— И потом, уже совсем другим тоном: — Это все, что ты хотел мне сказать?
— Нет, есть еще кое-что. Я напал на след Бурроу, я уверен, что убийца Люси он. Но когда я дошел до этой точки, у меня отняли дело. Уилкс хочет передать его кому-нибудь из смены Джонсона. Ответил я на твой вопрос?
— Ты так думаешь? Не прошло и двадцати минут, как я вышел от Уилкса. Я спросил его насчет Бурроу. Он сказал мне, что в твоем расследовании нет позитивного отправного пункта, — Джерри легко присвистнул, — и что вся история рассосется, как дым в воздухе. Как же привести к одному знаменателю твои предположения и его слова?
— Кто хочет, сможет, — сухо ответил Бэньон.
Фарнхэм потер одну ладонь о другую.
— Можно ли рассматривать твое предположение как основу для статьи?
— Нет, черт побери! — слова эти вырвались у Бэньона прежде, чем он отдал себе отчет в их значении.
Опять время ушло впустую. Если хочешь оставаться честным человеком, это всегда стоит немало...
Фарнхэм не написал очерка о том, что узнал, но он отдал материал сотруднику, который писал политические передовые, и у того статья вышла на славу! Резкая, с сарказмом, о противоречивости мнений сотрудников комиссии по уголовным делам. В ней содержался намек на то, какими методами город должен бороться с откровенными гангстерами. Конечно, подобным элементам кое-что прощается — так повсюду, и с этим приходится мириться, но для убийства Карровэй был вызван особый «специалист» из Детройта. Не хватало только почетного эскорта, каким его забыла снабдить полиция. И в этом свете следствие по делу Карровэй ведется неуверенно, особенно в связи с тем, что энергичность действий полиции находится в прямой взаимосвязи с давлением, оказываемым на нее гангстерами и политическими бонзами.
Это была сильная статья! И намного острее, чем если бы в ней просто-напросто излагались факты.
Уилкс в бешенстве бегал по кабинету и ругался так громко, что это сделало бы ему честь во дворе любой казармы. Он стучал кулаком по столу, и все-таки во время этой искусно разыгранной сцены Дэв подметил в нем какую-то скованность, чертовски напоминавшую страх.
— По какому праву ты сообщил репортеру имеющиеся у нас факты? — уже в пятый раз выкрикнул Уилкс.
Дэв сохранял полное спокойствие.
— Я поступил неосмотрительно — но почему столько шума? Все можно выяснить...
— Я не хочу, чтобы проблемы полиции дискутировались в прессе! — кричал Уилкс, бегая по комнате.
— Но ведь никакой проблемы не существует. Я написал отчет и передал его вам. Вы сказали мне, что расследованием займется кто-нибудь из парней Джонсона. Вот и все, что я сообщил Фарнхэму. Вы же ему незадолго до нашего разговора объявили, будто в моей версии нет и капли правдоподобия. Вы говорили с Фарнхэмом, лейтенант, или нет?
— Черт побери, он, конечно, все наврал! — на лице Уилкса показалась улыбка, не совсем естественная, правда. — Дэв, — начал он совсем другим тоном. — Знаешь ли ты из своего опыта случай, чтобы эти Богом проклятые писаки не наврали?
— Разумеется, они ошибаются, — сказал Бэньон, точно зная, что Уилкс лжет. — Значит, ты подал Фарнхэму идею, будто мы тут пытаемся что-то скрыть? А разве мы так поступаем? — Терпение понемногу оставляло Бэньона. Он хотел услышать от Уилкса хоть капельку правды.
— Никогда! — кулак Уилкса с треском опустился на стол, что должно было изображать справедливый гнев. — Как ты можешь объяснить, что в тебе зародилась хотя бы тень подозрения?
— Я был взбешен, — сказал Бэньон. — Взбешен, что кому-то не понравилось, как я веду расследование по делу Карровэй.
Тишина в кабинете несла в себе что-то устрашающее, пока Уилкс вдруг не проговорил:
— Не будем детьми, Дэв. Ты получаешь свои предписания, я — свои.
— Мне можно идти? — И так как ответа не последовало, Дэв вышел из кабинета и вернулся на свое рабочее место. Нейл и Кармоди обсуждали статью в «Экспрессе», при виде Бэньона они умолкли. На несколько секунд воцарилась тишина; напряженность возросла настолько, что, казалось, начала материализовываться. Наконец Нейл прокашлялся.
