.."
Наташа неожиданно подхватила, словно включившись в игру:
- Мой слух еще и сотни слов твоих не уловил, а я узнала голос... Но, встретив здесь, они тебя убьют.
- Браво, - сказал Вадим. - Жаль только, что все так плохо закончилось. И в других пьесах тоже.
- Я играла Джульетту в студенческом театре, - произнесла она. И, помолчав, добавила: - Был успех. Вы не верите?
- Нет, - ответил он. - Извините, но актриса вы никудышная. Там надо притворяться, а у вас, по-моему, это не совсем получается.
- Но меня забросали цветами.
- Выросшими на кактусах?
- Сами вы кактус! Ладно уж, спускайтесь... - девушка немного посторонилась, как будто он должен был немедленно прыгнуть или сбросить веревочную лестницу. - Через дверь, - пояснила она. - Все уже разъехались по домам.
- А с какой стати? - спросил Вадим, поскребывая щетину.
- Ну-у... хоть побреетесь. Терпеть не могу разговаривать с мужчинами, похожими на дикобразов, да еще сидящих на ветке, - сказала она, уходя в комнату.
Не сразу, но погуляв по крыше, послушав первых выскочивших с хозяевами собак, поглядев на окрестности: все ли на месте, ничего не пропало? - он спустился по узкой лестнице на двенадцатый этаж и остановился возле той двери, которая была чуть приоткрыта.
- Это мы, сантехники! - на всякий случай сказал мужчина и вошел внутрь.
В коридоре горел свет, в обеих комнатах никого не было, где-то журчала вода. На кухне - в раковине, на столе, у открытого окна - всюду лежала посуда с остатками пищи, рюмки, пепельницы. И сталагмитовые залежи пустых бутылок. А на газовой плите бушевал чайник.
- Я сейчас! - крикнул кто-то из ванной. - займитесь чем-нибудь. Можете пока помыть посуду.
Вадим вынес на балкон стул, сел и начал смотреть вдаль, поверх лесного массива, откуда и поднималось солнце. Странно, что он очутился здесь, хотя еще вчера думал уехать. Но рассуждать на эту тему не хотелось, да и не имело смысла. То, что порою происходит в жизни, - увлекательнее любого романа, просто надо уметь читать свою судьбу еще и между строк. А иногда, для особо бестолковых, к ней пишутся и комментарии. Минут через пятнадцать рядом появилась хозяйка, свежая, умытая, без макияжа, который не так-то был и нужен ее молодому лицу.
- Спасибо, что хоть чайник выключили, - сказала Наташа. - Будете кофе?
- Буду, - ответил он. - Теперь ваша очередь угощать.
При утреннем свете оба они выглядели совершенно по-другому, не так, как ночью. Он казался еще старше и измочаленнее, словно только и делал, что брел куда-то без остановки все последние месяцы; а она стала походить на выпускницу школы, наконец-то расставшуюся со своими любимыми учителями и наставниками, а что извлечь из неожиданной свободы - пока не знающую.
- Жалеете, что пригласили? - спросил мужчина, поймав ее рассеянный взгляд. - Чувство вины, тревоги, немного раскаяния. А вдруг пропадут банные полотенца?
- Знаете что?.. помогите мне здесь все убрать, - неожиданно ответила она, кажется, желая сказать что-то другое. - Надо навести порядок.
Кофе пили из маленьких чашечек в комнате, под розовым абажуром, а стена напротив была обклеена полусодранными фотографиями, и многие из них уже давно выцвели.
- Если хотите, я вам заплачу за работу, - продолжила девушка.
- Аванс у меня уже есть, - отозвался Вадим, вынимая заветный рубль, брошенный на крышу. - Вам нужно помыть полы и посуду?
- С этим я могу справиться и сама. Здесь надо все передвинуть. Мне тут ничего не нравится. Эта мебель... которая, того и гляди, развалится, глупый абажур... Как они тут жили?!
- Кто?
- Ну, прежние. Какие-то старики.
- А по-моему, вполне уютно. - Мужчина пересел в кресло-качалку, поближе к фотографиям. - Это они?
- Наверное. Я еще не успела все отодрать. Хочу сделать ремонт. Не сейчас, после свадьбы. Поменять всю обстановку. Чтобы ничего чужого не было. Даже если мы не будем тут жить.
