося работяги. Об этом, конечно, и думать было нельзя: меня сразу же обступили бы, узнали и доставили кучу неприятностей. Надо было искать другой путь.
Задумавшись, я забыл о вернувшимся к бочкам парне. Он неожиданно повторил тот же маневр, что и первый, уже исчезнувший. Он приблизил к моей маски свою, тоже изрядно запотевшую, и попытался разглядеть мое лицо. Для приличия подождав несколько секунд, я собрался бы имитировать работу, но мужик не дал. Он остановил меня, продолжая пытаться узнать меня. Вряд ли ему бы это удалось, только время терял.
Однако я недооценил его. Внезапно и без всякого предупреждения, он протянул руку и сорвал с меня маску. Хорошо еще, загубник не задел. Я сразу перестал видеть. Здесь и так было темновато. а сейчас впереди маячил лишь мутный контур... мне показалось, замахивающийся на меня. Инстинктивно я перехватил его руку... Вернее, попытался. Мне это удалось лишь частично: удар, нанесенный мне в шею или грудь был отклонен слегка, и нож, как видно остро отточенный, мигом перерезал мне дыхательную трубку.
Сразу повалил пузырями воздух, вообще ничего не стало видно, беспомощность оскорбляла, так что я окончательно взбесился.
Я в бешенстве рванулся вперед, вытянутыми руками пытаясь нащупать врагу, почувствовал ещё одно мягкое касание по плечу, боли не ощутил, хотя лезвие достало кожу, отчего вода сразу стала чернеть. Но это второе ранение помогло: я успел перехватить руку с ножом, с ликующей злобой притянул к себе тело противника, достал пальцами до маски и загубника, сорвал все одним движением и, нащупав лицо, яростно вцепился в него всей пятерней.
Я был в такой ярости, что мог бы сорвать ему кожу с лица, но меня поджимало время, - я все эти секунды не дышал. Поэтому пришлось кончать быстро. Продолжая сжимать кисть врага с зажатым в ней ножом, и не прекращая раздавливать лицо его, я, не обращая внимание на все слабеющее сопротивление, сумел вывернуть эту кисть и приблизить лезвие к горлу противника.
Тот сопротивлялся до последнего, но я медленно воткнул ему лезвие в шею до саомй рукоятки. В ту же секунду аквалангист обмяк, а я почувствовал, что, увлекшись битвой, забыл о дыхании, и наступает расплата: в глазах у меня стало темнеть, заболела грудь от ужасного желания немедленно вдохнуть, расширить легкие усилием мускулов... Я едва успел дотянуться до плавающего возле мертвой головы загубника, припал к нему, вдохнув вначале немного воды всесте с воздухом, едва на закашлялся, но переборол, и уже дышал, дышал!..
Мы вместе опустились на дно. Парень ещё слабо дергался, пока я снимал с его плеч акваланг, но это были, скорее, бессознательные движения умирающего тела, не желавшего просто так расставаться с жизнью. Помоенявшись аквалангами, я был готов к дальшейшим действиям. Вообще, меня, как всегда, чуть не сгубило любопытство. Вместо того, чтобы сразу пытаться влезть на борт теплохода, я решил ознакомиться с процессом подводных работ.
Ознакомился.
Ну ладно. Я вытащил нож из глотки убитого и поспешил к поверхности. Помня откуда спускались стропы подъемника, я сейчас примерно знал расположение катера над моей головой. Забирая немного в сторону, чтобы вынырнуть у борта, противоположного тому, где причалила "Казанка" Терещенко, я медленно двигая ластами, постепенно вспылвал. Становилось светлее с каждой секундой. И все четче вырисовывался над головой громадное, как воздушный шар, брюха покоящегося надо мной катера.
Все-таки, я немного спутал направление и вспыл прямо к кормовому винту. Их было два - больших, толкающих многотонную тушу катера вперед, и, хоть сейчас лопости неподвижно застыли мне стало неприятно, когда я представил, с какой легкостью они могут перемолоть живую плоть человека. Мою плоть, - вздумай кто включить сейчас дизели.