— Мы стали знамениты на все управление. Ты не знаешь, кто раскопал эту историю, Дэв?
— Фарнхэм.
— Черт бы побрал! — выругался Нейл.
А Кармоди прибавил:
— Сейчас никому нельзя доверять.
С улицы пришел Бурке. Лицо его раскраснелось от резкого ветра и выпитого виски.
— Слава Богу, что до них не дошли слухи о моих методах и «талантах», — ухмыльнулся он, — честное имя можно сохранять только до тех пор, пока о тебе не писала газета...
— Все это натворил Фарнхэм, — сказал Нейл.
— Парни, вроде него, вечно вертятся у замочных скважин, — послышался голос Кармоди. — И зачем их только к нам пускают? Да и к чему вообще газеты? Только чтобы копаться в разном дерьме...
Дэв прислушался к разговору. На чьей стороне стоял Бурке, он не знал. А что до Нейла и Кармоди, то они, как и большинство копов, ополчились бы на Фарнхэма и встали бы на защиту Уилкса. Дэв взглянул на своих парней и решил выложить им все до конца.
— Фарнхэм получил все сведения от меня.
Нейл и Кармоди уставились на него, не в силах сразу осмыслить сказанное.
Бэньон почувствовал, как между ними вырастает каменная стена. Только Бурке подошел к столу Бэньона и сел на краешек. Он улыбался, но глаза глядели серьезно.
— А знаешь, Дэв, статья показалась мне занятной! Во всяком случае, что-то новенькое.
Когда Дэв к вечеру вернулся домой, его четырехлетняя дочь сидела в комнате на ковре и возилась с кубиками. Увидев отца, она потребовала, чтобы Дэв помог ей строить дворец.
Вошла Кэт.
— А, наконец-то ты пришел. — Она была в красивом платье, поверх которого повязала передник.
— Ты ждешь гостей? — поинтересовался Дэв.
— Элл и Маргарет. Они придут к ужину. Сбил бы коктейли, Дэв, — попросила она.
Маргарет приходилась Кэт родной сестрой. Элл был ее мужем. Очень милые люди, но сейчас Дэву лучше бы остаться одному.
— Что с тобой? — спросила Кэт.
— Ничего. Почему ты спрашиваешь?
— Дэв, у тебя неприятности! Я наблюдаю за тобой последнее время и все замечаю.
— Ничего серьезного. Неприятности по службе относятся у нас к профессиональным заболеваниям.
Зазвонил телефон. И Кэт вышла. Дэв уже развязал галстук, когда она вернулась.
— Тебя...
— Кто спрашивает?
— Не знаю, — ее тон заставил Бэньона поднять глаза.
— Что случилось, Кэт?
— Ничего, — ответила она. Лицо ее было белее мела.
В два прыжка достиг Дэв телефона.
— Бэньон слушает.
— Бэньон... Дэв Бэньон... здоровый малый из уголовной комиссии? — тихо, но с издевкой спросили на другом конце провода.
— Что нужно? — коротко ответил он.
— Ты бросишь дело Карровэй, ты понял?
— Продолжай.
— Я полагаю, ты понял меня, и раз у тебя отобрали это дело, ты в него больше носа не сунешь, ясно? У тебя здоровая глотка, но если ты не заткнешь ее сам...
Дэв бросил трубку на рычаг. Кэт сидела в комнате на ковре и собирала кубики.
Он бегал по комнате, засунув руки в карманы брюк. Бешенство его росло, принимая опасные размеры. Коп не имеет права иметь жену, иметь ребенка — что теперь делать, черт побери! Наконец взял со стула шляпу и пальто и сказал Кэт:
— Я надеюсь, что поспею к ужину, дорогая.
Она взглянула на него и ни о чем не спросила.
— Было бы очень мило с твоей стороны.
— Будь уверена, что если чей вечер и будет испорчен, то не наш, — сказал он и вышел.
Глава 7
Бэньон выехал за городскую черту и теперь находился в уютном квартале Джермантоун; его холмистая площадь с вытянувшимися вдоль улиц высокими деревьями и домами, спрятавшимися в глубине садов, вклинивалась в обширные лужайки.
Здесь жил Майк Лагана, жил в доме из шестнадцати комнат, по устройству напоминавшем дома английских земельных магнатов. На шести моргенах земли садовник-бельгиец с целым штатом помощников разбил парк, содержавшийся в образцовом порядке.
Дэв поставил машину на стоянку и вышел.
