А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

..
Шаламон наверняка помнил, что, когда его патрона однажды спросили, есть ли у его бывшего секретаря шансы в результате перетасовки министерских портфелей попасть в состав правительства, тот сухо ответил:
- Пока я жив, он никогда не будет председателем Совета министров.
И, сделав паузу, как если бы хотел подчеркнуть всю значительность своих слов, добавил:
- После моей смерти - тоже.
В этот самый час, когда буря силилась сорвать черепицу с крыши и оторванная наружная ставня с грохотом колотилась о стену дома, Шаламон находился в Елисей-ском дворце, и во дворе под проливным дождем журналисты ждали его ответа.
Дверца "роллс-ройса" открылась и закрылась. Через минуту в приемнике, стоявшем на дубовом столе, послышалось потрескивание. Премьер-министр сел в свое кресло "Луи-Филипп", сложил руки и, закрыв глаза, тоже стал ждать.
III
Сначала по радио передали несколько коротких безликих телеграмм:
- Париж... Последние политические новости... Сегодня в пять часов пополудни президент республики принял в Елисейском дворце господина Филиппа Шаламона, лидера группы независимых левых, и предложил ему сформировать коалиционное правительство. Депутат Шестнадцатого округа обещал сообщить свой ответ завтра утром. В конце передачи слушайте краткое интервью, которое господин Шаламон дал нашему сотруднику Бертрану Пикону... Сент-Этъен... Пожар, возникший прошлой ночью на фабрике электрической аппаратуры...
Премьер-министр не стал слушать дальше и продолжал сидеть неподвижно, искоса посматривая на одно из поленьев, которое каждую минуту грозило скатиться на пол. Уже два или три раза оно с треском вспыхивало при порывах ветра. В конце концов Премьер-министр встал и осторожно, так как не забывал о своей ноге, присев на корточки перед камином, щипцами восстановил в нем порядок.
Ему пришлось ждать целых полчаса. Один за другим корреспонденты французского радиовещания передавали последние известия из Лондона, Нью-Йорка, Будапешта, Москвы, Бейрута, Калькутты. Прежде чем снова усесться в кресло, он несколько раз медленно обошел вокруг стола и поправил фитиль керосиновой лампы.
- Передаем спортивные новости...
Через пять минут настанет очередь Шаламона.
Затем послышался невнятный шум, пока шло подключение на магнитную пленку, так как интервью было записано на нее. Это было заметно по тому, как изменились голоса, звучавшие иначе, свидетельствуя о том, что микрофон был включен на воздухе.
- Дамы и господа, сейчас без четверти шесть. Несколько моих коллег по перу и я, мы находимся во дворе Елисейского дворца... в Париже. Под аккомпанемент ветра и дождя подходит к концу восьмой день министерского кризиса, и, как в предыдущие дни, в политических кругах оживленно обсуждают создавшееся положение. В настоящий момент вопрос заключается в следующем' будет ли у нас правительство Шаламона? Немногим более получаса назад господин Филипп Шаламон, приглашенный господином Курно, вышел из своей машины и быстро поднялся по ступенькам крыльца, жестом дав нам понять, что пока ничего сказать не может. Лидер группы независимых левых, депутат от Шестнадцатого округа, чей портрет часто появляется в газетах,- человек энергичный и выглядит моложе своих шестидесяти лет. Он очень высокого роста, с лысеющим лбом и склонен к полноте... Как я уже сказал, идет дождь. Для всех не хватило места под навесом главного входа, где привратники разрешили нам укрыться, и одна из наших очаровательных коллег храбро раскрыла красный зонтик... Перед воротами, на улице Фобур Сент-Оноре, муниципальные гвардейцы исподволь наблюдают за небольшими группами любопытных, которые временами собираются на тротуаре... Внимание!.. Мне кажется... Да... Скажи, Дане, это он? Спасибо, старина... Простите... Мне сообщили, что господин Шаламон в эту минуту пересекает обширный, ярко освещенный вестибюль Елисейского дворца... Приглядевшись, я действительно вижу его... Он надел пальто... Он принимает из рук привратника перчатки и шляпу... Рядом с ним его шофер открыл дверцу машины... Сейчас мы узнаем, согласился ли он сделать попытку найти выход из кризиса.