Пора было всплывать. С момента моей последней схватки с прошло минуты три-четыре. В любой момент сверху спустят пустые крюки за новой партией, потом минут десять ещё будут ждать, затем станут нырять, чтобы узнать причину задержки. Так что у меня в лучшем случае ещё минут десять есть. Возможно, ещё меньше.
ГЛАВА 62
ПРАВО СИЛЬНОГО
Вынырнув, я осмотрелся. Вверху по борту никого не обнаружил. Я находился ближе к корме с противоположной от берега стороны. Я так и расчитывал. Поплыл вдоль борта. Я думал, что и здесь должно быть подобие лестницы, вроде той, к которой привязывал лодку Терещенко. И на этот раз мои надежды оправдались. Если нет, пришлось бы плыть к якорным цепямь. Так или иначе, взобрался бы.
Сбросив с плеч ненужный уже акваланг, я закрепил его ремешком за скобу ступеньки. Маску и ласты оставил здесь же. Жаль, ныряя в воду, я не рискнул брать с собой пистолет. Подумал, что будет неудобно нырять с пистолетом. Впрочем, первым поднимать шум я не намеривался, а когда здесь все закипит, я уже буду с оружием.
С такими оптимистичными мыслями я и полез наверх, на пиратский манер зажав лезвие уже послежившего мне ножа меж собственных зубов.
Я долез до верха и выглянул в прорезь железного бортика. Какая-то будка, прикрывавшая, возможно, необходимые судну механизмы, сейчас очень удачно скрывала и меня. Перемахнув бортик, я оказался на палубе. .
Я приник спиной к будке. За ней слышались голоса. Несколько человек спокойно беседовали, значит тревогу ещё никто не поднимал. Метрах в пяти от будки, за которой я прятался, начиналась палубная пристройка, стеклянными окнами смотревшая на пестрящие тут и там клочки парусов яхт и серфингов, владельцы которых воспользовались прекрасным днем для массового отдыха. Между пристройкой с её окнами и бортом был проход около метра. Я расчитывал добраться туда, чтобы и дальше продолжить свою экскурсию незамеченным. Как это сделать, я не знал, потому как с противоположной стороны этой чертовой будки стояли несколько человек, каждый из которых, оглянувшись, мог заметить мои передвижения.
Когда мне надоело ждать - а это наступило через пару минут, - я, спокойно шлепая босыми мокрыми ступнями о крашенный металл палубы, неторопливо отправился к проходу. И почти удалось дойти, когда кто-то меня окликнул. Я сделал вид, что не понимаю, к кому относится ленивый возглас, тут же повторившийся:
- Эй, кому говорят, подожди.
Я уже был под прикрытием. Ближайшая металлическая дверь, как и всё здесь свежепокрашенная, была приоткрыта, едва не перегородив проход. Я заглянул. Гальюн. То есть, туалет. Я, пригнувшись, стал за дверцей. Дверца была маленькая, и мне было неудобно. Стоять скрючившись пришлось недолго. Какой-то парень (я все время искал вчерашних знакомых и как на зло, не находил) торопливо обогнув дверцу, внезапно столкнулся с лезвием у горла.
Я его не ударил, а просто прижал лезвие к сонной артерии. Свободной рукой я на всякий случай зажал ему рот.
- Тихо, тихо... - прошептал я ему на ухо. - Не дергайся, а то я случайно дернусь. Будешь вести себя тихо? Мне тебя не надо резать?
Паренек кивал, обещая не дергаться и вообще вести себя тихо. Я убрал руку, зажимавшую ему рот и действительно крика не услышал.
- Где Клин?
- У себя.
- У себя это где?
- В кабинете.
- Как пройти?
- Мы ходим через трюм. Есть ещё какая-то дверь, но она постоянно закрыта и никто не имеет ключа.
- Сколько вас здесь всего?
