— Конечно, — кивнул Манила. — От тех, кому не доверяешь, и так постоянно ждешь всяких вывертов. А сюрприз хорош только тогда, когда о нем не подозреваешь.
— Умен, — усмехнулся Мало-старший. — Одолжил бы ума сковородки смазать.
— Самому нужен, — засмеялся Манила и посмотрел на часы. — Ну, где же остальные?
— Думаю, кроме Смольного, никто больше не появится, — вздохнул Вячеслав Аркадьевич. — А Смольный стал важной птицей. Прибирает к рукам чужие куски. Работы много. Задерживается пацан.
— Да нет, едет, — сказал Манила, наблюдая за дорогой.
Мало-старший повернулся. Машин было не просто много. Очень много. Штук пятнадцать.Со своими четырьмя экипажами Мало-старший ощущат себя почти сиротливо.Вскоре площадка буквально кишела людьми. Вперед вышли Смольный и... Абрек. Живой и здоровый.
Вячеслав Аркадьевич прищурился. Дело не просто осложнилось. Оно вошло в критическую фазу, проскочив предыдущие.
— Ну что, крыса, — Абрек сложил руки на животе, склонил голову к плечу. — Думал опустить нас, как лохов? Сначала замочил Американца, Вяземского, Колыша и Божу. Теперь решил за остальных приняться? Забито с Бубной сегодня грохнул. Думал, козел, и нас со Смольным завалить?
— Выбирай выражения, баклан дешевый, — лениво процедил Вячеслав Аркадьевич. — Доказать можешь?
Терять ему было нечего. Когда базар начинается с непосредственных и грубых наездов, можно ставить десять к одному, что без пальбы не обойдется.
— Бойцы твои сопливые уже в морге парятся, — расплылся злорадно Абрек.
Заявление было голословным. Если бы Абрек своими руками завалил Чингиза и его команду, то обязательно назвал бы конкретные клички. Уж Чингиза-то он знал. А если бы и не вспомнил, то пехотинцы его напомнили бы.
— Гнилой базар, Абрек, — Вячеслав Аркадьевич мизинцем вытащил из уголка глаза несуществующую соринку. — Конкретно по людям пройдись. Я никого не посылал. Скажи, кто там был. Реально. Или засунь язык в жопу.
— Мне пацаны сказали, что это были твои люди.
— А мои пацаны звонят, что ты на ментов работаешь и сам эту провокацию затеял. На пару со Смольным. Вы с ментами за долю добазарились, что они вас благословят. Меня вы тут положите, до кучи Маниле с Хеврой достанется. А вы двое лучшие куски под себя подгребете, — жестко ответил Мало-старший, глядя Абреку в лицо.
Абрек набычился. Задышал тяжко.
— Докажи!
— Ты мне первым предъявы двигал, ты и доказывай. Мое слово второе. А если ты против меня доказательств не выкатишь, я, Абрек, тебя и твою структуру на такие бабки выставлю, за всю жизнь не расплатишься! А следом и Смольного.
— Слышь, Кроха, а ты не много на себя берешь? — ощерился Смольный.
— Погоди, Смольный, — Хевра поднял руку. — Кроха, а ты-то сам доказательства предъявить сможешь?
— Я сказал, когда до меня очередь дойдет, я свое слово скажу. Только ты, Хевра, видать, понятия забыл. Не я вас на разбор тащил. Не я вам «стрелку» забивал, не я вам предъяву первым выкатывал. Не мне сейчас и отвечать. Давай, Абрек, мы ждем.
Манила усмехнулся, покачал головой.Мало блефовал отчаянно и нагло. Он понимал: главное — сбить присутствующих на разборе «пап» с толку. Оно конечно, насчет него уже все решили, но здесь же без малого сотня бойцов. Звон по всему городу пойдет, а потом и за край выплеснется. И тогда Абреку и Смольному двинут предъявы совсем другие люди. И отвертеться им не удастся, потому что доказать свою правоту они не смогут. Не в «абвере» же им справку брать. А единственный человек, способный сказать: «Я соврал», — он, Кроха, — будет к тому времени мертв. Так что... ваши не пляшут, ребята.
Правда, эти соображения работали только здесь, на этой самой площадке. Стоит Смольному и Абреку послать людей в морг, и песенка Крохи будет спета. Чингиза знает большинство братков в городе. И если его команда реально нарвалась на засаду...
— Звонят, Кроха, твоего человека видели в Москве. Как раз возле «Серебчиков». Аккурат в ночь убийства Божи, — угрюмо сообщил Абрек.
