Теперь вновь стало известно, что ты находишься здесь.
Видно было, что Стэн искренне озабочен, и я ему сочувствовал. Я знал, что он лично отвечал за все мои действия.
- В принципе, - сказал я, - нет оснований для особого беспокойства. Я ведь заверил Кевина, что в СССР ко мне относятся хорошо, уважают.
Стэн посмотрел на меня с нескрываемым сомнением.
Через три дня за мной заехал Слава, и мы перевезли мои вещи в новую трехкомнатную квартиру. Практически все время я работал над своей книгой, а вечера, субботу и воскресенье проводил с Ларисой. Я не стал уведомлять КГБ, что пишу книгу о побеге. Когда приходили Стэн или Слава, я прятал рукопись в чемодан. Я написал о том, как Блейк стал вести себя в Москве, о тех разговорах, которые я подслушал. Ясно, что это едва ли встретило бы одобрение КГБ. Поэтому я намеревался тайно переправить рукопись на Запад.
Мы с Ларисой решили вместе провести летний отпуск.
С помощью Славы для нас был зарезервирован коттедж в Западной Белоруссии, практически на границе с Литвой.
Там мы провели целый месяц.
Кевин прибывал в Москву 12 августа, и мы со Стэном поехали встречать его в аэропорт. Стэн опасался, что английские спецслужбы сообщили о его приезде прессе и в аэропорту будут западные корреспонденты. Поэтому я надел темные очки и ждал недалеко от входа, а Стэн пошел в зал прилета. Но никаких корреспондентов не было, все прошло гладко. В моей квартире мы все выпили по рюмке, и Стэн оставил нас вдвоем с братом.
Мы с Кевином проговорили около двух часов, восполняя пробелы в нашей информации друг о друге, говорили о побеге. Затем я принес свою рукопись.
- Кевин, основная цель твоего приезда в Москву заключается в том, чтобы переправить на Запад рукопись моей книги о побеге. Хотя твое присутствие в Москве повышает мои шансы вернуться в Ирландию, дополнительным утешением будет для меня уверенность, что правда об этом деле будет обнародована.
Кевин взял рукопись и перелистал несколько страниц.
- Но как я вывезу ее из России?
- С помощью КГБ. Запомни, ты не обыкновенный турист, а важный гость. Стэн примет меры, чтобы обойти таможенную проверку в аэропорту. Положи рукопись в чемодан и забудь про нее.
Перед самым отъездом Кевина Стэн пригласил нас на обед в ресторан Речного вокзала. Стол ломился от икры и лососины, мы пили водку, коньяк, шамванское. Обсуждали различные маршруты моего возвращения в Ирландию в обход Великобритании, а также ту роль, какую мог сыграть в этом Кевин.
- Все, что тебе нужно сделать, Кевин, это зайти в ирландское посольство в Лондоне и от моего имени запросить паспорт, а по его получении переслать паспорт сюда.
Они не смогут отказать - я ирландский гражданин.
- При такой выпивке и закуске я вообще удивляюсь, что ты хочешь отсюда уезжать, - улыбнулся Кевин.
- Я тоже удивляюсь, - сказал Стэн, - но дело не в выпивке. Есть веские основания опасаться, что его выдадут англичанам и они будут его судить на основании закона о государственной тайне. И он получит 15 или 20 лет.
- А он по-прежнему будет желанным гостем в Советском Союзе?
- Более чем желанным. Ни для кого не секрет, что Шон - не коммунист, что ему даже не нравится наша система, но это никого не волнует. Мы никогда не пытались обратить его в нашу веру и никогда не будем этого делать. Он может остаться, иметь бесплатную квартиру и 30 фунтов в неделю до конца своих дней. Ему даже не придется работать. Его положение будет гораздо лучше, чем мое собственное. Уверяю вас, если я брошу работать, никто не даст мне ни копейки. Но при всем том решение остается за Шоном. Если он хочет вернуться в Ирландию, мы окажем ему всяческое содействие...
Настал день отъезда Кевина. Было решено, что провожать его будем мы со Стоном. Повернув с улицы, гдо стоял мой дом, машина выехала на кольцевую автодорогу и устремилась в сторону аэропорта. Перед тем как выехать на шоссе, нам нужно было миновать два-три перекрестка и один железнодорожный переезд. Получилось так, что у переезда нам пришлось простоять около получаса. Кевин начал посматривать на часы.
