Огонь охватил дрова синеватыми щупальцами. Иван вытянул над огнем руки… Подумал: смешно, наверно, выглядит со стороны: голый мужик у костра на груде камней посреди Ладожского озера… Р-р-робинзон, бля!
Подумал – и пьяновато рассмеялся.
* * *
Катер шел в километре от берега, слегка покачивался на длинной волне. Черный, без ходовых огней, он был практически невидим. На штурвале стоял Ворон.
– Костер на берегу! – сказал вдруг Братишка.
– Где? – спросил Ворон.
– Думаю, что как раз там, где нам и надо, – аккурат, где сельга[14] в залив выходит, – ответил Братишка.
Ворон стал всматриваться, но ничего не увидел:
– Да где? Нет там ни хрена.
– Чуть левее смотрите – там остров.
– Верно, – отозвался Ворон, – теперь вижу – костер. – И одобрительно добавил: – Глазастый… А принеси-ка, Саша, бинокль.
Братишка нырнул в рубку и вернулся с биноклем, поднес его к глазам, покрутил колесико настройки. Спустя полминуты удивленно произнес:
– Да он там у костра… голый.
– Кто голый? – спросил Ворон.
– А черт тут разберешь… Похоже, Сайгон это.
– А Носик?
– А Носика не видать.
– Во дают, – буркнул Ворон. – Чего их на остров занесло? И где, интересно, курносый?
Ворон переложил штурвал вправо, катер послушно изменил курс, двинулся к острову. Ситуация Ворону не нравилась.
Костер разгорелся, начал давать реальное тепло. Иван впитывал его каждой клеточкой тела. Он пребывал в эйфории от выпитого спирта, своего спасения и – главное – от костра. Он наслаждался теплом и не отдавал себе отчет, что положение у него дрянь, – ров на этом острове практически нет. Их не хватит даже на то, чтобы высушить одежду. Еды у него тоже нет – не считать же едой одну-единственную шоколадку. Да и спирту осталось всего на несколько глотков.
Шли на запасном двигателе, на самых малых. Пятисильный «меркюри» работал почти бесшумно, шепотом. Когда подошли метров на триста, Ворон и вовсе заглушил двигатель. В полной тишине катер продолжал двигаться по инерции.
– Это не Сайгон, – произнес Братишка, опуская бинокль.
– Носик, что ли?
– Нет. Не Носик это.
– А кто?
– Не знаю. Мужик голый.
– Дай-ка бинокль, – Ворон протянул руку, Братишка вложил в нее бинокль. Ворон покрутил барабанчик настройки, всмотрелся и тихо чертыхнулся.
– Что будем делать? – спросил Братишка.
– Думать.
Иван не догадывался, что из сгустившихся сумерек за ним наблюдают две пары глаз. Он сидел, привалившись спиной к камню, и смотрел на огонь. Это было очень приятно – смотреть на огонь. Иван был уверен, что нет на свете ничего приятнее, чем смотреть на огонь и впитывать его тепло. Особенно если спина твоя надежно защищена каменной глыбой… А потом он услышал звук лодочного мотора и механически отметил: звук мотора. Лодка плывет… Он просто отметил этот факт и тут же забыл про него – плывет лодка и пусть себе плывет. Но спустя минуту звук приблизился, и он осознал, что лодка плывет к острову.
Обитый стальной полосой форштевень катера стукнулся о камень, с бака спрыгнул крепкий молодой мужчина в штормовке. Второй – постарше, остался стоять у штурвала.
– Господину Робинзону привет, – довольно развязно произнес пришелец.
– Здравствуйте, – ответил Иван. Он стоял у костра. Из одежды на нем была рубаха, повязанная вокруг пояса. В левой руке за спиной Иван сжимал свой пистолет. Впрочем, он не был уверен, что «дерринджер» сможет стрелять после того как побывал в воде.
Человек, который стоял за штурвалом, кивнул головой.
Иван прислушивался к себе, но шаман молчал.
– Проблемы? – спросил молодой.
– Есть маленько, – отозвался Иван.
– Маленько? – скептически спросил молодой. – Ну, если это называется «маленько», то я, в натуре, папа римский.
