Посыпавшиеся напасти осложнили отношения в семье Гусарова. Получив три недели отпуска после взрыва дома для обустройства угла в общежитии, Андрей не мог себе позволить отдыха и, наскоро переселившись, занимался поисками диверсантов, лишивших его квартиры. Алена, видевшая по соседству старания других мужей, отнесла бездеятельность Андрея на счет его невнимания к семье. Резкий и порой даже грубый на службе, Гусаров терял волю в разговорах с женой.
- Алена, как только я разберусь со всем этим, возьмусь за дом по настоящему. Ну, чего сейчас не хватает? Основное сделано - кровати, стол, шкафы, что ещё надо? Особым уютом займемся чуть-чуть позже.
- Сто лет ты мне говоришь одно и то же. Когда это твое "чуть-чуть" дозреет? Когда, наконец, я буду хорошо одета и не буду думать про этот жуткий быт? В конце концов у меня музыкальное образование. Я могла бы себя проявить, а ты вогнал меня в такие рамки, что я стала дурной домоседкой. Мне даже нормального общения не хватает.
Словами Алена могла хлестать и порезче. Андрей знал, что едва он в споре повысит тон - получит в ответ брань на всю катушку, а этого он не любил и не терпел.
- Ну были же у нас дни, когда мы выезжали на природу, я вас возил в БДТ, в Петродворец...
- Мне этого недостаточно. Поговори со мной по человечески...
Гусаров, как ни пытался, часто не понимал, чего желала Алена. Как человек действия, он мог выполнить её просьбы, конкретные задания. Проникнуть же туда, где витала в своих мыслях жена, ему было не дано. И не ему одному. Не раз убеждался, что её порывы непонятны даже общим знакомым. Вот опять огорошила:
- Мне надо триста пятьдесят рублей. Иду учиться на курсы.
- Когда?
- К пятнице.
- Я всегда был не против учебы, ты же знаешь. Напряжемся и заплатим. Что за курсы?
- Давай только не будем обсуждать. Мне они нужны. Твое мнение знаю наперед.
- Ну, почему ты все знаешь наперед? Человек меняется, когда попадает в разные обстоятельства, с возрастом, просто от какого-то впечатления сразу может ревизовать свои взгляды. Давай обсудим.
- В общем, я тут поговорила с одним человеком и то дело, которым он занимается, думаю, как раз мое.
- Уже предполагаю.
Сейчас станет говорить об экстрасенсах, высших силах, раскрытии внутренних резервов, ауре и прочей чепухе. Андрей не упускал ни одного повода, чтобы покритиковать всякие таинственные явления и расплодившиеся учения. Сегодня Алена не дала возможности рассказать о действительной сущности одного прорицателя. Как он пользовал молоденьких девочек, причем не без болезненных последствий, как жен менял...
- Ты начнешь разводить демагогию, поэтому говорить с тобой об этом не желаю.
- Раз уж я угадал, если мне надо искать деньги, то хотя бы поведай зачем. Я же пообещал заплатить. Что за человека ты встретила?
- Ну, в общем, нас познакомила Людмила.
В последнее время Алена часто говорила по телефону со своей бывшей сокурсницей, сейчас работавшей стюардессой, и Андрей понял, о ком шла речь.
- Его зовут Булат Рашидович. Какой-то восточный, но всю жизнь провел в Петербурге. Работал в кораблестроении, а потом ушел на пенсию, стал писать, занимался исследованиями. Учился у известных людей, общался с парапсихологами. Он сказал, что у меня неординарные данные, что я смогу.
Каждое слово жены больно кололо душу. Сердце кричало. Милая моя! Неужели ты думаешь, что эти песни поются бескорыстно? Какой мужик не скажет о твоей неординарности? Прямой путь понравиться - говорить эту лесть. Искушенная ведь женщина! Вот какой-то гад опять создал проблему. Алена на крючке. Что-то возражать нет смысла. Иначе будет обратный удар. Тот говорит: "Ах, какая Вы способная", Андрей скажет: "Это глупости". Тот будет хорош, а он будет выглядеть как в дерьме.
- Булат Рашидович посоветовал заниматься у Кудратова. Там я смогу развить свои способности. Понимаешь, мы чувствуем на низшем уровне. Если развить собственные внутренние возможности и научиться подпитке энергией Космоса, то можно предугадать события, заглядывать в будущее. Я принесла брошюру Кудратова, если прочитаешь - все поймешь, ты же у меня умный.