- Человек пятнадцать.
- Женщины на борту есть?
- Нет... хотя была с утра одна. Сейчас не знаю.
- Елена?
- Не знаю. Я голос только слышал, не разобрал.
Я быстро его обыскал. У парня оружия не было. Я был в затруднении, не знал, что с ним делать? Мне он, вроде, ничего плохого не сделал, сейчас не сопротивлялся, вел себя прилично... Но с другой стороны...
Я убрал лезвие от горла и, перехватив нож, резко ударил тяжелым металлическим обухом ему в висок. Парень рухнул на палубу, как подкошенный. Мне оставалось только затащить его в гальюн и надеяться, что тело найдут не скоро. А парень ничего, очухается.
Все время оглядываясь, я быстро пошел по проходу вдоль борта. Я нашел дверь, но это оказался маленькая столовая. Здесь было несколько человек за столиками, но, судя по всему, расположились не надолго, так, зашли перекусить и выпить пива. На меня не обратили внимания, хоть пару человек и проводили глазами. Я последовал дальше.
Следующая металлическая дверь вела вниз. Я спустился по гремящей лестнице и попал в небольшой коридор с тремя дверьми. Внезапно меня стало раздражать это блуждание. Я решительно открыл ближайшую дверь и попал в небольшой бар. Пустой. Следующая дверь стала открываться самостоятельно. Я мигом оказался рядом и с силой захлопнул её, кого-то здорово зашибив. Ворвавшись следом, я увидел какой-то кабинет, лежащего на полу мужчину и знакомого толстяка-телохранителя, того самого, что прошлое мое посещение охранял Клина, причем неудачно. Реакция, однако, у бывшего спортсмена была отменная; в его руке уже был пистолет, твердо направленный мне в живот. Причем узнал он меня мгновенно, и мгновенно радость озарила его лицо. С этим выражением он и умер. Я метнул нож не раздумывая, и лезвие с сочным звуком точно вошло в выемку в основании шеи. Он бы конечно, успел ещё выстрелить, но удивление от тагого оборота событий отвлекло, а потом уже сил не было.
Прыгнув к нему, я вырвал из ослабевшей руки пистолет. Тело уже падало, из приоткрывшегося рта вдруг хлынула кровь, а глаза остекленели. Каждый раз все эти подробности невольно запоминаются лучше всего, более того, липнут, словно осенняя паутинка к разгоряченному лицу, как недавно было с Терещенко, встреча с которым тоже закончилась в мою пользу.
Я повернулся. Оглушенный ударом двери мужик приподнимался с пола. Он ещё не успел осознать, что происходит. Пока он приходил в себя, я быстро огляделся. Здесь было пару столов, несколько стульев и кресел, а у стены стоял диван. Может, служебное помещение для отдыха, я не понял. Да и все равно было.
- Где тут выход вниз? Мне надо к Клину попасть, - пояснил я.
- Мужик повернул длинный острый нос к умершему товарищу и в глубоко посаженных маленьких глазках его зажегся такой лютый огонь ненависти и бешенства, что небольшой запас разума был сразу вытеснен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Я поплыл на звук; мне понадобилось сделать всего пару гребков, и я заметил в общей мути какое-то шевеленье, тут же собравшееся в фигуры двух моих коллег-ныряльщиков, в этот момент тоже заметивших меня. Один из аквалангисто бросил свой конец троса и поплыл ко мне. Второй продолжал цеплять крюки, которыми кончались концы тросов, к бочкам, большой кучей громоздившихся именно здесь.
Подплывший ко мне мужик, приблизил свою маску к моей, но вряд ли что разобрал. Я сам увидел только выпученные глаза и мутный нос. Маска парня стала запотевать, видимо, не протер слюной, прежде чем ополаскивать перед тем, как одеть. Покачавшись передо мной несколько секунд, он, видимо, принял какое-то решение, потому что показал мне воздетый кверху большой палец и, повернувшись, поплыл к тросам, уже зацепленных крюкам за ушки бочек.
