Машина дважды перевернулась и легла в канаве на крышу. Если даже она и подлежит ремонту, на это уйдет несколько недель.
Надо было менять расписание на следующие несколько дней.
- Тош, настраивай высокочастотный, - скомандовал Джон. - Пускай Джим доставит самолетом из Сплита запасной фургон.
Французы ни за что не разрешат ехать из Сараево в Пале на встречу с Караджичем одной машиной, поэтому Джим должен был действовать как можно быстрее. Оставив Джона с Базом охранять изуродованную машину от сборщиков утиля до прибытия ремонтников из REME (армейской электромеханической части), мы с Тошем помчались на "дискавери" к французам.
Следующие сорок восемь часов были заполнены встречами и переговорами: я выслушивал доклад DONNE, договаривался о поездке в Пале. Неподатливый французский командующий в конце концов дал согласие на визит дипломатов, правда, это стоило мне двух бутылок виски. Ценой многочисленных встреч с боснийско-мусульманской милицией и нескольких блоков сигарет удалось обеспечить безопасный проезд через их боевые порядки, хотя они были решительно против наших дипломатических контактов с сербами. Наконец, темпераментный боснийско-сербский офицер связи в здании РТТ соизволил разрешить проезд в Пале по контролируемой сербами территории, правда, чтобы показать, кто здесь босс, заставил меня прождать его в своем офисе шесть часов. Джиму удалось доставить запасной фургон на "Геркулесе" в Сараево вечером накануне прибытия двух упомянутых важных персон, что было огромным достижением, ибо считалось, что все прибывающие грузы должна была составлять только гуманитарная помощь. К приезду гостей Баз с Тошем вычистили "дискавери" до блеска - немалый подвиг, учитывая нехватку воды на аэродроме и состояние машины после путешествия из Сплита. Кроме того, они привели в порядок обмундирование и надраили сапоги. Я тоже надел свежую рубашку, пиджак и галстук. Я находился на французском командном пункте на аэродроме, проверял у дежурного офицера, не будет ли в последнюю минуту препятствий по пути в Пале, когда мне позвонил по "Мотороле" Джон.
- Рич, если есть минутка, не подошел бы ты на грузовой двор помочь разобраться с лягушатниками. Я хочу отправить фургон связи обратным рейсом в Сплит, но не пойму, что они говорят.
На погрузочном дворе наш жалкий "лендровер" ждал погрузки в "Геркулес" под началом отвечающего за это французского сержанта.
- C'est quoi le probleme? - спросил я. Сержант объяснил, что на полосу допускаются только машины на ходу, чтобы ввиду опасности обстрела сократить время пребывания самолета на земле.
- О'кей, я прослежу, чтобы механики из REME запустили мотор, - заверил Джон, едва дослушав перевод. Хотя кузов был изрядно помят, ходовая часть в основном не пострадала и машины можно было запустить.
- Заело поршень, - после беглого осмотра объявил механик. - Когда машина повалилась на бок, масло мимо колец просочилось в камеры сгорания. Надо его оттуда выдуть. - Он ловко снял крышки цилиндров, потом попросил Джона провернуть стартер. Однако масла набралось больше, чем ожидал механик, и из головки цилиндра ему в лицо хлынул фонтан липкой черной жидкости. Я не успел отскочить, и мой пиджак, рубашку и галстук тоже забрызгало маслом.
- Прошу прощения, сэр, - ухмыльнулся чумазый технарь, вытирая ветошью лицо. Не сомневаюсь, что в тот вечер за кружкой пива он с приятелями всласть позубоскалил на мой счет.
До прилета гостей оставалось полтора часа, а вид у меня был далеко не презентабельный. Баз рванул на "дискавери" в здание РТТ раздобыть мне смену одежды, но поиски ничего не дали. Самые страшные пятна удалили с рубашки с помощью шлифовального порошка и туалетной бумаги, но шелковый галстук был безнадежно испорчен. Так что я был вынужден встречать важных персон в рубашке с открытым воротником. Не совсем подходящее облачение для дипломатических переговоров, но была задача и поглавнее - благополучно доставить VIP-гостей в Пале и обратно к вылетавшему в тот же вечер самолету.
