— Ли снова поглядел на меня, в глазах все еще плескался страх. — Послушай, Дог, эти ребята не шутят! Они сидели тут всю ночь, молчали, хоть бы слово проронили, а потом один вдруг поднялся и шарахнул меня по голове. Очнулся я уже в ванне, связанный по рукам и ногам, когда воду пустили.
— Должны же они были хоть что-то сказать.
— Да, в самом начале. Им был нужен ты, а я и понятия не имел, где ты шляешься. Ты же не говорил мне, что не придешь ночевать.
— А как насчет их речи? Может, какой-нибудь особый выговор?
— Имеешь в виду... ну, диалект?
— Точно.
— Говорили они... ну, как это сказать, правильно, что ли, — нахмурился Ли. — Может, даже слишком правильно.
— То есть?
— Похоже на то... как если бы они учили язык. Один из них... казалось, он сначала обдумывает фразу, а потом произносит ее. А у второго был такой смешной акцент... помнишь того пилота, которого все звали Большой Бенни?
— Да.
— Вот, точно как у него.
— Бенни был родом из Брюсселя, — сказал я. — Приехал в Англию прямо из колледжа, года за четыре до начала войны.
— Ну, он не так-то много говорил, только спросил про тебя, и все. Но сказал это так же, как Большой Бенни.
— А они не упоминали, зачем я им понадобился?
— Нет, но один хотел обыскать квартиру, пока другой не сказал ему, что не такой уж ты дурак. Собирались дождаться тебя, выяснить кое-что, если понадобится, то силой, и убить. Принесли с собой чемоданчик, в котором было полным-полно всяких штучек. Крючки, орудия, бутылочки с каким-то дерьмом... я до смерти перепугался, когда увидел все это барахло. Думаю, они знали, что я не вру, а то бы обязательно испытали все это на мне.
— Да, знали, тут ты прав. Меня другое удивляет: почему они не дождались?
— Последние пару часов один то и дело поглядывал на часы. Явно начал нервничать.
— Наверное, решили, что я почуял ловушку и приду с подкреплением.
— Но тогда откуда взялись эти копы?
— Еще один способ прищучить меня. Наверное, следили за дверью, пока я не появился, а потом вызвали полицию, думая, что меня заметут на месте преступления... или при попытке избавиться от тела.
— При попытке... Дог...
— Забудь об этом. Ничего такого ведь не произошло. Я собираюсь убраться отсюда и...
— Хрен тебе! — оживился Ли. — Я видел этих парней и могу их опознать. Ты же не собираешься бросить меня на произвол судьбы! Я просто цыпленок, старина. Совершенно не гожусь для таких дел.
— Ладно, ладно, наверное, ты прав.
Я поднялся и прикурил еще одну сигарету, а когда снова повернулся к Ли, он смотрел на меня так, словно видел впервые в жизни.
— Ты ведь знаешь, кто они такие, не так ли?
— Нет.
— Тогда ты должен знать, зачем они приходили.
— Есть одна идейка.
— Но мне ты о ней не скажешь.
— Нет, — подтвердил я.
— Дог...
— Да?
— У них были коричневые ботинки.
Я затушил бычок, ожидая продолжения.
— В Нью-Йорке не принято носить коричневую обувь с черным костюмом или темными слаксами. Так делают только провинциалы.
— Или иностранцы?
— Угу. Эти — вообще все время.
— Что еще?
— Все на них было новенькое, с иголочки. На рубашках даже складки от упаковки проглядывали.
— А пушки какие? Заметил?
— Этого я никак не мог пропустить. Одна — просто гигантская, может даже, 38-го калибра. То ли «кольт», то ли «смит-и-вессон». Другая — 22-го калибра в тяжелом исполнении.
— Никелированная? — спокойно уточнил я.
— Да. Откуда ты знаешь?
* * *
Вид из знаменитого «Шато-300», расположенного на уровне пентхауса, открывался просто сказочный. Расцвеченный огнями Нью-Йорк был похож на новогоднюю елку, нижние ветки которой уходили в Бруклин, Куинс и Бронкс, а верхние поднимались все выше, выше и выше, до самых небоскребов Манхэттена.