На это нужно было что-то отвечать. Иван улыбнулся через силу, сказал:
– Да я того… рыбачил. Приплыл сюда, на островок. А лодку не привязал… унесло ветром. Пытался догнать… вплавь… но не смог. Ветер был сильный, – Иван говорил и сам понимал, что звучит все это как-то неубедительно. Молодой, однако, внимательно слушал и даже кивал. Иван закончил свой рассказ вопросом – На берег перевезете?
– На берег-то? – Молодой обернулся к тому, что стоял на штурвале. – Перевезем Робинзона на берег, Василь Иваныч?
В действительности Ворона звали Алексеем Васильевичем, но, во-первых, использовать настоящее имя при посторонних было нежелательно, а во-вторых, настоящего имени-отчества Ворона Братишка не знал.
– Чего ж не перевезти? – отозвался Ворон. – Перевезем. – И – Ивану: – А вы что же – один здесь?
– Один.
– Одного-то без проблем перевезем.
– Вот спасибо… Я сейчас соберусь.
Иван быстро собрал одежду, подхватил рюкзак. Возбужденный, нетрезвый, он не замечал, что на него смотрят тяжело, с недоверием… Он залез на борт катера, прошел по палубе вдоль рубки, спрыгнул в кокпит и поставил рюкзак на банку.
– Спасибо, – сказал Иван. Он протянул руку, представился: – Меня зовут Иван.
Молодой оттолкнул катер, запрыгнул на нос. Катер закачался.
– Очень приятно, – ответил Ворон. – Василий Иваныч. – Он пожал протянутую руку и добавил: – Вы в рубку забирайтесь. Будем вас горячим чаем поить.
Молодой распахнул низенькую дверь, Иван, пригнувшись, скользнул внутрь рубки. Неярко светил аккумуляторный фонарь, освещал более чем скромный интерьер: два узких дивана буквой «Г», откидной столик, полка. Иван сел на диван. За дверью рубки негромко затарахтел мотор, катер начал разворачиваться. Вслед за Иваном вошел «Василий Иваныч» – Ворон. Сказал:
– Сейчас напоим вас горячим чаем. А то захвораете.
– Спасибо… мне бы какую одежонку.
– Вот с этим проблема. Тут, знаете ли, не бутик, – доброжелательно улыбнувшись, сказал Ворон. – Но кое-что найдем.
Он поднял крышку дивана-рундука, подал Ивану серое байковое одеяло. Иван завернулся в него. Одеяло кололось, но это было даже приятно. Откуда-то появился термос и металлическая кружка. Ворон налил в кружку темный горячий чай, по рубке распространился ароматный запах.
Иван посмотрел в маленький, размером с тарелку, иллюминатор, спросил:
– Куда мы сейчас плывем?
– А вам куда надо?
– Мне? Мне бы в Сортавалу… Можно в Сортавалу? Я заплачу.
– В Сортавалу-то? Можно. Чего ж нельзя? Вы пейте чай, пейте.
– Спасибо, – Иван взял кружку в руки. В рубку вошел и присел на краешек дивана молодой. Ворон спросил: – Так что с вами случилось?
Иван сделал глоток. Чай был крепкий и почти несладкий.
– Я рыбачил… Приплыл с берега на этот островок. А лодку унесло ветром. Ветер сильный был.
– Понятно, – кивнул головой Ворон. – Когда это было?
– Час назад… Или два.
– Ага, понятно, – Ворон снова кивнул головой. Потом сказал: – Давай, Петруха.
Братишка белозубо улыбнулся Ивану и ударил его в солнечное сплетение. Иван поперхнулся горячим чаем, потемнело в глазах. Братишка ударил ребром ладони по шее, и Иван потерял сознание.
– Свяжи его, Саша, – сказал Ворон. – И давай-ка тщательно посмотрим его шмотки – нет ли там какого сюрприза?
Иван открыл глаза. Тарахтел двигатель, катер слегка покачивался на волне. Иван лежал на полу рубки, а на диване сидел тот мужчина, что постарше. Молодого не было. Видимо, стоял на штурвале.
Иван попытался сесть и понял, что руки связаны за спиной.
– Ну как самочувствие, господин Робинзон? Самочувствие было хуже некуда – Ивана мутило.
Болело, кажется, все тело.
– Вы что же делаете? – буркнул Иван.
Ворон не ответил. А напротив, задал встречный вопрос:
– Откуда ты взялся, герой?
– Я говорил: на рыбалку приехал… Лодку унесло ветром.
