- И куда мы поедем?
- Во "Францис Канер". Это мой любимый ресторан.
К тому времени уже совсем стемнело, и за окнами мела пурга. На улицах было скользко, и машину то и дело заносило, пока они ехали по узеньким, извилистым улочкам, направляясь в старую часть города. Наконец такси остановилось перед массивной дубовой дверью с табличкой "Францис Канер". Потом Филип вел ее по узкому коридору, из которого они вошли в небольшой зал, где пианист что-то наигрывал на рояле. Они прошли еще дальше, через всю комнату, и заняли столик у стены.
Сев за стол, Лесли с интересом огляделась по сторонам. Они как будто находились в подвале: каменные стены были покрыты белой штукатуркой, а под самым потолком темнели балки. Подоконники, расположенные по всей длинне одной из стен, были сплошь уставлены цветочными горшками с буйно зеленеющими в них растениями - это было единственный островок цвета среди океана кипельно белых скатертей.
- Здесь прекрасно готовят, - сказал Филип, передавая ей меню.
Взглянув на немецкие слова, Лесли покачала головой.
- Ничего не могу разобрать. В таких местах как это есть какие-нибудь особые, фирменные блюда?
- Да. И предоставь это мне.
Она согласно кивнула, и тогда Филип подозвал жестом офицанта и сделал заказ.
- А я и не знала, что ты так хорошо говоришь по-немецки, воскликнула Лесли. - В клинике...
- Давай не будем о клинике, - резко перебил ее Филип. - Мне так редко удается вырваться из нее, что сейчас мне очень хочется забыть о том, кто я такой, и чем я там занимаюсь. - Он усмехнулся. - А вы всегда принимаете приглашения на ужин от незнакомых мужчин?
- Только от тех, кого мне удается подцепить в лифте, - сказала Лесли, принимая его тон. - И вообще-то, молодой человек, вы мне все так еще и не соизволили представиться.
- Тогда называй меня просто Филип. А тебя как зовут.
- Лесли.
- Очень красивое имя - Лесли.
Они сидели за столом, глядя друг на друга и улыбаясь, и их окружала атмосфера той доверительности, как это было несколько недель тому назад в "Пост-Отеле". Как и прежде он отрешился от своего официального имиджа и все тут же было позабыть, даже тот факт, что его тяжело больная жена осталась в больнице, отделенной от Цюриха не столь большим расстоянием.
- Тебе очень идет черный цвет, - мягко сказал он. - Ты часто так одеваешься?
- У меня нет такой возможности.
- Возможно это и к лучшему - у многих могла бы подняться температура! - Он пристально смотрел на нее. - Что ты сеогдня сделала с собой? Ты как будто выглядишь не так как всегда.
- Может быть это из-за сережек.
- Красивые серьги. Недавно купила?
- Что ты! Нет, конечно! Ричард подарил их мне по случаю окончания учебы.
Как только эти слова были произнесены, Лесли почувствовала, что он как будто снова замкнулся в себе, и наступило неловкое молчание, нарушенное приходом официанта, подавшего горячие блюда. Здесь была форель в винном соусе, после чего последовала грудка молочного поросенка, горох и помидоры, фаршированные чем-то белым, по виду напоминающим взбитые сливки, один из которых Лесли решила попробовать.
- Ой! - На глаза навернулись слезы, которые тут же обильно покатились по щекам. Она торопливо схватила стакан воды, одним залпом выпила его, и откинувшись на спинку стула, принялась вытирать глаза. - Боже мой, мне показалось, что я вся загорелась изнутри. Что это такое?
- Соус из хрена, взбитый со сливками. Очень многих это и вводит в заблуждение.
- Ты хочешь сказать, что ты знал об этом?
Он усмехнулся в ответ.
- И поделом тебе. В следующий раз, когда я скажу, что нужно забыть о прошлом, не заводи разговора о своих воздыхателях.
- Нету у меня никаких воздыхателей, - осторожно сказала она и снова отпила глоток воды. - Вот теперь лучше, можно снова приниматься за еду.
За ужином они болтали о чем-то незначительном, и время от времени Лесли начинала напевать мелодии, доносившиеся из алькова, где стоял рояль.
- Хорошо он играет, правда? - сказала она наконец.
- Если у тебя есть любимые песни, я могу попросить его сыграть.
