– Слава Богу, откопали. Мы были под снегом всего один день. Не повезло. Мне пришлось выйти на работу, как обычно. А как там у вас? Все еще в снегу?
– Нам здесь хорошо, – ответил Чарли.
– А в городе такое творилось: все выходили с лопатами и сгребали снег. Не только бедняки, которым за это платили, но даже сам мэр и весь городской совет, все владельцы магазинов и банкиры. Бедняки даже злились, что другие отнимают у них возможность подработать. Но снегу выпало столько, что они бы проканителились с ним несколько дней. Кстати, завтра начнут разгребать вашу дорогу.
– Это хорошо.
– Что-то в твоем голосе не слышно энтузиазма. В чем дело? Ты не хочешь, чтобы вас откапывали? – Чарли не отвечал, и Эллен после небольшой паузы добавила деланно веселым тоном: – Понятно, поскольку поженились совсем недавно, ты и не возражаешь быть отрезанным от всего мира. Но как к этому относится Беллилия?
– Она простудилась и лежит в постели.
– Какая неприятность. Передай ей мое искреннее сочувствие, – исполняя долг вежливости, попросила Эллен. Но голос ее ожил, когда она воскликнула: – Чарли, у меня для тебя поразительные новости! Письмо от Эбби. Как ты думаешь, что в нем написано?
– Опять о каких-нибудь интригах.
– Да ладно тебе, Чарли. Не дразни меня. Это очень важно. Об одном человеке, который находится совсем рядом с тобой.
Его сердце замерло.
– О твоем соседе, мистере Чейни.
– Ах о нем!
– Ты будешь просто в шоке. Прочесть тебе, что она пишет? – Послышался шелест бумаги. – Но прежде, чем я прочту, позволь мне сказать тебе одну вещь, Чарли. Я никогда ему не доверяла. Можешь спросить Эбби. Я с самого начала считала его трусливым и подлым.
– Давай читай.
– Все письмо я читать не буду, ты знаешь, как Эбби многословна. Прочту лишь кусочек. Цитирую: «Судьба сыграла с нами весьма злую шутку, и твой дорогой Чарли, – в телефонной трубке послышался смешок, – ее жертва. Вчера вечером я поехала в Нью-Йорк на прием к Хаттонам. Там я присоединилась к группе знакомых, которые слушали пожилого джентльмена, рассказывавшего всякие фантастические истории о преступлениях и взятках в Канзас-Сити. Я подумала, что он, наверное, редактор или журналист вроде Нормана Хэпгуда или Линкольна Стеффенса. Поскольку я не слышала его имени, я подошла к хозяйке, разливавшей пунш, и спросила, кто он такой. И можешь представить мое удивление, когда она сказала, что это детектив !!»
– Вот как!
– Эбби подчеркнула это слово и поставила два восклицательных знака.
– А что еще она рассказала?
– «Моя хозяйка объяснила, что он не полицейский, а частный сыщик с очень интересной биографией. Он снял дом рядом с их летним поместьем, и она была неприятно удивлена, когда узнала, что он детектив, но потом выяснила, что это вполне приличный, респектабельный человек. После этого мне удалось поговорить со старым джентльменом с глазу на глаз. Когда я сказал, что знакома с молодым человеком, которого зовут так же, как его, он прервал меня и спросил, видела ли я картины его сына. Очевидно, его больше, чем тебя, интересуют работы Бена. Я сказала, что считаю искусство его сына интересным, но немного страшноватым, а он отметил, что большинство молодых леди именно так оценивают творчество его мальчика.
Судя по всему, они воспитанные люди. Кроме того, если он в состоянии купить своему сыну автомобиль и может позволить ему тратить жизнь на писание картин, значит, у них есть деньги. Так что у тебя нет никаких оснований, чтобы…» – Эллен остановилась.
После некоторого молчания, отмеченного треском в трубке, Чарли сказал:
– Продолжай. Что еще она написала?
– Ничего особенного. Очередную глупость.
– И все же?
Эллен рассмеялась, стараясь скрыть смущение.
Снова наступила пауза, а потом Эллен сухим тоном произнесла:
– Она считает, что любой одинокий мужчина должен очаровывать старую деву.