Не зная, что имел в виду мой молчаливыйй собеседник, я все же подплыл к месту работы. На меня не обратили больше внимания. Пооказавший мне палец мужик сел верхом на одну из бочек, так что трос вздымался почти между ног. После чего оба стали энергично дергать эти самые тросы.
В какой-то момент все вздрогнуло. Мне так показалось, потому что тросы натянулись, тара дернулась, а с ней - и оседлавший одну из бочек аквалангист. Его с бочками потащило наверх, а оставшийся со мной подводник попылся быстро отплыть в сторону. Наверное, боялся, что бочки сорвутся и, хоть и медленно, но смогут придавить. Соблюдал парень технику безопасности.
Ладно, все это хорошо. Но мне ещё лучше было бы оказаться верхом на бочке вместо вознеснесшегося работяги. Об этом, конечно, и думать было нельзя: меня сразу же обступили бы, узнали и доставили кучу неприятностей. Надо было искать другой путь.
Задумавшись, я забыл о вернувшимся к бочкам парне. Он неожиданно повторил тот же маневр, что и первый, уже исчезнувший. Он приблизил к моей маски свою, тоже изрядно запотевшую, и попытался разглядеть мое лицо. Для приличия подождав несколько секунд, я собрался бы имитировать работу, но мужик не дал. Он остановил меня, продолжая пытаться узнать меня. Вряд ли ему бы это удалось, только время терял.
Однако я недооценил его. Внезапно и без всякого предупреждения, он протянул руку и сорвал с меня маску. Хорошо еще, загубник не задел. Я сразу перестал видеть. Здесь и так было темновато. а сейчас впереди маячил лишь мутный контур... мне показалось, замахивающийся на меня. Инстинктивно я перехватил его руку... Вернее, попытался. Мне это удалось лишь частично: удар, нанесенный мне в шею или грудь был отклонен слегка, и нож, как видно остро отточенный, мигом перерезал мне дыхательную трубку.
Сразу повалил пузырями воздух, вообще ничего не стало видно, беспомощность оскорбляла, так что я окончательно взбесился.
Я в бешенстве рванулся вперед, вытянутыми руками пытаясь нащупать врагу, почувствовал ещё одно мягкое касание по плечу, боли не ощутил, хотя лезвие достало кожу, отчего вода сразу стала чернеть. Но это второе ранение помогло: я успел перехватить руку с ножом, с ликующей злобой притянул к себе тело противника, достал пальцами до маски и загубника, сорвал все одним движением и, нащупав лицо, яростно вцепился в него всей пятерней.
Я был в такой ярости, что мог бы сорвать ему кожу с лица, но меня поджимало время, - я все эти секунды не дышал. Поэтому пришлось кончать быстро. Продолжая сжимать кисть врага с зажатым в ней ножом, и не прекращая раздавливать лицо его, я, не обращая внимание на все слабеющее сопротивление, сумел вывернуть эту кисть и приблизить лезвие к горлу противника.
Тот сопротивлялся до последнего, но я медленно воткнул ему лезвие в шею до саомй рукоятки. В ту же секунду аквалангист обмяк, а я почувствовал, что, увлекшись битвой, забыл о дыхании, и наступает расплата: в глазах у меня стало темнеть, заболела грудь от ужасного желания немедленно вдохнуть, расширить легкие усилием мускулов... Я едва успел дотянуться до плавающего возле мертвой головы загубника, припал к нему, вдохнув вначале немного воды всесте с воздухом, едва на закашлялся, но переборол, и уже дышал, дышал!..
Мы вместе опустились на дно. Парень ещё слабо дергался, пока я снимал с его плеч акваланг, но это были, скорее, бессознательные движения умирающего тела, не желавшего просто так расставаться с жизнью. Помоенявшись аквалангами, я был готов к дальшейшим действиям. Вообще, меня, как всегда, чуть не сгубило любопытство. Вместо того, чтобы сразу пытаться влезть на борт теплохода, я решил ознакомиться с процессом подводных работ.