Это "умный" было сказано с издевкой. Алена вела себя враждебно, если пригодилось общаться на подобные темы.
- Да, умный. Поэтому читать не буду, знаю, что эти брошюры печатаются в нашей свободной стране миллиардами. Даже глубокий параноик издаст свое "учение" без труда. Только "бабки" плати. Без редактора, без рецензирования, любую чепуху, извини, вещь издадут. И тираж будет соответствовать перечисленным средствам.
Алена нервно вскочила, но Андрей остановил её.
- Нет, выслушай. Я не спорю о достоинствах брошюры, а только объясняю механику её появления на свет, которой ты, возможно, не знаешь.
- Я не буду с тобой говорить. Так и думала!
- Учись, пожалуйста. Как это выглядит?
- Это не где-то на задворках, а в клубе на Лиговке, в большом зале. Набирается курс и читаются лекции.
- Тоже не проблема. Любой может арендовать помещение по деньгам. Чем больше мошна, тем круче Дворец. Этот, как ты сказала .... ну, учитель...
- Кудратов.
- Он сам будет преподавать или ученики?
- Конечно, сам. Я тебя хотела пригласить на его выступление.
- Избавь, Алена. Мне не до концертов. Когда-нибудь лучше в театр сходим.
- Ты получишь представление, чему я буду учиться.
- Посмотри на афиши. Их по всему городу понавешено. Непревзойденные лекари, колдуньи, прорицатели, со степенями и званиями. Чем ваш Кудратов лучше? Кто из них круче?
Втюхались в историю. Обратного отката не будет, это понятно. Теперь надо только предупреждать жену быть осмотрительнее. Этими идеями увлекаются люди различных наклонностей - от обуреваемых манией величия до просто доверчивых, считающих, что добрый дядя поделится тайной, как стать счастливым, умным, а то и всемогущим. Вроде тысячи рецептов, как стать богатым. Узнал - и стал. Вот как просто!
- Ну почему ты такой скептик? Этот человек за рубежом выступал, между прочим. Сходишь и все поймешь.
Знакомое ощущение опасности на этот раз сковало Гусарова. Он сидел, не шелохнувшись, но сердце учащенно билось. Беда на подходе. Запудрили Алене мозги. Это они могут. Вон, членов "Белого братства" до сих пор не вернуть в себя. Как закодированные. Булат какой-то, драный, берет и запросто заталкивает его жену в секту. Чем? Лестью и болтовней. Не его, Андрея, адова работа интересует её, не его реальные способности. Нет! О чем с ним говорить, сапогом ментовским? Неинтересно его знание подлости, бездушия, грязи человеческой. Чего-нибудь высокого не найдется? Вроде: "Вы, девушка, божественно созданы. У вас особая аура!". Как пахарь снисходительно плюет на землю от вида пижона в канареечном пиджаке, так и Гусаров плевался бы от льстивых речей, прицельно точных для завладения душой другого человека.
Алена продолжала:
- В конце обучения выдается настоящий диплом. Спасибо тебе, что заплатишь за курс. Их всего три. Те, кто успешно сдает экзамен на первом этапе, переходит на второй, а на третий попадают уже самые лучшие.
- Хорошо придумано! - Гусаров рассмеялся. - Каждый курс по триста пятьдесят рублей, да? Зуб даю, что все выучатся на четыре и пять. Даже шизики сдадут экзамены на "отлично", а их там будет много, поверь мне. Кудратов не дурак, чтобы отказываться от лишней тысячи. Думаешь, это школа? Думаешь, это придумано не ради корысти?
- Да ну тебя!
Алена пошла на кухню, а Андрей продолжал сидеть в кресле, переваривая несъедобную тему. Вот жулье! Это так просто - завлечь чужую душу, пряником лестью заманить, кнутом-угрозой заставить остаться. Эти лекари-пекари люди больные. Желая самоутвердиться, выдумывают о себе что-то необычное, присваивают якобы данные Богом способности и нагло трубят об этом всем-всем-всем: "Я помазанник Божий!".
