Другие капли обожгли правую ладонь, но он
этого не почувствовал. Адреналин не просто поступал в кровь -
он шел бурным потоком.
Палец начал высовываться из дыры - сустав за суставом.
Он дымился, будто резиновый сапог, поджаренный на огромном
вертеле.
- Вот тебе! Кушать подано, сволочь! - вопил Говард,
продолжая лить жидкость, а палец тем временем поднялся уже
сантиметров на тридцать над отверстием, будто кобра из
корзинки укротителя. Он почти достиг горлышка пластикового
флакона, вроде бы вздрогнул и вдруг мгновенно втянулся
обратно в дыру. Говард нагнулся над раковиной и увидел лишь,
как что-то белое промелькнуло в глубине. Столбы дыма еще
валили оттуда.
Он глубоко вздохнул, и это было ошибкой. Он втянул
слишком много паров "Ракушки". Его вдруг отчаянно затошнило.
Он вырвал в раковину и отошел в сторонку, все еще кашляя и
тужась.
- Я это сделал! - торжествующе закричал он. Его мутило
от смешанных ароматов крепкой щелочи и горелого мяса. Тем не
менее он был в восторженном состоянии. Он боролся с врагом
и, благодарение Богу и всем святым, победил его. Одолел!
- Ура! Ура, мать его так! Я его одолел! Я...
Комок снова подступил к горлу. Он дополз до унитаза, все
еще крепко сжимая бутылку "Ракушки" в правой руке, и слишком
поздно понял, что Вай опустила бублик и крышку, когда утром
вставала с трона. Его вырвало прямо на розовую крышку
унитаза, и он рухнул без чувств прямо головой в свои
собственные извержения.
Вряд ли он долго был без сознания, потому что солнечный
свет даже в разгар лета держался в ванной не более получаса
- потом его заслоняли соседние здания, и помещение снова
погружалось во мрак.
Говард медленно поднял голову, ощущая, что все лицо у
него вымазано липкой, вонючей дрянью. Еще лучше он ощущал
другое. Царапающий звук. Он исходил откуда-то снизу и
приближался.
Он медленно повернул голову, тяжелую, словно мешок с
песком. Глаза у него расширились. Он захлебнулся и хотел
закричать, но звук застрял в горле.
Палец охотился за ним.
Он достиг уже не менее двух метров и становился все
длиннее. Он вытекал из раковины жестокой дугой, образованной
не менее чем дюжиной суставов, опускался до пола и снова
загибался кверху ("Двойные суставы!" - с интересом отметил
некий посторонний комментатор в его воспаленном мозгу).
Теперь, постукивая по линолеуму, палец приближался к нему.
Последние двадцать-тридцать сантиметров были обесцвечены и
дымились, ноготь приобрел зеленовато-черный цвет. Говард
подумал, что под первой фалангой должна обнажиться белая
кость. Он был сильно обожжен, но никоим образом не
растворился.
- Убирайся, - прошептал Говард, и на мгновение все это
чудовищное скопище суставов остановилось, напоминая картинку
новогодней вечеринки, нарисованную сумасшедшим художником.
Потом потянулся к нему. Последние полдюжины суставов
изогнулись, и конец чудовищного пальца обвился вокруг
лодыжки Говарда Митры.
- Нет, - взвизгнул он, когда дымящиеся браться
Гидроксиды Калия и Натрия проели ему нейлоновый носок и
обожгли кожу. Он резко рванул ногу. Какое-то мгновение
палец удерживал ее - он был очень силен, а потом отпустил.
Говард пополз к двери; слипшаяся от рвоты копна волос
застилала ему глаза. На ходу он попробовал оглянуться, но
ничего не увидел сквозь этот колтун. Горло разблокировалось,
и он издавал какие-то лающие, жуткие звуки.
Он не видел палец, по крайней мере временно, но слышал,
как тот быстро гонится - тук-тук-тук-тук - вслед за ним. Все
еще пытаясь оглянуться, он ударился левым плечом о стену.
Полотенца снова свалились с полки. Он начал подниматься на
ноги, и тут палец ухватил его своим обугленным, дымящимся
концом за вторую лодыжку.
