– Что же случилось? – спросил хозяин дома, холеный старик с шелковистыми волосами и гладкой, как у новорожденного, кожей.
Мегрэ сделал вид, что не расслышал.
– Я хотел бы знать, господа, как долго вы уже играете?
Нотариус взглянул на стенные часы.
– Добрый час.
– И за это время никто из вас не покидал комнату?
Игроки с удивлением переглянулись.
– Разумеется. Нас же четверо. Ровно столько, сколько нужно для бриджа.
– Вы в этом абсолютно уверены?
Сент-Илэр сидел весь пунцовый.
– Кто потерпевший? – с трудом выдавил он.
– Сотрудник отдела идентификации. Он работал в номере Эмиля Галле. Занимался неким господином Жакобом.
– Господин Жакоб… – повторил нотариус.
– Вы не знаете кого-нибудь с такой фамилией?
– Право, никого. Судя по всему, это еврей.
– У меня к вам просьба, господин де Сент-Илэр. Постарайтесь сделать все возможное, чтобы отыскать ключ от ворот. Могу дать вам в помощь инспекторов: они обшарят весь дом.
Хозяин замка залпом осушил рюмку. Этот жест не ускользнул от внимания Мегрэ.
– Простите, что побеспокоил вас, господа.
– А вы не выпьете с нами, комиссар?
– В другой раз, благодарю.
Он снова уселся на велосипед, свернул налево и вскоре очутился перед ветхим строением; на вывеске с трудом можно было разобрать: «Пансион Жермен».
Все вокруг выглядело нищенским и грязным. На пороге дома ползал чумазый малыш, рядом с ним собака грызла кость, подобранную в пыли на дороге.
– Мадемуазель Бурсан у себя?
Из двери вышла женщина с ребенком на руках.
– Она ушла, как обычно, в полдень. Вы найдете ее на холме, у старого замка. Она взяла с собой книгу.
– Эта дорога ведет туда?
– У последнего дома нужно повернуть направо.
Поднимаясь на холм, Мегрэ пришлось сойти с велосипеда и вести его за руль. Неожиданно для себя он волновался больше, чем хотел: его не покидало ощущение, что он снова идет по неправильному пути.
«Стрелял не Сент-Илэр, это точно. Однако…»
Дорога проходила через городской сад. Слева на пригорке сидела девочка и стерегла трех коз, привязанных к колышкам.
Дорога сделала резкий поворот, и он увидел, что почти на вершине холма на скамейке сидит Элеонора Бурсан с книгой в руках.
Он подозвал девчушку лет двенадцати.
– Ты знаешь даму, которая сидит там, наверху?
– Да, месье.
– Часто она приходит сюда?
– Да, месье.
– Каждый день?
– Мне кажется, да, месье. Но когда я иду в школу, ее еще нет.
– В котором часу ты сегодня пришла?
– Уже давно, месье. Сразу, как поела.
– А где ты живешь?
– Вот в том доме.
Отсюда будет с полкилометра. Дом низенький, почти деревенский.
– Дама уже была здесь?
– Нет, месье.
– Когда же она пришла?
– Не знаю, месье. Но не меньше чем два часа назад.
– Она никуда не уходила?
– Нет, месье.
– Не прогуливалась по дороге?
– Нет, месье.
– У нее есть велосипед?
– Нет, месье.
Мегрэ вынул из кармана два франка и, не глядя на девочку, вложил ей в руку монету, а та, сжав пальцы, стояла посреди дороги и смотрела, как он садится на свой велосипед и направляется в сторону деревни.
Комиссар остановился возле почты и отправил телеграмму в Париж:
«Срочно узнать зпт где находился Анри Галле субботу пятнадцать часов тчк Мегрэ зпт Сансер».
– Не трудитесь, старина.
– Но вы же сами сказали, комиссар, что это срочно!
Впрочем, у меня уже все прошло.
Молодец Мере! Врач наложил ему такую замысловатую и плотную повязку, словно он получил по меньшей мере шесть пуль в голову. И теперь пенсне со сверкающими стеклами выглядело весьма странно среди переплетения белых бинтов.
До семи вечера Мегрэ не беспокоил Мерса, зная, что рана не опасна, а теперь нашел его на обычном месте перед стеклянными пластинками, свечой и спиртовкой.