- Мой самолет вылетает в шесть, я должен быть на регистрации в пять, а сейчас уже 4.30.
- Не волнуйся, Кевин, мы успеем, - успокоил его Стэн, - будем на месте вовремя. - Он сказал что-то по-русски шоферу, и мы повернули на другую дорогу, не столь забитую транспортом. Однако десять минут спустя мотор начал почихивать, и мы были вынуждены остановиться. Водитель вышел из машины и открыл капот. Осмотрев мотор, он объяснил причину остановки Стану, который перевел его слова нам.
- Боюсь, парни, что у нас неполадки с зажиганием.
Он быстро все исправит.
Водитель стал осматривать свечи и проводку, снял крышку трамблера. В десять минут шестого мы все еще не сдвинулись с места. Кевин начал психовать.
- Если я сегодня не вернусь в Лондон этим рейсом, моя жена поднимет панику.
- Далеко до аэропорта? - спросил я Стэна.
- Минут двадцать.
- А нельзя связаться с вашими людьми в аэропорту и попросить о помощи?
- К сожалению, эта машина не оборудована радиоустановкой.
- В таком случае нам лучше взять такси, - сказал Кевин, еще раз взглянув на часы.
- К сожалению, Кевин, мы поехали более коротким путем. Это - не основная дорога в аэропорт, и здесь поймать такси очень трудно.
Кевин начал терять контроль над своими эмоциями.
- Я должен быть в Лондоне сегодня вечером во что бы то ни стало!
- Сожалею, Кевин, но я ничем не могу помочь.
Голос Стэна звучал с искренним сочувствием. Было 20 минут шестого, а водитель все еще возился с мотором.
Стэн подошел к нему и, по-видимому, стал его отчитывать. Но шофер продолжал молча заниматься своим делом.
Кевин подошел ко мне, кивнул в сторону Стэна, стоящего около машины, и тихо сказал:
- Думаю, что все это подстроено!
- Перестань, Кевин, ради бога, не позволяй воображению завести себя слишком далеко.
- Эй, ребята, - закричал в этот момент Стэн, - кажется, едет такси.
Мы посмотрели в направлении, куда указывал Стэн, и действительно увидели машину. Это было первое такси, появившееся на этой дороге за все время нашей довольно продолжительной стоянки.
Стэн остановил машину и в течение примерно минуты говорил с водителем, потом жестом подозвал нас.
- Боюсь, что Кевину придется ехать в аэропорт одному: здесь есть только одно свободное место.
- Это лучше, чем ничего, - вздохнул с облегчением Кевин.
Мне было нетрудно убедиться, что Стэн прав: действительно, в салоне автомобиля уже сидели трое мужчин.
Водитель забросил чемодан Кевина *в багажник, мы попрощались, а Стэн еще успел сунуть шоферу несколько рублей.
- Счастливого пути, надеюсь, ты успеешь на самолет.
- Всего хорошего, Кевин, скоро увидимся в Ирландии!
Взревел мотор, и такси помчалось в сторону аэропорта. На часах было половина шестого.
- Ты думаешь, он успеет, Стэн?
- Будем надеяться. Он должен быть на месте самое позднее без десяти шесть. Жаль, мне не удалось самому проводить его, с моей помощью он быстрее и без всяких формальностей прошел бы таможенный и паспортный контроль.
Наконец шофер опустил капот, сел за руль, нажал на стартер, и мотор ожил. Было ровно шесть.
- Бессмысленно ехать теперь в аэропорт, - сказал Стэн. - Сейчас подвезем тебя до дому, а позже я позвоню и сообщу, что мне удалось узнать.
В половине восьмого Стэн позвонил и сказал, что Кевин успел на самолет. Моя рукопись оказалась за пределами СССР. Я как будто заново родился, столь велико было мое ликование.
Неделю спустя вернулась с Урала Лариса. Она привезла мне несколько банок с солеными грибами и медом. В один из вечеров она приготовила для меня традиционное сибирское блюдо - пельмени. Несколько раз звонил Стэн, Слава приносил "Таймс". Как я и предполагал, Блейк уже переехал. Все шло по плану.