- Мне очень нравится Коул Портер.
- Прекрасно. И мне тоже. Пойдем, скажем ему об этом.
Она встала из-за стола и проследовала вместе с ним к алькову, подождав, пока Филип разговаривал с пианистом, который понимающе кивнул, улыбнулся и заиграл "День и ночь". Филип снова обернулся к ней, и только теперь она заметила, с какой нежностью он глядел на нее. Горели неяркие светильники, и она почувствовала, как он обнимает ее за талию. Она ощутила дрожь во всем теле, но ничего не смогла с собой поделать, а он обнял ее еще крепче.
Он не разжал своих объятий даже когда музыка закончилась. Каждая новая мелодия казалась лучше предыдущей, и Лесли была как будто даже рада, когда Филип наконец отступил назад.
- Может быть пойдем и закончим ужин, - хрипло сказал он. - А потом еще потанцуем.
Снова оказавшись за столом, Лесли принялась с подозрением разглядывать десерт из ежевики, залитой вином и увенчанной сливками.
- Что тебя так беспокоит? - спросил он. - Это вполне безобидный десерт.
- Мне очень интересно, действительно ли это взбитые сливки?
Тогда он первым снял пробу.
- Ну и как, теперь ты довольна?
- Вполне, спасибо. - Она последовала его примеру. - Ты заказал замечательный ужин.
- Я очень рад, что тебе понравилось. Может быть еще чего-нибудь хочешь?
- Нет, что ты. Подумай о моей фигуре.
- Если бы я только мог ее забыть!
Воцарилось неловкое молчание, и Лесли отвела глаза, избегая встречаться с ним взглядом.
- Ты как будто чего-то стыдишься, - сказал он.
- Тебя это удивляет?
- Вообще-то нет. Извини.
- Ничего, все в порядке.
И снова наступила пауза, и тогда он вздохнул.
- Кажется вечер не слишком-то удачно, да?
- Что не слишком-то удачно?
- Наша попытка забыть обо всем и жить одним лишь этим моментом. - Он вытащил сигарету и закурил, мрачно глядя на дымящийся конец. - Я расстроил твои планы на вечер. Тебе следовало бы провести это вечер без меня: по крайней мере тогда ты бы лучше провела время.
Она натужно сглотнула.
- Вот как?
- Черт, что я говорю, нет! Конечно же нет. Тем более, что здесь не принято, чтобы по вечерам сюда приходили женщины без спутников. И тогда ты нарушила бы все правила приличия.
- Ну тогда не жалей, что пригласил меня.
- Я никогда не жалел об этом! - он взял ее за руку. - Пойдем, потанцуем?
Весь остаток вечера они провели в замечательно настроении, которое для Лесли было несколько омрачено ее осознанием того, что всему хорошему когда-нибудь приходит конец.
Стрелки часов перевалили уже далеко за полночь, когда они вышли из ресторана и пошли вдоль одной из узких улочек по направлению к шоссе. Все проезжавшие мимо такси уже везли пассажиров, и Лесли вздрагивала всякий раз когда холодные снежные хлопья попадали ей в лицо.
- Лучше держись за меня, - посоветовал Филип, - а то еще поскользнешься. Такие дороги не приспособлены для того, чтобы на них ходили на высоких каблуках.
Он взял ее под руку и они продолжали медленно идти вперед. Она снова вздрогнула, и тогда он привлек ее поближе к себе.
- Извини, что так вышло. Я представить себе не мог, что мы не сможем сразу поймать такси. Может быть ты подождешь вот здесь, у двери магазина, пока я попытаюсь найти машину? - С этими словами он отошел в сторону и закричал, что было мочи. И практически тут же рядом с ним, у тротуара притормозило свободное такси, объезжавшее улицы в поисках пассажиров.
Когда они сидели на сидениях в темном салоне, он вздохнул с облегчением.
- Ну, слава богу! А то я уже начал было волноваться.
Она улыбнулась.
- Я бы не стала возражать, если бы здесь было еще и чуточку потеплее.
- Хочешь, я дам тебе свой шарф?
- Нет-нет, я не очень замерзла.
Но он уже успел развязать шарф, который был тут же обмотан у нее вокруг шеи. Она прижималась подбородком к мягкой шерсти, которая все еще хранила тепло его тела и снова не смогла сдержать дрожь.
