Должно быть, ему предложили слишком большой кусок.
Карьяж не мог скрыть удивления.
— Вы знали о контактах между ними?
— Да, но я думал, что Ясфир таким образом хочет как-то найти к нам подход. Очевидно, я ошибался. Я не обращал внимания на все его мелкие делишки. Все это было более-менее привычно. Но тут нечто другое.
— Что мы будем делать?
— Выбор у нас небольшой. Мы не можем вынести эту историю на всеобщее обозрение, потому что она станет для нас ящиком Пандоры. Одно слово — и мы потеряем и контакты с таможней США, и наше право на фрахт. Мы должны сами разобраться в ситуации. Первым делом вызвать Юсефа. Мы должны выяснить, как глубоко завязли в этой истории.
— Вы прибудете сюда, чтобы встретиться с ним? — спросил Дик.
— Нет. Женева полна любопытных глаз. Лучше попросите его приехать в Гштаадт для встречи со мной.
— О'кей. Вы хотите, чтобы я тоже присутствовал?
— Я думаю, вам лучше оставаться на месте. Чем меньше людей он увидит, тем лучше. Еще одна мысль пришла Дику.
— Мне довелось услышать, что семьи Риада и Мафрада находятся в близких, дружеских отношениях. Не думаете ли вы, что ваш бывший тесть мог быть связан с ними?
— Невозможно, — уверенно отреагировал Бадр. — Риад — старомодный консерватор. Он никогда не будет иметь ничего общего с таким жуликом как Мафрад, пусть даже его обсыпят золотом.
— Я так и подумал, что вам это известно, — сказал Дик.
Снова он вспомнил Лейлу, но в последний момент удержал себя от упоминания о ней. В конце недели он будет знать больше. Положив трубку, несколько минут он сидел, погруженный в раздумья. Если между семьями не было ничего общего, почему она так настойчиво подчеркивала эту важную деталь? Все это не имело смысла, по крайней мере, пока еще.
Открылась дверь и вошла его секретарша. Она остановилась в удивлении.
— Мистер Карьяж, — сказала она по-английски с резким швейцарским акцентом, — вы так рано на месте?
— Да. Мне надо было сделать несколько важных звонков.
— Не хотите ли кофе?
— Будьте любезны. И захватите свой блокнот. Я должен послать телекс Зиаду в Париж.
Но когда она вернулась с блокнотом, он передумал и решил позвонить лично. Дик уже почти допил кофе, когда Юсеф связался с ним.
— Шеф попросил меня связаться с вами и попросить вас приехать в Гштаадт для встречи с ним, если вы свободны, — сказал он.
В голосе Юсефа послышались тревожные нотки.
— Что-то случилось?
Дик засмеялся.
— Не думаю. Между нами говоря, я думаю, что ему несколько наскучило играть роль семейного человека. Может, он ищет повода выбраться оттуда.
— Дик почувствовал, с каким облегчением были восприняты его слова.
— Повод у меня уже есть. Винсент согласился на расторжение контракта с нами без того, чтобы мы платили ему больше, чем уже выплачено. Могу сказать, что шефу необходимо лично подписать документы.
— Ему это понравится, — сказал Карьяж.
Почувствовав доверительность беседы, Юсеф позволил себе заговорить в приятельском тоне.
— Шеф все еще ходит вокруг да около «Арабских кукол»?
Дик ответил точно таким же ровным голосом.
— В сущности, я не знаю. Он мне ничего не говорил. Но вы же знаете его не хуже меня. Он интересуется любым новым делом, если оно пахнет деньгами. Может, оно его и заинтересует.
— Судя по тому, что я слышал, это незначительная операция. Не думаю, что она его очень заинтересует.
— Если об этом зайдет разговор, — сказал Дик, — вы ему так и скажите.
— Это идея. — Дику показалось, что он слышит, как в голове у Юсефа проворачиваются шестеренки. — Мне тут надо еще кое с чем разобраться. Скажите шефу, что я буду на месте вечером.
— Передам, — сказал Дик и положил трубку.
Секретарша вошла в кабинет еще с одной чашечкой кофе.
— Мисс Аль Фей ждет, — сказала она, ставя поднос на стол. — Она спрашивала, будет ли с утра у вас для нее время?
— Попроси ее войти, — сказал Дик.
Лейла что-то задумала, прикинул он, наливая кофе. Обычно по утрам она никогда не появлялась в офисе.
