Но все-таки бог помог, наверно, и Лена совершенно неожиданно наткнулась на «Буран», торчащий из сугроба, куда ушел наискось почти на две трети. Он при падении, конечно, заглох, и, судя по всему, безнадежно. А где ж водитель-то?! Вот тьма проклятая!
— Эй! — позвала Лена. — Как тебя там? Ты где?!
— Тут… — послышалось из темноты болезненное сипение. — Нога…
Лена поползла на голос и метрах в трех или четырех от разбитого «Бурана» обнаружила ворочающегося в снегу водителя.
Валерии в принципе повезло почти так же, как Лене, если мерить по полученным травмам, и повезло намного больше, если судить по возможным последствиям. Потому что у Валерии были все шансы угробиться насмерть. Во всяком случае, шансов остаться в живых было на порядок меньше. Так что она, если не считать растяжения голени и легкого сотрясения мозга, можно считать, отделалась легким испугом.
Могло ведь случиться так, что на нее всем весом пришелся удар падающего снегохода — летальный исход почти стопроцентный. Чуть-чуть меньшую вероятность смерти дало бы ее падение на снегоход, но и этого не случилось. Наконец, даже избежав соприкосновения с машиной, можно было просто врезаться головой в снег и заработать смещение, а то и перелом шейных позвонков, да еще и кровоизлияние в мозг.
В общем, аварию снегохода они, можно считать, благополучно пережили. Теперь осталось выжить в метельном лесу при глубоком снеге и двадцатиградусном морозе. В темень, когда ни зги не видно и даже кончик собственного носа разглядеть трудно. Фара снегохода больше не могла освещать путь, а карманного фонаря у Валерии не было.
Плюс к этому идти с травмированной ногой Валерия не могла, а у Лены одежда не была рассчитана на пешие прогулки по крутому морозцу.
Хотя они и не обменивались информацией, в голове у обеих подруг по несчастью, как звезда первой величины, сверкала зловещим светом примерно одна и та же мысль: это он, «подкравшийся незаметно»!
При этом, конечно, у каждой сохранялась и надежда на лучшее.
Разумеется, Валерия напрочь позабыла, что собиралась усыпить свою пассажирку и сбросить именно сюда, на дно заснеженного оврага. Потому что прекрасно понимала: без помощи этой крепкой девицы она никуда и никогда не дойдет и даже не доползет. Сохранение секретности уходило на второй план, сейчас надо было бояться совсем другого. Ясно ведь, что гостья, приезжавшая по какой-то надобности к Драчу и заехавшая в клуб для того, чтоб ей соорудили фальшивую ксиву, отнюдь не самая законопослушная леди. И у этой «леди» — возможно, весьма отпетой блатной сыроежки! — вполне закономерно может прорезаться мысль о том, что она слишком легко одета для такой погоды. Разденет и не почешется! Кстати, для верности может и шею свернуть — при таком падении вполне обычная травма. Но даже если просто разденет, Валерия через два-три часа превратится в ледышку и на себе испытает ту участь, которую готовила для своей пассажирки. Морду ее, правда, Валерия еще не видела, но фигуру могла оценить — сильная баба, с которой, если что, так просто не справишься даже при стопроцентном здоровье, а уж с потянутой ногой и сотрясением мозга — тем более.
Знала бы госпожа Корнеева, какие мысли одолевают ее пассажирку — боялась бы существенно меньше. Насчет того, чтоб утеплиться за счет «сиплого мужика»
— Лена, еще раз напомним, до сих пор понятия не имела, что снегоход вела баба! — ей и не думалось. Причем отнюдь не потому, что Лена была вся из себя честная и благородная или хотя бы шибко брезгливая. Если б водитель убился насмерть, размозжив себе черепуху или распоров живот, она бы не постеснялась содрать с него теплые вещички, даже крепко замаранные кровянкой. Но сделала бы она это по одной простой причине: покойнику все равно уже не пригодится и сам он, увы, ничем иным Лене не поможет.