Встреча с Караджичем и его приспешниками прошла довольно гладко, и, отправив важных персон обратно в Загреб, я на портативном компьютере отстучал телеграмму своему шефу. Высокочастотный радиопередатчик "калекс" еще не перенесли из поврежденного фургона в запасную машину, так что Джон зашифровал телеграмму вручную и направил ее в центр связи МИ-6 в Поундоне по спутниковому передатчику. Спустя час мы получили ответную телеграмму Стринга Уэста, который в тот вечер, видно, задержался на работе. "Поздравляю с организацией важной встречи в, по всей вероятности, очень трудных условиях", - писал он.
В феврале 1994 года при посредничестве UNPROFOR между воюющими сторонами было заключено шаткое соглашение о прекращении огня, а боснийские сербы приостановили артиллерийские и снайперские обстрелы города. В Сараево на время стало более или менее безопасно. Соответственно, посыпались просьбы принять гостя, в том числе и от Стринга Уэста.
- Хотелось приехать пораньше и поездить с тобой по стране, - говорил он мне за ужином в одном из шикарных ресторанов Сплита, - да был очень занят.
Вскоре после возвращения Стринга Уэста в Лондон штаб-квартира приняла решение закрыть ВАР. Теперь, когда Босния была признана независимым государством и в Сараево восстанавливалась видимость нормальной обстановки, FCO установило дипломатические отношения и открыло посольство, совсем не к месту, над казино, где заправляла мафия. Пора было переносить операции МИ-6 под дипломатическую крышу и кончать с моим фиговым листком "гражданского советника". Кадровики к тому времени подобрали подходящего резидента в Сараево, и она уже завершала языковую подготовку.
Я был освобожден от обязанностей полученной в середине апреля 1994 года телеграммой, в которой сообщалось, что новый H/SAR вылетает в Сараево в начале мая. SBO/1 рекомендовал не засвечивать ее дипломатическое прикрытие прямыми контактами со мной, справедливо полагая, что я хорошо известен боснийской полиции, так что от меня не требовалось знакомить ее с подведомственной территорией.
Поэтому моя задача заключалась только в том, чтобы вместе с Джоном проследить за ликвидацией центра в казармах Дивулье в первой неделе мая. Стринг Уэст предложил, чтобы я пригнал "дискавери" с мелким оборудованием в Лондон своим ходом, вместо того чтобы нести расходы по переправке его на С-130 по воздуху. 602-я часть задержится еще на несколько дней и доставит "калекс" и другое оборудование.
Хотя командировка мне во многом понравилась, особенно работа с ребятами из 602-й части, отсутствие опытного руководства порой приводило в отчаяние. После бомбежек, обстрелов и крови я жаждал отдохнуть вместе с Сарой. Несколько месяцев назад ее пугали раком, хотя, к счастью, теперь она была не в больнице.
Проезжая на первом этапе своего пути домой по горной дороге, проходящей вдоль Далматинского побережья от Сплита до Триеста, я остановился на самой высокой скале. Солнце как раз величественно опускалось в море. Мне оставалось выполнить еще одну задачу, чтобы завершить работу нашего центра. Порывшись в багажнике, я достал оставшуюся от Робертса оружейную коллекцию и ручную гранату и как можно дальше швырнул их в глубины Адриатики.
ГЛАВА 10.
ХИМИЧЕСКАЯ ТЕРАПИЯ.
Понедельник, 6 июня 1994 г.
Набережная принца Альберта, дом 85, Лондон.