В это утро она выглядела куда более юной, чем обычно. Подойдя к его письменному столу, она остановилась.
— Я не займу у тебя много времени, — сказала она.
— Все в порядке. Хочешь кофе?
— Нет, спасибо. Я специально зашла сказать тебе, что я очень сожалею о прошлой ночи.
— Забудь. Я уже ничего не помню.
— А я помню, — настойчиво сказала она. — Я вела себя как капризный ребенок. Я не имела права требовать у тебя такие вещи. Я не хочу, чтобы у нас испортились отношения.
— Они не испортятся.
— Честно?
— Честно, — ответил он.
Он увидел, с каким облегчением она взглянула на него, но в глазах ее был странный огонек торжества.
— Можно я приду к тебе в комнату сегодня вечером? — тем же послушным голосом спросила она.
— Я буду очень несчастлив, если ты не явишься.
— Я обещала кое-каким друзьям, что пообедаю с ними сегодня вечером. Но я управлюсь как можно быстрее и вернусь домой.
— Я буду ждать.
Обойдя стол, она взяла Дика за руки и прижала их к своей груди.
— Не знаю, смогу ли я дождаться вечера, — сказала она.
Телефон снова зазвонил. Оторвав руки от ее груди, он взял трубку.
— Боюсь, молодая леди, — с насмешливой серьезностью сказал он, — мы оба будем томиться одним и тем же. Подожди минутку, — сказал он. Прикрыв рукой микрофон, он виновато посмотрел на нее. — Видишь ли, у меня тут одно дельце.
Легко поцеловав его в губы, она направилась к дверям, но остановилась на полпути, словно ее поразила внезапная мысль.
— Кстати, ты ничего не говорил отцу?
— Нет, — ответил он, по-прежнему прикрывая микрофон.
— Отлично. — Она послала ему воздушный поцелуй. — До вечера.
До тех пор, пока не закрылась дверь, он сохранял на лице улыбку, но как только он отнял ладонь от микрофона, на лице его появилось тревожное выражение. Всем своим существом он чувствовал беду. Большую беду.
Глава 7
Бадр снял трубку. В ней раздался веселый голос Юсефа.
— Я в городе, в отеле, и я захватил из Парижа кое-что очень любопытное, — сказал он. — Может, вы приедете и мы вместе пообедаем?
— Не думаю, что у меня это получится.
— Шеф, вы же меня знаете. Если я говорю, что это очень любопытно, то так и есть. У нее такое тело, что вы не поверите собственным глазам, и она просто с ума сходит, ну совершенно теряет голову. И не успеваете вы о чем-нибудь подумать, как она это с удовольствием уже делает.
— Засунь ее в холодильник. Для этого будет другое время. Сегодня вечером у меня к обеду будет другая публика.
— Тогда, может, утром?
— Отпадает. У меня завтра утром несколько деловых встреч дома.
— В таком случае, когда же мы с вами встретимся? — спросил Юсеф. — Завтра за ленчем?
— Весь день занят. Сегодня, ближе к вечеру.
— К вечеру? — с легким беспокойством спросил Юсеф.
— Да. Гости уедут к полуночи.
— Вы уверены, что вам не захочется приехать сюда? Девочка будет очень разочарована. Я рассказывал ей, какой вы потрясающий мужик.
— Купи ей что-нибудь в ювелирном магазине, преподнеси от моего имени и скажи, что я огорчен не меньше ее.
— О'кей, шеф. Значит, вечером увидимся. В полпервого, идет?
— Идет, — сказал Бадр и положил трубку.
Когда вошла Иордана, он по-прежнему сидел в полумраке библиотеки.
— Дети отправляются спать, — сказала она. — Они спрашивают, придешь ли ты пожелать им спокойной ночи.
— Конечно, — сказал он, вставая.
Когда он оказался рядом с ней, она остановила его движением руки.
— Что-то не в порядке? — спросила она, заглядывая ему в лицо.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты обеспокоен. Кто с тобой говорил по телефону?
— Юсеф. Он прибудет сюда повидаться со мной.
— Ах, вот как.
— Он будет один. Мы должны с ним обговорить кое-какие важные дела.
Она молчала.
— Ты его не любишь, не так ли?
— Он мне никогда не нравился, — ответила она, — и ты это знаешь. Он такой же, как и большинство той публики, что крутится вокруг тебя. Они как стервятники, которые надеются ухватить кусок объедков. И в то же время, пуская слюни, облизывают тебя, словно ты господь бог. Как та личность, которую я дважды встречала — один раз на яхте, а второй раз в Калифорнии, после того, как ты уехал. Али Ясфир. Типичный стервятник.