«Кейбл-Ховард продакшнз» арендовала весь ресторан, чтобы с шиком отпраздновать свой союз с Уолтом Джентри, а заодно и прорекламировать предстоящие съемки фильма по книге «Плоды труда», бестселлера этого года на тему секса в девятнадцатом веке. Составляя список, Ли изо всех сил постарался не обойти своим вниманием никого из знаменитостей, и в итоге в него вошли все, кто представлял из себя хоть что-то: от известных футболистов и кинозвезд до финансистов с Уолл-стрит и героев войны в форме всех родов войск.
Повсюду толклась пресса, сверкали вспышки, мелькали блокноты и ручки, из стороны в сторону перекатывались телевизионные камеры и перетаскивались прожекторы. Элита прожигала жизнь у чаш с пуншем и трех огромных баров. Пара именитых оркестров попеременно играла что-то легкое, танцевальное, а в перерывах выступал концертный пианист, выписанный прямо из Карнеги-Холла.
Над всем этим в своей неподражаемой манере парил Уолт Джентри, милый, улыбчивый, он бродил меж гостей и брал себе на заметку, кем бы в ближайшем будущем разбавить свою скучную холостяцкую жизнь. Шарон не отходила от С.С. Кейбла, подсказывала имена и представляла новичков. Ей до смерти хотелось избежать всей этой процедуры и вообще не ходить на вечер, но босс настоял на том, что ему без нее никак не обойтись, и ей пришлось снова влиться в большие гонки.
Она почувствовала мой взгляд и помахала мне рукой, и в этот самый момент я услышал, как кто-то чокнулся со мной своим стаканом.
— Развлекаетесь, мистер Келли? — раздался знакомый голос.
— Не особенно, — глянул я на Дика Лагена и пожал плечами.
— Да уж, должно быть, немного скучновато, особенно после европейских увеселений, к которым вы привыкли.
— Откуда это у вас такая информация?
Дик покрутил лед в стакане и залпом заглотил добрую половину.
— Так, свои источники. У вас неплохая компания. Наверное, здорово вращаться среди богатых.
— Откуда мне знать.
— Разве? На вас не произвело впечатление то, что вы были гостем одного из самых состоятельных людей в Европе? Насколько я понимаю, Роланд Холланд — владелец девяти независимых и очень крупных предприятий, да еще к тому же глава конгломерата мирового уровня.
— Мы с Ролл и вместе служили, Дик. Еще в войну сдружились. Имеется у меня такая привычка: время от времени навещать своих однополчан. Ли Шей — один из них.
— Однако перед войной ваш однополчанин был гол как сокол.
— Тогда все мы были нищими, разве не помните? А у Ролли всегда голова работала неплохо. Я бы сказал, что он — настоящий финансовый гений. Сумел превратить горстку монет в жирный кусок, только и всего. В то время многие сделали то же самое.
— Так-то оно так, только вот другие не были вашими друзьями.
— Что вы имеете в виду? — лениво бросил я.
— Такое впечатление, что все ваши друзья — люди весьма примечательные. А то, что их у вас так мало, тоже весьма примечательный факт. Я еще не слишком далеко продвинулся в своем расследовании, ваше прошлое остается для меня загадкой... пока порылся только в том, что касается ваших ближайших родственников.
— Читайте желтую прессу, Дик, там найдете о них все, что душе угодно.
Лаген отдал официанту пустой стакан и взял с подноса новый.
— Уже. Обнаружил кое-какие пикантные подробности в колонке светских сплетен... и в полицейских отчетах тоже.
Теперь я понял, куда ветер дует, и перехватил инициативу:
— Имеете в виду Веду с Пэм? От этих вертихвосток всегда были одни неприятности. У Веды больше приводов в полицию, чем у проститутки с Таймс-сквер. Пэм и того хуже" но если вам действительно нужно что-нибудь горяченькое, обратите внимание на Люселлу. Они напару с Фредом Саймоном вдоволь покуролесили, пока не развелись. И они еще считают меня паршивой овцой!
— Похоже, все остальные члены семьи придерживаются именно такого мнения.
— Брехня! Остальным или наплевать, или они уже настолько ветхие, что и самих себя-то не всегда помнят. Кроме того, если уж тебе довелось первым вылупиться на свет, то можешь быть уверенным: в этих кругах не принято поддерживать сплетни и скидывать тебя с твоей ступеньки.