Однако раз «сиплый мужик» остался жив и способность говорить не утратил, то мог Лене сильно пригодиться, даже если б все кости себе переломал. Потому что для нее стоявшая вокруг европейская тайга была, в натуре, темным лесом. А этот «мужик», будучи местным, хоть и слетел в овраг, все-таки имел представление, как из этого леса выбраться. Ну, по крайней мере, о том, куда идти, чтоб вернуться туда, откуда выехали — Лене казалось, что они еще не слишком далеко от «Клуба любителей природы». Сама Лена могла придумать только один-единственный вариант такого возвращения — по следам «Бурана», но прекрасно понимала при этом, что в темноте почти наверняка собьется с них, даже если метель стихнет. А уж если следы заметет — и подавно.
Так что эти самые гипотетические знания «сиплого мужика» составляли главную часть надежды Лены. Меньшую, но тоже существенную часть этой самой надежды составляла, как ни странно, чисто женская убежденность в том, что раз «сиплый» — мужчина, то он из одного джентльменства будет держаться достойно, не упадет духом и не поведет себя как подлец и трус. Хотя, вообще-то, Лена уже знала по жизненному опыту, что иные мужики в черезвычайных обстоятельствах ведут себя гораздо хуже баб и сама по себе принадлежность к сильному полу ровным счетом ничего не гарантирует.
Знала бы она, что имеет дело не с мужиком, а с бабой, да еще и конкретно с Валерией, надежд на благополучный исход у нее бы осталось мало. А если б Лене еще и сообщили, что Валерия и сама слабенько представляет себе, где в данный момент находится и куда надо двигаться, чтоб выбраться к какому угодно жилому месту, у нее бы вовсе руки опустились. Впрочем, возможно, имей она такие сведения, то не погнушалась бы снять с Валерии унты и полушубок, дабы употребить их на пользу своему здоровью, а если б еще и разглядела, что имеет дело с той самой стервой, которая ее утром на верную смерть отправляла, могла бы и шею свернуть.
Однако Валерия — несмотря на легкое сотрясение, мозги у нее работали неплохо! — сама догадалась, что единственный более-менее надежный способудержать гостью от таких решительных действий — это дать ей понять, что, даже раздев Леру догола, она так и не выберется из леса до рассвета, то есть до десяти утра, не ранее. А за эти одиннадцать часов с гаком она рано или поздно устанет, присядет передохнуть на снежок, задремлет — и к утру превратится в ледяную глыбу.
— Ну и попали мы! — пробормотала Лена в явном смятении и тем самым очень облегчила Валерии задачу, избавив ее от необходимости говорить: «Не бросай меня, девочка, я тебе пригожусь!»
Лера собралась с духом и прогундосила из-под шерстяной маски все тем же сипловатым вполне мужским баском:
— Не волнуйся! Я дорогу знаю, доползем как-нибудь…
— У тебя же нога сломана!
— Не сломана, — убежденно опровергла Валерия. — Ерунда, растяжение. Расходится помаленьку. Все равно по такому снегу легче ползти, чем идти.
Наверно, далеко не всякий настоящий мужик, выражаясь по-латиноамерикански, «мачо», сумел бы проявить такую выдержку и хладнокровие. Во всяком случае, уж точно, что натуральный, то есть теплолюбивый тропический «мачо», угодив в эдакую непривычную российскую холодрыжность, скорее всего врезал бы дуба, помолившись Пресвятой Деве и благородно завещав золотые зубы на построение приюта для несовершеннолетних проституток.
Однако Лена, услышав хоть и сиплый, но очень уверенный, как ей показалось, голос, сразу поняла: водитель — настоящий мужик, не баба, не тряпка, за такого надо держаться, если пропасть не хочешь.
Хотя, наверно, совсем уж настоящий мужик мог бы предложить Лене поменять ее довольно хлипкие для такой погоды шнурованные ботиночки на свои собачьи унты, а кожаную курточку — на романовскую дубленку, но она на такое благородство даже не рассчитывала. Тем более что почему-то была на сто процентов убеждена, будто у «мужика» нога размера на три больше, чем у нее, и, отдав ей унты, он босым останется. Между тем в реальности у Лены нога была того же размера, что и у Валерии.