— Кто звонит? Кто видел? Какого человека? Абрек, б...ь, что ты как в детском саду базар ведешь? —-раздраженно ответил Кроха. — Ты людей реально выставь. Болтать мы все можем.
— Пацан, иди сюда, — Абрек повернулся, поманил кого-то пальцем. Из тени на свет вышел один из бойцов — невысокий, коренастый мальчуган. Жался смущенно. Никогда, видать, его ответ держать перед
нужными людьми не ставили. — Ты видел человека Крохи? Реально?
— Ну да, — кивнул тот, отводя взгляд. — Видел.
— Лично?
— Ну да... — пацан смутился еще больше.
— Кого? — спросил Вячеслав Аркадьевич. — Чего ты жмешься, как девка? Высунул язык — пой давай. Иначе не хрен было вообще вперед выходить.
— Чингиза видел.
— Ты уверен, что ничего не напутал?
— Нет. То есть да.
— Что «да»?
— Уверен. Чингиз это был. С девчонкой какой-то они как раз от «Серебчиков» отъезжали.
— Ну, Кроха? — попер буром Абрек. — Что скажешь?
— А что тут сказать? Во-первых, Дингиз не при делах, — заметил Мало. — Он своей дорогой ходит, меня не спрашивает. Во-вторых, звонят, у него в Москве подруга живет. Так что он мог к ней ездить. В-третьих, если там был Чингиз, то чего же ты мне вопросы задаешь? Чингизу бы и задавал. Ну и в-четвертых... — Вячеслав Аркадьевич повернулся к свидетелю: — Пацан, а ты-то сам что в Москве посреди ночи делал?
— У меня там мама живет, — пробормотал паренек.
— Мама, говоришь? Доказать сможешь? Реально! Здесь, сейчас! Может, в твоем «рыле» прописка московская стоит с адресом? Так вынь, покажи. Нет? Какого хрена ты на улицу поперся ночью? Теперь так принято, от мамы среди ночи ноги делать? Или, может быть, все куда проще: ты вовсе не к маме ездил, а ездил ты реально Божу гасить по указ-
ке этих двоих? — Вячеслав Аркадьевич указал на Абрека и Смольного. — А теперь «стрелки» на Чингиза кидаешь. Или Чингиз лох, по-твоему? Человека реального валит, а сам светится, как конь на параде? Еще и бабу с собой приволок. Да если бы Чингиз за такую работу взялся, хрен бы кто про это узнал. И алиби себе обеспечил бы — толпа важняков болт разобьет, ничего не докажет. Пацан, говори правду! Или я из тебя душу вытрясу.
— Да я-то чего? — совсем сник тот. —У меня правда... мама...
— В районе «Серебчиков», да? — скривился Ма-лб. — Какое совпадение. — Повернулся к Смольному: — Что за туфту твои люди гонят, братела? Ну, Абрек — ладно. Он никогда хорошими манерами не отличался. Но ты-то, Смольный, в «законники» метишь, а сам понятий не соблюдаешь. Доказательств против меня у тебя никаких, а предъявы гонишь — деревья на Магадане гнутся. Объявлять меня надумал. Точки мои гребешь под себя. — Абрек удивленно взглянул на Смольного. — Да, Абрек, кинул тебя твой корефан. Развел, как лоха последнего, на базары дикие о воровской дружбе. Видишь, Смольный, какие вам обоим вилы выкатываются? За такие базары и спросить с вас можно реально.
— Ладно, Кроха, хорош, — подал голос Хевра. — Ты тоже, помнится, рубился что-то там доказать. И предъявы калибра реального двигал. Твое-то слово какое?
— Мое? — Вячеслав Аркадьевич указал на вереницу припаркованных иномарок Смольного и Абрека. — Вот мое слово.
— В смысле? — не понял тот.
— Твои, Хевра, орлы на чем сюда прилетели?
— На тачках, реально, — все еще не врубался тот. Впрочем, не только он один. Абрек со Смольным не врубались тоже. Лишь Манила сдержанно улыбался.
— А стволов у тебя с собой сколько?
— Пара, на всякий пожарный. Бакланье разное в городе озорует. Чернота. Приходится таскать. Но все законное, при ксивах.
— И тебя менты не стопанули на выезде из города?
Кроха буравил Хевру взглядом. Тот не мог сказать, что сперва мотался к Маниле, обсуждать, кого, когда и каким образом удобнее завалить. Для всех он пересек ментовские кордоны пятнадцать минут назад. Хевра понятия не имел, сняли менты усиление или нет. Он просто здраво рассудил: коли в городе пошла настоящая война, кордоны будут держать как можно дольше. Потому и кивнул согласно:
— Стопанули реально. Все тачки обшмонали, врлчары. Одну зацепили, но там все чисто. К утру пацанов выпустят.