— Я и не знал, что он был в Калифорнии, — сказал Бадр.
— Был. Я видела, как он входил в отель, как раз, когда я вышла оттуда. Он приезжал встретиться с Юсефом. И ни к одному из них я бы не рискнула повернуться спиной.
Он смотрел на нее. Странно, что она объединила вместе этих двух. Она более наблюдательна, чем он предполагал.
— Тебе лучше подняться, — сказала она. — Дети ждут, и у них будет не так много времени, чтобы раздеться и лечь в постели, прежде, чем появятся наши гости.
— О'кей.
— Бадр.
Он снова повернулся к ней.
— Спасибо тебе.
— За что?
— Дети никогда еще не были так счастливы. Ты знаешь, что за последние две недели ты провел с ними времени больше, чем за последние три года? Они так рады, когда отец рядом. И я тоже.
— Мне самому это нравится.
— Я хочу надеяться, что так будет и дальше. — Кончиками пальцев она прикоснулась к его руке. — Мы так долго были лишены этого.
Он не двигался.
— Как ты думаешь, мы можем на это рассчитывать? — спросила она.
— Увидим. Вокруг всегда столько дел.
Не меняясь в лице, она отвела руку.
— Так поторопись, — сказала она, поворачиваясь. — Мне надо отдать последние распоряжения к обеду.
Он проводил ее взглядом и не успела она выйти, как он направился к лестнице, ведущей в спальню мальчиков.
Они сидели в кроватках, ожидая его. Он заговорил с ними по-арабски.
— Хороший ли у вас был день?
Они хором ответили ему на том же языке.
— Да, отец.
— Мама сказала, что вы хотели меня видеть.
Дети посмотрели друг на друга.
— Спроси его, — сказал Мухаммед.
— Нет, — ответил Самир, — сам спроси. Ты старший.
Бадр засмеялся.
— Хоть одному из вас надо поторопиться, а то мне надо идти вниз переодеваться.
— Ну, спроси же, — поторопил Самир брата.
Мухаммед посмотрел на отца. Глаза у него были большие и серьезные.
— Нам тут нравится, папа.
— Я рад.
В поисках поддержки Мухаммед посмотрел на младшего брата.
— Мне тоже тут нравится, — тоненьким голоском сказал Самир. Сидя на другой кровати, он смотрел на старшего. — Теперь ты можешь его спрашивать.
Мухаммед сделал глубокий вдох.
— Мы хотели бы жить здесь, папа. С тобой.
— А как насчет Бейрута?
— Нам там не нравится, — сразу же ответил Мухаммед. — Там нечего делать. Там нет снега и всего остального.
— А школа?
— Теперь наш арабский стал гораздо лучше, — торопливо сказал Самир. — И не мог бы ты... мы думали... — Его голос упал до шепота. Он в отчаянии посмотрел на Мухаммеда.
— Мы думали, — подхватил разговор Мухаммед, — не мог бы ты перевести школу сюда? Чтобы мы могли кататься на лыжах и в то же время ходить в школу.
Бадр рассмеялся.
— Это не так просто.
— Почему? — спросил Самир.
— Вы не можете просто так взять целую школу и перенести ее сюда. А что будут делать остальные ученики? Они останутся без школы.
— Мы их тоже захватим, — сказал Мухаммед, — уверен, что им здесь тоже понравится.
— Наша нянечка говорит, что ты можешь сделать все, что захочешь, — сказал Самир.
Бадр улыбнулся.
— Ну, она ошибается. Есть вещи, которые даже я не могу сделать. И эта одна из них.
На лицах детей отразилось разочарование.
— Но я расскажу вам о том, что я могу делать, — добавил он.
— А что? — спросил Мухаммед.
— Через два месяца у вас снова будут каникулы, — сказал он, — и я заберу вас обратно сюда.
— Но весь снег уже сойдет, — сказал Самир.
— Снега будет достаточно. Я вам это обещаю. — Нагнувшись, он поцеловал каждого из своих сыновей. — А теперь — спать. Я поговорю с лыжным инструктором. Может быть, завтра он разрешит нам спуститься по северным склонам.
— Где катаются большие мальчики? — в восторге спросил Мухаммед.