3 сентября, через пятнадцать дней после отъезда Кевина, вновь позвонил Стэн.
- Привет, Шон. Получилось так, что твоя рукопись была отобрана у Кевина в аэропорту. Очень жаль, что ты не обратился к нам, мы бы организовали переправку рукописи в Великобританию. В этом деле ты мог бы рассчитывать на нашу помощь.
- Понятно.
- Достойны сожаления и те взгляды, которые ты высказываешь в рукописи, но, как я сказал моим коллегам, бессмысленно ее отбирать у тебя, потому что по возвращении в Ирландию ты все можешь написать заново. И знаешь, Шон, по-моему, ты несправедлив к Джорджу.
Впрочем, это твое мнение, и ты имеешь на него право.
Как же они узнали, что я передал рукопись Кевину?
Как они вообще о ней проведали? На эти вопросы был только один ответ: моя квартира прослушивалась. Каждое слово, которым мы обменялись с Кевином, было записано на пленку. Как это может отразиться на моем положении, на моих шансах вернуться в Ирландию? И Стэн, и Слава уже давно знали, что я недолюбливаю Блейка, но у них не было уверенности, заявлю ли я о своих взглядах по возвращении на Запад.
В шесть часов пришел Слава и принес письмо от Кевина. Оно было отправлено на другой день после его приезда в Лондон. Обыкновенно письмо из Лондона доходило до меня за 10 дней. На этот раз понадобилось 14. Я сделал вывод, что в КГБ решили сначала закончить изучение рукописи, а уж потом передать мне письмо, так как в нем неизбежно будут ссылки на случившееся в аэропорту.
Письмо оказалось кратким, и неудивительно, что в нем Кевин опасался за мою безопасность. Он рассказывал, как у него была изъята рукопись при таможенном досмотре. Далее следовал абзац, который, без сомнения, предназначался для КГБ. "Я, естественно, очень внимательно прочел рукопись перед отъездом и помню отлично все, что ты написал о Блейке. Советую тебе возвращаться в Ирландию и ничего больше не писать. Забудь о Блейке. Я сделаю то же самое".
Слава, как и Стэн, был расстроен всей этой историей с рукописью, но по нему не было заметно, что он стал хуже ко мне относиться. Он просто сожалел по поводу моих оценок СССР и моего мнения о Блейке. Следовательно, Слава тоже читал рукопись. Я спросил, где она сейчас и когда мне ее вернут. Он ответил мне, что с таможни она была передана в Главлит, который должен решить ее судьбу.
- В соответствии с законом Главлит просматривает все печатные материалы, которые предназначены для использования за пределами Советского Союза. Эта организация не имеет никакого отношения к КГБ. Когда Главлит закончит рассмотрение рукописи, тебе ее возвратят.
Следующим вечером мы говорили с Кевином по телефону. После взаимных приветствий Кевин спросил, не попал ли я в какую-нибудь переделку из-за рукописи.
- Мы все здесь думали, что у тебя будут серьезные неприятности с КГБ, и очень волновались за тебя.
- Для беспокойства нет никаких оснований. Сейчас я могу это сказать с полной уверенностью. Послушай, Кевин, таможня обязана конфисковывать рукописи и согласно закону передавать их в Главлит.
- Таможня, какая к черту таможня! В аэропорту меня ждали сотрудники КГБ. В тот самый момент, как я положил свой чемодан на специальный прилавок таможенника, молодой человек в штатском, стоявший за его спиной, сказал: "Вас мы просим пройти в отдельную комнату.
Следуйте за мной". Он привел меня в какое-то помещение и там перетряс весь мой багаж. Меня также подвергли личному обыску - обшарили все карманы, даже бумажник. Они взяли твою рукопись и унесли ее в другую комнату. Пять минут спустя мне возвратили записную книжку и заявили, что рукопись конфискуется. Слушай, Шон, с самого начала было ясно, что он знает, чего ищет.
Думаю, этот парень в штатском выходил в другую комнату, чтобы точно узнать у кого-то, что именно следует мне возвратить, а что изъять. Тот человек в другой комнате должен был хорошо знать все это дело. Возможно, это был Слава, Виктор или даже сам Блейк, то есть кто-то, кто знал даже твой почерк.
