Я снял трубку.
- Мужик, ты жить хочешь?
- Конечно, - заверил я абонента.
- Тогда нюхай в тряпочку и не дергайся!
Трубку положили. Я сразу сообразил, чего от меня хотят. Собственно, наши желания совпадали, и мне было нетрудно послушаться доброго совета. Я люблю тайны и риск, но в разумных пределах.
- А ты надолго в гости? - осведомился я у Елены, отрезая изрядный кусок шницеля.
- Ну ты и скотина! - удивилась она, с трудом заглатывая застрявшее в горле мясо. - Сейчас уйду, хам!
- Да ладно, посиди пока, - великодушно разрешил я, чем вызвал новый истерический всплеск.
Пришлось успокаивать подругу, утешать. От этого занятия меня отвлек телефонный звонок. Князевская бухгалтерша заквакала в трубку торопливо и сбивчиво:
- Константин Иванович... Надо же... такое... Я не могу прийти в себя... Такое несчастье...
- Еще бы, сто миллионов коту под хвост.
- Ах, что вы! Да не было никаких миллионов, в глаза их не видела. Я о Степане Ильиче. Такой человек был... А вы о каких-то миллионах. Ничего не знаю, я и вашим это сказала.
- Ну а я при чем? Зачем звоните?
- Ах, ну что вы! Вас ведь посадить хотели, я так рада...
- Что хотели посадить?
- Нет, что отпустили.
- Сомневаюсь. Зачем вам это было нужно?
- Что?
- Похитить Лию, удавить Князева и упрятать меня к белым медведям.
- Вы в своем уме?
- Да! Хорошо, что не в вашем. И вообще, оставьте меня в покое!
- Ну и ладно! - воскликнула она, изображая обиду. - Прощайте.
- Чрезвычайно меня обяжете.
Все. На этой истории нужно ставить точку. Но еще хотелось настучать кореянке по ушам за все то хорошее, что она мне устроила. И я решил сделать это, не вмешиваясь больше в их мафиозные дела.
* * *
Ранним субботним утром я развалился в шикарном кресле в князевской приемной. Напротив чавкал, пуская жвачные пузыри, качок лет двадцати. Он глубокомысленно - хорошо, что молча, - анализировал поведение небольшого резвого таракана, нагло посмевшего осквернить стекло и хром журнального стола.
Кореянка еще не явилась. Зато ровно в восемь через приемную в кабинет важно прошествовал Владимир Ступин, бывший вице, а ныне, как я понял, президент фирмы. При виде его парень, проглотив очередной пузырь, вытянулся по стойке "смирно".
Уже закрывая кабинетную дверь, Ступин соизволил заметить меня:
- Чего вам?
- Я, собственно, к секретарю.
- Зайдите.
- Слушаю вас, Владимир...
- Леонидович. Садитесь. Я бы хотел просить вас забыть всю эту историю. Видите ли, только-только мы стали входить в русло, и ваш приход...
- Он никоим образом не связан с вашими делами и князевской историей. Это личное дело и касается только меня и вашего секретаря.
- Вот как? - Он улыбнулся уголками губ. - Что ж, тут я бессилен. В таком случае...
- Позвольте единственный и последний вопрос.
- Конечно.
- Зачем вам понадобилось наговаривать на Лию?
- Наговаривать? Бог с вами! Я и сейчас могу повторить слово в слово сказанное мною ранее.
- Но по отзывам остальных...
- Да, знаю. Общее мнение коллектива о ней очень высокое, но, полагаю, я разглядел ее получше, чем прочие.
- Как же вам это удалось?
- Тут присутствует личный вопрос, и я бы хотел на этом закончить разговор. Тем более, что мы с вами договорились предать эту историю забвению.
- Но человек-то пропал.
- Сбежал!
- Вы уверены?
- Уверен я или нет - к делу не подошьешь, а вот ее записка подшита, и производство дела прекращено. Заходите, буду рад вас видеть.
Так нагло и так ловко меня еще ни разу не выставляли. Ошеломленный, я вышел в приемную. За мной тяжело вздохнула массивная дверь кабинета.
Чио-сан переобувалась. Грациозно присев и чуть отставив попку, она надевала на ножку позолоченную туфельку. Я подошел и ощутимо, с оттяжкой, к этой попке приложился. Девчонка пискнула кастрированным кроликом и пошла, как волчок, на одной туфельке кругами по паласу.
- Ну ты, гейша херова, - придержал я ее за талию. - Хочешь в лоб?