— Да, но вы должны обещать мне, что будете очень осторожны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Карьяж не мог скрыть удивления.
— Вы знали о контактах между ними?
— Да, но я думал, что Ясфир таким образом хочет как-то найти к нам подход. Очевидно, я ошибался. Я не обращал внимания на все его мелкие делишки. Все это было более-менее привычно. Но тут нечто другое.
— Что мы будем делать?
— Выбор у нас небольшой. Мы не можем вынести эту историю на всеобщее обозрение, потому что она станет для нас ящиком Пандоры. Одно слово — и мы потеряем и контакты с таможней США, и наше право на фрахт. Мы должны сами разобраться в ситуации. Первым делом вызвать Юсефа. Мы должны выяснить, как глубоко завязли в этой истории.
— Вы прибудете сюда, чтобы встретиться с ним? — спросил Дик.
— Нет. Женева полна любопытных глаз. Лучше попросите его приехать в Гштаадт для встречи со мной.
— О'кей. Вы хотите, чтобы я тоже присутствовал?
— Я думаю, вам лучше оставаться на месте. Чем меньше людей он увидит, тем лучше. Еще одна мысль пришла Дику.
— Мне довелось услышать, что семьи Риада и Мафрада находятся в близких, дружеских отношениях. Не думаете ли вы, что ваш бывший тесть мог быть связан с ними?
— Невозможно, — уверенно отреагировал Бадр. — Риад — старомодный консерватор. Он никогда не будет иметь ничего общего с таким жуликом как Мафрад, пусть даже его обсыпят золотом.
— Я так и подумал, что вам это известно, — сказал Дик.
Снова он вспомнил Лейлу, но в последний момент удержал себя от упоминания о ней. В конце недели он будет знать больше. Положив трубку, несколько минут он сидел, погруженный в раздумья. Если между семьями не было ничего общего, почему она так настойчиво подчеркивала эту важную деталь? Все это не имело смысла, по крайней мере, пока еще.
Открылась дверь и вошла его секретарша. Она остановилась в удивлении.
— Мистер Карьяж, — сказала она по-английски с резким швейцарским акцентом, — вы так рано на месте?
— Да. Мне надо было сделать несколько важных звонков.
— Не хотите ли кофе?
— Будьте любезны. И захватите свой блокнот. Я должен послать телекс Зиаду в Париж.
Но когда она вернулась с блокнотом, он передумал и решил позвонить лично. Дик уже почти допил кофе, когда Юсеф связался с ним.
— Шеф попросил меня связаться с вами и попросить вас приехать в Гштаадт для встречи с ним, если вы свободны, — сказал он.
В голосе Юсефа послышались тревожные нотки.
— Что-то случилось?
Дик засмеялся.
— Не думаю. Между нами говоря, я думаю, что ему несколько наскучило играть роль семейного человека. Может, он ищет повода выбраться оттуда.
— Дик почувствовал, с каким облегчением были восприняты его слова.
— Повод у меня уже есть. Винсент согласился на расторжение контракта с нами без того, чтобы мы платили ему больше, чем уже выплачено. Могу сказать, что шефу необходимо лично подписать документы.
— Ему это понравится, — сказал Карьяж.
Почувствовав доверительность беседы, Юсеф позволил себе заговорить в приятельском тоне.
— Шеф все еще ходит вокруг да около «Арабских кукол»?
Дик ответил точно таким же ровным голосом.
— В сущности, я не знаю. Он мне ничего не говорил. Но вы же знаете его не хуже меня. Он интересуется любым новым делом, если оно пахнет деньгами. Может, оно его и заинтересует.
— Судя по тому, что я слышал, это незначительная операция. Не думаю, что она его очень заинтересует.
— Если об этом зайдет разговор, — сказал Дик, — вы ему так и скажите.
— Это идея. — Дику показалось, что он слышит, как в голове у Юсефа проворачиваются шестеренки. — Мне тут надо еще кое с чем разобраться. Скажите шефу, что я буду на месте вечером.
— Передам, — сказал Дик и положил трубку.
Секретарша вошла в кабинет еще с одной чашечкой кофе.
— Мисс Аль Фей ждет, — сказала она, ставя поднос на стол. — Она спрашивала, будет ли с утра у вас для нее время?
— Попроси ее войти, — сказал Дик.
Лейла что-то задумала, прикинул он, наливая кофе. Обычно по утрам она никогда не появлялась в офисе.