Палец потащил его назад к раковине. Именно поволок
назад.
Говард издал животный вопль - такой звук никогда прежде
не исходил из вежливых голосовых связок аудитора - и
ухватился за край двери. Вцепившись в него правой рукой, он
отчаянно рванулся. Рубашка выбилась из-под ремня, и шов под
правой подмышкой треснул с тихим мурлыканьем, но ем удалось
высвободиться, оставив врагу только обрывок носка.
Он вскочил на ноги, обернулся и увидел, что палец снова
на ощупь пробирается к нему. Ноготь на его конце сильно
треснул и кровоточил.
"Тебе нужен маникюр, дружок", - подумал Говард и выдавил
смешок. Потом побежал в кухню.
* * *
Кто-то колотил в дверь. Изо всех сил.
- Митла! Эй, Митла! Что там у вас происходит?
Фини, сосед по лестничной площадке. Здоровенный,
шумливый, вечно пьяный ирландец. Извините: здоровенный,
шумливый, вечно пьяный, всюду сующий свой нос ирландец.
- Я сам тут разберусь, мой друг из болотной глуши! -
крикнул Говард, направляясь в кухню. Он рассмеялся и
отбросил волосы со лба. Попытка удалась, но через полминуты
тот же колтун свалился на глаза. - Сам разберусь, уж не
сомневайтесь! Можете пойти в банк и положить мои слова на
свой счет!
- Как ты меня назвал? - спросил Фини. Голос его, прежде
подозрительный, сделался откровенно враждебным.
- Заткнись! - заорал Говард. - Я занят!
- Прекрати кричать или я вызову полицию!
- Отвали! - рявкнул на него Говард. Не до него. Он убрал
волосы со лба, и бац! - они снова там.
- Я не намерен слушать такое дерьмо, тварь ты
четырехглазая!
Говард провел пятерней по склеенным рвотой волосам, а
затем распустил их перед лицом небрежным, истинно галльским
жестом - мне, мол, наплевать. Бесформенные осклизлые куски
пищи разлетелись по всем белым кухонным шкафам Вайолет.
Говард не обратил на это внимания. Отвратительный палец
хватал его за лодыжки, и теперь они горели, словно он прыгал
через огненные кольца. Это его тоже не волновало. Он схватил
коробку с электрическими садовыми ножницами. На картинке
улыбающийся джентльмен с трубкой в зубах подстригал кусты
вокруг родового поместья.
- У вас там наркоманы собрались, что ли? - допытывался
Фини на лестнице.
- Проваливай, Фини, а то я тебя представлю моему другу!
- крикнул Говард. Это высказывание показалось ему необычайно
остроумным. Он подпрыгнул, ударившись головой о потолок
кухни; волосы его торчали во все стороны острыми зубцами и
илами, отблескивая желудочным соком. Он походил на человека,
только что провернувшего бурное любовное дельце с тюбиком
бриолина.
- Ну ладно, - процедил Фини. - Ладно. Я вызываю полицию.
Говард его не слушал. Деннису Фини придется подождать;
нам надо поджарить рыбку покрупнее. Он достал электрические
ножницы из коробки, лихорадочно осмотрел их, увидел
отделение для батареек и раскрыл его.
- Сухие элементы, - со смехом бормотал он. - Прекрасно!
Замечательно! Никаких проблем!
Он с такой силой рванул один из ящичков слева от мойки,
что сорвал стопор: ящик перелетел через всю кухню, ударился
о плиту и, перевернувшись, упал на пол с ужасающим лязгом и
грохотом. Среди разной ерунды - плоскогубцы, ножи для рыбы,
терки, разделочные ножи и мешки для мусора - там было и
сокровище - коробка с батарейками, в основном
девятивольтовыми, и сухими элементами. Все еще смеясь -
видимо, он уже не мог перестать смеяться, - Говард опустился
на колени и принялся разрывать эту кучу. Он успел сильно
порезать ладонь лезвием разделочного ножа, когда доставал
два сухих элемента, но обратил на это не больше внимания,
чем на ожоги, полученные в единоборстве с пальцем. Теперь,
когда Фини наконец заткнул свою ослиную ирландскую глотку,
до Говарда снова донеслось постукивание. Но теперь не о
раковину, хотя... нет, не там. Поврежденный ноготь стучал в
дверь ванной... а может, и прихожей. Он же забыл захлопнуть
дверь, вспомнилось ему.
