А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Стоун и Ливитт переглянулись: виденные ими зеленые пятнышки были гораздо крупнее; значит, для передачи инфекции достаточно микроскопической доли зеленой крапинки.
Затем Бертон рассказал коллегам о том, как он выяснил, что инфекция передается по воздуху и что свертывание начинается в легких, и в заключение описал свои попытки применить антикоагуляционную терапию.
- А вскрытие? - спросил Стоун. - Что показало вскрытие?
- Ничего нового. Кровь свернулась во всей кровеносной системе. Других заметных отклонений от нормы не обнаружено, по крайней мере на уровне оптических наблюдений…
- И свертывание начинается в легких?
- Да. По-видимому, там микроорганизмы переходят в кровь или выделяют токсин, переходящий в кровь. Более определенно можно будет ответить, исследовав окрашенные срезы. В частности, мы будем искать поражение стенок сосудов, поскольку при этом выделяются тканевые тромбопласты и стимулируется свертывание у места поражения.
Стоун кивнул и повернулся к Холлу. Тот сообщил об анализах, взятых у обоих пациентов, сказал, что у младенца все показатели в норме, а у Джексона - кровоточащая язва желудка и ему производится переливание крови.
- Он пришел в себя, и мы немножко поговорили…
Все оживились.
- Мистер Джексон - взбалмошный старый осел шестидесяти девяти лет от роду. Язва у него уже два года. Дважды, в позапрошлом и прошлом году, было кровотечение. Оба раза его предупреждали, чтоб он изменил свои привычки, но он продолжал жить по-старому, и кровотечение возобновлялось. Ко времени пидмонтской трагедии он лечился по собственному рецепту - принимал ежедневно пузырек аспирина и запивал его денатуратом. Говорит, что от этого возникала небольшая одышка…
- И чудовищный ацидоз, - вставил Бертон.
- Совершенно верно.
Метиловый спирт в организме превращается в формальдегид и муравьиную кислоту. Это означает, что в сочетании с аспирином Джексон потреблял огромное количество кислот. А организм должен поддерживать довольно точное кислотно-щелочное равновесие, иначе наступит смерть. Один из способов поддерживать такое равновесие - учащенно дышать, выводя из легких как можно больше углекислого газа и тем самым снижая содержание углекислоты в крови.
- Быть может, это кислота и защитила его от инфекции? - спросил Стоун.
Холл пожал плечами:
- Пока сказать трудно…
- А как младенец? - спросил Ливитт. - Малокровия нет?
- Нет, - ответил Холл. - Но, с другой стороны, мы не можем быть уверены, что младенец выжил благодаря тому же защитному механизму. А может, его спасло что-нибудь другое?
- Как у него кислотно-щелочное равновесие?
- Нормальное. Совершенно нормальное. По крайней мере сейчас.
Наступила пауза. Наконец Стоун сказал:
- Ну что же, у вас есть, пожалуй, кое-что обещающее. Задача остается прежняя - определить, что общего между ребенком и стариком. Может статься, действительно, что и вовсе ничего. Но для начала мы вынуждены исходить из предположения, что их спас одним и тем же способом один и тот же механизм.
Холл кивнул.
- А теперь расскажите нам, что вы нашли в капсуле, - обратился к Стоуну Бертон.
- Лучше мы вам покажем.
- Что покажете?
- А этот самый микроорганизм, - сказал Стоун.
***
На двери было написано: «Морфология». Комната за дверью была разделена на кабинет для экспериментаторов и изолированную камеру за стеклянной стеной. При помощи специальных перчаток экспериментаторы могли работать с приборами в камере.
Стоун показал на стеклянную чашечку с крошечной черной песчинкой посредине.
- Вот это, как мы полагаем, наш «метеорит». На его поверхности мы обнаружили нечто, по-видимому, живое. Кроме того, на внутренней поверхности контейнера имеются зоны с определенными признаками жизни. Мы перенесли «метеорит» сюда, чтобы рассмотреть его под оптическим микроскопом…
Засунув руки в перчатки, Стоун установил чашку в нишу большого хромированного ящика, потом высвободил руки.