– Так вот, больше я ничего не нашел относительно господина Жакоба. Я только восстановил письмо, подписанное Клеманом и неизвестно кому адресованное, где он говорит о подарке, который нужно сделать какому-то принцу в изгнании. Два раза встречается слово при не… и один раз – лояльность.
– Это не столь важно.
Скорее всего, это имело отношение к махинациям Галле. Изучив содержимое розовой папки, а также поговорив по телефону с владельцами замков в Берри и Шере, Мегрэ убедился в этом.
Примерно через три-четыре года после женитьбы, вероятно, через год или два после смерти тестя, Эмиль Галле задумал воспользоваться старыми документами из архива газеты «Солнце», доставшимися ему в наследство.
Под пером Прежана эта газета, выходившая небольшим тиражом и предназначенная в основном для избранных, поддерживала в некоторых мелкопоместных дворянах надежду вновь увидеть на престоле Франции одного из Бурбонов.
Перелистывая подшивку «Солнца», Мегрэ вдруг заметил, что половина страницы всегда отводилась для подписки-то в пользу пострадавшей старинной дворянской семьи, то в фонд пропаганды или для того, чтобы достойно отпраздновать какую-нибудь годовщину.
Это, наверное, и надоумило Галле заняться сбором средств среди легитимистов. Он имел их адреса, знал из старых подписных листов, сколько у кого можно вытянуть и какую слабую струнку затронуть у каждого.
– И на всех бумагах одинаковый почерк?
– Да, один и тот же. Мой учитель, профессор Локар, сказал бы вам больше. Почерк ровный, старательный, однако с признаками волнения и душевного смятения, проявляющихся в конце слов. Графолог, несомненно, сделал бы вывод, что человек, написавший эти письма, был болен и знал об этом.
– Черт возьми! Достаточно, Мере. Можете отдохнуть.
Мегрэ заметил две дырки в полотняной шторе – следы пуль.
– Встаньте-ка на минутку туда, где вы недавно стояли.
Комиссар без труда восстановил траекторию выстрела.
– Одинаковый угол, – заключил он. – Стреляли с одного и того же места, со стены. Что там за шум?
Он приподнял штору и увидел на аллее садовника, который орудовал граблями среди высокой травы и крапивы.
– Что ты здесь делаешь?
– Мне велел хозяин…
– Искать ключ?
– Именно.
– Это он послал тебя сюда?
– Он тоже ищет. В парке. Кухарка и лакей – в доме.
Мегрэ быстро опустил штору и, снова оставшись наедине с Мерсом, присвистнул.
– Посмотрим… Держу пари, старина, именно он скоро найдет ключ.
– Какой ключ?
– Неважно! Долго рассказывать. В котором часу вы опустили штору?
– Как только вошел в комнату, около половины второго.
– И не слышали шагов на дороге?
– Не обратил внимания. Я был слишком поглощен работой. Хотя она на первый взгляд и выглядит идиотской, но на самом деле очень кропотливая.
– Знаю, знаю… С кем же это я говорил о господине Жакобе? Кажется, с садовником… А Сент-Илэр вернулся с рыбалки, пообедал, переоделся и отправился играть в карты…
Вы уверены, что все другие сгоревшие бумаги написаны рукой господина Клемана?
– Абсолютно уверен!
– Значит, они не представляют интереса. За исключением письма, в котором Жакоб говорит о наличных, называет понедельник и, видимо, требует к этому дню сумму в двадцать тысяч франков, угрожая адресату судом. Преступление было совершено в субботу…
Иногда было слышно, как грабли натыкались на камень.
– Ни Элеонора, ни Сент-Илэр не стреляли, однако…
– Вот-те на! – раздался вдруг голос садовника.
Мегрэ довольно улыбнулся и пошел поднимать штору.
– Давай сюда! – сказал он, протягивая руку.
– Я и не ожидал найти его здесь.
– Давай!
Это был огромный ключ, какой можно увидеть разве только в антикварной лавке. Он заржавел, как и замок, и на нем были царапины.
– Тебе осталось сказать хозяину, что ты отдал его мне.
Иди!
– Но…
– Иди!
Мегрэ опустил штору и бросил ключ на стол.
– Можно считать, что, если отбросить неприятности с вашим ухом, сегодня замечательный день, не так ли, Мере?
Господин Жакоб, ключ, два выстрела и все остальное. Ну, ладно…
– Телеграмма! – объявил Тардивон.