– Не было! – сказал, глядя в глаза Ивану, Ворон. – Не было сегодня сильного ветра. Но даже если был, то был юго-восточный. Знаешь, что это значит?
– Что?
– А то, что унесенную ветром лодку непременно прибило бы к берегу. Мы осмотрели залив – нет там никакой лодки.
Несколько секунд Иван молчал. Потом спросил:
– И что?
– А то, что ты темнишь… А мы не очень любим тех, кто нам врет. И уж тем более не верим им.
– Да кто вы такие? Кто дал вам право людей вязать?
– Что касается права: право нам никто не давал – мы сами взяли. А кто мы такие, ты, я думаю, знаешь… Потому что кажется мне, что ты, дружок, не случайно здесь нарисовался.
Иван все-таки сел, прислонился к стене. Сразу увидел: на диване разложены его вещи. Отдельно на столике – документы, деньги, «дерринджер».
– Ну, – произнес Ворон. Его голос и интонации изменились. В них появилась скрытая угроза. – Сам расскажешь, или тебе помочь?
– Что рассказывать-то?
– Кто ты такой и как оказался здесь… Лысый прислал?
– Я не знаю никакого лысого.
– А мне говорили, что полковник Лысенко лично встречается с агентами, которые идут на внедрение.
Иван молчал.
– Молчишь, дружок? – голос Ворона вновь изменился. Теперь он просто источал угрозу. – Ты же отлично понимаешь, что мы запросто тебя разговорим. А может, просто выбросить тебя за борт? Ночь, до берега три километра. Никто не увидит, никто ничего не узнает. И даже труп твой никто никогда не найдет… Родные есть?
– Нет, – выдавил Иван.
– Это мы легко проверим… Ну, будешь отвечать?
– Я вам все сказал.
Не вставая с места, Ворон выбросил вперед ногу, ударил Ивана в живот. Ни закрыться, ни увернуться Иван не мог. Он скорчился от боли. Ворон распахнул дверцу и позвал:
– Саша.
В каюту заглянул молодой.
– Молчит, – сказал Ворон. – Не хочу я с ним возиться, время тратить… Давай-ка зафиксируй штурвал и помоги мне. Выбросим его за борт.
Братишка все понял. Он оскалился, произнес:
– От це дило!
Иван уже плохо соображал, понимал только, что его спасители обернулись врагами и сейчас его выбросят за борт. Он зарычал, бросился вперед, целя головой в живот Ворону. Ворон выставил колено. Иван налетел на колено, как на бревно. Толчком ладони Ворон отправил его назад. Братишка покачал головой, произнес: вот чума! – и пролез внутрь. Он протянул руку, чтобы схватить Ивана за плечо – Иван впился в руку зубами. Братишка вскрикнул, матерно выругался и ударил Ивана под ребра… С другой стороны добавил Ворон.
Подхватив под мышки, матерясь, Братишка вытащил Ивана в кокпит. Следом из каюты выбрался Ворон. Было темно, над водой стелился туман, катер заметно покачивался с борта на борт.
– Руку мне прокусил! – громко пожаловался Братишка.
– Ничего, до свадьбы заживет, – ответил Ворон.
Вдвоем Братишка и Ворон подняли слабо сопротивляющегося Ивана на ноги, подтащили к борту. Положили животом на планшир, схватили за связанные руки, за ноги, приподняли и перекинули через борт. Прямо перед глазами Ивана оказалась черная вода. Она быстро бежала вдоль борта, пенилась.
– Даю, сука, последний шанс! – прокричал Ворон над головой. – Колись, тварь: кто послал? Кто дал задание? Какое? Ну!
Иван молчал. Его окунули в воду. Непроизвольно он закричал. Рот мгновенно наполнился водой, а душа – ужасом.
Через три секунды его выдернули из-под воды. Братишка закричал прямо в ухо:
– Сука! Тварь! Быстро колись: какое задание тебе дали?
– Ни… ка… кого, – с трудом выдавил Иван. – Я из города сбежа… Его снова окунули в воду. На этот раз держали дольше… а может быть, ему так показалось. Его вынимали из воды, выкрикивали в ухо вопросы и снова окунали. Он почти потерял сознание, когда Ворон сказал:
– Ну, ладно, хватит. Придем на базу, будем решать, что с ним делать. – После паузы добавил: – С характером мужик-то.
Братишка отозвался:
– Он мне руку чуть не отгрыз, падла!