Полисмен, стоявший перед воротами, через которые Лагана въезжал в свой двор, направился прямо к нему.
— Вы к кому? — осведомился он.
Бэньон показал свое удостоверение, и коп улыбнулся.
— Все в порядке, сержант.
Уже перед самой дверью Дэв еще раз оглянулся.
— Сколько вас здесь человек?
— Трое. Я здесь, двое за домом.
— Все двадцать четыре часа, конечно?
— Да. Но ночью нас бывает четверо.
Горько улыбаясь, Дэв проговорил:
— Десять полисменов в день для защиты Майка Лагана! Тебе по душе твоя служба?
— Я делаю, что мне велят.
Бэньон поднялся на несколько ступенек, позвонил в дубовую дверь. Он ждал, оглядывая пышные маслянисто-зеленые листья кустов, окружавших дом.
Наконец дверь открыла темноволосая молодая девушка.
— Входите, пожалуйста.
— Спасибо. Могу ли я видеть вашего отца?
— Думаю, да. Я ему сейчас скажу.
Бэньон вошел в холл.
В это мгновение отворилась одна из многочисленных дверей и показался Майк Лагана: он был низкоросл и щупл, кожа лица имела неприятный землистый оттенок, а щеки отливали синевой. Курчавые волосы изрядно поседели, а маленькие черные усики были тщательно подбриты. В нем нельзя было отметить ничего бросающегося в глаза: разве что чрезмерно дорогие одеяния. Он мог бы сойти за преуспевающего торговца, если бы не выражение глаз. Они казались абсолютно безжизненными и производили впечатление двух отполированных до блеска стеклянных шаров, вставленных в глазницы безразлично-холодного лица.
— Мое имя — Дэв Бэньон. Я из уголовной комиссии, — сказал сержант.
— Очень приятно! — Лагана протянул руку; он, казалось, имел склонность к юмору. Майк Лагана улыбнулся. — Прошу вас, входите. Как, простите, ваше имя?
— Бэньон.
— Я слышал о вас. — Он взял Дэва под локоть и повел его в большую, роскошно обставленную комнату. Вокруг стояли глубокие кресла, письменный стол выглядел так, словно за него иногда садились, в одной из стен был камин, широкие стеклянные двери открывали вид на парк, на клумбы с цветами. На мраморной каминной доске стояли портреты жены Лагана и его дочерей, юношеская фотография: сам Лагана и его родители, все трое в дешевом платье.
— Что на сегодня? Благотворительный базар? Вспомоществование вдовам и сиротам? Деньги для бедных стариков?
— Я здесь по поводу убийства, — заявил Дэв Бэньон.
Лагана явно удивился.
— Я думаю, вы сможете мне помочь.
Лагана был в замешательстве:
— Кто ваш начальник? Уилкс?
— Да, Уилкс. Я пришел к вам из-за девушки по имени Люси Карровэй, убитой на прошлой неделе. Сперва ее зверски мучили, а потом выбросили из едущей машины. Это старомодный способ «ликвидации», и я подумал...
Майк Лагана оборвал его речь коротким взмахом руки.
— Что вы там еще подумали, дьявол вас забери! Вы вообще не имеете права сюда являться и вы знаете это. — На лбу его появилась злая морщина. — Я в любое время готов помочь вашим парням, если я могу, но для таких дел существует мой офис. На этот раз я забуду, что вы здесь были, я допускаю, что вы могли не знать моих правил, но чтобы впредь подобное не повторялось — понятно?
— Я полагал, что вы поможете мне при любых обстоятельствах?
— Боже мой, вы что — оглохли? — закричал Лагана. — Где, по-вашему, вы находитесь? В участке, в пивной или где? Здесь дом Майка Лаганы! Здесь живу я, здесь живет моя семья, здесь скончалась моя мать! — Он остановился, жадно вдыхая воздух. — А в настоящий момент я весьма занят и прошу меня больше не задерживать.
— Ваша помощь понадобится мне уже сегодня вечером.
Лагана впился в лицо Бэньона, пытаясь отгадать его мысли. Морщина между его блестящими глазами сделалась еще глубже.
— О'кей, значит вы из тупоголовых. Что вам от меня нужно?