Ознакомился.
Ну ладно. Я вытащил нож из глотки убитого и поспешил к поверхности. Помня откуда спускались стропы подъемника, я сейчас примерно знал расположение катера над моей головой. Забирая немного в сторону, чтобы вынырнуть у борта, противоположного тому, где причалила "Казанка" Терещенко, я медленно двигая ластами, постепенно вспылвал. Становилось светлее с каждой секундой. И все четче вырисовывался над головой громадное, как воздушный шар, брюха покоящегося надо мной катера.
Все-таки, я немного спутал направление и вспыл прямо к кормовому винту. Их было два - больших, толкающих многотонную тушу катера вперед, и, хоть сейчас лопости неподвижно застыли мне стало неприятно, когда я представил, с какой легкостью они могут перемолоть живую плоть человека. Мою плоть, - вздумай кто включить сейчас дизели.
Пора было всплывать. С момента моей последней схватки с прошло минуты три-четыре. В любой момент сверху спустят пустые крюки за новой партией, потом минут десять ещё будут ждать, затем станут нырять, чтобы узнать причину задержки. Так что у меня в лучшем случае ещё минут десять есть. Возможно, ещё меньше.
ГЛАВА 62
ПРАВО СИЛЬНОГО
Вынырнув, я осмотрелся. Вверху по борту никого не обнаружил. Я находился ближе к корме с противоположной от берега стороны. Я так и расчитывал. Поплыл вдоль борта. Я думал, что и здесь должно быть подобие лестницы, вроде той, к которой привязывал лодку Терещенко. И на этот раз мои надежды оправдались. Если нет, пришлось бы плыть к якорным цепямь. Так или иначе, взобрался бы.
Сбросив с плеч ненужный уже акваланг, я закрепил его ремешком за скобу ступеньки. Маску и ласты оставил здесь же. Жаль, ныряя в воду, я не рискнул брать с собой пистолет. Подумал, что будет неудобно нырять с пистолетом. Впрочем, первым поднимать шум я не намеривался, а когда здесь все закипит, я уже буду с оружием.
С такими оптимистичными мыслями я и полез наверх, на пиратский манер зажав лезвие уже послежившего мне ножа меж собственных зубов.
Я долез до верха и выглянул в прорезь железного бортика. Какая-то будка, прикрывавшая, возможно, необходимые судну механизмы, сейчас очень удачно скрывала и меня. Перемахнув бортик, я оказался на палубе. .
Я приник спиной к будке. За ней слышались голоса. Несколько человек спокойно беседовали, значит тревогу ещё никто не поднимал. Метрах в пяти от будки, за которой я прятался, начиналась палубная пристройка, стеклянными окнами смотревшая на пестрящие тут и там клочки парусов яхт и серфингов, владельцы которых воспользовались прекрасным днем для массового отдыха. Между пристройкой с её окнами и бортом был проход около метра. Я расчитывал добраться туда, чтобы и дальше продолжить свою экскурсию незамеченным. Как это сделать, я не знал, потому как с противоположной стороны этой чертовой будки стояли несколько человек, каждый из которых, оглянувшись, мог заметить мои передвижения.
Когда мне надоело ждать - а это наступило через пару минут, - я, спокойно шлепая босыми мокрыми ступнями о крашенный металл палубы, неторопливо отправился к проходу. И почти удалось дойти, когда кто-то меня окликнул. Я сделал вид, что не понимаю, к кому относится ленивый возглас, тут же повторившийся:
- Эй, кому говорят, подожди.
Я уже был под прикрытием. Ближайшая металлическая дверь, как и всё здесь свежепокрашенная, была приоткрыта, едва не перегородив проход. Я заглянул. Гальюн. То есть, туалет. Я, пригнувшись, стал за дверцей. Дверца была маленькая, и мне было неудобно. Стоять скрючившись пришлось недолго. Какой-то парень (я все время искал вчерашних знакомых и как на зло, не находил) торопливо обогнув дверцу, внезапно столкнулся с лезвием у горла.