- Этот ящик, - пояснил он, - в сущности, обыкновенный микроскоп, оборудованный обычными увеличительными и разрешающими устройствами. Здесь достигается тысячекратное увеличение и изображение проектируется на этот экран…
Ливитт взялся за ручки управления. Холл и все остальные не сводили глаз с экрана.
- Десятикратное…
Холл увидел, что поверхность образца тускло-черноватая, иззубренная. Стоун обратил внимание всех на зеленые крапинки.
- Стократное..
Теперь зеленые крапинки стали крупнее и гораздо четче.
- Видимо, это и есть наш организм. Мы наблюдали, как он растет: из зеленого становится фиолетовым, вероятно, в момент клеточного деления…
- Спектральный сдвиг?
- Что-то в этом роде.
- Тысячекратное, - сказал Ливитт.
Экран целиком заполнило одно зеленое пятно, лежащее во впадине между острыми зубцами. Холл обратил внимание на то, что поверхность пятна гладкая и блестящая, почти маслянистая.
- Думаете, это бактериальная колония?
- Вряд ли колония в обычном нашем понимании, - ответил Стоун. - Пока мы не узнали об опытах Бертона, мы вообще не думали, что это колония. Полагали, что наблюдаем, возможно, единый организм. Но размер отдельной частицы должен быть порядка одного микрона; пятно слишком велико. Значит, здесь мы видим более сложную структуру - колонию или что-нибудь в этом роде…
На глазах у них пятно стало фиолетовым, затем опять позеленело.
- Деление продолжается, - сказал Стоун. - Превосходно…
Ливитт включил кинокамеры.
- Теперь смотрите внимательно.
Пятно вновь сделалось фиолетовым и некоторое время сохраняло свой цвет. Казалось, оно слегка раздалось и в какую-то долю секунды распалось на шестиугольные дольки, наподобие кафельных плиток.
- Видели?
- Оно вроде бы распадается…
- На шестиугольники.
- Я вот что думаю, - сказал Стоун, - а может, эти шестиугольники и есть единичные организмы…
- И еще интересно, сохраняют ли они свою правильную геометрическую форму постоянно или она возникает только во время деления?..
- Под электронным микроскопом узнаем больше. - Стоун повернулся к Бертону. - Вы закончили вскрытия?
- Да.
- Умеете работать со спектрометром?
- Думаю, что сумею.
- Тогда, приступайте. Задача нетрудная - спектрометр работает в блоке с ЭВМ. Нужен анализ как самой породы, так и зеленого пятна…
- Образец вы дадите?
- Дам. - И к Ливитту:
- Вы знакомы с аминокислотным анализом?
- Конечно.
- Такие же образцы исследуйте на аминокислоты.
- И провести фракционирование?
- Пожалуй, - согласился Стоун. - Только это придется делать вручную…
Ливитт не возражал. Стоун снова всунул руки в перчатки и, вынув чашечку из-под микроскопа, перенес ее к небольшому прибору, похожему на миниатюрный эшафот. Это был аппарат для микрохирургии.
Микрохирургия - относительно новый метод в биологии; в сущности, это искусство проведения тончайших операций на единичной клетке. Применяя микрохирургическую технику, биолог может удалить из клетки ядро или часть протоплазмы так же чисто и аккуратно, как хирург производит ампутацию. Прибор сконструирован таким образом, что движение руки с помощью ряда передач и сервомеханизмов превращается в тончайшее микродвижение скальпеля; вы шевелите пальцем, а нож перемещается на миллионную долю сантиметра.
Глядя в увеличивающий видоискатель, Стоун начал осторожно долбить песчинку. Отколов от нее две частички, разложил их по отдельным чашечкам и отставил в сторону. Затем принялся отбивать два крохотных кусочка от зеленого пятна. Зеленое тотчас же стало фиолетовым и выросло в размерах.
- А ему не нравится, - хохотнул Ливитт.
Стоун нахмурился.
- Занятно. Как вы думаете, это неспецифическая реакция роста или же реакция трофическая - на повреждение и облучение?
- Я думаю, - ответил Ливитт, - пятно попросту не любит, чтобы его ковыряли…
- Продолжим, - только и сказал Стоун.