Чарли, как и следовало ожидать, засмеялся:
– Зачем? Ты все еще желтый цыпленок, моя дорогая. А Бен привлекательный парень. Может, Эбби все-таки и не такая глупая.
– Меня это не интересует.
Чарли был доволен. Конечно, после того, как он уехал из города и женился на другой, дорожить привязанностью Эллен было бы эгоистично, но, как всякий нормальный мужчина, он завидовал Бену и своими похвальными словами в его адрес прикрывал тайную неприязнь, которую не смог не выразить:
– И правильно, это не твой тип, Нелли. Он недостаточно хорош для тебя.
– О Чарли! – На этот раз смех Эллен был более свободным и легким.
Веселая, шутливая беседа подняла дух Чарли. Когда он повесил трубку и стал подниматься по лестнице, ему показалось, что его жизнь вошла в нормальную колею. Он видел себя таким, каким его видела Эллен, – человеком, легко поддающимся влияниям. Поэтому он и женился так быстро, хотя и по любви.
– Эллен слишком долго говорила, – отметила Беллилия, когда он вернулся в спальню.
Чарли остановился как вкопанный. Неужели все это время дверь была открыта? Много ли из того, что он говорил, могла услышать его жена?
– Она никогда в него не влюбится, – продолжала Беллилия.
Чарли почувствовал, что снова может двигаться и говорить. Изучая лицо Беллилии, он не заметил ничего, кроме написанного на нем любопытства. И он вспомнил, что о детективах говорила только Эллен, а сам он не произнес ни одного слова, связанного с работой Бена.
– Это все Эбби, – сказала Беллилия. – Наверное, старается спихнуть Эллен на первого попавшегося мужчину, чтобы та не осталась в старых девах.
Слова, которые Эллен произнесла застенчиво, а Беллилия с презрением, возмутили Чарли.
– Эллен не старая дева. Она молодая и красивая девушка.
– А тебе не надо беспокоиться о Бене. Она никогда его не полюбит. Она все еще слишком сильно влюблена в тебя.
– Чушь! – отрезал Чарли, покраснев.
– Хотя она никогда тебя не получит. Я ей не позволю. Ты – мой.
Чарли пожал плечами, словно посчитал этот разговор слишком тривиальным, чтобы его продолжать, и отошел от постели.
Голос Беллилии преследовал его:
– Эллен желает моей смерти, только тогда она сможет выйти за тебя замуж. – Это было сказано таким спокойным тоном, что прозвучало не как абсолютно абсурдная идея, а как честно признанный факт.
Чарли резко обернулся:
– Такое вообще нельзя говорить. Уволь меня от таких безумных заявлений.
– А ты тоже этого желаешь? Хочешь, чтобы я умерла и ты тогда мог бы жениться на Эллен?
– Ты сошла с ума. Эллен прекрасная, добросердечная девушка. Такая мысль ей никогда не может прийти в голову.
– Но она настроена против меня, Чарли. Они с Беном заодно.
Он снова отвернулся и оказался лицом к лицу со своим отражением в зеркале. Чувствуя, что в нем что-то изменилось, он ожидал найти тому доказательство в своем отражении. Изменения были, но еще не в такой степени, чтобы проявиться в его манерах, в речи, даже в выражении его лица. Изменения проявились в том, что он стал изучать манеры, речь и выражение лица Беллилии.
А она тем временем таким же спокойным тоном продолжала:
– Ты не очень хорошо разбираешься в людях, дорогой. Слишком легко им доверяешь. Те, кого ты сильнее всех любишь, оказываются самыми подлыми.
Обернувшись, он испытующе посмотрел на нее: что если она косвенным образом хочет рассказать о себе?
– Я не совсем тебя понимаю.
– Никогда не знаешь, что? люди на самом деле думают, – продолжала она почти веселым голосом. – Не знаешь, какие у них планы и как они к тебе относятся, что чувствуют. А те, кто представляется такими невинными, часто и есть самые мерзкие обманщики.
Семья Джэкобс была в восторге от новой жены Артура – Хлои. Она была прелестной, порядочной девушкой, и консервативная еврейская семья не стала возражать против иноверки.
– Ты такой хороший, Чарли, что не видишь никакого зла в других. Именно потому, что ты сам порядочный человек, ты и всех остальных считаешь такими же порядочными и даже представить себе не можешь, какими подлыми бывают люди.