— Правильно. Мы тоже чуть вместо «стрелки» в «стойла» не ввалились конкретно. Менты лютуют по-дикому сегодня. Моим людям пришлось, как ботве дачной, стволы в общественном транспорте везти. А я, сам видишь, на каком хламе кости тащил. А теперь посмотри сюда, — Вячеслав Аркадьевич снова указал на иномарки Абрека и Смольного. — Президент приехал бы, так за ним тачки попроще катились бы. Да и числом поменьше. А уж стволов здесь — по бессрочной «крытке» каждому обломится. И, заметь, тут тебе не «пээмы» заср...ные, за которые твоих пацанов прихватили, а игрушки посерьезнее. А теперь эти падлы оборзевшие, олени дикие, в мою сторону рылами целятся и явно на мо-
чилово рогами прут. С таким-то арсеналом хрен ли им волноваться? Так как же это понимать, брателы?
Вячеслав Аркадьевич на секунду даже забыл, что . предъявы кидает непутевые, на скорую руку склеенные. Уставился на Абрека со Смольным. А те даже растерялись. Не то от наглости такой беспредельной, не то от того, что ответить им реально было нечего. Не станешь же объяснять, что тебя менты прикормленные всю дорогу эскортировали, как Героев Советского Союза. В этом-то их и обвиняют, собственно говоря.
В кармане у Манилы закурлыкал телефон. Он отошел в сторону.
— Погоди, — возмутился Смольный. — Че вы тут гоните оба? Я лично договорился со своим человеком, что посты по нашему направлению откроют в половине двенадцатого ночи. Чтобы мы все могли на «стрелку» приехать!
Он действительно отдал такой приказ, правда, в дополнение попросил, чтобы «жезлы», пропустив Кроху, задержали машины его сопровождения. Кто же знал, что Крохина бригада на этих развалюхах приедет? Сплоховали менты. С другой стороны, не могут же они все тачки подряд проверять, включая автобусы?
— Хевра... — Вячеслав Аркадьевич повернулся к авторитету.
— Посты реально лютые стоят, — подтвердил гот, уже не колеблясь ни секунды. — Не просто усиленные. Волки с автоматами — стену поперек дороги поставить можно.
— Видишь, братела? — Вячеслав Аркадьевич сверкнул глазами на Смольного. — А «махновцев», что авторитетных людей валят, я сам найти хочу.
И найду. А потом спрошу с них конкретно, — закончил и посмотрел на Абрека.
— Погоди, — Абрек аж задохнулся от возмущения. Лицо его пошло красными пятнами. — Ты что, в нашу сторону предъявы катишь? Хочешь сказать, что это мы братву валим?
— Это не я говорю, — поправил его спокойно Вячеслав Аркадьевич. Он вдруг поверил, что им удастся уйти без стрельбы. — Это пацан говорит, которого ты тут реально свидетелем выставил. Я еще сходняк соберу и спрошу, что ты там писал и от чьего имени. И какой наказ люди авторитетные дали. А то, может, приказали тебе к нам и близко не подходить, а ты меня псом бешеным перед всей братвой выставляешь, лишь бы куски мои под себя подмять.
Манила закрыл трубку, сунул в карман. Вышел вперед.
— Ладно, Кроха. Заколебало меня реально весь этот базар козлиный слушать. Не знаю, ты завалил авторитетов или нет, эти предъявы мимо меня катят. А вот Бубну с Забито твои бойцы работнули. И можешь буркалы в мою сторону не выкатывать. Плевать я хотел на это. Ты со мной базар держал, чтобы мои пацаны Хевру замочили до «стрелки». А твои жиганы тут Смольного с Абреком завалили бы. Скажешь, нет?
— Ты — тварь продажная, Манила, — Вячеслав Аркадьевич поджал губы. — Что тебе эти гниды пер-хотные пообещали? Пару кусков пожирнее? И ты меня тут же слил, как проб...ь копеечная?
Он вдруг шагнул вперед, ухватил Манилу за воротник, рванул на себя.
— Грабки убери, Кроха, локш потянешь реально, — просипел Манила.
Лева Кон мгновенно вскинул пистолет и дважды нажал на курок. Вячеслава Аркадьевича откинуло к машине. Смольный тоже дернул из кармана куртки хвастливую «беретту» и выстрелил несколько раз, навскидку, не целясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48