Глава 19
Катастрофа
Этот телефонный звонок обрушился на Артура Мэнчика, как кошмар. Мэнчик был уже дома, только что пообедал и присел почитать газеты - последние два дня, с тех пор как заварилась эта история с Пидмонтом, ему стало просто не до газет. Когда зазвонил телефон, он решил: звонят жене. Но она пришла за ним в гостиную со словами:
- Это тебя. С базы.
Он взял трубку со смутным чувством тревоги.
- Майор Мэнчик слушает.
- Говорит полковник Бернс из подразделения восемь…
Подразделение восемь ведало в Ванденберге засекречиванием и допусками, выдавало разрешения на вход и выход с базы, а кроме того, прослушивало все телефонные разговоры.
- Что скажете, полковник?
- Вы состоите в списке лиц, которых приказано оповещать в случае некоторых ЧП… - Бернс говорил осторожно и выбирал слова, памятуя, что звонит по открытой линии. - Сорок две минуты назад в районе Биг-Хед, штат Юта, разбился учебно-тренировочный самолет…
Мэнчик нахмурился. С чего это вдруг понадобилось оповещать его об аварии обычного учебного самолета? Это вовсе не его печаль.
- Какой самолет?
- «Фантом». Следовал из Сан-Франциско на Топику…
- Ясно, - ответил Мэнчик, хотя ему не было ясно ровным счетом ничего.
- Годдард потребовал сообщить вам об этом, чтобы вы могли присоединиться к комиссии по расследованию…
- Годдард? А при чем тут Годдард?
Какое-то время Мэнчик сидел, тупо глядя на заголовок в газете «Угроза нового кризиса в Берлине» и полагая, что полковник имеет в виду Льюиса Годдарда, начальника шифровального отдела базы. Потом он сообразил, что речь идет о Годдардовском космическом центре близ Вашингтона. Среди многих задач, которыми занимался этот центр, была и координация некоторых специальных программ, находящихся в одновременном ведении Хьюстона и центральных правительственных учреждений.
- Дело в том, - продолжал Бернс, - что через сорок минут после вылета из Сан-Франциско самолет отклонился от курса и прошел над районом ЛП…
Мэнчик почувствовал, как что-то в нем словно затормаживается. Им овладела сонливость.
- Над районом ЛП?
- Так точно.
- Когда?
- За двадцать минут до катастрофы.
- На какой высоте?
- Шесть тысяч девятьсот метров.
- Когда выезжает комиссия?
- Через полчаса. С базы.
- Хорошо, - сказал Мэнчик. - Буду.
Он повесил трубку и еще раз поглядел на телефон. Как он устал! Больше всего ему сейчас хотелось бы лечь спать. Район ЛП - так условились называть оцепленный район Пидмонта. «Надо было сбросить бомбу, - подумал он. - Надо было сбросить ее сразу же, еще вчера утром…»
Ему стало не по себе уже в тот момент, когда его уведомили о решении отсрочить применение директивы 7-12. Но он не имел права лезть со своим мнением и ждал, когда же группа «Лесной пожар», теперь уже собравшаяся в подземной лаборатории, опротестует решение Вашингтона. Ждал напрасно. А ведь сообщение им передали. Он сам, своими глазами видел телеграмму, адресованную всем закрытым подразделениям, там было сказано об этом недвусмысленно.
Но «Лесной пожар» почему-то не протестовал. Он вообще никак не прореагировал на телеграмму.
Странно. Очень странно.
А теперь эта катастрофа. Он разжег трубку и, посасывая ее, размышлял о том, что бы это могло означать. Конечно, скорее всего какой-нибудь стажер замечтался, сбился с курса, а потом испугался и полностью потерял контроль над машиной. Такое случалось и раньше, сотни раз случалось. Комиссия по расследованию причин аварии, выезжая на место, давала обычно заключение, что авария произошла «вследствие отказа одной из систем» - принятый у военных уклончивый оборот речи, означающий, в сущности, аварию по неизвестным причинам. Формулировка не признавала никакой разницы между неисправностью самой машины и ошибкой в действиях летчика, но ни для кого не было секретом, что виноват был, как правило, летчик. Человек не имеет права грезить, управляя сложнейшей машиной на скорости три тысячи километров в час. Статистика неопровержимо свидетельствовала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37