Кто в беде-то? Труп? И с Лизой поссорился по сути из-за того же - нет, чтобы славно и дружно провести последние золотые деньки на этом замечательном острове, - полез в амбицию. А вовсе уж непростительная и необратимая глупость - конфликт с Маргаритой. Такое надо уметь - обидеть, восстановить против себя вновь обретенную родную мать. Лучше бы ты, братец, не посмеивался над слюнявыми мексиканскими сериалами, а хоть один посмотрел, может, и научился бы чему.
Итак, ко всем чертям расследование, пусть себе мертвое тело летит в Москву, а убийца гуляет на свободе. Ему, Павлу, и дела нет...
"Кто же убил, а, Паульхен?" - спросила напоследок белокурая Грета и скрылась со своим возлюбленным жиголо. Странно все это, ей-Богу!
Подходя к отелю, он поднял глаза на свои окна. Светятся желтым занавески задернуты. Лиза дома - хорошо, живая душа, одному ему просто бы невмоготу. Завтра соберем вещи, потом на пляж - не в Иллетас, упаси Бог. Можно искупаться и поближе. После обеда - прощальный визит в прелестный город Пальму, а послезавтра раным-рано с вещами на выход, к условленному месту на узкой улочке, где их подберет фирменный туристский автобус. И в аэропорт, в самолет, в Шереметьево - 2, в Москву...
Лиза была мила и нежна на удивление - должно быть, вид и выражение лица приятеля не располагало не то что к выяснению отношений, но и к простому разговору. Предложила салат и яичницу, сварила кофе себе и ему. Посидеть вдвоем в лоджии с чашкой кофе, наблюдая, как скатывается чужое солнце в чужое море - что может быть лучше для восстановления душевного равновесия.
- Лиза, хочется тебе домой?
- Ой нет! Я бы ещё на неделю, а то и на две осталась...
- Но потом все же домой...
- Конечно! Почему ты спрашиваешь?
- Сам не знаю. Домой, наверно, потянуло.
- Знаешь, кого я сегодня встретила? Рыбку очкастенькую. Тоже домой рвется. Ну, там понятно, у них с рыжим такие неприятности, полиция затаскала...
Вот так сюрприз! А он уверен был, что подозрительная парочка скрылась с глаз долой, а они, пожалуйста, - тут как тут.
- Расскажи-ка поподробнее, Лизок.
Объяснение Лизы было самым простым. Соскучившись на пляже, она отправилась домой, по дороге заглянула в "Марисоль": может, фрау Дизенхоф дома, тогда не исключено, что Павел у нее, он же собирался её повидать. Однако на доске в рецепции мирно висели все ключи комнат шестого этажа - у портье можно было и не спрашивать. Зато в холле обнаружилось знакомое лицо - сидит в баре грустная рыбка, коктейль потягивает, что-то такое разноцветное.
- Ну я и подсела. А она уже под кайфом, с утра, наверно, сидит. Подруга, спрашивает, в Москву хочешь? Скажи на милость, какая я ей подруга!
- А ты?
- А я: не хочу, мне здесь нравится, в Москве проблемы одни... А она: я бы сейчас все отдала, пешком ушла. В Москве у неё мама, младший братик, работа хорошая - в Боткинской хирургическая медсестра. И зачем, говорит, я только связалась с этой кодлой.
- Так и сказала - "с кодлой"?
- Так и сказала. В медицинский хочет поступать...
- Ну мало ли, кто чего хочет, - туманно отозвался Павел, - А потом куда она делась?
- Наверх поплелась, в свой номер. Спать - я же говорю, она пьяная была. При мне три этих коктейля выцедила, да ещё до меня.
Еще сегодня утром рассказ Лизы показался бы Павлу весьма любопытным и он бы постарался выудить из неё побольше, а вот сейчас ему наплевать. Решительно наплевать, тем более, что и так все яснее ясного, Лизин рассказ лишь подтверждает его догадку. Но не хотелось обсуждать с Лизой чужие заботы, им предстоит куда более важный и совершенно необходимый разговор: настала пора посвятить подругу в сугубо семейные дела, рассказать об отце, о Гизеле и Маргарите. Тянуть больше не следует, да и несправедливо по отношению к девушке, которая почти уже член семьи...