— Вам надо поболтать с Моной Мерриман. Вот кто может почерпнуть материал для своих колонок из подобного рода бесед. На месяц хватит.
— Кому интересно подобное старье, Дик? Ей на месяц хватит того, что она увидит и услышит на сегодняшней пьянке.
Лаген расплылся в улыбке и перевел взгляд на эпицентр событий:
— И даже больше. Кстати, вот ваш дружок.
Я проследил за его взглядом, но так никого и не увидел.
— Кто же?
— Некий мистер Кросс Макмиллан со своей женой Шейлой.
— Вы и вправду продвинулись в своем расследовании, друг мой.
— Уверяю вас, мистер Келли, я только начал.
* * *
Уолт Джентри являлся крупным держателем акций и директором «Веллз-Ривер пластик корпорейшн». У Кросса Макмиллана был контрольный пакет и место председателя в правлении. В тот день проводилось совещание по поводу союза с «Кейбл», и, поскольку Кросс решил задержаться в Нью-Йорке, Уолт пригласил своего бизнес-партнера на светский раут.
И пока я не появился на горизонте, Кросс явно наслаждался жизнью. Но стоило ему увидеть меня, как в памяти всплыла череда неприятных событий: удар по голове, утро у ворот Мондо-Бич, потеря пляжа, который ему так хотелось заполучить, и его лицо вдруг стало злым и неприятным. Он резко оборвал Уолта, который хотел было представить нас друг другу, бросив: «Мы уже встречались», а завидев Шарон, он так зыркнул на Уолта, будто подозревал его в двойном сговоре. Уолт не особо понял, в чем дело, но тут же уволок Кросса прочь, и я стоял в полном одиночестве, пока ко мне не подошла высокая брюнетка с таким ярким лицом, что оно казалось каким-то нереальным.
— Мой муж не слишком-то любит вас, мистер Келли, — проговорила она.
Я удивленно поглядел на красотку. Шелковое платье повторяло все изгибы ее стройного тела, а вырез был откровенно вызывающим. В ложбинке между ее великолепными грудями покоился огромный грушевидной формы бриллиант на платиновой цепочке, чистый, сияющий, отбрасывающий во все стороны искры света.
— Нет, мы незнакомы, — рассмеялась она, переложила стакан в левую руку и правую протянула мне: — Я Шейла Макмиллан, жена Кросса.
Я взял ее ладошку в свою и подержал немного. Она была теплая, а пожатие крепким и уверенным, я бы даже сказал, немного более сильным, чем положено женщине.
— Догерон Келли. Прошу прощения.
— Не стоит извиняться. Мона сказала мне, кто вы такой, вот я и припомнила, что Кросс рассказывал мне о вас.
— Товарищами нас не назовешь.
Шейла снова засмеялась и поднесла стакан к губам. Даже этот незамысловатый жест являл собой настоящее сексуальное действо, и я начал сомневаться, правда ли то, что о ней болтают.
— Вы же тот самый малый, который оставил шрам на голове моего мужа? Знаете, он так и не простил вам этого.
— Детские забавы, — махнул я рукой. — Давняя история. Кроме того, он всегда терпеть не мог нашу семейку. Но здесь я как раз полностью солидарен с ним. Тоже их не выношу.
— Да, знаю. Линтон — город слухов и пересудов. Насколько я понимаю, ваше возвращение домой — настоящий шок для родственничков.
— Ну, более или менее.
Она нашла глазами своего мужа, но тот был полностью поглощен знакомством с членами правления какого-то банка и не замечал нас.
— Иногда мне хочется, чтобы Кросс бросил свое занятие, — вздохнула она. — У нас уже и так все есть, а ему хочется еще и еще. Дело уже даже не в деньгах, они больше не приносят никакой радости. Без них нельзя играть в бизнес, только и всего.
— Наша страна построена благодаря таким вот капиталам, — напомнил я ей.
— Но они разрушают людей. — Шейла резко повернулась ко мне и снова улыбнулась. — Скажите, мистер Келли...
— Зови меня Дог.
— Ладно... Дог, — состроила она рожицу, произнося мое имя. — Чем ты занимаешься? И какое отношение имеешь к «Баррин индастриз»?
— Сейчас я отдыхаю и расслабляюсь. А разве с «Баррин индастриз» расслабишься?