Полностью владея собой, Бэньон начал:
— Убита девушка, по имени Люси Карровэй. Возможно, одним из людей Макса Стоуна. Его зовут Бигги Бурроу, он приехал из Детройта. Я хочу, чтобы вы знали: он мне нужен и я его получу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Нет, есть еще кое-что. Я напал на след Бурроу, я уверен, что убийца Люси он. Но когда я дошел до этой точки, у меня отняли дело. Уилкс хочет передать его кому-нибудь из смены Джонсона. Ответил я на твой вопрос?
— Ты так думаешь? Не прошло и двадцати минут, как я вышел от Уилкса. Я спросил его насчет Бурроу. Он сказал мне, что в твоем расследовании нет позитивного отправного пункта, — Джерри легко присвистнул, — и что вся история рассосется, как дым в воздухе. Как же привести к одному знаменателю твои предположения и его слова?
— Кто хочет, сможет, — сухо ответил Бэньон.
Фарнхэм потер одну ладонь о другую.
— Можно ли рассматривать твое предположение как основу для статьи?
— Нет, черт побери! — слова эти вырвались у Бэньона прежде, чем он отдал себе отчет в их значении.
Опять время ушло впустую. Если хочешь оставаться честным человеком, это всегда стоит немало...
Фарнхэм не написал очерка о том, что узнал, но он отдал материал сотруднику, который писал политические передовые, и у того статья вышла на славу! Резкая, с сарказмом, о противоречивости мнений сотрудников комиссии по уголовным делам. В ней содержался намек на то, какими методами город должен бороться с откровенными гангстерами. Конечно, подобным элементам кое-что прощается — так повсюду, и с этим приходится мириться, но для убийства Карровэй был вызван особый «специалист» из Детройта. Не хватало только почетного эскорта, каким его забыла снабдить полиция. И в этом свете следствие по делу Карровэй ведется неуверенно, особенно в связи с тем, что энергичность действий полиции находится в прямой взаимосвязи с давлением, оказываемым на нее гангстерами и политическими бонзами.
Это была сильная статья! И намного острее, чем если бы в ней просто-напросто излагались факты.
Уилкс в бешенстве бегал по кабинету и ругался так громко, что это сделало бы ему честь во дворе любой казармы. Он стучал кулаком по столу, и все-таки во время этой искусно разыгранной сцены Дэв подметил в нем какую-то скованность, чертовски напоминавшую страх.
— По какому праву ты сообщил репортеру имеющиеся у нас факты? — уже в пятый раз выкрикнул Уилкс.
Дэв сохранял полное спокойствие.
— Я поступил неосмотрительно — но почему столько шума? Все можно выяснить...
— Я не хочу, чтобы проблемы полиции дискутировались в прессе! — кричал Уилкс, бегая по комнате.
— Но ведь никакой проблемы не существует. Я написал отчет и передал его вам. Вы сказали мне, что расследованием займется кто-нибудь из парней Джонсона. Вот и все, что я сообщил Фарнхэму. Вы же ему незадолго до нашего разговора объявили, будто в моей версии нет и капли правдоподобия. Вы говорили с Фарнхэмом, лейтенант, или нет?
— Черт побери, он, конечно, все наврал! — на лице Уилкса показалась улыбка, не совсем естественная, правда. — Дэв, — начал он совсем другим тоном. — Знаешь ли ты из своего опыта случай, чтобы эти Богом проклятые писаки не наврали?
— Разумеется, они ошибаются, — сказал Бэньон, точно зная, что Уилкс лжет. — Значит, ты подал Фарнхэму идею, будто мы тут пытаемся что-то скрыть? А разве мы так поступаем? — Терпение понемногу оставляло Бэньона. Он хотел услышать от Уилкса хоть капельку правды.
— Никогда! — кулак Уилкса с треском опустился на стол, что должно было изображать справедливый гнев. — Как ты можешь объяснить, что в тебе зародилась хотя бы тень подозрения?
— Я был взбешен, — сказал Бэньон. — Взбешен, что кому-то не понравилось, как я веду расследование по делу Карровэй.
Тишина в кабинете несла в себе что-то устрашающее, пока Уилкс вдруг не проговорил:
— Не будем детьми, Дэв. Ты получаешь свои предписания, я — свои.
— Мне можно идти? — И так как ответа не последовало, Дэв вышел из кабинета и вернулся на свое рабочее место. Нейл и Кармоди обсуждали статью в «Экспрессе», при виде Бэньона они умолкли. На несколько секунд воцарилась тишина; напряженность возросла настолько, что, казалось, начала материализовываться. Наконец Нейл прокашлялся.