Марина носилась по необозримым просторам аэропорта как вспугнутая птица, чертила по блестящим мраморным полам тупые и острые углы. От стойки "Информасьон" к дверям магазина дьюти-фри, оттуда и вовсе наружу, под яркое солнце: к самостоятельно открывающимся сплошным стеклянным дверям то и дело подкатывают такси, её забота - встречать опаздывающих из группы.
- На черта в этой дыре такой здороаенный аэропорт отгрохали раздраженно заявила она Павлу и Лизе вместо приветствия, - Собирай вас тут как грибы в лесу - не дозовешься.
- Кого не хватает? - спросил Павел, заранее зная ответ.
- Этих, из "Марисоля". Райкова и Баранкиной - вы их часом не видели? На регистрацию пора, а полгруппы в магазине торчат. В зоне вылета получше этих магазины. Говорю, а они не верят. Привыкли, что все их накалывают.
Она снова унеслась на улицу, караулить такси, а Павел подхватил свой рюкзак и Лизин чемодан.
- Пойдем, Лизок, магазин нам ни к чему.
Марину понять можно: аэропорт и правда великоват, раз в пять больше Шереметьева-2. Целый город: светло, нарядно чисто, воздух кондиционированный и магазины и магазинчики, киоски и лотки, бары и кафе есть где потратить завалявшиеся в кошельке песеты. Вот народ и суетится, не одни только соотечественники, престарелые скандинавские Мальвины с голубыми волосами и их спутники не менее озабочены...
- Смотри-ка, - Лиза дернула Павла за рукав, - Вот, вот же она!
Углядела-таки зоркими, как у кошки, глазами Нелю Баранкину, а та пытается спрятаться за бесконечными полупрозрачными, преломляющими искусственный свет витринами.
Дурной охотничий инстинкт так и кинул Павла к книжному киоску. Глаза "рыбки", и без того увеличенные очками, стали неправдоподобно огромными.
- Что? Что? - и пятится от него в ужасе, волоча за поводок клетчатую сумку на колесиках.
- Вас Марина ищет, - Павел старался говорить как можно спокойнее, будто и не происходит ничего. - Тебя и Райкова Анатолия. Регистрация давно началась, вон в том зале, окошко сто сорок два. Все прошли уже, правда, Лиза?
- Ну да! - подтвердила подоспевшая Лиза, - Пошли вместе. А где твой приятель?
- Там, - "рыбка" мотнула головой на самый людный магазин, - Вы идите, я его подожду, он скоро...
Не стоит ждать, девочка. Недаром ты в баре одна сидела - приятеля твоего след простыл ещё вчера или даже позавчера. Оставил твой билет и паспорт, денег немного, свои вещички собрал и отбыл в неизвестном направлении. Не прельстишь его теперь беспошлинными шоколадом, виски и сигаретами, так что в магазине его нет как нет. Если и уедет с этого благословенного острова, то не сейчас, а немного погодя, с другим - тоже чужим паспортом. И не в Москву, нет, не в Москву...
- Чего ж он с чемоданом-то в магазин? Мог бы тебе оставить, покараулила бы...
- Что же мне делать?
Беспомощная такая, жалкая, голосок дрожит... Рыжий, впрочем, мог и вчера ещё смыться с острова. Скорее всего так оно и есть, чего ему дожидаться? Пока полиция утратит интерес к главному подозреваемому Антонио, и начнет искать других? Он же не дурак, этот рыжий, времени терять не станет. Любопытно, кому-нибудь из своих дружбонов позвонил он в Москву или только собирается? Пожалуй, уже позвонил. Встречайте, мол, покойничка и сопровождающих лиц...
Лиза, обычно сообразительная, видно, со вчерашнего дня ещё не опомнилась, рассказ Павла сразил её наповал - не сразу врубилась в смысл происходящего, удивленно вскинула брови, когда Павел взял Баранкину под руку, крепко прижал к себе дрожащий локоть.
- Давай на регистрацию, Неля, - последовал жесткий приказ, - Не рыпайся, а то хуже будет...
"Рыбка" задергалась, сначала слабо, потом сильнее, недвусмысленно пытаясь вырваться. Павел взглянул на Лизу, та поняла, наконец, отобрала у взятой в полон девицы поводок от сумки и подхватила её под руку с другой стороны. Вдвоем они повели Нелю Баранкину туда, где уже заканчивалась регистрация на их рейс. По пути Павел произнес тихо, но внятно:
- Неля, тебе лучше отсюда свалить. Вчера вечером выпустили на свободу парнишку, кого подозревали в убийстве. Второй раз полиция не ошибется. Останешься - потеряешь последний шанс. если, конечно, он ещё есть. Если прямо сейчас не задержат...