- Кто кого? - спросил Говард, а потом заорал: - КТО
КОГО, Я СПРАШИВАЮ! Я ГОТОВ СРАЗИТЬСЯ, ДРУГ МОЙ! Я ТЕБЯ
ВЫШВЫРНУ ПОД ЗАД И ПЛЮНУ ВСЛЕД ЖЕВАТЕЛЬНУЮ РЕЗИНКУ! ЛУЧШЕ БЫ
ТЫ СИДЕЛ В РАКОВИНЕ!
Он встал батарейки в гнездо, сделанное в рукоятки
ножниц, и попробовал включить их. Никакого эффекта.
- Дурак! - пробормотал Говард. Он вынул одну из
батареек, повернул ее другим полюсом и поместил обратно. На
этот раз включенные ножницы зажужжали, щелкая в воздухе с
такой скоростью, что толком их и нельзя было рассмотреть.
Он направился к двери кухни, затем выключил прибор и
вернулся к столу. Ему не хотелось тратить время на то, чтобы
закрыть гнездо для батареек, когда он изготовился к битве,
но последний проблеск благоразумия убедил его, что иначе
нельзя. Если у него соскользнет рука, когда он будет
орудовать ножницами, батарейки могут вывалиться из открытого
гнезда, а что тогда? Все равно что идти на всю банду Джеймса
с незаряженным ружьем.
Итак, он попытался водрузить на место крышку для
батареек, выругался, когда ничего не вышло, и попробовал
повернуть ее другой стороной.
- Эй, подожди меня! - кричал он через плечо. - Сейчас
иду! Нам еще остается кое-что уладить!
Наконец крышка стала на место. Говард промчался через
гостиную с ножницами в правой руке. Волосы у него
по-прежнему торчали зубцами и иглами. Рубашка, разорванная
под мышками и в нескольких местах прожженная, свободно
свисала с его круглого животика. Босые ноги шлепали по
линолеуму. Обрывки носков болтались вокруг лодыжек.
Фини заорал за дверью:
- Я вызвал их, кретин! Я вызвал полицию и, надеюсь, те,
которые приедут, все будут ирландцами из болотной глуши,
вроде меня!
- Засунь их себе в задницу, - машинально произнес
Говард, совершенно не беря в расчет Фини. Деннис Фини был в
другой вселенной; только его квакающий голос едва доносился
оттуда сквозь субэфирное пространство.
Говард встал у двери ванной, словно полицейский из
телефильма... только вместо "кольта" 38-го калибра кто-то по
ошибке дал ему садовые ножницы. Он решительно нажал кнопку,
расположенную на верху рукоятки ножниц. Глубоко вздохнул...
и голос рассудка, уде едва мерцавший, в последний раз
высказался, прежде чем умолкнуть навсегда:
"Можно ли доверять свою жизнь паре электрических ножниц,
купленных на распродаже?"
- У меня нет выбора, - пробормотал Говард, слегка
улыбаясь, и шагнул внутрь.
Палец по-прежнему высовывался из раковины жесткой
кривой, напоминая Говарду новогоднюю петарду, которая с
отвратительным пуканьем бросается под ноги ничего не
подозревающему прохожему, если хлопнуть по ней. Он схватил
одну туфлю Говарда, приподнял ее и разочарованно поставил
обратно на линолеум. По виду разбросанных вокруг полотенец
Говард догадался, что несколько из них палец пытался убить,
пока не занялся туфлей.
Злобная радость вдруг охватила Говарда - как будто
внутри его головы, которая гудела, как с похмелья, зажегся
зеленый свет.
- Вот я, скотина! - завопил он. - Иди же ко мне!
Палец прекратил играться с туфлей, поднялся, треща
своими чудовищными суставами, и быстро поплыл в воздухе к
нему.