- Хорошо, все понятно. Передам твои соображения Стэну и посмотрим, что он скажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Видно было, что Стэн искренне озабочен, и я ему сочувствовал. Я знал, что он лично отвечал за все мои действия.
- В принципе, - сказал я, - нет оснований для особого беспокойства. Я ведь заверил Кевина, что в СССР ко мне относятся хорошо, уважают.
Стэн посмотрел на меня с нескрываемым сомнением.
Через три дня за мной заехал Слава, и мы перевезли мои вещи в новую трехкомнатную квартиру. Практически все время я работал над своей книгой, а вечера, субботу и воскресенье проводил с Ларисой. Я не стал уведомлять КГБ, что пишу книгу о побеге. Когда приходили Стэн или Слава, я прятал рукопись в чемодан. Я написал о том, как Блейк стал вести себя в Москве, о тех разговорах, которые я подслушал. Ясно, что это едва ли встретило бы одобрение КГБ. Поэтому я намеревался тайно переправить рукопись на Запад.
Мы с Ларисой решили вместе провести летний отпуск.
С помощью Славы для нас был зарезервирован коттедж в Западной Белоруссии, практически на границе с Литвой.
Там мы провели целый месяц.
Кевин прибывал в Москву 12 августа, и мы со Стэном поехали встречать его в аэропорт. Стэн опасался, что английские спецслужбы сообщили о его приезде прессе и в аэропорту будут западные корреспонденты. Поэтому я надел темные очки и ждал недалеко от входа, а Стэн пошел в зал прилета. Но никаких корреспондентов не было, все прошло гладко. В моей квартире мы все выпили по рюмке, и Стэн оставил нас вдвоем с братом.
Мы с Кевином проговорили около двух часов, восполняя пробелы в нашей информации друг о друге, говорили о побеге. Затем я принес свою рукопись.
- Кевин, основная цель твоего приезда в Москву заключается в том, чтобы переправить на Запад рукопись моей книги о побеге. Хотя твое присутствие в Москве повышает мои шансы вернуться в Ирландию, дополнительным утешением будет для меня уверенность, что правда об этом деле будет обнародована.
Кевин взял рукопись и перелистал несколько страниц.
- Но как я вывезу ее из России?
- С помощью КГБ. Запомни, ты не обыкновенный турист, а важный гость. Стэн примет меры, чтобы обойти таможенную проверку в аэропорту. Положи рукопись в чемодан и забудь про нее.
Перед самым отъездом Кевина Стэн пригласил нас на обед в ресторан Речного вокзала. Стол ломился от икры и лососины, мы пили водку, коньяк, шамванское. Обсуждали различные маршруты моего возвращения в Ирландию в обход Великобритании, а также ту роль, какую мог сыграть в этом Кевин.
- Все, что тебе нужно сделать, Кевин, это зайти в ирландское посольство в Лондоне и от моего имени запросить паспорт, а по его получении переслать паспорт сюда.
Они не смогут отказать - я ирландский гражданин.
- При такой выпивке и закуске я вообще удивляюсь, что ты хочешь отсюда уезжать, - улыбнулся Кевин.
- Я тоже удивляюсь, - сказал Стэн, - но дело не в выпивке. Есть веские основания опасаться, что его выдадут англичанам и они будут его судить на основании закона о государственной тайне. И он получит 15 или 20 лет.
- А он по-прежнему будет желанным гостем в Советском Союзе?
- Более чем желанным. Ни для кого не секрет, что Шон - не коммунист, что ему даже не нравится наша система, но это никого не волнует. Мы никогда не пытались обратить его в нашу веру и никогда не будем этого делать. Он может остаться, иметь бесплатную квартиру и 30 фунтов в неделю до конца своих дней. Ему даже не придется работать. Его положение будет гораздо лучше, чем мое собственное. Уверяю вас, если я брошу работать, никто не даст мне ни копейки. Но при всем том решение остается за Шоном. Если он хочет вернуться в Ирландию, мы окажем ему всяческое содействие...
Настал день отъезда Кевина. Было решено, что провожать его будем мы со Стоном. Повернув с улицы, гдо стоял мой дом, машина выехала на кольцевую автодорогу и устремилась в сторону аэропорта. Перед тем как выехать на шоссе, нам нужно было миновать два-три перекрестка и один железнодорожный переезд. Получилось так, что у переезда нам пришлось простоять около получаса. Кевин начал посматривать на часы.