— Мило вывернулся, ничего не скажешь.
— Глядишь, через месяц-другой все определится.
— В таком случае — желаю удачи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Должны же они были хоть что-то сказать.
— Да, в самом начале. Им был нужен ты, а я и понятия не имел, где ты шляешься. Ты же не говорил мне, что не придешь ночевать.
— А как насчет их речи? Может, какой-нибудь особый выговор?
— Имеешь в виду... ну, диалект?
— Точно.
— Говорили они... ну, как это сказать, правильно, что ли, — нахмурился Ли. — Может, даже слишком правильно.
— То есть?
— Похоже на то... как если бы они учили язык. Один из них... казалось, он сначала обдумывает фразу, а потом произносит ее. А у второго был такой смешной акцент... помнишь того пилота, которого все звали Большой Бенни?
— Да.
— Вот, точно как у него.
— Бенни был родом из Брюсселя, — сказал я. — Приехал в Англию прямо из колледжа, года за четыре до начала войны.
— Ну, он не так-то много говорил, только спросил про тебя, и все. Но сказал это так же, как Большой Бенни.
— А они не упоминали, зачем я им понадобился?
— Нет, но один хотел обыскать квартиру, пока другой не сказал ему, что не такой уж ты дурак. Собирались дождаться тебя, выяснить кое-что, если понадобится, то силой, и убить. Принесли с собой чемоданчик, в котором было полным-полно всяких штучек. Крючки, орудия, бутылочки с каким-то дерьмом... я до смерти перепугался, когда увидел все это барахло. Думаю, они знали, что я не вру, а то бы обязательно испытали все это на мне.
— Да, знали, тут ты прав. Меня другое удивляет: почему они не дождались?
— Последние пару часов один то и дело поглядывал на часы. Явно начал нервничать.
— Наверное, решили, что я почуял ловушку и приду с подкреплением.
— Но тогда откуда взялись эти копы?
— Еще один способ прищучить меня. Наверное, следили за дверью, пока я не появился, а потом вызвали полицию, думая, что меня заметут на месте преступления... или при попытке избавиться от тела.
— При попытке... Дог...
— Забудь об этом. Ничего такого ведь не произошло. Я собираюсь убраться отсюда и...
— Хрен тебе! — оживился Ли. — Я видел этих парней и могу их опознать. Ты же не собираешься бросить меня на произвол судьбы! Я просто цыпленок, старина. Совершенно не гожусь для таких дел.
— Ладно, ладно, наверное, ты прав.
Я поднялся и прикурил еще одну сигарету, а когда снова повернулся к Ли, он смотрел на меня так, словно видел впервые в жизни.
— Ты ведь знаешь, кто они такие, не так ли?
— Нет.
— Тогда ты должен знать, зачем они приходили.
— Есть одна идейка.
— Но мне ты о ней не скажешь.
— Нет, — подтвердил я.
— Дог...
— Да?
— У них были коричневые ботинки.
Я затушил бычок, ожидая продолжения.
— В Нью-Йорке не принято носить коричневую обувь с черным костюмом или темными слаксами. Так делают только провинциалы.
— Или иностранцы?
— Угу. Эти — вообще все время.
— Что еще?
— Все на них было новенькое, с иголочки. На рубашках даже складки от упаковки проглядывали.
— А пушки какие? Заметил?
— Этого я никак не мог пропустить. Одна — просто гигантская, может даже, 38-го калибра. То ли «кольт», то ли «смит-и-вессон». Другая — 22-го калибра в тяжелом исполнении.
— Никелированная? — спокойно уточнил я.
— Да. Откуда ты знаешь?
* * *
Вид из знаменитого «Шато-300», расположенного на уровне пентхауса, открывался просто сказочный. Расцвеченный огнями Нью-Йорк был похож на новогоднюю елку, нижние ветки которой уходили в Бруклин, Куинс и Бронкс, а верхние поднимались все выше, выше и выше, до самых небоскребов Манхэттена.
«Кейбл-Ховард продакшнз» арендовала весь ресторан, чтобы с шиком отпраздновать свой союз с Уолтом Джентри, а заодно и прорекламировать предстоящие съемки фильма по книге «Плоды труда», бестселлера этого года на тему секса в девятнадцатом веке. Составляя список, Ли изо всех сил постарался не обойти своим вниманием никого из знаменитостей, и в итоге в него вошли все, кто представлял из себя хоть что-то: от известных футболистов и кинозвезд до финансистов с Уолл-стрит и героев войны в форме всех родов войск.