Гусаров долго не мог заснуть, обеспокоенный просьбой Алены о желании учиться в какой-то шарлатанской школе. Вспомнился давний случай, когда впервые встретился тип человека, стремящегося возвыситься над другими простым цыганским способом - присвоением себе сверхъестественных качеств. Вроде способности предсказывать судьбу или насылать порчу.
В молодости, в школе угрозыска, когда курсантов отправили на обязательные сельскохозяйственные работы, Андрей познакомился с тремя девушками. Русской, узбечкой и грузинкой. Марина, Сари и Нани. Как-то около полуночи они курили в небольшой каморке в конце барака, где уже неделю жили во время уборочных работ. Андрей, Вадим Евсеев, Никита Шило с младшего курса и эти три девушки из медучилища. В стеклянной банке горела свеча, едва освещавшая лица собравшихся. Все слушали Марину.
- Ребята!
Она часто повторяла это обращение не с тем, чтобы привлечь внимание. В слово "ребята" вкладывалось то удивление, то страх, то нежность, то угроза. Бывает, что слово заменяет паузу, дающую прочувствовать только что сказанное.
- Ребята! Сейчас я соберусь... Вот так.
Марина чуть отодвинулась в глубь каморки.
- Я не раз это рассказывала. Вот девчонкам недавно...
Нани перебила без улыбки:
- Сари после этого до сих пор боится спать в одном помещении с Мариной. А я ещё держусь.
Марина продолжала рассказ:
- Я ещё маленькой была. Родом с Севера, даже с Заполярья. Родители геологи. Разъезды-переезды... Однажды нас поселили в совершенно новом доме. Жильцы заселяли всего две-три квартиры. Мы с сестренкой, она чуть постарше, спали на одной кровати в отдельной комнате. Мать с отцом, как обычно, были в отъезде, мы к этому были привычные. Сплю себе... Вдруг, чувствую, как меня в бок толкают. Так быстро-быстро, как котенку теребят загривок. Проснулась, а сестра сидит на кровати. Ноги на пол свесила, откинулась назад. Из-за её спины я не вижу что происходит в комнате, на что она смотрит. А догадалась, что она уставилась на кого-то завороженно. Приподнялась и точно так же, как сестра, села рядом. Смотрю - посреди комнаты спиною к нам стоит... Ребята! Hy, женщина... В одной ночной рубашке. Волосы такие длинные-предлинные. И так спокойно моей массажной щеткой их расчесывает. А я смотрю и, знаете, ребята, в оцепенении каком-то, в волнении и предчувствии. Все тело собрано, но ни кричать, ни спрашивать не хотелось. Женщина провела ещё раз щеткой по волосам до пояса и стала поворачиваться. Ребята! У неё глаза были пустые и холодные. Смотрела на меня, не на сестру. Я отпрянула. Глаза - это как емкое заглавие над текстом души. А у той - пустые, неприятные, присваивающие глаза, души в них не разглядеть, не прочитать. Так чужая женщина глядит на чье-нибудь дитя без поправки на чужеродность, будто на своего, выстраданного. Я взгляд не смогла отвести. Стала потихоньку постанывать, даже поскуливать, а потом завизжала. Смотрела и визжала. Все ещё глядя на меня, длинноволосая тихонько повернулась, подошла к двери, открыла и вышла. Все это длилось не больше минуты. Мы с сестрой замолчали и молчали до тех пор, пока нам не стало казаться, что женщина нам приснилась. Только ледяные, властные, присваивающие глаза врезались мне в память.
Утром постучали в дверь. Мы перепугались. Я с кровати спросила: "Кто?". Голос, слышим, чужой. Это пришла женщина из соседнего подъезда. Позвонить. Отец настоял, чтобы телефон в квартире был. Мы осмелели, встали. Но я снова заскулила, когда вдруг в моей массажной щетке нашелся черный, длинный, жесткий волос. Толстый такой... Мне говорили, нужно сжечь. Пыталась много раз, но не могу. Я его свернула и он до сих пор лежит у меня в коробочке. Ребята! Она ко мне пришла и во второй раз! Мой дед был свидетелем. Женщина эта приходит, только, если я с кем-то. Наедине не появляется. Тогда мы жили в деревне. Весной. Я деда любила и старалась не отходить от него. Он рано на покос - и я встаю за ним. Однажды таким утром надела платьице, вышла на веранду. Смотрю, с сеновала дедовского спускается женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27