– Возьми в каюте аптечку.
Ивана вновь поместили в каюту и даже помогли закутаться в одеяло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Подумал – и пьяновато рассмеялся.
* * *
Катер шел в километре от берега, слегка покачивался на длинной волне. Черный, без ходовых огней, он был практически невидим. На штурвале стоял Ворон.
– Костер на берегу! – сказал вдруг Братишка.
– Где? – спросил Ворон.
– Думаю, что как раз там, где нам и надо, – аккурат, где сельга[14] в залив выходит, – ответил Братишка.
Ворон стал всматриваться, но ничего не увидел:
– Да где? Нет там ни хрена.
– Чуть левее смотрите – там остров.
– Верно, – отозвался Ворон, – теперь вижу – костер. – И одобрительно добавил: – Глазастый… А принеси-ка, Саша, бинокль.
Братишка нырнул в рубку и вернулся с биноклем, поднес его к глазам, покрутил колесико настройки. Спустя полминуты удивленно произнес:
– Да он там у костра… голый.
– Кто голый? – спросил Ворон.
– А черт тут разберешь… Похоже, Сайгон это.
– А Носик?
– А Носика не видать.
– Во дают, – буркнул Ворон. – Чего их на остров занесло? И где, интересно, курносый?
Ворон переложил штурвал вправо, катер послушно изменил курс, двинулся к острову. Ситуация Ворону не нравилась.
Костер разгорелся, начал давать реальное тепло. Иван впитывал его каждой клеточкой тела. Он пребывал в эйфории от выпитого спирта, своего спасения и – главное – от костра. Он наслаждался теплом и не отдавал себе отчет, что положение у него дрянь, – ров на этом острове практически нет. Их не хватит даже на то, чтобы высушить одежду. Еды у него тоже нет – не считать же едой одну-единственную шоколадку. Да и спирту осталось всего на несколько глотков.
Шли на запасном двигателе, на самых малых. Пятисильный «меркюри» работал почти бесшумно, шепотом. Когда подошли метров на триста, Ворон и вовсе заглушил двигатель. В полной тишине катер продолжал двигаться по инерции.
– Это не Сайгон, – произнес Братишка, опуская бинокль.
– Носик, что ли?
– Нет. Не Носик это.
– А кто?
– Не знаю. Мужик голый.
– Дай-ка бинокль, – Ворон протянул руку, Братишка вложил в нее бинокль. Ворон покрутил барабанчик настройки, всмотрелся и тихо чертыхнулся.
– Что будем делать? – спросил Братишка.
– Думать.
Иван не догадывался, что из сгустившихся сумерек за ним наблюдают две пары глаз. Он сидел, привалившись спиной к камню, и смотрел на огонь. Это было очень приятно – смотреть на огонь. Иван был уверен, что нет на свете ничего приятнее, чем смотреть на огонь и впитывать его тепло. Особенно если спина твоя надежно защищена каменной глыбой… А потом он услышал звук лодочного мотора и механически отметил: звук мотора. Лодка плывет… Он просто отметил этот факт и тут же забыл про него – плывет лодка и пусть себе плывет. Но спустя минуту звук приблизился, и он осознал, что лодка плывет к острову.
Обитый стальной полосой форштевень катера стукнулся о камень, с бака спрыгнул крепкий молодой мужчина в штормовке. Второй – постарше, остался стоять у штурвала.
– Господину Робинзону привет, – довольно развязно произнес пришелец.
– Здравствуйте, – ответил Иван. Он стоял у костра. Из одежды на нем была рубаха, повязанная вокруг пояса. В левой руке за спиной Иван сжимал свой пистолет. Впрочем, он не был уверен, что «дерринджер» сможет стрелять после того как побывал в воде.
Человек, который стоял за штурвалом, кивнул головой.
Иван прислушивался к себе, но шаман молчал.
– Проблемы? – спросил молодой.
– Есть маленько, – отозвался Иван.
– Маленько? – скептически спросил молодой. – Ну, если это называется «маленько», то я, в натуре, папа римский.
На это нужно было что-то отвечать. Иван улыбнулся через силу, сказал:
– Да я того… рыбачил. Приплыл сюда, на островок. А лодку не привязал… унесло ветром. Пытался догнать… вплавь… но не смог. Ветер был сильный, – Иван говорил и сам понимал, что звучит все это как-то неубедительно. Молодой, однако, внимательно слушал и даже кивал. Иван закончил свой рассказ вопросом – На берег перевезете?