— Мы стали знамениты на все управление. Ты не знаешь, кто раскопал эту историю, Дэв?
— Фарнхэм.
— Черт бы побрал! — выругался Нейл.
А Кармоди прибавил:
— Сейчас никому нельзя доверять.
С улицы пришел Бурке. Лицо его раскраснелось от резкого ветра и выпитого виски.
— Слава Богу, что до них не дошли слухи о моих методах и «талантах», — ухмыльнулся он, — честное имя можно сохранять только до тех пор, пока о тебе не писала газета...
— Все это натворил Фарнхэм, — сказал Нейл.
— Парни, вроде него, вечно вертятся у замочных скважин, — послышался голос Кармоди. — И зачем их только к нам пускают? Да и к чему вообще газеты? Только чтобы копаться в разном дерьме...
Дэв прислушался к разговору. На чьей стороне стоял Бурке, он не знал. А что до Нейла и Кармоди, то они, как и большинство копов, ополчились бы на Фарнхэма и встали бы на защиту Уилкса. Дэв взглянул на своих парней и решил выложить им все до конца.
— Фарнхэм получил все сведения от меня.
Нейл и Кармоди уставились на него, не в силах сразу осмыслить сказанное.
Бэньон почувствовал, как между ними вырастает каменная стена. Только Бурке подошел к столу Бэньона и сел на краешек. Он улыбался, но глаза глядели серьезно.
— А знаешь, Дэв, статья показалась мне занятной! Во всяком случае, что-то новенькое.
Когда Дэв к вечеру вернулся домой, его четырехлетняя дочь сидела в комнате на ковре и возилась с кубиками. Увидев отца, она потребовала, чтобы Дэв помог ей строить дворец.
Вошла Кэт.
— А, наконец-то ты пришел. — Она была в красивом платье, поверх которого повязала передник.
— Ты ждешь гостей? — поинтересовался Дэв.
— Элл и Маргарет. Они придут к ужину. Сбил бы коктейли, Дэв, — попросила она.
Маргарет приходилась Кэт родной сестрой. Элл был ее мужем. Очень милые люди, но сейчас Дэву лучше бы остаться одному.
— Что с тобой? — спросила Кэт.
— Ничего. Почему ты спрашиваешь?
— Дэв, у тебя неприятности! Я наблюдаю за тобой последнее время и все замечаю.
— Ничего серьезного. Неприятности по службе относятся у нас к профессиональным заболеваниям.
Зазвонил телефон. И Кэт вышла. Дэв уже развязал галстук, когда она вернулась.
— Тебя...
— Кто спрашивает?
— Не знаю, — ее тон заставил Бэньона поднять глаза.
— Что случилось, Кэт?
— Ничего, — ответила она. Лицо ее было белее мела.
В два прыжка достиг Дэв телефона.
— Бэньон слушает.
— Бэньон... Дэв Бэньон... здоровый малый из уголовной комиссии? — тихо, но с издевкой спросили на другом конце провода.
— Что нужно? — коротко ответил он.
— Ты бросишь дело Карровэй, ты понял?
— Продолжай.
— Я полагаю, ты понял меня, и раз у тебя отобрали это дело, ты в него больше носа не сунешь, ясно? У тебя здоровая глотка, но если ты не заткнешь ее сам...
Дэв бросил трубку на рычаг. Кэт сидела в комнате на ковре и собирала кубики.
Он бегал по комнате, засунув руки в карманы брюк. Бешенство его росло, принимая опасные размеры. Коп не имеет права иметь жену, иметь ребенка — что теперь делать, черт побери! Наконец взял со стула шляпу и пальто и сказал Кэт:
— Я надеюсь, что поспею к ужину, дорогая.
Она взглянула на него и ни о чем не спросила.
— Было бы очень мило с твоей стороны.
— Будь уверена, что если чей вечер и будет испорчен, то не наш, — сказал он и вышел.
Глава 7
Бэньон выехал за городскую черту и теперь находился в уютном квартале Джермантоун; его холмистая площадь с вытянувшимися вдоль улиц высокими деревьями и домами, спрятавшимися в глубине садов, вклинивалась в обширные лужайки.
Здесь жил Майк Лагана, жил в доме из шестнадцати комнат, по устройству напоминавшем дома английских земельных магнатов. На шести моргенах земли садовник-бельгиец с целым штатом помощников разбил парк, содержавшийся в образцовом порядке.
Дэв поставил машину на стоянку и вышел.