В это утро она выглядела куда более юной, чем обычно. Подойдя к его письменному столу, она остановилась.
— Я не займу у тебя много времени, — сказала она.
— Все в порядке. Хочешь кофе?
— Нет, спасибо. Я специально зашла сказать тебе, что я очень сожалею о прошлой ночи.
— Забудь. Я уже ничего не помню.
— А я помню, — настойчиво сказала она. — Я вела себя как капризный ребенок. Я не имела права требовать у тебя такие вещи. Я не хочу, чтобы у нас испортились отношения.
— Они не испортятся.
— Честно?
— Честно, — ответил он.
Он увидел, с каким облегчением она взглянула на него, но в глазах ее был странный огонек торжества.
— Можно я приду к тебе в комнату сегодня вечером? — тем же послушным голосом спросила она.
— Я буду очень несчастлив, если ты не явишься.
— Я обещала кое-каким друзьям, что пообедаю с ними сегодня вечером. Но я управлюсь как можно быстрее и вернусь домой.
— Я буду ждать.
Обойдя стол, она взяла Дика за руки и прижала их к своей груди.
— Не знаю, смогу ли я дождаться вечера, — сказала она.
Телефон снова зазвонил. Оторвав руки от ее груди, он взял трубку.
— Боюсь, молодая леди, — с насмешливой серьезностью сказал он, — мы оба будем томиться одним и тем же. Подожди минутку, — сказал он. Прикрыв рукой микрофон, он виновато посмотрел на нее. — Видишь ли, у меня тут одно дельце.
Легко поцеловав его в губы, она направилась к дверям, но остановилась на полпути, словно ее поразила внезапная мысль.
— Кстати, ты ничего не говорил отцу?
— Нет, — ответил он, по-прежнему прикрывая микрофон.
— Отлично. — Она послала ему воздушный поцелуй. — До вечера.
До тех пор, пока не закрылась дверь, он сохранял на лице улыбку, но как только он отнял ладонь от микрофона, на лице его появилось тревожное выражение. Всем своим существом он чувствовал беду. Большую беду.
Глава 7
Бадр снял трубку. В ней раздался веселый голос Юсефа.
— Я в городе, в отеле, и я захватил из Парижа кое-что очень любопытное, — сказал он. — Может, вы приедете и мы вместе пообедаем?
— Не думаю, что у меня это получится.
— Шеф, вы же меня знаете. Если я говорю, что это очень любопытно, то так и есть. У нее такое тело, что вы не поверите собственным глазам, и она просто с ума сходит, ну совершенно теряет голову. И не успеваете вы о чем-нибудь подумать, как она это с удовольствием уже делает.
— Засунь ее в холодильник. Для этого будет другое время. Сегодня вечером у меня к обеду будет другая публика.
— Тогда, может, утром?
— Отпадает. У меня завтра утром несколько деловых встреч дома.
— В таком случае, когда же мы с вами встретимся? — спросил Юсеф. — Завтра за ленчем?
— Весь день занят. Сегодня, ближе к вечеру.
— К вечеру? — с легким беспокойством спросил Юсеф.
— Да. Гости уедут к полуночи.
— Вы уверены, что вам не захочется приехать сюда? Девочка будет очень разочарована. Я рассказывал ей, какой вы потрясающий мужик.
— Купи ей что-нибудь в ювелирном магазине, преподнеси от моего имени и скажи, что я огорчен не меньше ее.
— О'кей, шеф. Значит, вечером увидимся. В полпервого, идет?
— Идет, — сказал Бадр и положил трубку.
Когда вошла Иордана, он по-прежнему сидел в полумраке библиотеки.
— Дети отправляются спать, — сказала она. — Они спрашивают, придешь ли ты пожелать им спокойной ночи.
— Конечно, — сказал он, вставая.
Когда он оказался рядом с ней, она остановила его движением руки.
— Что-то не в порядке? — спросила она, заглядывая ему в лицо.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты обеспокоен. Кто с тобой говорил по телефону?
— Юсеф. Он прибудет сюда повидаться со мной.
— Ах, вот как.
— Он будет один. Мы должны с ним обговорить кое-какие важные дела.
Она молчала.
— Ты его не любишь, не так ли?
— Он мне никогда не нравился, — ответила она, — и ты это знаешь. Он такой же, как и большинство той публики, что крутится вокруг тебя. Они как стервятники, которые надеются ухватить кусок объедков. И в то же время, пуская слюни, облизывают тебя, словно ты господь бог. Как та личность, которую я дважды встречала — один раз на яхте, а второй раз в Калифорнии, после того, как ты уехал. Али Ясфир. Типичный стервятник.