— Куда поползем? — спросила Лена, чуя, что пальцы в ботинках начинают неметь.
— Туда! — ответила Валерия, перевернулась на живот и поползла вдоль по дну оврага. Но не в ту сторону, откуда к ней добиралась Лена, а совсем в противоположную. Сделала она это главным образом потому, что помнила: немного подальше овражек соединяется с другим, пошире, по дну которого течет довольно широкая речка. На ней, надо льдом, снег не такой глубокий, и, пожалуй, можно будет на ноги встать. Еще Валерия помнила, что где-то, ниже по течению, речку эту пересекает по деревянному мостику дорога-просека, ведущая в «Клуб любителей природы». Правда, особо точных сведений, прежде всего о расстоянии, которое отделяет мост от клуба, у нее не имелось. Вообще-то, возвращаться в клуб ей не очень хотелось, но никакого иного способа выжить она придумать не могла. Пока это был единственный шанс, а все остальные относились к разряду «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете». Тем более что для вертолетов погода была абсолютно нелетная.
Лена, конечно, засомневалась в том, что «сиплый мужик» взял верное направление. Но говорить ничего не стала. Во-первых, потому, что «мужик» был местный, а она — приблудная, которая в здешнем лесу ни разу не бывала. А во-вторых, хорошо знала, что мужики очень не любят, когда им на мозги капают. Сейчас она была готова ползти куда угодно, лишь бы не отстать от этого «сиплого». Что, кстати сказать, в кромешной тьме являлось вполне реальным. Уже в двух метрах впереди ни черта не разглядишь! Поэтому Лена покорно поползла следом за Валерией по глубокой борозде, продавленной в снегу, словно грузовое судно за ледоколом.
Пожалуй, только сейчас Лена поняла, что «сиплому» повезло намного больше, чем казалось поначалу. Большая часть овражка заросла все теми же елочками-сосенками, и не только такими, что еле-еле из-под снега выглядывали, но и двухтрехметровыми, на которые при особо удачном стечении обстоятельств можно было наколоться и превратиться в подобие жука на энтомологической булавке. Великая удача состояла в том, что «Буран» с седоком нырнул как раз на небольшую проплешину. Пара метров правее или левее — и «сиплый» так легко не отделался бы. Поэтому, огибая все эти елочки-метелочки, Лена мысленно благодарила господа бога, что все так обошлось. Хотя, по совести сказать, не очень в него верила.
Овраг с речкой появился даже раньше, чем предполагала Валерия. Продравшись через заметенные снегом кусты, изрядно утомившиеся, но зато согревшиеся дамы действительно выползли на речной лед, над которым снега было всего по щиколотку.
— Так, — деловито просипела Валерия, доставая из-под полушубка солидный охотничий нож, — сейчас я себе костылик сделаю — и дальше пойдем.
И опять Лена получила убедительное подтверждение, что «сиплый мужик» — человек бывалый и надежный. Всего парой ударов ножом Валерия, встав на одну ногу, срубила толстую ивовую ветку-рогульку и, пристроив ее под мышку, заковыляла, будто Джон Сильвер. Лена, конечно, тоже поднялась на ноги и заботливо подставила плечо своему «кавалеру». Правда, сквозь овчинно-нафталинный душок от рукава полушубка ей при этом почудился запах духов. Неужели и этот — пидор? Впрочем, Лена эту мысль быстро отогнала. После той кучи-малы, в которой она валялась час назад, еще и не такой запах может померещиться…
— Не волнуйся, — пробухтел «сиплый», — через часок дойдем до мостика, потом налево по просеке малость пройдем — и дома!
Ну что еще нужно девушке слабой и беззащитной, чтоб почувствовать успокоение и уверенность? Да вот такое простое заявление надежного мужчины! И Лена, заботливо поддерживая «сиплого», двинулась вперед с неплохим настроением. Хотя, конечно, и у госпожи Павленко не было особого желания возвращаться в дом, где хозяйничала эта жуткая Валерия, но, увы, никакого иного варианта спасения Лена не представляла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Эй! — позвала Лена. — Как тебя там? Ты где?!