Полисмен, стоявший перед воротами, через которые Лагана въезжал в свой двор, направился прямо к нему.
— Вы к кому? — осведомился он.
Бэньон показал свое удостоверение, и коп улыбнулся.
— Все в порядке, сержант.
Уже перед самой дверью Дэв еще раз оглянулся.
— Сколько вас здесь человек?
— Трое. Я здесь, двое за домом.
— Все двадцать четыре часа, конечно?
— Да. Но ночью нас бывает четверо.
Горько улыбаясь, Дэв проговорил:
— Десять полисменов в день для защиты Майка Лагана! Тебе по душе твоя служба?
— Я делаю, что мне велят.
Бэньон поднялся на несколько ступенек, позвонил в дубовую дверь. Он ждал, оглядывая пышные маслянисто-зеленые листья кустов, окружавших дом.
Наконец дверь открыла темноволосая молодая девушка.
— Входите, пожалуйста.
— Спасибо. Могу ли я видеть вашего отца?
— Думаю, да. Я ему сейчас скажу.
Бэньон вошел в холл.
В это мгновение отворилась одна из многочисленных дверей и показался Майк Лагана: он был низкоросл и щупл, кожа лица имела неприятный землистый оттенок, а щеки отливали синевой. Курчавые волосы изрядно поседели, а маленькие черные усики были тщательно подбриты. В нем нельзя было отметить ничего бросающегося в глаза: разве что чрезмерно дорогие одеяния. Он мог бы сойти за преуспевающего торговца, если бы не выражение глаз. Они казались абсолютно безжизненными и производили впечатление двух отполированных до блеска стеклянных шаров, вставленных в глазницы безразлично-холодного лица.
— Мое имя — Дэв Бэньон. Я из уголовной комиссии, — сказал сержант.
— Очень приятно! — Лагана протянул руку; он, казалось, имел склонность к юмору. Майк Лагана улыбнулся. — Прошу вас, входите. Как, простите, ваше имя?
— Бэньон.
— Я слышал о вас. — Он взял Дэва под локоть и повел его в большую, роскошно обставленную комнату. Вокруг стояли глубокие кресла, письменный стол выглядел так, словно за него иногда садились, в одной из стен был камин, широкие стеклянные двери открывали вид на парк, на клумбы с цветами. На мраморной каминной доске стояли портреты жены Лагана и его дочерей, юношеская фотография: сам Лагана и его родители, все трое в дешевом платье.
— Что на сегодня? Благотворительный базар? Вспомоществование вдовам и сиротам? Деньги для бедных стариков?
— Я здесь по поводу убийства, — заявил Дэв Бэньон.
Лагана явно удивился.
— Я думаю, вы сможете мне помочь.
Лагана был в замешательстве:
— Кто ваш начальник? Уилкс?
— Да, Уилкс. Я пришел к вам из-за девушки по имени Люси Карровэй, убитой на прошлой неделе. Сперва ее зверски мучили, а потом выбросили из едущей машины. Это старомодный способ «ликвидации», и я подумал...
Майк Лагана оборвал его речь коротким взмахом руки.
— Что вы там еще подумали, дьявол вас забери! Вы вообще не имеете права сюда являться и вы знаете это. — На лбу его появилась злая морщина. — Я в любое время готов помочь вашим парням, если я могу, но для таких дел существует мой офис. На этот раз я забуду, что вы здесь были, я допускаю, что вы могли не знать моих правил, но чтобы впредь подобное не повторялось — понятно?
— Я полагал, что вы поможете мне при любых обстоятельствах?
— Боже мой, вы что — оглохли? — закричал Лагана. — Где, по-вашему, вы находитесь? В участке, в пивной или где? Здесь дом Майка Лаганы! Здесь живу я, здесь живет моя семья, здесь скончалась моя мать! — Он остановился, жадно вдыхая воздух. — А в настоящий момент я весьма занят и прошу меня больше не задерживать.
— Ваша помощь понадобится мне уже сегодня вечером.
Лагана впился в лицо Бэньона, пытаясь отгадать его мысли. Морщина между его блестящими глазами сделалась еще глубже.
— О'кей, значит вы из тупоголовых. Что вам от меня нужно?
Полностью владея собой, Бэньон начал:
— Убита девушка, по имени Люси Карровэй. Возможно, одним из людей Макса Стоуна. Его зовут Бигги Бурроу, он приехал из Детройта. Я хочу, чтобы вы знали: он мне нужен и я его получу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20