— Я и не знал, что он был в Калифорнии, — сказал Бадр.
— Был. Я видела, как он входил в отель, как раз, когда я вышла оттуда. Он приезжал встретиться с Юсефом. И ни к одному из них я бы не рискнула повернуться спиной.
Он смотрел на нее. Странно, что она объединила вместе этих двух. Она более наблюдательна, чем он предполагал.
— Тебе лучше подняться, — сказала она. — Дети ждут, и у них будет не так много времени, чтобы раздеться и лечь в постели, прежде, чем появятся наши гости.
— О'кей.
— Бадр.
Он снова повернулся к ней.
— Спасибо тебе.
— За что?
— Дети никогда еще не были так счастливы. Ты знаешь, что за последние две недели ты провел с ними времени больше, чем за последние три года? Они так рады, когда отец рядом. И я тоже.
— Мне самому это нравится.
— Я хочу надеяться, что так будет и дальше. — Кончиками пальцев она прикоснулась к его руке. — Мы так долго были лишены этого.
Он не двигался.
— Как ты думаешь, мы можем на это рассчитывать? — спросила она.
— Увидим. Вокруг всегда столько дел.
Не меняясь в лице, она отвела руку.
— Так поторопись, — сказала она, поворачиваясь. — Мне надо отдать последние распоряжения к обеду.
Он проводил ее взглядом и не успела она выйти, как он направился к лестнице, ведущей в спальню мальчиков.
Они сидели в кроватках, ожидая его. Он заговорил с ними по-арабски.
— Хороший ли у вас был день?
Они хором ответили ему на том же языке.
— Да, отец.
— Мама сказала, что вы хотели меня видеть.
Дети посмотрели друг на друга.
— Спроси его, — сказал Мухаммед.
— Нет, — ответил Самир, — сам спроси. Ты старший.
Бадр засмеялся.
— Хоть одному из вас надо поторопиться, а то мне надо идти вниз переодеваться.
— Ну, спроси же, — поторопил Самир брата.
Мухаммед посмотрел на отца. Глаза у него были большие и серьезные.
— Нам тут нравится, папа.
— Я рад.
В поисках поддержки Мухаммед посмотрел на младшего брата.
— Мне тоже тут нравится, — тоненьким голоском сказал Самир. Сидя на другой кровати, он смотрел на старшего. — Теперь ты можешь его спрашивать.
Мухаммед сделал глубокий вдох.
— Мы хотели бы жить здесь, папа. С тобой.
— А как насчет Бейрута?
— Нам там не нравится, — сразу же ответил Мухаммед. — Там нечего делать. Там нет снега и всего остального.
— А школа?
— Теперь наш арабский стал гораздо лучше, — торопливо сказал Самир. — И не мог бы ты... мы думали... — Его голос упал до шепота. Он в отчаянии посмотрел на Мухаммеда.
— Мы думали, — подхватил разговор Мухаммед, — не мог бы ты перевести школу сюда? Чтобы мы могли кататься на лыжах и в то же время ходить в школу.
Бадр рассмеялся.
— Это не так просто.
— Почему? — спросил Самир.
— Вы не можете просто так взять целую школу и перенести ее сюда. А что будут делать остальные ученики? Они останутся без школы.
— Мы их тоже захватим, — сказал Мухаммед, — уверен, что им здесь тоже понравится.
— Наша нянечка говорит, что ты можешь сделать все, что захочешь, — сказал Самир.
Бадр улыбнулся.
— Ну, она ошибается. Есть вещи, которые даже я не могу сделать. И эта одна из них.
На лицах детей отразилось разочарование.
— Но я расскажу вам о том, что я могу делать, — добавил он.
— А что? — спросил Мухаммед.
— Через два месяца у вас снова будут каникулы, — сказал он, — и я заберу вас обратно сюда.
— Но весь снег уже сойдет, — сказал Самир.
— Снега будет достаточно. Я вам это обещаю. — Нагнувшись, он поцеловал каждого из своих сыновей. — А теперь — спать. Я поговорю с лыжным инструктором. Может быть, завтра он разрешит нам спуститься по северным склонам.
— Где катаются большие мальчики? — в восторге спросил Мухаммед.
— Да, но вы должны обещать мне, что будете очень осторожны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51