Чарли повернулся к камину. Тело его отяжелело, а мозг отупел от усталости. Он знал: за словами Беллилии стоит нечто серьезное и мрачное, и боялся, что она перейдет грань, за которой он не сможет больше бездействовать. Он называл себя трусом и в то же время хотел, чтобы они вернулись в уютную обстановку рождественских вечеров.
Спокойствие Беллилии улетучилось. Она долго наблюдала за Чарли, а когда поняла, что ее слова не тронули его, решила все повторить и снова сказала, что, если бы он знал мир так, как знает его она, он бы понял, насколько отвратительны люди в этом мире и как редко у них бывают такие достоинства, какими обладает он.
– Ты необычный человек, Чарли, своего рода образец непорочности, ты не знаешь, что люди всегда плетут интриги друг против друга. Вот почему я так люблю тебя: в тебе нет никакой подозрительности. Ты всем доверяешь, считаешь, что все мы такие же хорошие, как ты.
– Дорогая моя, мне кажется, тебя куда-то заносит. – Он держал себя под строгим контролем, и ему удалось произнести это тихо и гладко.
– Когда тебе стало плохо в ту ночь, я чуть не сошла с ума. Испугалась, что ты можешь умереть. И если бы умер, я бы убила себя. Я боялась, что, если ты умрешь, я снова останусь одна. Ты мне веришь? Я хотела убить себя в ту ночь.
– Пожалуйста, Белли… – ласково произнес Чарли. – Тебе нельзя так волноваться. Давай прекратим этот разговор. Иначе у тебя снова поднимется температура.
– Ради чего мне жить без тебя?
– Это совершенно нормальное чувство, когда человек влюблен. Думаешь, что в твоей жизни нет никакого другого смысла. Но ты все-таки выживаешь и через какое-то время вдруг обнаруживаешь, что в жизни есть еще много радостей.
– Не для меня. Никаких радостей без тебя не будет.
Чарли глубоко вздохнул:
– А как насчет Кошрэна? Ты говорила, что любила его, а потом смогла вполне хорошо жить и без него.
– Чарли, я должна кое в чем тебе признаться.
Чарли придвинулся ближе к огню. Его стала бить дрожь, и он тер себе руки.
– Женщины иногда бывают обманщицами. Они боятся, что мужчины недостаточно сильно их любят, поэтому в некоторых случаях немножко привирают, чтобы вызвать у мужчины ревность. Когда я с тобой познакомилась и стала рассказывать о себе, о том, что любила Рауля и была с ним счастлива, я тоже хотела вызвать у тебя ревность. Но я лгала. Я не была счастлива. Мне досталась тяжелая жизнь, и я никогда не была счастлива, пока не вышла за тебя замуж. А до этого, поверь мне, любимый, я вообще не знала, что такое любовь. – Последние слова она произнесла шепотом, словно они были тайной и их нельзя было произносить громко.
Когда в Нью-Орлеане Беллилия рассказывала Чарли историю своей жизни, Рауль Кошрэн казался ему реально существующим человеком, будто он и не умирал. Ревность Чарли к покойному мужу Беллилии была довольно сильным чувством. Теперь эта ревность умерла. Ее убили приведенные Беном факты, и Чарли скорбел по своей утраченной ревности: ему так хотелось снова почувствовать ее вспышку.
– Ребенок, наш ребенок. Мне он был не нужен, и только из-за того, что я тебя так сильно люблю… – хриплым голосом пробормотала она, не закончив фразу.
Это не Беллилия посоветовала ему увеличить сумму страховки своей жизни. Он сам так решил. Когда она сообщила ему, что беременна, он увидел страх в ее глазах и понял, что она все еще помнит о своей трудной, необеспеченной жизни. «Я собираюсь увеличить мою страховку!» – сказал он ей тогда, и глаза у нее наполнились слезами благодарности.
Беллилия снова взялась за вязание. Ее пальцы работали спицами, а она говорила:
– Как-то ночью в ванной комнате…. На двери висел твой старый красный халат… заношенный и безобразный… и я подумала о тебе, какой ты простой, но хороший, как мало ты заботишься о себе… и вдруг меня осенило: а почему бы мне не родить ребенка? От тебя, Чарли… – Ее руки замедлили движение, она снова отложила в сторону вязанье и улыбнулась мужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31