1 2 3 4 5 6 7
этого не почувствовал. Адреналин не просто поступал в кровь -
он шел бурным потоком.
Палец начал высовываться из дыры - сустав за суставом.
Он дымился, будто резиновый сапог, поджаренный на огромном
вертеле.
- Вот тебе! Кушать подано, сволочь! - вопил Говард,
продолжая лить жидкость, а палец тем временем поднялся уже
сантиметров на тридцать над отверстием, будто кобра из
корзинки укротителя. Он почти достиг горлышка пластикового
флакона, вроде бы вздрогнул и вдруг мгновенно втянулся
обратно в дыру. Говард нагнулся над раковиной и увидел лишь,
как что-то белое промелькнуло в глубине. Столбы дыма еще
валили оттуда.
Он глубоко вздохнул, и это было ошибкой. Он втянул
слишком много паров "Ракушки". Его вдруг отчаянно затошнило.
Он вырвал в раковину и отошел в сторонку, все еще кашляя и
тужась.
- Я это сделал! - торжествующе закричал он. Его мутило
от смешанных ароматов крепкой щелочи и горелого мяса. Тем не
менее он был в восторженном состоянии. Он боролся с врагом
и, благодарение Богу и всем святым, победил его. Одолел!
- Ура! Ура, мать его так! Я его одолел! Я...
Комок снова подступил к горлу. Он дополз до унитаза, все
еще крепко сжимая бутылку "Ракушки" в правой руке, и слишком
поздно понял, что Вай опустила бублик и крышку, когда утром
вставала с трона. Его вырвало прямо на розовую крышку
унитаза, и он рухнул без чувств прямо головой в свои
собственные извержения.
Вряд ли он долго был без сознания, потому что солнечный
свет даже в разгар лета держался в ванной не более получаса
- потом его заслоняли соседние здания, и помещение снова
погружалось во мрак.
Говард медленно поднял голову, ощущая, что все лицо у
него вымазано липкой, вонючей дрянью. Еще лучше он ощущал
другое. Царапающий звук. Он исходил откуда-то снизу и
приближался.
Он медленно повернул голову, тяжелую, словно мешок с
песком. Глаза у него расширились. Он захлебнулся и хотел
закричать, но звук застрял в горле.
Палец охотился за ним.
Он достиг уже не менее двух метров и становился все
длиннее. Он вытекал из раковины жестокой дугой, образованной
не менее чем дюжиной суставов, опускался до пола и снова
загибался кверху ("Двойные суставы!" - с интересом отметил
некий посторонний комментатор в его воспаленном мозгу).
Теперь, постукивая по линолеуму, палец приближался к нему.
Последние двадцать-тридцать сантиметров были обесцвечены и
дымились, ноготь приобрел зеленовато-черный цвет. Говард
подумал, что под первой фалангой должна обнажиться белая
кость. Он был сильно обожжен, но никоим образом не
растворился.
- Убирайся, - прошептал Говард, и на мгновение все это
чудовищное скопище суставов остановилось, напоминая картинку
новогодней вечеринки, нарисованную сумасшедшим художником.
Потом потянулся к нему. Последние полдюжины суставов
изогнулись, и конец чудовищного пальца обвился вокруг
лодыжки Говарда Митры.
- Нет, - взвизгнул он, когда дымящиеся браться
Гидроксиды Калия и Натрия проели ему нейлоновый носок и
обожгли кожу. Он резко рванул ногу. Какое-то мгновение
палец удерживал ее - он был очень силен, а потом отпустил.
Говард пополз к двери; слипшаяся от рвоты копна волос
застилала ему глаза. На ходу он попробовал оглянуться, но
ничего не увидел сквозь этот колтун. Горло разблокировалось,
и он издавал какие-то лающие, жуткие звуки.
Он не видел палец, по крайней мере временно, но слышал,
как тот быстро гонится - тук-тук-тук-тук - вслед за ним. Все
еще пытаясь оглянуться, он ударился левым плечом о стену.
Полотенца снова свалились с полки. Он начал подниматься на
ноги, и тут палец ухватил его своим обугленным, дымящимся
концом за вторую лодыжку.