– На берег-то? – Молодой обернулся к тому, что стоял на штурвале. – Перевезем Робинзона на берег, Василь Иваныч?
В действительности Ворона звали Алексеем Васильевичем, но, во-первых, использовать настоящее имя при посторонних было нежелательно, а во-вторых, настоящего имени-отчества Ворона Братишка не знал.
– Чего ж не перевезти? – отозвался Ворон. – Перевезем. – И – Ивану: – А вы что же – один здесь?
– Один.
– Одного-то без проблем перевезем.
– Вот спасибо… Я сейчас соберусь.
Иван быстро собрал одежду, подхватил рюкзак. Возбужденный, нетрезвый, он не замечал, что на него смотрят тяжело, с недоверием… Он залез на борт катера, прошел по палубе вдоль рубки, спрыгнул в кокпит и поставил рюкзак на банку.
– Спасибо, – сказал Иван. Он протянул руку, представился: – Меня зовут Иван.
Молодой оттолкнул катер, запрыгнул на нос. Катер закачался.
– Очень приятно, – ответил Ворон. – Василий Иваныч. – Он пожал протянутую руку и добавил: – Вы в рубку забирайтесь. Будем вас горячим чаем поить.
Молодой распахнул низенькую дверь, Иван, пригнувшись, скользнул внутрь рубки. Неярко светил аккумуляторный фонарь, освещал более чем скромный интерьер: два узких дивана буквой «Г», откидной столик, полка. Иван сел на диван. За дверью рубки негромко затарахтел мотор, катер начал разворачиваться. Вслед за Иваном вошел «Василий Иваныч» – Ворон. Сказал:
– Сейчас напоим вас горячим чаем. А то захвораете.
– Спасибо… мне бы какую одежонку.
– Вот с этим проблема. Тут, знаете ли, не бутик, – доброжелательно улыбнувшись, сказал Ворон. – Но кое-что найдем.
Он поднял крышку дивана-рундука, подал Ивану серое байковое одеяло. Иван завернулся в него. Одеяло кололось, но это было даже приятно. Откуда-то появился термос и металлическая кружка. Ворон налил в кружку темный горячий чай, по рубке распространился ароматный запах.
Иван посмотрел в маленький, размером с тарелку, иллюминатор, спросил:
– Куда мы сейчас плывем?
– А вам куда надо?
– Мне? Мне бы в Сортавалу… Можно в Сортавалу? Я заплачу.
– В Сортавалу-то? Можно. Чего ж нельзя? Вы пейте чай, пейте.
– Спасибо, – Иван взял кружку в руки. В рубку вошел и присел на краешек дивана молодой. Ворон спросил: – Так что с вами случилось?
Иван сделал глоток. Чай был крепкий и почти несладкий.
– Я рыбачил… Приплыл с берега на этот островок. А лодку унесло ветром. Ветер сильный был.
– Понятно, – кивнул головой Ворон. – Когда это было?
– Час назад… Или два.
– Ага, понятно, – Ворон снова кивнул головой. Потом сказал: – Давай, Петруха.
Братишка белозубо улыбнулся Ивану и ударил его в солнечное сплетение. Иван поперхнулся горячим чаем, потемнело в глазах. Братишка ударил ребром ладони по шее, и Иван потерял сознание.
– Свяжи его, Саша, – сказал Ворон. – И давай-ка тщательно посмотрим его шмотки – нет ли там какого сюрприза?
Иван открыл глаза. Тарахтел двигатель, катер слегка покачивался на волне. Иван лежал на полу рубки, а на диване сидел тот мужчина, что постарше. Молодого не было. Видимо, стоял на штурвале.
Иван попытался сесть и понял, что руки связаны за спиной.
– Ну как самочувствие, господин Робинзон? Самочувствие было хуже некуда – Ивана мутило.
Болело, кажется, все тело.
– Вы что же делаете? – буркнул Иван.
Ворон не ответил. А напротив, задал встречный вопрос:
– Откуда ты взялся, герой?
– Я говорил: на рыбалку приехал… Лодку унесло ветром.
– Не было! – сказал, глядя в глаза Ивану, Ворон. – Не было сегодня сильного ветра. Но даже если был, то был юго-восточный. Знаешь, что это значит?