- Вклеено на совесть. - Вадим поскреб ногтем один из снимков. Он вроде бы не слушал ее, но тем не менее спросил: - А почему вы не собираетесь здесь жить? Проведите дезинфекцию, и все будет в порядке. Привыкнете.
- Нет, дело не в этом, - ответила девушка, немного помолчав. Но все-таки решила сказать. - У него другая квартира. Чуть меньше, чем весь этаж. А это так... Его свадебный подарок. Мой уголок, который я уберу цветами. И все будет по-новому. Я стану сюда приезжать, когда мне захочется остаться совсем одной, прикасаться к выбранным мною вещам, смотреть в зеркало, в котором без меня никто не отражался...
- И ходить по ковру, по которому не ступала нога человека, - продолжил Вадим. - А пауки станут выбегать вам навстречу и радостно приветствовать, пытаясь залезть на плечи.
- Паук в доме - к счастью. И однажды мне вообще не захочется никуда больше отсюда уезжать, - добавила Наташа. - Вот почему я хочу превратить эту квартиру в мое маленькое бомбоубежище. Мои мотивы понятны?
- Вполне. Что начнем выбрасывать в первую очередь?
Мужчина ходил по комнате, трогая то один, то другой предмет, словно это были музейные экспонаты, перемещаемые в хранилище: допотопную радиолу, засохшую пальму в кадке, пыльную картину в скособоченной раме, потрескавшийся шифоньер, массивный круглый раздвижной стол, задвинутое в угол трюмо, устаревший и, должно быть, совсем выживший из ума телевизор...
- Прежде всего надо освободить место, - решительно сказала девушка. Диван, шкаф, полки - все это пойдет на свалку. В десять часов из магазина привезут новую стенку. Ее нужно будет собрать и установить вот здесь, вдоль этих фотографий. Конечно, раньше бы следовало заменить обои, но заказ уже не отменишь. А в той комнате мы с вами расположим...
- Не понимаю, почему прежние хозяева все оставили? - спросил он, перебив ее.
- Зачем же брать туда, - она посмотрела вверх, - что мешало здесь? Мне говорили, что они умерли.
- А вам не жалко - прощаться с верными слугами, пусть и чужими? Вещи умеют обижаться.
- Пусть обижаются на помойке, - ответила Наташа. Она даже слегка поддела ногой рассохшуюся кадку, но та оказалась не совсем похожей на футбольный мяч. - Ой! - сказала она, потирая ступню.
- Видите? Всякое бездумное деяние наказуемо, - заметил Вадим, поглаживая кадку, будто успокаивая. - А ведь в ней, должно быть, одной земли килограмм сто. Бедненькая! Обижают малютку.
- Может, господин адвокат желает сначала позавтракать?
- Нет. Люблю работать на голодный желудок. Приступим?
Она кивнула, а он энергично прошелся по комнате, присматриваясь и словно ожидая команды, чтобы схватить первое попавшееся в охапку и поволочь вниз. Но что-то мешало немедленно приступить к делу. Наверное, уцелевшие фотографии... Множество глаз - рассеянных, насмешливых, грустных, пристальных, безразличных, оценивающих, детских и взрослых, мужских и женских. Вадим и Наташа почти одновременно вздохнули, отвернувшись от них.
- Разбирайте диван и выносите, - твердо сказала она, а сама вышла на кухню, где в раковину полилась вода и забренчала посуда.
Мужчина работал все утро, не разгибая спины: отвинчивал, снимал книжные полки, выносил старые стулья, анатомировал громоздкий шкаф и расчленял на части дедушкин диван, сплавляя их также вниз. Рядом с домом стояли железные контейнеры для мусора, возле них Вадим и сваливал древнюю рухлядь. Тяжелее всего пришлось с кадкой, которую даже вдвоем с Наташей они не смогли подтащить к лифту. Землю стали отсыпать в ведро, а мужчина уносил его вверх на крышу. И так несколько раз.
- Посажу там огурцы, - сказал он.
- Или бананы, - предложила девушка. - Можно швырять в прохожих.
- Или посажу просто прохожих, - уточнил он тогда.
Потом, когда почти все лишнее, на взгляд Наташи, было вынесено, они немного передохнули и слегка перекусили оставшимся от праздничного ужина. В холодильнике нашелся салат, ветчина, семга и все прочее.
- Хотите вина? - вспомнила вдруг девушка.
- Я пью только очень хорошее, - ответил мужчина.