Я его не ударил, а просто прижал лезвие к сонной артерии. Свободной рукой я на всякий случай зажал ему рот.
- Тихо, тихо... - прошептал я ему на ухо. - Не дергайся, а то я случайно дернусь. Будешь вести себя тихо? Мне тебя не надо резать?
Паренек кивал, обещая не дергаться и вообще вести себя тихо. Я убрал руку, зажимавшую ему рот и действительно крика не услышал.
- Где Клин?
- У себя.
- У себя это где?
- В кабинете.
- Как пройти?
- Мы ходим через трюм. Есть ещё какая-то дверь, но она постоянно закрыта и никто не имеет ключа.
- Сколько вас здесь всего?
- Человек пятнадцать.
- Женщины на борту есть?
- Нет... хотя была с утра одна. Сейчас не знаю.
- Елена?
- Не знаю. Я голос только слышал, не разобрал.
Я быстро его обыскал. У парня оружия не было. Я был в затруднении, не знал, что с ним делать? Мне он, вроде, ничего плохого не сделал, сейчас не сопротивлялся, вел себя прилично... Но с другой стороны...
Я убрал лезвие от горла и, перехватив нож, резко ударил тяжелым металлическим обухом ему в висок. Парень рухнул на палубу, как подкошенный. Мне оставалось только затащить его в гальюн и надеяться, что тело найдут не скоро. А парень ничего, очухается.
Все время оглядываясь, я быстро пошел по проходу вдоль борта. Я нашел дверь, но это оказался маленькая столовая. Здесь было несколько человек за столиками, но, судя по всему, расположились не надолго, так, зашли перекусить и выпить пива. На меня не обратили внимания, хоть пару человек и проводили глазами. Я последовал дальше.
Следующая металлическая дверь вела вниз. Я спустился по гремящей лестнице и попал в небольшой коридор с тремя дверьми. Внезапно меня стало раздражать это блуждание. Я решительно открыл ближайшую дверь и попал в небольшой бар. Пустой. Следующая дверь стала открываться самостоятельно. Я мигом оказался рядом и с силой захлопнул её, кого-то здорово зашибив. Ворвавшись следом, я увидел какой-то кабинет, лежащего на полу мужчину и знакомого толстяка-телохранителя, того самого, что прошлое мое посещение охранял Клина, причем неудачно. Реакция, однако, у бывшего спортсмена была отменная; в его руке уже был пистолет, твердо направленный мне в живот. Причем узнал он меня мгновенно, и мгновенно радость озарила его лицо. С этим выражением он и умер. Я метнул нож не раздумывая, и лезвие с сочным звуком точно вошло в выемку в основании шеи. Он бы конечно, успел ещё выстрелить, но удивление от тагого оборота событий отвлекло, а потом уже сил не было.
Прыгнув к нему, я вырвал из ослабевшей руки пистолет. Тело уже падало, из приоткрывшегося рта вдруг хлынула кровь, а глаза остекленели. Каждый раз все эти подробности невольно запоминаются лучше всего, более того, липнут, словно осенняя паутинка к разгоряченному лицу, как недавно было с Терещенко, встреча с которым тоже закончилась в мою пользу.
Я повернулся. Оглушенный ударом двери мужик приподнимался с пола. Он ещё не успел осознать, что происходит. Пока он приходил в себя, я быстро огляделся. Здесь было пару столов, несколько стульев и кресел, а у стены стоял диван. Может, служебное помещение для отдыха, я не понял. Да и все равно было.
- Где тут выход вниз? Мне надо к Клину попасть, - пояснил я.
- Мужик повернул длинный острый нос к умершему товарищу и в глубоко посаженных маленьких глазках его зажегся такой лютый огонь ненависти и бешенства, что небольшой запас разума был сразу вытеснен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37