Клетчатая сумка с поводком уже ехала по трапу в багажное отделение, Неля держала в заметно трясущейся руке белый талон на посадку в самолет, когда вновь появилась Марина.
- Слава Богу, нашлась, как это я тебя пропустила? А Райков где?
- Прошел, кажется, - за Баранкину ответил Павел, - Обоих ты прозевала...
...В самолете их места были рядом - Неля пробралась к окошку, села, сгорбившись, сжавшись. Однако на неё никто внимания не обращал, пассажиры заняты были каждый собой, возбуждены и озабочены, как всегда бывает при отъезде. Не все участники группы слышали о том, что произошло убийство, а те, кто и узнал об этом, особенно и не взволновался.
- Здоровенный такой, губастый? - осведомился женский голос у Павла за спиной, кто-то разъяснил:
- Ну да, амбал такой, сразу видно - бандит.
- Бывалый у нас народ, - подумал Павел, - Невозмутимый. Привыкли к убийствам, пожарам, взрывам - по всем телепрограммам круглые сутки гоняют. Чем удивишь телезрителя, который привык смотреть все эти дорожные патрули, дежурные части, криминалы, да ещё Петровка 38, не говоря уже о лос-анжелесских секретах, которые нас ещё меньше волнуют...
Вот Неля - другое дело, ишь как съежилась на своем месте, старается казаться незаметной. Да не журись, голубка, твой час ещё не пробил, все только начинается. Не к добру ты с рыжим связалась...
Его место было с краю у прохода, попробовал было подремать, но уже заходили туда-сюда стюардессы с заманчивыми предложениями выпить чего-нибудь - девушки согласились на апельсиновый сок, сам он попросил водки, потом тяжело груженая тележка преградила путь желающим пройти в туалет. Наконец, последовал сам обед - сложное действо, состоящее в более или менее ловком манипулировании деликатными столовыми приборами, салфетками и пакетиками. Сама еда при этом отходила на второй план: пока там разберешься, что к чему...
Лиза и Неля все время тихо переговаривались, Павел не прислушивался, все равно подруга позже перескажет все в деталях. Совсем другое занимало его мысли.
...Вчера Лиза, выслушав его, только и спросила:
- Ты готов все это рассказать отцу?
- Не знаю. Может, и не нужно...
- Вот и я о том. Зачем? Раз он скрывал столько лет, значит, и дальше надеется скрывать.
Она, пожалуй, права. Но уж Конькову-то он непременно все выложит. Хорош гусь этот старый сыщик, а ещё называется друг... "Я его как огня боялась, - призналась Грета, - Опасный человек и злой." Странное мнение об отцовском однокласснике, никогда Павел не предполагал, что тот может быть для кого-то опасен, но ведь профессия-то у них обоих - людей ловить.
К концу полета он, вероятно, задремал и примстилось ему смутно, что какая-то женщина снизу машет ему, взмывающему в небеса, цветным платком...
- Пристегнись, Паша, - сказал Лизин голос, - Мы уже над Москвой.
Павел очнулся с чувством сожаления и разочарования: только во сне явилась Маргарита его проводить. Там, в оставшейся позади Пальме, он ждал: вот выйдет из-за колонны, из-за витрины или пройдет сквозь раздвигающиеся стеклянные двери, за которыми нестерпимо сверкает солнце. - Паульхен, милый Паульхен, доброго пути. - Простились бы по-хорошему, пообещали бы писать друг другу, он бы сестренке Ингрид привет передал... Ждал и надеялся, сам себе не признаваясь, до последней минуты. А никто не пришел...
- Паш, ты присмотри за Нелей, - тихо попросила Лиза. Я её успокаивала, а она ни в какую. Боится, за меня цепляется, просит её одну не оставлять...
Та, о которой они говорили, стоя в тесном, заполненном нетерпеливыми пассажирами проходе, с усилием тянула с багажной полки закинутый туда при посадке плащ. Стала доставать заодно и Лизину куртку, и Пашину.
- Погоди, я тебе помогу...
- Да-да, пожалуйста...
А у самой глаза слез полны. И не по поводу курток, которые застряли, задвинутые чужим багажом.
- Держись нас, Неля, - бросил Павел, - Сначала паспортный контроль, потом получим багаж - и через таможню, зеленый коридор, если все пройдет благополучно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17