- Коллекционное французское вас устроит? Урожая тысяча девятьсот восемьдесят пятого года.
- Этого - да. Памятная дата. В тот год я впервые попробовал наш отечественный портвейн. Незабываемое впечатление. А также закончил университет и женился. Но это уже осталось в памяти не так ярко.
- Вот как? - рассеянно спросила она. - Открывайте, я тоже с вами немного выпью. А... где же она сейчас?
Мужчина вытащил пробку и пожал плечами.
- Разошлись. Это, знаете ли, случается не так редко. Странный букет... - отпив немного, он усмехнулся. - Вас, конечно же, обманули. Это сделано в Польше.
- Как всегда, - сказала Наташа, нисколько не огорчаясь. - Скоро в России не останется ничего настоящего.
- Но ведь мы же только и желаем, чтобы всю жизнь жить в обмане, ответил он. - А потом на кого-то злимся. Кроме себя.
- Я больше не буду спрашивать, кто вы по профессии. Это не важно, улыбнулась она. - Но поддельное вино мне нравится.
- Думаю, что настоящее мы бы с вами могли пить в Париже. Если бы вдруг встретились снова, - добавил он, помолчав.
И ей почему-то показалось, что это совсем не пустая фантазия.
Громкий стук в дверь вывел их из некоторого затишья.
- Стенку заказывали? - раздался грубый голос. - Распишитесь.
- Прощай, Париж, продолжение следует, - промолвил мужчина.
4
Работа вновь закипела, но теперь предстояло не выносить старые вещи, а свинчивать и прикручивать друг к другу новые. Хозяйка чем могла помогала мужчине, но больше мешалась, путаясь в привезенных секциях и давая советы, после которых приходилось все переделывать заново. Наконец наемный работник с крыши не выдержал и сердито рявкнул:
- Шли бы вы отсюда... в баню!
Девушка обиделась и ушла. В соседней комнате она включила магнитофон и стала танцевать под музыку одна. О том, чем там рядом занимался Вадим, старалась не думать. Ей было немного грустно, как перед окончанием интересной книги: осталось всего несколько страниц, скоро их придется перевернуть и роман будет прочитан; хотелось не торопиться, но и страшно любопытно было узнать - что там в конце? Наташа решила, что эту книгу, наверное, не стал бы читать никто из ее друзей или подруг, и жених тоже, а возможно, что она вообще написана только для нее и существует в единственном экземпляре. И она не понимала, почему танцует, и улыбается, и прислушивается к тому, что происходит за стенкой, ловя свой странный взгляд в зеркале.
- Пластично, - похлопал Вадим, стоя в дверях. - Принимайте, барышня, работу. Лошади подкованы, карета готова. Куда ехать?
- Спасибо, Селифан, ступай, - ответила она. - Я скажу.
Наташа еще немного покружилась в своем одиноком танце, потом вздохнула и выключила музыку. Постояв возле открытого окна, она все же вышла из комнаты. Но Вадима нигде не было. Даже не взглянув на собранную из секций стенку, она торопливо прошла на кухню, словно боясь, что он неожиданно исчез, ушел, не прощаясь, и, может быть, она больше никогда его не увидит... "И что с того?" - мелькнула одна мысль, а другая вытолкнула ее: "Я не хочу этого". А третья не успела их догнать, потому что Наташа вдруг услышала в ванной шум льющейся воды.
- Эй! - постучала она в дверь. - Вы там надолго?
- Минут на сорок, - прозвучал ответ. - Люблю понежиться в крутом кипятке. Сразу молодеешь. Если вы, конечно, не возражаете? Все-таки я старался из последних сил.
- Ну хорошо же! - угрожающе сказала она. - Я скоро приду.
Подхватив свою сумочку, она выскочила из квартиры. Ей совершенно неожиданно пришла в голову одна идея. И отказываться от нее Наташа не собиралась. Внизу, прямо в доме, находился большой магазин, в котором продавалась всякая всячина. Пройдясь по отделам и набрав разных покупок, она поспешила назад.
В ванной было тихо, только иногда раздавался слабый всплеск, а по вытягивающемуся дыму она поняла, что мужчина курит.
- Вы не утонули? - спросила девушка. - Тогда я на минутку зайду, смотреть не буду.
- А если бы утонул? - отозвался Вадим. - Стали бы смотреть?
1 2 3 4 5 6 7 8