— Тут… — послышалось из темноты болезненное сипение. — Нога…
Лена поползла на голос и метрах в трех или четырех от разбитого «Бурана» обнаружила ворочающегося в снегу водителя.
Валерии в принципе повезло почти так же, как Лене, если мерить по полученным травмам, и повезло намного больше, если судить по возможным последствиям. Потому что у Валерии были все шансы угробиться насмерть. Во всяком случае, шансов остаться в живых было на порядок меньше. Так что она, если не считать растяжения голени и легкого сотрясения мозга, можно считать, отделалась легким испугом.
Могло ведь случиться так, что на нее всем весом пришелся удар падающего снегохода — летальный исход почти стопроцентный. Чуть-чуть меньшую вероятность смерти дало бы ее падение на снегоход, но и этого не случилось. Наконец, даже избежав соприкосновения с машиной, можно было просто врезаться головой в снег и заработать смещение, а то и перелом шейных позвонков, да еще и кровоизлияние в мозг.
В общем, аварию снегохода они, можно считать, благополучно пережили. Теперь осталось выжить в метельном лесу при глубоком снеге и двадцатиградусном морозе. В темень, когда ни зги не видно и даже кончик собственного носа разглядеть трудно. Фара снегохода больше не могла освещать путь, а карманного фонаря у Валерии не было.
Плюс к этому идти с травмированной ногой Валерия не могла, а у Лены одежда не была рассчитана на пешие прогулки по крутому морозцу.
Хотя они и не обменивались информацией, в голове у обеих подруг по несчастью, как звезда первой величины, сверкала зловещим светом примерно одна и та же мысль: это он, «подкравшийся незаметно»!
При этом, конечно, у каждой сохранялась и надежда на лучшее.
Разумеется, Валерия напрочь позабыла, что собиралась усыпить свою пассажирку и сбросить именно сюда, на дно заснеженного оврага. Потому что прекрасно понимала: без помощи этой крепкой девицы она никуда и никогда не дойдет и даже не доползет. Сохранение секретности уходило на второй план, сейчас надо было бояться совсем другого. Ясно ведь, что гостья, приезжавшая по какой-то надобности к Драчу и заехавшая в клуб для того, чтоб ей соорудили фальшивую ксиву, отнюдь не самая законопослушная леди. И у этой «леди» — возможно, весьма отпетой блатной сыроежки! — вполне закономерно может прорезаться мысль о том, что она слишком легко одета для такой погоды. Разденет и не почешется! Кстати, для верности может и шею свернуть — при таком падении вполне обычная травма. Но даже если просто разденет, Валерия через два-три часа превратится в ледышку и на себе испытает ту участь, которую готовила для своей пассажирки. Морду ее, правда, Валерия еще не видела, но фигуру могла оценить — сильная баба, с которой, если что, так просто не справишься даже при стопроцентном здоровье, а уж с потянутой ногой и сотрясением мозга — тем более.
Знала бы госпожа Корнеева, какие мысли одолевают ее пассажирку — боялась бы существенно меньше. Насчет того, чтоб утеплиться за счет «сиплого мужика»
— Лена, еще раз напомним, до сих пор понятия не имела, что снегоход вела баба! — ей и не думалось. Причем отнюдь не потому, что Лена была вся из себя честная и благородная или хотя бы шибко брезгливая. Если б водитель убился насмерть, размозжив себе черепуху или распоров живот, она бы не постеснялась содрать с него теплые вещички, даже крепко замаранные кровянкой. Но сделала бы она это по одной простой причине: покойнику все равно уже не пригодится и сам он, увы, ничем иным Лене не поможет.