Вернувшись в Лондон, я обнаружил, что наш офис перебрался из тусклого и безликого Сенчури-хаус в блестящее новое здание на набережной принца Альберта. Целый блок красивых архитектурных зданий занял главенствующее место в самом центре Лондона на южном берегу Темзы. Прямо напротив, на противоположном берегу реки, видны Вестминстерский дворец и Уайтхолл. Расположение и архитектура нашего здания коренным образом изменили представление о нашей службе. Гигантские крылья, распластавшиеся над центральным бельведером, словно над мрачно нахмурившейся головой, напоминали нам штаб-квартиру некоего Терминатора, грозящего любому, кто осмелится бросить вызов его власти. Официально считалось, что величественное здание обошлось казне в 85 миллионов фунтов стерлингов, но любой в нашем офисе знал, что на самом деле затраты на его сооружение превысили эту цифру по меньшей мере раза в три. В еженедельном служебном информационном бюллетене нас предупредили, что всякие разговорчики относительно перерасхода средств будут считаться серьезным нарушением установленных внутренних порядков и надлежащим образом караться.
Воинственный внешний вид фасада соответствовал самому предназначению нашего ведомства, поскольку серьезные угрозы независимости МИ-6 звучали со дня ее основания и продолжались по сей день. Заметное местоположение здания отражало готовность разведслужбы стать признанной частью правящих силовых кругов Великобритании. Но об этом было во всеуслышание заявлено, или же публично подтверждено, в тронной речи королевы при открытии сессии парламента нового созыва в октябре 1993 года. А спустя год в силу вступил соответствующий закон относительно минимальной финансовой отчетности МИ-6. Лишь немногие члены парламента могли получать ограниченные права внимательно изучать бюджет разведки и объекты ее деятельности, но в то же время они не имели права совать нос в оперативные планы, читать доклады и отчеты или же допрашивать офицеров. Эти нововведения допускали лишь поверхностную отчетность разведслужбы перед общественностью и не имели ничего общего с надзором Конгресса США над американским Центральным разведывательным управлением. Министерство финансов, впервые получив разрешение на основательную проверку эффективности разведслужбы, так ловко покромсало бюджетные ассигнования, что пока ничего не было слышно насчет сокращения личного состава.
За время моего отсутствия многие знакомые уволились со службы. Не стало и самого шефа разведслужбы сэра Колина Макколла вместе с заслуженными, но апатичными престарелыми директорами. Они поддерживали друг друга и двигали своих людей на высшие должностные посты; поговаривали, что один из них даже заплакал, узнав, что его повышать не будут. Им на смену пришло молодое поколение руководителей с новым шефом Дэвидом Спеддингом во главе. Он был пробивной специалист по проблемам Ближнего Востока. Ему только что исполнилось 49 лет, и он стал самым молодым чиновником такого ранга за BGJP историю разведслужбы. Особенно быстро он продвинулся по службе во время войны в Заливе, которая разразилась, когда Спеддинг занимал должность заместителя начальника Ближневосточного управления. С началом войны шеф управления отказался возвращаться из отпуска, и Спеддинг воспользовался представившейся возможностью взять бразды правления в свои руки, чем произвел на правительство неизгладимое впечатление. Он же рекомендовал начальству назначить на важные руководящие посты целый ряд своих доверенных людей.
x x x
По возвращении из Боснии мне предоставили 10-дневный отпуск, который я провел, с удовольствием копаясь в своем запущенном саду. За время пребывания в Боснии я вынес убеждение, что Лондон - это наглый, самодовольный, заторможенный и беспорядочно устроенный город, и перестал вращаться в обществе и встречаться с другими людьми за исключением Сары. Это затворничество нарушил лишь краткий визит Фаулкрука, приехавшего обсудить вопросы моего нового назначения. Он предложил мне поехать под "крышей" в Ирак в качестве члена Комиссии ООН по контролю за вооружениями, но мне хотелось получить следующую должность за рубежом без всякого прикрытия. Поэтому, пока что-нибудь не подыщется, он предложил мне стать руководителем головной секции в Департаменте разработки превентивных мер по предотвращению распространения вооружений (РТСР).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67