Она внимательно посмотрела на меня своими черными миндалинами и ткнула пальцем мне в глаз. Теперь волчком завертелся я.
- Убирайся вон, козел вонючий! - напутствовала она меня без тени гнева.
Чуть отдышавшись, я попытался переломить ход событий, но она, уже сидя за столом, нажала на какую-то кнопку, и из правой неприметной дверцы выскочил квадратный мальчиш.
- Кутя, проводи, пожалуйста, господина Гончарова.
Кутя задумчиво, как на давешнего таракана, посмотрел на меня. Челюсть его по-прежнему пережевывала жвачку.
- Мужик, сдрисни, - выдал он наконец свой вердикт и пошел на сближение. Вспомнив вчерашний телефонный вопрос, я неспешно удалился.
Давненько со мною так не обращались. По идее нужно было плюнуть и забыть, но невозмутимое высокомерие этой Чио-сан меня бесило. Тертая девочка и знает много больше, чем я полагал.
Чтобы как-то унять охватившую меня злость, я зашел в ближайшее кафе, где по-крупному поговорил с довольно приличной "Зубровкой", заткнув пасть свирепому зверю куском плохо прожаренного мяса. Домой идти не хотелось: Ленка со своей домовитостью заходит слишком далеко. А вот к старому товарищу будет как раз, тем более что его "швабра" недавно сделала ему ручкой.
С Сашкой мы проболтали до самого вечера, вспоминая, что было и чего не было, но быть могло. Почему-то не выбранный ранее путь всегда кажется наиболее оптимальным. Довольные собой и встречей, мы расстались около девяти, и возвращался я уже в темноте. Войдя под арку, я почувствовал, как мне в ногу ткнулся пес. Студент был мокрый и, наверное, грязный. Но удивило меня не это, а то, как осторожно и сдержанно он приветствовал меня. Обычно его восторг граничил с собачьим умопомешательством. А сейчас пес подошел как бы украдкой. Уши прижаты, и, похоже, тянет меня прочь от дома.
- Домой, псина, домой!
Я гладил пса и успокаивал, уже входя во двор. Но Студент упорно отбегал в сторону; он явно не желал идти домой и, кажется, мне не советовал.
- Ну и хрен с тобой, мокни тут, душа твоя дворовая. - Я двинул к подъезду, и тут только до меня дошло, что пес предупреждает меня о какой-то опасности.
С телефона-автомата я набрал номер соседа, бывшего коллеги и собутыльника. Трубку, к счастью, снял он сам.
- Юрка, привет, Костя говорит.
- Ну?
- Накинь на себя что-нибудь цивильное и глянь, что у меня возле квартиры и вообще в подъезде. Потом доложишь, я в арке.
- Ладно, - пробурчал семьянин-обыватель и бросил трубку.
Опять пошел дождь. Собака сидела рядом, довольная догадливостью хозяина.
Юрка появился с противоположной стороны. Значит, пес не блефовал.
- Ну, что там?
- Возле квартиры все спокойно, а между дверей, в тамбуре, курят трое мордоворотов в коже. Я на всякий случай зашел домой, взял две дубинушки. Держи. Прорвемся, сыщик Пинкертон.
- Давай я пойду первым. Ты стой на улице. Если что, орудуй. Но учти, у них может быть "дура".
- Я тоже взял!
Я рывком распахнул дверь подъезда и тут же дубинкой, как рапирой, парировал удар арматуры. Но удар был настолько силен, что мне удалось только смягчить его и немного отклонить в сторону. Все-таки железяка достала мое плечо, парализовав руку.
Шапку я ношу редко и сейчас пожалел об этом, потому что второй удар оказался хоть и слабоват, но пришелся по затылку. Ноги мои подогнулись, разум помутился, и уже в блаженном состоянии я услышал два выстрела. А потом понял, что Юрка заботливо тащит меня вверх по лестнице в мою квартиру, тащит и приговаривает:
- Ничего! Тыква цела! А это тебе уроком будет. Со всяким дерьмом нюхаешься. Где ключи?
- В кармане. Сейчас сам...
Кое-как попав в скважину, я открыл дверь и тут только заметил, что из-под намотанного на голову шарфа мне за шиворот стекает теплый липкий компот.
- Кровь, что ли? - вяло поинтересовался я у соседа, собираясь протопать в комнату.
Юрка несколькими ловкими движениями раздел меня до пояса и развел марганцовку. Промыл рану раствором, потом промыл еще и водкой. Туго и умело перебинтовал разорванной простыней.