Однако раз «сиплый мужик» остался жив и способность говорить не утратил, то мог Лене сильно пригодиться, даже если б все кости себе переломал. Потому что для нее стоявшая вокруг европейская тайга была, в натуре, темным лесом. А этот «мужик», будучи местным, хоть и слетел в овраг, все-таки имел представление, как из этого леса выбраться. Ну, по крайней мере, о том, куда идти, чтоб вернуться туда, откуда выехали — Лене казалось, что они еще не слишком далеко от «Клуба любителей природы». Сама Лена могла придумать только один-единственный вариант такого возвращения — по следам «Бурана», но прекрасно понимала при этом, что в темноте почти наверняка собьется с них, даже если метель стихнет. А уж если следы заметет — и подавно.
Так что эти самые гипотетические знания «сиплого мужика» составляли главную часть надежды Лены. Меньшую, но тоже существенную часть этой самой надежды составляла, как ни странно, чисто женская убежденность в том, что раз «сиплый» — мужчина, то он из одного джентльменства будет держаться достойно, не упадет духом и не поведет себя как подлец и трус. Хотя, вообще-то, Лена уже знала по жизненному опыту, что иные мужики в черезвычайных обстоятельствах ведут себя гораздо хуже баб и сама по себе принадлежность к сильному полу ровным счетом ничего не гарантирует.
Знала бы она, что имеет дело не с мужиком, а с бабой, да еще и конкретно с Валерией, надежд на благополучный исход у нее бы осталось мало. А если б Лене еще и сообщили, что Валерия и сама слабенько представляет себе, где в данный момент находится и куда надо двигаться, чтоб выбраться к какому угодно жилому месту, у нее бы вовсе руки опустились. Впрочем, возможно, имей она такие сведения, то не погнушалась бы снять с Валерии унты и полушубок, дабы употребить их на пользу своему здоровью, а если б еще и разглядела, что имеет дело с той самой стервой, которая ее утром на верную смерть отправляла, могла бы и шею свернуть.
Однако Валерия — несмотря на легкое сотрясение, мозги у нее работали неплохо! — сама догадалась, что единственный более-менее надежный способудержать гостью от таких решительных действий — это дать ей понять, что, даже раздев Леру догола, она так и не выберется из леса до рассвета, то есть до десяти утра, не ранее. А за эти одиннадцать часов с гаком она рано или поздно устанет, присядет передохнуть на снежок, задремлет — и к утру превратится в ледяную глыбу.
— Ну и попали мы! — пробормотала Лена в явном смятении и тем самым очень облегчила Валерии задачу, избавив ее от необходимости говорить: «Не бросай меня, девочка, я тебе пригожусь!»
Лера собралась с духом и прогундосила из-под шерстяной маски все тем же сипловатым вполне мужским баском:
— Не волнуйся! Я дорогу знаю, доползем как-нибудь…
— У тебя же нога сломана!
— Не сломана, — убежденно опровергла Валерия. — Ерунда, растяжение. Расходится помаленьку. Все равно по такому снегу легче ползти, чем идти.
Наверно, далеко не всякий настоящий мужик, выражаясь по-латиноамерикански, «мачо», сумел бы проявить такую выдержку и хладнокровие. Во всяком случае, уж точно, что натуральный, то есть теплолюбивый тропический «мачо», угодив в эдакую непривычную российскую холодрыжность, скорее всего врезал бы дуба, помолившись Пресвятой Деве и благородно завещав золотые зубы на построение приюта для несовершеннолетних проституток.
Однако Лена, услышав хоть и сиплый, но очень уверенный, как ей показалось, голос, сразу поняла: водитель — настоящий мужик, не баба, не тряпка, за такого надо держаться, если пропасть не хочешь.
Хотя, наверно, совсем уж настоящий мужик мог бы предложить Лене поменять ее довольно хлипкие для такой погоды шнурованные ботиночки на свои собачьи унты, а кожаную курточку — на романовскую дубленку, но она на такое благородство даже не рассчитывала. Тем более что почему-то была на сто процентов убеждена, будто у «мужика» нога размера на три больше, чем у нее, и, отдав ей унты, он босым останется. Между тем в реальности у Лены нога была того же размера, что и у Валерии.