Было слышно, как прошел автобус. Потом послышался невнятный шум, какой-то треск, отдаленные голоса...
- Не толкайтесь...
- Пропустите меня, старина...
- Господин Шаламон...
Снова раздался звучный, слегка претенциозный голос Бертрана Пикона:
- Господин министр, я хотел бы, чтобы вы сказали слушателям французского радиовещания...
Хотя Шаламон был министром всего три дня и фактически провел лишь несколько часов в здании на площади Бово, для привратников, курьеров, журналистов и всех посетителей Бурбонского дворца * он будет "господином министром" в течение всей своей жизни, подобно тому как каждого, кто когда-либо председательствовал хотя бы в одной из второстепенных парламентских комиссий, всегда будут называть "господин председатель".
- ...И прежде всего сообщите нам, с какой целью господин Курно пригласил вас сегодня... Не правда ли, речь идет о том, чтобы поручить вам создать коалиционное правительство?
Пальцы старика, сидевшего в кресле, совсем побелели. Он услышал смущенный кашель и наконец голос:
- Действительно, президент республики оказал мне честь...
В микрофоне раздался автомобильный гудок. Почему обитателю Эберга показалось, что Шаламон окинул взглядом темный и мокрый двор Елисейского дворца, как бы ища в нем чей-то призрак? В голосе Шаламона чувствовалась странная тревога. В первый раз в результате упорных стараний, заполнивших всю его жизнь, ему предлагали управлять страной, и он знал, что где-то сидит у приемника человек-он не мог не подумать о нем,- и человек этот молча делает отрицательный жест.
* Бурбонский дворец-здание палаты депутатов.
Чей-то другой голос, вероятно одного из журналистов, прервал течение мыслей Премьер-министра.
- Можем ли мы сообщить нашим читателям, что вы приняли предложение и уже сегодня вечером начнете консультации?
Молчание. Чувствовалось такое напряжение, что даже микрофон передал неуверенность, колебания Ша-ламона. Вернее, микрофон, от которого ничего не ускользает, подчеркнул их с особой силой, а затем послышался смех, не совсем понятный в такой момент, и веселое шушуканье.
- Дамы и господа! Вы слышите смех наших коллег, который, поверьте мне, не имеет никакого отношения к словам господина Шаламона и одного из нас. Господин Шаламон резко взмахнул рукой, словно почувствовал чье-то неожиданное прикосновение, и мы заметили, что на его руку упали капли дождя с зонта журналистки, о которой я уже говорил... Извините за это отступление, господин министр, но иначе наши слушатели не поняли бы... Будьте любезны говорить в микрофон... Мы просили вас сказать...
- Я поблагодарил президента за честь, которую он мне оказал и за которую я очень признателен... И... гм... я попросил его... (послышался автомобильный гудок, совсем близко, очевидно с улицы Фобур Сент-Оноре)... разрешить мне... я сказал ему, что должен подумать и смогу дать окончательный ответ только завтра утром.
- Однако ваша группа заседала сегодня в три часа и, как утверждают, предоставила вам полную свободу действий.
- Совершенно верно...
По-видимому, Шаламон пытался пробраться сквозь толпу журналистов к своему автомобилю, дверцы которого шофер держал открытыми.
Корреспондент радио счел нужным упомянуть в начале передачи о его склонности к полноте, ибо она прежде всего бросалась в глаза.
Шаламон отяжелел, как человек, бывший долгое время худым и еще не сумевший приспособиться к своей полноте. Двойной подбородок и круглый животик, казалось, были приделаны к нему, тогда как нос оставался острым, а тонкие губы были едва заметны на его обрюзгшем лице.
- Господин министр...
- Разрешите, господа...
- Еще один вопрос, только один! Можем ли мы узнать, с кем вы намерены совещаться в первую очередь?