- Мой самолет вылетает в шесть, я должен быть на регистрации в пять, а сейчас уже 4.30.
- Не волнуйся, Кевин, мы успеем, - успокоил его Стэн, - будем на месте вовремя. - Он сказал что-то по-русски шоферу, и мы повернули на другую дорогу, не столь забитую транспортом. Однако десять минут спустя мотор начал почихивать, и мы были вынуждены остановиться. Водитель вышел из машины и открыл капот. Осмотрев мотор, он объяснил причину остановки Стану, который перевел его слова нам.
- Боюсь, парни, что у нас неполадки с зажиганием.
Он быстро все исправит.
Водитель стал осматривать свечи и проводку, снял крышку трамблера. В десять минут шестого мы все еще не сдвинулись с места. Кевин начал психовать.
- Если я сегодня не вернусь в Лондон этим рейсом, моя жена поднимет панику.
- Далеко до аэропорта? - спросил я Стэна.
- Минут двадцать.
- А нельзя связаться с вашими людьми в аэропорту и попросить о помощи?
- К сожалению, эта машина не оборудована радиоустановкой.
- В таком случае нам лучше взять такси, - сказал Кевин, еще раз взглянув на часы.
- К сожалению, Кевин, мы поехали более коротким путем. Это - не основная дорога в аэропорт, и здесь поймать такси очень трудно.
Кевин начал терять контроль над своими эмоциями.
- Я должен быть в Лондоне сегодня вечером во что бы то ни стало!
- Сожалею, Кевин, но я ничем не могу помочь.
Голос Стэна звучал с искренним сочувствием. Было 20 минут шестого, а водитель все еще возился с мотором.
Стэн подошел к нему и, по-видимому, стал его отчитывать. Но шофер продолжал молча заниматься своим делом.
Кевин подошел ко мне, кивнул в сторону Стэна, стоящего около машины, и тихо сказал:
- Думаю, что все это подстроено!
- Перестань, Кевин, ради бога, не позволяй воображению завести себя слишком далеко.
- Эй, ребята, - закричал в этот момент Стэн, - кажется, едет такси.
Мы посмотрели в направлении, куда указывал Стэн, и действительно увидели машину. Это было первое такси, появившееся на этой дороге за все время нашей довольно продолжительной стоянки.
Стэн остановил машину и в течение примерно минуты говорил с водителем, потом жестом подозвал нас.
- Боюсь, что Кевину придется ехать в аэропорт одному: здесь есть только одно свободное место.
- Это лучше, чем ничего, - вздохнул с облегчением Кевин.
Мне было нетрудно убедиться, что Стэн прав: действительно, в салоне автомобиля уже сидели трое мужчин.
Водитель забросил чемодан Кевина *в багажник, мы попрощались, а Стэн еще успел сунуть шоферу несколько рублей.
- Счастливого пути, надеюсь, ты успеешь на самолет.
- Всего хорошего, Кевин, скоро увидимся в Ирландии!
Взревел мотор, и такси помчалось в сторону аэропорта. На часах было половина шестого.
- Ты думаешь, он успеет, Стэн?
- Будем надеяться. Он должен быть на месте самое позднее без десяти шесть. Жаль, мне не удалось самому проводить его, с моей помощью он быстрее и без всяких формальностей прошел бы таможенный и паспортный контроль.
Наконец шофер опустил капот, сел за руль, нажал на стартер, и мотор ожил. Было ровно шесть.
- Бессмысленно ехать теперь в аэропорт, - сказал Стэн. - Сейчас подвезем тебя до дому, а позже я позвоню и сообщу, что мне удалось узнать.
В половине восьмого Стэн позвонил и сказал, что Кевин успел на самолет. Моя рукопись оказалась за пределами СССР. Я как будто заново родился, столь велико было мое ликование.
Неделю спустя вернулась с Урала Лариса. Она привезла мне несколько банок с солеными грибами и медом. В один из вечеров она приготовила для меня традиционное сибирское блюдо - пельмени. Несколько раз звонил Стэн, Слава приносил "Таймс". Как я и предполагал, Блейк уже переехал. Все шло по плану.
3 сентября, через пятнадцать дней после отъезда Кевина, вновь позвонил Стэн.