– Что?
– А то, что унесенную ветром лодку непременно прибило бы к берегу. Мы осмотрели залив – нет там никакой лодки.
Несколько секунд Иван молчал. Потом спросил:
– И что?
– А то, что ты темнишь… А мы не очень любим тех, кто нам врет. И уж тем более не верим им.
– Да кто вы такие? Кто дал вам право людей вязать?
– Что касается права: право нам никто не давал – мы сами взяли. А кто мы такие, ты, я думаю, знаешь… Потому что кажется мне, что ты, дружок, не случайно здесь нарисовался.
Иван все-таки сел, прислонился к стене. Сразу увидел: на диване разложены его вещи. Отдельно на столике – документы, деньги, «дерринджер».
– Ну, – произнес Ворон. Его голос и интонации изменились. В них появилась скрытая угроза. – Сам расскажешь, или тебе помочь?
– Что рассказывать-то?
– Кто ты такой и как оказался здесь… Лысый прислал?
– Я не знаю никакого лысого.
– А мне говорили, что полковник Лысенко лично встречается с агентами, которые идут на внедрение.
Иван молчал.
– Молчишь, дружок? – голос Ворона вновь изменился. Теперь он просто источал угрозу. – Ты же отлично понимаешь, что мы запросто тебя разговорим. А может, просто выбросить тебя за борт? Ночь, до берега три километра. Никто не увидит, никто ничего не узнает. И даже труп твой никто никогда не найдет… Родные есть?
– Нет, – выдавил Иван.
– Это мы легко проверим… Ну, будешь отвечать?
– Я вам все сказал.
Не вставая с места, Ворон выбросил вперед ногу, ударил Ивана в живот. Ни закрыться, ни увернуться Иван не мог. Он скорчился от боли. Ворон распахнул дверцу и позвал:
– Саша.
В каюту заглянул молодой.
– Молчит, – сказал Ворон. – Не хочу я с ним возиться, время тратить… Давай-ка зафиксируй штурвал и помоги мне. Выбросим его за борт.
Братишка все понял. Он оскалился, произнес:
– От це дило!
Иван уже плохо соображал, понимал только, что его спасители обернулись врагами и сейчас его выбросят за борт. Он зарычал, бросился вперед, целя головой в живот Ворону. Ворон выставил колено. Иван налетел на колено, как на бревно. Толчком ладони Ворон отправил его назад. Братишка покачал головой, произнес: вот чума! – и пролез внутрь. Он протянул руку, чтобы схватить Ивана за плечо – Иван впился в руку зубами. Братишка вскрикнул, матерно выругался и ударил Ивана под ребра… С другой стороны добавил Ворон.
Подхватив под мышки, матерясь, Братишка вытащил Ивана в кокпит. Следом из каюты выбрался Ворон. Было темно, над водой стелился туман, катер заметно покачивался с борта на борт.
– Руку мне прокусил! – громко пожаловался Братишка.
– Ничего, до свадьбы заживет, – ответил Ворон.
Вдвоем Братишка и Ворон подняли слабо сопротивляющегося Ивана на ноги, подтащили к борту. Положили животом на планшир, схватили за связанные руки, за ноги, приподняли и перекинули через борт. Прямо перед глазами Ивана оказалась черная вода. Она быстро бежала вдоль борта, пенилась.
– Даю, сука, последний шанс! – прокричал Ворон над головой. – Колись, тварь: кто послал? Кто дал задание? Какое? Ну!
Иван молчал. Его окунули в воду. Непроизвольно он закричал. Рот мгновенно наполнился водой, а душа – ужасом.
Через три секунды его выдернули из-под воды. Братишка закричал прямо в ухо:
– Сука! Тварь! Быстро колись: какое задание тебе дали?
– Ни… ка… кого, – с трудом выдавил Иван. – Я из города сбежа… Его снова окунули в воду. На этот раз держали дольше… а может быть, ему так показалось. Его вынимали из воды, выкрикивали в ухо вопросы и снова окунали. Он почти потерял сознание, когда Ворон сказал:
– Ну, ладно, хватит. Придем на базу, будем решать, что с ним делать. – После паузы добавил: – С характером мужик-то.
Братишка отозвался:
– Он мне руку чуть не отгрыз, падла!
– Возьми в каюте аптечку.
Ивана вновь поместили в каюту и даже помогли закутаться в одеяло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47