Часа через полтора я уже отлично себя чувствовал. Мы сидели и выпивали за здоровье Студента, спасшего мне жизнь.
Окончание схватки Юрка описывал так:
- Когда ты вякнул, я понял, что нужно вмешаться, и выстрелил вверх. Мордовороты тут же выскочили и, бабахнув в меня, побежали к детской площадке. Я для понта засвистел, потопал и укрылся в кустарнике. Они сели в "шестерку" и крутанули в дальнюю арку. А я пошел оказывать тебе первую помощь. Бросай ты, Кот, этот частный сыск. Открутят голову-бестолковку, и некому будет купить красочный венок на могилку.
- А где Ленка? - только теперь вспомнил я о подруге.
- Не знаю... Вот хоть бы на ней женился. Она ничего, я бы отдался.
- Не возьмет.
- Это почему?
- Она, Юрка, любит мужиков самостоятельных, крутых, вроде меня или Джеймса Бонда, а ты...
- Что я, что я? - заершился сосед.
- Жидкий в коленках.
Он обиделся и ушел, на прощанье назвав меня "дятлом". Я заржал, увидев, с каким презрением смотрел ему вслед Студент. Пес держался скромно, но гордо, всем своим видом говоря: "Не стоит благодарности. Ведь мы с тобой мужики! А предложенное тобой мясо я, конечно, съем, но к делу это не относится".
Ну ладно. А теперь постараемся еще раз осмыслить происшедшее. Все просто, как лом. Упреждающий удар. Но ведь я не вмешивался, то есть выполнил требование. Может быть, по ошибке, а может, по неведению я задел какой-то скрытый мафиозный нерв? Когда бьют за дело, обидно. Когда так просто - обидно вдвойне. Ладно, предположим...
Предположить помешал резкий звонок в дверь. Звонок, совершенно мне не нужный. Второй удар моя черепушка принимать отказывалась. Говорят, газовый пистолет в квартире весьма неудобен, но на безрыбье и гузка соловей. Я его сунул в задний карман спортивных штанов, и, когда шел к двери, он холодно и твердо хлопал мне по ягодице.
- Стреляю! - предупредил я, открывая дверь.
Чио-сан тряслась как в припадке. Не спрашивая разрешения войти, она проскользнула в прихожую.
- Чего надо? - не очень-то любезно поинтересовался я, не пропуская гостью дальше.
- Константин Иванович, извините, что так с вами обошлась: не могла по-другому - полно ушей кругом. Решила вам позвонить, но у меня дома телефона нет. Спустилась к автомату, а тут... эти трое хотели запихать меня в машину. С трудом вырвалась, поймала такси - и к вам.
- Что еще?
- Я хотела...
- Я хочу спать.
- Но они там... внизу... Как я?..
- Как хотите! Знать ничего не желаю. Все. До свидания.
Я открыл дверь, ни секунды не сомневаясь, что это очередная подставка.
- Константин Иванович... можно я на кухне у вас... пережду только, может быть, они уедут... Я хотела сказать...
- Скажи в милиции. Иди туда. - Я буквально вытолкал провокаторшу за дверь и на прощанье с удовольствием пнул ее под зад. Потом закрылся на все замки.
Только этого мне не хватало после всего происшедшего, и причем в двенадцать часов ночи.
Открыв "свежую" бутылку "Морозоффа" и накапав из нее на сон грядущий, я с удовольствием поставил точку на этом деле, едва не оказавшемся для меня последним.
* * *
Проснулся я в шесть утра. От доброго похмелья голова раскалывалась, что со мной бывало крайне редко. Грызло чувство вины, не знаю только перед кем. Перед Чио-сан? Возможно... Ночью мне то и дело грезились кошмарики в виде железного шкворня в руках у Чио-сан. Вперив в меня свои черные глаза, она мастерски огуливала меня по бокам и голове. Она била, а я кричал: еще, еще! Мазохист ненормальный. Как бы ей позвонить? Да у нее же телефона нет. Нет телефона, поэтому она вышла позвонить мне из автомата. Зачем? Чепуха какая-то! Без "Морозоффа" не обойтись.
Съездить посмотреть, что там у нее, не ввязываясь при этом ни в какие драчки? Но куда? Я и адреса не знал. Хотя это - дело пяти минут. Каналы остались. Только хорошо бы знать фамилию, а я не ведаю даже имени. Через фирму справляться опасно. Пойдем другим путем.
Подняв в воскресный день полгорода, я к семи уже знал, что зовут ее Светлана Ким и проживает она в новом общежитии, в 233-й комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14