- Привет, Шон. Получилось так, что твоя рукопись была отобрана у Кевина в аэропорту. Очень жаль, что ты не обратился к нам, мы бы организовали переправку рукописи в Великобританию. В этом деле ты мог бы рассчитывать на нашу помощь.
- Понятно.
- Достойны сожаления и те взгляды, которые ты высказываешь в рукописи, но, как я сказал моим коллегам, бессмысленно ее отбирать у тебя, потому что по возвращении в Ирландию ты все можешь написать заново. И знаешь, Шон, по-моему, ты несправедлив к Джорджу.
Впрочем, это твое мнение, и ты имеешь на него право.
Как же они узнали, что я передал рукопись Кевину?
Как они вообще о ней проведали? На эти вопросы был только один ответ: моя квартира прослушивалась. Каждое слово, которым мы обменялись с Кевином, было записано на пленку. Как это может отразиться на моем положении, на моих шансах вернуться в Ирландию? И Стэн, и Слава уже давно знали, что я недолюбливаю Блейка, но у них не было уверенности, заявлю ли я о своих взглядах по возвращении на Запад.
В шесть часов пришел Слава и принес письмо от Кевина. Оно было отправлено на другой день после его приезда в Лондон. Обыкновенно письмо из Лондона доходило до меня за 10 дней. На этот раз понадобилось 14. Я сделал вывод, что в КГБ решили сначала закончить изучение рукописи, а уж потом передать мне письмо, так как в нем неизбежно будут ссылки на случившееся в аэропорту.
Письмо оказалось кратким, и неудивительно, что в нем Кевин опасался за мою безопасность. Он рассказывал, как у него была изъята рукопись при таможенном досмотре. Далее следовал абзац, который, без сомнения, предназначался для КГБ. "Я, естественно, очень внимательно прочел рукопись перед отъездом и помню отлично все, что ты написал о Блейке. Советую тебе возвращаться в Ирландию и ничего больше не писать. Забудь о Блейке. Я сделаю то же самое".
Слава, как и Стэн, был расстроен всей этой историей с рукописью, но по нему не было заметно, что он стал хуже ко мне относиться. Он просто сожалел по поводу моих оценок СССР и моего мнения о Блейке. Следовательно, Слава тоже читал рукопись. Я спросил, где она сейчас и когда мне ее вернут. Он ответил мне, что с таможни она была передана в Главлит, который должен решить ее судьбу.
- В соответствии с законом Главлит просматривает все печатные материалы, которые предназначены для использования за пределами Советского Союза. Эта организация не имеет никакого отношения к КГБ. Когда Главлит закончит рассмотрение рукописи, тебе ее возвратят.
Следующим вечером мы говорили с Кевином по телефону. После взаимных приветствий Кевин спросил, не попал ли я в какую-нибудь переделку из-за рукописи.
- Мы все здесь думали, что у тебя будут серьезные неприятности с КГБ, и очень волновались за тебя.
- Для беспокойства нет никаких оснований. Сейчас я могу это сказать с полной уверенностью. Послушай, Кевин, таможня обязана конфисковывать рукописи и согласно закону передавать их в Главлит.
- Таможня, какая к черту таможня! В аэропорту меня ждали сотрудники КГБ. В тот самый момент, как я положил свой чемодан на специальный прилавок таможенника, молодой человек в штатском, стоявший за его спиной, сказал: "Вас мы просим пройти в отдельную комнату.
Следуйте за мной". Он привел меня в какое-то помещение и там перетряс весь мой багаж. Меня также подвергли личному обыску - обшарили все карманы, даже бумажник. Они взяли твою рукопись и унесли ее в другую комнату. Пять минут спустя мне возвратили записную книжку и заявили, что рукопись конфискуется. Слушай, Шон, с самого начала было ясно, что он знает, чего ищет.
Думаю, этот парень в штатском выходил в другую комнату, чтобы точно узнать у кого-то, что именно следует мне возвратить, а что изъять. Тот человек в другой комнате должен был хорошо знать все это дело. Возможно, это был Слава, Виктор или даже сам Блейк, то есть кто-то, кто знал даже твой почерк.
- Хорошо, все понятно. Передам твои соображения Стэну и посмотрим, что он скажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18