Палец потащил его назад к раковине. Именно поволок
назад.
Говард издал животный вопль - такой звук никогда прежде
не исходил из вежливых голосовых связок аудитора - и
ухватился за край двери. Вцепившись в него правой рукой, он
отчаянно рванулся. Рубашка выбилась из-под ремня, и шов под
правой подмышкой треснул с тихим мурлыканьем, но ем удалось
высвободиться, оставив врагу только обрывок носка.
Он вскочил на ноги, обернулся и увидел, что палец снова
на ощупь пробирается к нему. Ноготь на его конце сильно
треснул и кровоточил.
"Тебе нужен маникюр, дружок", - подумал Говард и выдавил
смешок. Потом побежал в кухню.
* * *
Кто-то колотил в дверь. Изо всех сил.
- Митла! Эй, Митла! Что там у вас происходит?
Фини, сосед по лестничной площадке. Здоровенный,
шумливый, вечно пьяный ирландец. Извините: здоровенный,
шумливый, вечно пьяный, всюду сующий свой нос ирландец.
- Я сам тут разберусь, мой друг из болотной глуши! -
крикнул Говард, направляясь в кухню. Он рассмеялся и
отбросил волосы со лба. Попытка удалась, но через полминуты
тот же колтун свалился на глаза. - Сам разберусь, уж не
сомневайтесь! Можете пойти в банк и положить мои слова на
свой счет!
- Как ты меня назвал? - спросил Фини. Голос его, прежде
подозрительный, сделался откровенно враждебным.
- Заткнись! - заорал Говард. - Я занят!
- Прекрати кричать или я вызову полицию!
- Отвали! - рявкнул на него Говард. Не до него. Он убрал
волосы со лба, и бац! - они снова там.
- Я не намерен слушать такое дерьмо, тварь ты
четырехглазая!
Говард провел пятерней по склеенным рвотой волосам, а
затем распустил их перед лицом небрежным, истинно галльским
жестом - мне, мол, наплевать. Бесформенные осклизлые куски
пищи разлетелись по всем белым кухонным шкафам Вайолет.
Говард не обратил на это внимания. Отвратительный палец
хватал его за лодыжки, и теперь они горели, словно он прыгал
через огненные кольца. Это его тоже не волновало. Он схватил
коробку с электрическими садовыми ножницами. На картинке
улыбающийся джентльмен с трубкой в зубах подстригал кусты
вокруг родового поместья.
- У вас там наркоманы собрались, что ли? - допытывался
Фини на лестнице.
- Проваливай, Фини, а то я тебя представлю моему другу!
- крикнул Говард. Это высказывание показалось ему необычайно
остроумным. Он подпрыгнул, ударившись головой о потолок
кухни; волосы его торчали во все стороны острыми зубцами и
илами, отблескивая желудочным соком. Он походил на человека,
только что провернувшего бурное любовное дельце с тюбиком
бриолина.
- Ну ладно, - процедил Фини. - Ладно. Я вызываю полицию.
Говард его не слушал. Деннису Фини придется подождать;
нам надо поджарить рыбку покрупнее. Он достал электрические
ножницы из коробки, лихорадочно осмотрел их, увидел
отделение для батареек и раскрыл его.
- Сухие элементы, - со смехом бормотал он. - Прекрасно!
Замечательно! Никаких проблем!
Он с такой силой рванул один из ящичков слева от мойки,
что сорвал стопор: ящик перелетел через всю кухню, ударился
о плиту и, перевернувшись, упал на пол с ужасающим лязгом и
грохотом. Среди разной ерунды - плоскогубцы, ножи для рыбы,
терки, разделочные ножи и мешки для мусора - там было и
сокровище - коробка с батарейками, в основном
девятивольтовыми, и сухими элементами. Все еще смеясь -
видимо, он уже не мог перестать смеяться, - Говард опустился
на колени и принялся разрывать эту кучу. Он успел сильно
порезать ладонь лезвием разделочного ножа, когда доставал
два сухих элемента, но обратил на это не больше внимания,
чем на ожоги, полученные в единоборстве с пальцем. Теперь,
когда Фини наконец заткнул свою ослиную ирландскую глотку,
до Говарда снова донеслось постукивание. Но теперь не о
раковину, хотя... нет, не там. Поврежденный ноготь стучал в
дверь ванной... а может, и прихожей. Он же забыл захлопнуть
дверь, вспомнилось ему.