Повсюду толклась пресса, сверкали вспышки, мелькали блокноты и ручки, из стороны в сторону перекатывались телевизионные камеры и перетаскивались прожекторы. Элита прожигала жизнь у чаш с пуншем и трех огромных баров. Пара именитых оркестров попеременно играла что-то легкое, танцевальное, а в перерывах выступал концертный пианист, выписанный прямо из Карнеги-Холла.
Над всем этим в своей неподражаемой манере парил Уолт Джентри, милый, улыбчивый, он бродил меж гостей и брал себе на заметку, кем бы в ближайшем будущем разбавить свою скучную холостяцкую жизнь. Шарон не отходила от С.С. Кейбла, подсказывала имена и представляла новичков. Ей до смерти хотелось избежать всей этой процедуры и вообще не ходить на вечер, но босс настоял на том, что ему без нее никак не обойтись, и ей пришлось снова влиться в большие гонки.
Она почувствовала мой взгляд и помахала мне рукой, и в этот самый момент я услышал, как кто-то чокнулся со мной своим стаканом.
— Развлекаетесь, мистер Келли? — раздался знакомый голос.
— Не особенно, — глянул я на Дика Лагена и пожал плечами.
— Да уж, должно быть, немного скучновато, особенно после европейских увеселений, к которым вы привыкли.
— Откуда это у вас такая информация?
Дик покрутил лед в стакане и залпом заглотил добрую половину.
— Так, свои источники. У вас неплохая компания. Наверное, здорово вращаться среди богатых.
— Откуда мне знать.
— Разве? На вас не произвело впечатление то, что вы были гостем одного из самых состоятельных людей в Европе? Насколько я понимаю, Роланд Холланд — владелец девяти независимых и очень крупных предприятий, да еще к тому же глава конгломерата мирового уровня.
— Мы с Ролл и вместе служили, Дик. Еще в войну сдружились. Имеется у меня такая привычка: время от времени навещать своих однополчан. Ли Шей — один из них.
— Однако перед войной ваш однополчанин был гол как сокол.
— Тогда все мы были нищими, разве не помните? А у Ролли всегда голова работала неплохо. Я бы сказал, что он — настоящий финансовый гений. Сумел превратить горстку монет в жирный кусок, только и всего. В то время многие сделали то же самое.
— Так-то оно так, только вот другие не были вашими друзьями.
— Что вы имеете в виду? — лениво бросил я.
— Такое впечатление, что все ваши друзья — люди весьма примечательные. А то, что их у вас так мало, тоже весьма примечательный факт. Я еще не слишком далеко продвинулся в своем расследовании, ваше прошлое остается для меня загадкой... пока порылся только в том, что касается ваших ближайших родственников.
— Читайте желтую прессу, Дик, там найдете о них все, что душе угодно.
Лаген отдал официанту пустой стакан и взял с подноса новый.
— Уже. Обнаружил кое-какие пикантные подробности в колонке светских сплетен... и в полицейских отчетах тоже.
Теперь я понял, куда ветер дует, и перехватил инициативу:
— Имеете в виду Веду с Пэм? От этих вертихвосток всегда были одни неприятности. У Веды больше приводов в полицию, чем у проститутки с Таймс-сквер. Пэм и того хуже" но если вам действительно нужно что-нибудь горяченькое, обратите внимание на Люселлу. Они напару с Фредом Саймоном вдоволь покуролесили, пока не развелись. И они еще считают меня паршивой овцой!
— Похоже, все остальные члены семьи придерживаются именно такого мнения.
— Брехня! Остальным или наплевать, или они уже настолько ветхие, что и самих себя-то не всегда помнят. Кроме того, если уж тебе довелось первым вылупиться на свет, то можешь быть уверенным: в этих кругах не принято поддерживать сплетни и скидывать тебя с твоей ступеньки.
— Вам надо поболтать с Моной Мерриман. Вот кто может почерпнуть материал для своих колонок из подобного рода бесед. На месяц хватит.