Снова пауза... Те, кто монтировал передачу, могли бы, собственно, вырезать эти пустые места. Не потому ли они их оставили, что тоже почувствовали в нерешительности Шаламона нечто необычное и даже паническое? По всей вероятности, все это время у дворца вспышки магния одна за другой вырывали из темноты сетку дождя и бледное, встревоженное лицо Шаламона.
- Пока что я не могу вам ответить...
- Вы предполагаете встретиться с кем-нибудь сегодня вечером?
- Господа...
Он почти умолял, пытаясь вырваться из толпы осаждавших его журналистов, которые не пропускали его к автомобилю.
В эту минуту чей-то резкий, визгливый голос, похожий на мальчишеский, по которому Премьер-министр сразу узнал одного старого известного репортера, прокричал:
- Вы, может быть, собираетесь провести ночь в дороге?
В репродукторе послышалось невнятное бормотание.
- Господа, я больше ничего не могу вам сказать. Извините...
Снова пауза... Стук захлопнувшейся дверцы, шум мотора, скрип гравия под колесами автомобиля и, наконец, тишина.
Затем снова голос Бертрана Пикона, уже из студии радиовещания, продолжал более размеренно:
- Мы только что передавали интервью господина Филиппа Шаламона, записанное на пленку в тот момент, когда он выходил из Елисейского дворца. Отказавшись что-либо добавить к сделанному им заявлению, депутат из Шестнадцатого округа вернулся в свою квартиру на бульваре Сюше. Группа журналистов, несмотря на непогоду, дежурит у его дверей. Завтра мы узнаем, можно ли надеяться на то, что Франция в скором времени выйдет из тупика, в котором находится больше недели, и будет ли у нас правительство...
Говорит "Париж-интер"... Радиопередача последних известий окончена...
Послышались звуки музыки. За стеной дома открылась дверца "роллс-ройса", и раздался тихий стук в окно. За стеклом возникло расплывчатое молочно-белое пятно - лицо Эмиля. Премьер-министр жестом велел ему выключить радио. Шум бури послышался яснее.
Озаренное мягким светом керосиновой лампы, лицо старика казалось осунувшимся. Он сидел в такой торжественно-неподвижной позе, что Эмиль нахмурил брови, когда, продрогший от сырого воздуха, вошел немного позже к нему в кабинет.
Глаза Премьер-министра были закрыты. Эмиль кашлянул, стоя у входа в туннель.
- В чем дело?
- Я пришел спросить, оставлять ли машину во дворе до последней радиопередачи?
- Можешь отвести ее в гараж.
- Вы уверены, что не захотите послушать...
- Вполне. Миллеран за столом?
- Да, она, ужинает.
- А Габриэла и Мари?
- Тоже, господин Премьер-министр.
- Ты поел?
- Нет еще.
- Ступай ужинать.
- Спасибо, господин Премьер-министр. Когда шофер направился к выходу, он опять позвал его:
- Кто дежурит сегодня ночью?
- Жюстен, господин Премьер-министр.
Не имело никакого смысла предлагать инспектору Жюстену Эльвару, маленькому меланхоличному толстяку, идти спать или хотя бы укрыться от дождя; он получал распоряжения на улице Соссэ и там же отчитывался в своих действиях. В лучшем случае дежурные агенты изредка соглашались заглянуть на кухню по приглашению Габриэлы, и она, смотря по погоде, угощала их стаканом сидра или рюмкой кальвадоса, а иногда и куском горячего пирога, только что вынутого из печи.
Эмиль не уходил, ожидая дальнейших распоряжений. Ему пришлось долго ждать, прежде чем Премьер-министр произнес неуверенным тоном:
- Возможно, сегодня ночью у нас будет гость...
- Вы желаете, чтобы я не ложился?..
Шофер почувствовал, что хозяин неизвестно отчего внимательно наблюдает за ним. Глаза Премьер-министра, теперь открытые, изучали его лицо с необычайной настойчивостью.
- Еще не знаю...
- Я готов подежурить... Вы же знаете, мне это вовсе нетрудно...
Премьер-министр отпустил его наконец, повторив не без раздражения:
- Ступай ужинать...
- Хорошо, господин Премьер-министр.
На этот раз Эмиль ушел и минутой позже беззаботно уселся за кухонный стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20