– Что я вам говорил, старина? – добавил Мегрэ, бросив взгляд на бланк. Вместо того чтобы продвигаться вперед, мы топчемся на месте. Послушайте:
«В три часа ночи Анри Галле был матери Сен-Фаржо зпт в шесть часов находится там оке тчк»
– Ну и что?
– Вы что, ничего не понимаете? Остается только господин Жакоб, только он мог в вас стрелять, но этот господин Жакоб пока столь же неосязаем для нас как мыльный пузырь.
Глава 8
Г-н Жакоб
– Подожди минутку, Аврора! Тебе нельзя показываться в таком состоянии.
А в ответ раздраженный голос:
– Я ничего не могу с собой поделать, Франсуаза. Я вспомнила, как он приходил неделю назад. И эту поездку.
Ты не понимаешь.
– Да, не понимаю. Не понимаю, как ты можешь оплакивать человека, который тебя ославил, лгал тебе всю жизнь и единственное хорошее, что он для тебя сделал, – это страховка.
– Замолчи!
– Мало того, он обрек тебя на почти нищенское существование, уверял, что зарабатывает всего две тысячи франков в месяц. А по страховке можно заключить, что зарабатывал он по крайней мере четыре и скрывал от тебя. Кто знает, может, он получал и больше? Мне, например, кажется, что он содержал две семьи – у него наверняка была любовница, а то и внебрачные дети.
– Ради бога, Франсуаза!..
Мегрэ сидел в маленькой гостиной дома в Сен-Фаржо, куда провела его служанка, не удосужившись плотно закрыть за собой дверь. А из столовой доносились два женских голоса: дверь из столовой, выходившая в тот же коридор, тоже была приоткрыта.
Мебель и все мелкие предметы снова стояли на своих местах, и, глядя на большой дубовый стол, комиссар не мог отделаться от мысли, что всего несколько дней назад на этом столе, покрытом черным сукном, стоял гроб и горели восковые свечи.
Было пасмурно и душно. Ночью прошла гроза, но небо снова заволокло тучами.
– Почему я должна молчать? Ты считаешь, что меня это не касается? Но ведь я – твоя сестра. Жак вот-вот должен получить крупный политический пост. Подумай, вдруг узнают, что его зять – мошенник?
– Тогда зачем ты сюда явилась? Ведь двадцать лет ты меня…
– Да, я тебя не видела, потому что не желала встречаться с ним. Когда ты решила выйти за него замуж, я не скрывала от тебя своего мнения. Жак тоже. Если носишь имя Авроры Прежан, если один твой зять управляет крупнейшим кожевенным заводом в Вогезах, а другой должен возглавить кабинет министров, не следует выходить замуж за какого-то Эмиля Галле. Одно имя чего стоит!.. Коммивояжер!.. Я не перестаю недоумевать, как только наш отец мог дать согласие на твой брак. Между нами говоря, я догадываюсь, почему… Отец последнее время только и думал, как бы, несмотря ни на что, сохранить свою газету. У Галле было немного денег. Вот и решили привлечь его к изданию «Солнца». Попробуй только возразить! Но ты – моя сестра, ты получила такое же, как я, воспитание и похожа на нашу мать. Как ты могла выбрать это ничтожество? Не смотри на меня так. Я хочу убедить тебя, что тебе некого оплакивать.
Разве ты была с ним счастлива? Скажи откровенно.
– Не знаю. Я уже ничего не знаю.
– Признайся, перед свадьбой ты рассчитывала на лучшую жизнь.
– Я всегда надеялась, что он постарается чего-то добиться. Я побуждала его к этому.
– Это все равно, что толкать лежачий камень. И потом ты смирилась. А ведь, наверное, ты боялась, что после его смерти тебя ждет нищета. Ведь если бы не страховка…
– Но ведь он об этом позаботился, – медленно проговорила г-жа Галле.
– Если бы он проворонил еще и это… Послушать тебя, можно подумать, что ты его любила.
– Тише, комиссар услышит. Я должна его принять.
– А что он из себя представляет? Я выйду к нему вместе с тобой. Ты в таком состоянии… Так будет лучше. Прошу тебя, Аврора, постарайся держаться бодрее. Чего доброго, комиссар вообразит, что ты была сообщницей, а теперь подавлена, потому что тебе страшно.
Мегрэ едва успел отпрянуть назад. Женщины вошли через соседнюю дверь. Правда, выглядели они иначе, чем он себе представлял, когда стал невольным свидетелем их разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18