- Ты уверена, что тебе уже удалось согреться? - обеспокоенно поинтересовался он.
- Да, я..., - у нее в горле стоял ком, Лесли изо всех сил старалась сдержать подступившие слезы, и не смогла больше выговорить ни слова.
Наверное некоторые из переживаемых ею ощущений передались и ему, у него тоже перехватило дыхание, и тогда он обнял ее за плечи, прижимая к себе.
- Так никуда не годится, - прошептал он. - Я хочу чтобы этого больше не было.
- Правда? - переспросила она.
- А ты что, не знаешь? - он говорил, и Лесли чувствовала щекой его теплое дыхание. - Разве ты не знаешь о моих чувствах?
- Я не была уверена, - прошептала она в ответ. - Ты целыми днями совсем не обращал на меня внимания. Я думала, что я просто нравлюсь тебе, но...
- Ты мне не просто нравишься, - резко перебил он. - Иначе все было бы намного проще! Но как еще мне вести себя, когда со всех сторон за нами следят сотни глаз! Ты что, думаешь, что мне хочется все время быть с тобой? Что я не сгораю от желания обнять тебя... прикоснуться к тебе?
Но прежде, чем она смогла что-либо сказать он вдруг припал своими губами к ее губам, раздвигая их. Это был их первый столь тесный физический контакт, мечта, вопротившаяся в реальность, и она полностью отдалась наслаждению, не желая думать о том, что будет дальше.
Вскоре такси въехало во двор отеля, и Филип помог ей выйти из машины.
- Мне кажется, что нам следует выпить за нашу любовь, - сказал он в то время как они шли к лифту. - Бар уже закрыт, но у меня в номере есть виски. - Он вопросительно взглянул на нее. - Или может быть это претит твим представлениям о нормах приличия?
Она покачала головой, и они вошли в лифт и поднялись к нему в номер.
Но когда он закрыл дверь на ключ, и они снова остались одни, Лесли вдруг овладело неизвестное ей ранее тревожное чувство, и тогда она быстро подошла к окну и отдернула штору.
- А у тебя окно тоже выходит на озеро. Красиво, правда? А летом здесь, должно быть, все это смотрится еще замечательней, когда там катаются на лодках.
Он подошел и встал рядом, держа два бокала, один из которых затем протянул ей.
- Ты слишком много говоришь. Как будто беспокоишься о чем-то.
- Та, это так.
- А мне показалось, что ты не станешь переживать из-за каких-то там условностей.
- Из-за них нет. Я переживаю из-за себя! Ты сейчас здесь рядом со мной... мы совсем одни..., - она опустила глаза, и неожиданно он взял у нее из рук бокал, и поставив его вместе со своим на каминную полку, нежно обнял ее.
- Ты такая неиспорченная, - глухо сказал он. - Ты говоришь совсем как маленькая девочка, и временами я даже не могу поверить, что передо мной высокообразованный врач.
- Но только во всем остальном я остаюсь просто легко ранимой женщиной.
- Тогда ты должна быть уверена, что я не причиню тебе зла.
И они снова слились в долгом поцелуе, и его сильные, но такие нежные руки ласкали ее, перебирая медового цвета волосы, оглаживая упругое девичье тело, разжигая в ней желание, о котором она столько раз читала в книжках или слышала от подруг, но сама никогда прежде, до сего момента, не испытывала.
- О, Филип, - задыхаясь, прошептала она. - Я так люблю тебя.
Эти слова словно разрушили колдовские чары, потому что он вдруг отстранился, и снова протянул ей дрожащей рукой бокал с виски.
- Будет намного безопасней, если мы с тобой сейчас выпьем вот это, сказал он. - Возможно мы оба неплохо осведомлены о подобных жизненных проявлениях, но только я не уверен, что именно сейчас я готов полностью контролировать ситуацию!
Его насмешливый тон несколько разрядил обстановку, и Лесли подняла свой бокал.
- Так все же, Филип, каков будет тост?
- А тост будет самый очевидный. За наше будущее.
Эти слова заставили ее внезапно вспомнить о настоящем, и то ощущение счастья, что наполняло ее живительной энергией, вдруг куда-то улетучилось.
- Я не представляю, какое у нас с тобой может быть будущее, - сухо отозвалась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43