- Кто кого? - спросил Говард, а потом заорал: - КТО
КОГО, Я СПРАШИВАЮ! Я ГОТОВ СРАЗИТЬСЯ, ДРУГ МОЙ! Я ТЕБЯ
ВЫШВЫРНУ ПОД ЗАД И ПЛЮНУ ВСЛЕД ЖЕВАТЕЛЬНУЮ РЕЗИНКУ! ЛУЧШЕ БЫ
ТЫ СИДЕЛ В РАКОВИНЕ!
Он встал батарейки в гнездо, сделанное в рукоятки
ножниц, и попробовал включить их. Никакого эффекта.
- Дурак! - пробормотал Говард. Он вынул одну из
батареек, повернул ее другим полюсом и поместил обратно. На
этот раз включенные ножницы зажужжали, щелкая в воздухе с
такой скоростью, что толком их и нельзя было рассмотреть.
Он направился к двери кухни, затем выключил прибор и
вернулся к столу. Ему не хотелось тратить время на то, чтобы
закрыть гнездо для батареек, когда он изготовился к битве,
но последний проблеск благоразумия убедил его, что иначе
нельзя. Если у него соскользнет рука, когда он будет
орудовать ножницами, батарейки могут вывалиться из открытого
гнезда, а что тогда? Все равно что идти на всю банду Джеймса
с незаряженным ружьем.
Итак, он попытался водрузить на место крышку для
батареек, выругался, когда ничего не вышло, и попробовал
повернуть ее другой стороной.
- Эй, подожди меня! - кричал он через плечо. - Сейчас
иду! Нам еще остается кое-что уладить!
Наконец крышка стала на место. Говард промчался через
гостиную с ножницами в правой руке. Волосы у него
по-прежнему торчали зубцами и иглами. Рубашка, разорванная
под мышками и в нескольких местах прожженная, свободно
свисала с его круглого животика. Босые ноги шлепали по
линолеуму. Обрывки носков болтались вокруг лодыжек.
Фини заорал за дверью:
- Я вызвал их, кретин! Я вызвал полицию и, надеюсь, те,
которые приедут, все будут ирландцами из болотной глуши,
вроде меня!
- Засунь их себе в задницу, - машинально произнес
Говард, совершенно не беря в расчет Фини. Деннис Фини был в
другой вселенной; только его квакающий голос едва доносился
оттуда сквозь субэфирное пространство.
Говард встал у двери ванной, словно полицейский из
телефильма... только вместо "кольта" 38-го калибра кто-то по
ошибке дал ему садовые ножницы. Он решительно нажал кнопку,
расположенную на верху рукоятки ножниц. Глубоко вздохнул...
и голос рассудка, уде едва мерцавший, в последний раз
высказался, прежде чем умолкнуть навсегда:
"Можно ли доверять свою жизнь паре электрических ножниц,
купленных на распродаже?"
- У меня нет выбора, - пробормотал Говард, слегка
улыбаясь, и шагнул внутрь.
Палец по-прежнему высовывался из раковины жесткой
кривой, напоминая Говарду новогоднюю петарду, которая с
отвратительным пуканьем бросается под ноги ничего не
подозревающему прохожему, если хлопнуть по ней. Он схватил
одну туфлю Говарда, приподнял ее и разочарованно поставил
обратно на линолеум. По виду разбросанных вокруг полотенец
Говард догадался, что несколько из них палец пытался убить,
пока не занялся туфлей.
Злобная радость вдруг охватила Говарда - как будто
внутри его головы, которая гудела, как с похмелья, зажегся
зеленый свет.
- Вот я, скотина! - завопил он. - Иди же ко мне!
Палец прекратил играться с туфлей, поднялся, треща
своими чудовищными суставами, и быстро поплыл в воздухе к
нему.
1 2 3 4 5 6 7