— Куда поползем? — спросила Лена, чуя, что пальцы в ботинках начинают неметь.
— Туда! — ответила Валерия, перевернулась на живот и поползла вдоль по дну оврага. Но не в ту сторону, откуда к ней добиралась Лена, а совсем в противоположную. Сделала она это главным образом потому, что помнила: немного подальше овражек соединяется с другим, пошире, по дну которого течет довольно широкая речка. На ней, надо льдом, снег не такой глубокий, и, пожалуй, можно будет на ноги встать. Еще Валерия помнила, что где-то, ниже по течению, речку эту пересекает по деревянному мостику дорога-просека, ведущая в «Клуб любителей природы». Правда, особо точных сведений, прежде всего о расстоянии, которое отделяет мост от клуба, у нее не имелось. Вообще-то, возвращаться в клуб ей не очень хотелось, но никакого иного способа выжить она придумать не могла. Пока это был единственный шанс, а все остальные относились к разряду «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете». Тем более что для вертолетов погода была абсолютно нелетная.
Лена, конечно, засомневалась в том, что «сиплый мужик» взял верное направление. Но говорить ничего не стала. Во-первых, потому, что «мужик» был местный, а она — приблудная, которая в здешнем лесу ни разу не бывала. А во-вторых, хорошо знала, что мужики очень не любят, когда им на мозги капают. Сейчас она была готова ползти куда угодно, лишь бы не отстать от этого «сиплого». Что, кстати сказать, в кромешной тьме являлось вполне реальным. Уже в двух метрах впереди ни черта не разглядишь! Поэтому Лена покорно поползла следом за Валерией по глубокой борозде, продавленной в снегу, словно грузовое судно за ледоколом.
Пожалуй, только сейчас Лена поняла, что «сиплому» повезло намного больше, чем казалось поначалу. Большая часть овражка заросла все теми же елочками-сосенками, и не только такими, что еле-еле из-под снега выглядывали, но и двухтрехметровыми, на которые при особо удачном стечении обстоятельств можно было наколоться и превратиться в подобие жука на энтомологической булавке. Великая удача состояла в том, что «Буран» с седоком нырнул как раз на небольшую проплешину. Пара метров правее или левее — и «сиплый» так легко не отделался бы. Поэтому, огибая все эти елочки-метелочки, Лена мысленно благодарила господа бога, что все так обошлось. Хотя, по совести сказать, не очень в него верила.
Овраг с речкой появился даже раньше, чем предполагала Валерия. Продравшись через заметенные снегом кусты, изрядно утомившиеся, но зато согревшиеся дамы действительно выползли на речной лед, над которым снега было всего по щиколотку.
— Так, — деловито просипела Валерия, доставая из-под полушубка солидный охотничий нож, — сейчас я себе костылик сделаю — и дальше пойдем.
И опять Лена получила убедительное подтверждение, что «сиплый мужик» — человек бывалый и надежный. Всего парой ударов ножом Валерия, встав на одну ногу, срубила толстую ивовую ветку-рогульку и, пристроив ее под мышку, заковыляла, будто Джон Сильвер. Лена, конечно, тоже поднялась на ноги и заботливо подставила плечо своему «кавалеру». Правда, сквозь овчинно-нафталинный душок от рукава полушубка ей при этом почудился запах духов. Неужели и этот — пидор? Впрочем, Лена эту мысль быстро отогнала. После той кучи-малы, в которой она валялась час назад, еще и не такой запах может померещиться…
— Не волнуйся, — пробухтел «сиплый», — через часок дойдем до мостика, потом налево по просеке малость пройдем — и дома!
Ну что еще нужно девушке слабой и беззащитной, чтоб почувствовать успокоение и уверенность? Да вот такое простое заявление надежного мужчины! И Лена, заботливо поддерживая «сиплого», двинулась вперед с неплохим настроением. Хотя, конечно, и у госпожи Павленко не было особого желания возвращаться в дом, где хозяйничала эта жуткая Валерия, но, увы, никакого иного варианта спасения Лена не представляла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77