— Кому интересно подобное старье, Дик? Ей на месяц хватит того, что она увидит и услышит на сегодняшней пьянке.
Лаген расплылся в улыбке и перевел взгляд на эпицентр событий:
— И даже больше. Кстати, вот ваш дружок.
Я проследил за его взглядом, но так никого и не увидел.
— Кто же?
— Некий мистер Кросс Макмиллан со своей женой Шейлой.
— Вы и вправду продвинулись в своем расследовании, друг мой.
— Уверяю вас, мистер Келли, я только начал.
* * *
Уолт Джентри являлся крупным держателем акций и директором «Веллз-Ривер пластик корпорейшн». У Кросса Макмиллана был контрольный пакет и место председателя в правлении. В тот день проводилось совещание по поводу союза с «Кейбл», и, поскольку Кросс решил задержаться в Нью-Йорке, Уолт пригласил своего бизнес-партнера на светский раут.
И пока я не появился на горизонте, Кросс явно наслаждался жизнью. Но стоило ему увидеть меня, как в памяти всплыла череда неприятных событий: удар по голове, утро у ворот Мондо-Бич, потеря пляжа, который ему так хотелось заполучить, и его лицо вдруг стало злым и неприятным. Он резко оборвал Уолта, который хотел было представить нас друг другу, бросив: «Мы уже встречались», а завидев Шарон, он так зыркнул на Уолта, будто подозревал его в двойном сговоре. Уолт не особо понял, в чем дело, но тут же уволок Кросса прочь, и я стоял в полном одиночестве, пока ко мне не подошла высокая брюнетка с таким ярким лицом, что оно казалось каким-то нереальным.
— Мой муж не слишком-то любит вас, мистер Келли, — проговорила она.
Я удивленно поглядел на красотку. Шелковое платье повторяло все изгибы ее стройного тела, а вырез был откровенно вызывающим. В ложбинке между ее великолепными грудями покоился огромный грушевидной формы бриллиант на платиновой цепочке, чистый, сияющий, отбрасывающий во все стороны искры света.
— Нет, мы незнакомы, — рассмеялась она, переложила стакан в левую руку и правую протянула мне: — Я Шейла Макмиллан, жена Кросса.
Я взял ее ладошку в свою и подержал немного. Она была теплая, а пожатие крепким и уверенным, я бы даже сказал, немного более сильным, чем положено женщине.
— Догерон Келли. Прошу прощения.
— Не стоит извиняться. Мона сказала мне, кто вы такой, вот я и припомнила, что Кросс рассказывал мне о вас.
— Товарищами нас не назовешь.
Шейла снова засмеялась и поднесла стакан к губам. Даже этот незамысловатый жест являл собой настоящее сексуальное действо, и я начал сомневаться, правда ли то, что о ней болтают.
— Вы же тот самый малый, который оставил шрам на голове моего мужа? Знаете, он так и не простил вам этого.
— Детские забавы, — махнул я рукой. — Давняя история. Кроме того, он всегда терпеть не мог нашу семейку. Но здесь я как раз полностью солидарен с ним. Тоже их не выношу.
— Да, знаю. Линтон — город слухов и пересудов. Насколько я понимаю, ваше возвращение домой — настоящий шок для родственничков.
— Ну, более или менее.
Она нашла глазами своего мужа, но тот был полностью поглощен знакомством с членами правления какого-то банка и не замечал нас.
— Иногда мне хочется, чтобы Кросс бросил свое занятие, — вздохнула она. — У нас уже и так все есть, а ему хочется еще и еще. Дело уже даже не в деньгах, они больше не приносят никакой радости. Без них нельзя играть в бизнес, только и всего.
— Наша страна построена благодаря таким вот капиталам, — напомнил я ей.
— Но они разрушают людей. — Шейла резко повернулась ко мне и снова улыбнулась. — Скажите, мистер Келли...
— Зови меня Дог.
— Ладно... Дог, — состроила она рожицу, произнося мое имя. — Чем ты занимаешься? И какое отношение имеешь к «Баррин индастриз»?
— Сейчас я отдыхаю и расслабляюсь. А разве с «Баррин индастриз» расслабишься?
— Мило вывернулся, ничего не скажешь.
— Глядишь, через месяц-другой все определится.
— В таком случае — желаю удачи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60