ничего.
- Н-нету, - прошептал Генка. Толкнул плечом Синицына: - Может, что неправильно сказал в заклинаниях?
- Да нет, все правильно! - запротестовал Макар. Он опять с остервенением хлопнул в ладоши, так, что они заныли.
- Чтобы не моргнул и глазом, было десять тонн здесь разом!
Снова пусто. У Синицына волосы зашевелились на голове. Значит, он уже больше не волшебник? Кончилось все... В отчаянии привычно крикнул:
- Две порции мороженого!
Тут он перевел дух с облегчением: в руках, как всегда, ощутил вафельные стаканчики, наполненные снежно-белым мороженым, - как он любил, с верхом. Один стаканчик протянул Генке, и оба начали нервно лизать ледяное лакомство, почти не замечая его вкуса.
- Металлолом почему-то не появляется, - констатировал Генка. Может, волшебники сами его собирают?
- Ну да! - Синицын поперхнулся. - Что они - пионеры, что ли?
- И не комсомольцы, - поддакнул Лысюра.
Некоторое время хрустели стаканчиками в молчании, переминаясь с ноги на ногу.
Лысюра кивнул с кислым видом:
- Ладно, давай хоть одну тонну...
И Синицын хлопнул в ладоши:
- Появись-ка здесь хоть тонна металлического лома!
- Даже тонну пожалели! - ударил в отчаянии шапкой о землю староста. - Жмоты несчастные, а не волшебники!
Он ехидно прищурился:
- А чайник, один-единственный, вы дадите?
Синицын вяло запросил чайник. И вдруг оба испуганно отпрыгнули в сторону: на землю упал и покатился чайник.
Лысюра схватил его и жадно ощупал.
- Новенький, никелированный, - и заорал почему-то в угол сарая: Эй, нам новые не нужны, только старые, с дырками!
И эта просьба была удовлетворена: появился старый, весь в ржавчине и с дыркой на боку чайник. Синицын осмелел:
- Еще три чайника!
- Есть! - взвизгнул Генка. - Давай, проси десять.
Он еле успел отскочить, как сверху посыпались чайники.
- Ур-ра! - вошел в азарт Лысюра. - Требуй двадцать!
- Может, чайников хватит? - повернулся к нему Макар. - Попросим другое что-нибудь, утюги, например.
- Можно утюги, - согласился Генка. - Они тяжелее.
- Двадцать утюгов! - хлопнул в ладоши Синицын, и в ту же секунду раздался отчаянный вопль Лысюры: - Ай-яй-яй!
Он прыгал на одной ноге, задрав лицо с зажмуренными глазами к потолку и держа двумя руками другую ногу. Утюги посыпались градом, и один из них угодил ему прямо на ботинок.
- Смотреть надо! - орал Лысюра невидимым волшебникам. - Швыряете куда попало! Так и пришибить недолго...
Синицын утешал его:
- Скажи спасибо, что по голове не трахнули. Тогда совсем ополоумел бы...
Лысюра заковылял в угол, сорвал парусину, перевернул набок бочку и залез внутрь:
- Теперь проси хоть танки.
- Нет, я кастрюль попрошу, - решил Синицын.
В самый разгар "сбора лома" заскрипела дверь, и в сарай заглянул дед Цыбуля. Его жидкая бороденка озадаченно задвигалась, глазки блестели.
- Иду мимо, слышу - в сарае шум, - прошепелявил он, тут же по привычке сворачивая самокрутку. - То вроде в ладоши хлопают, то по крыше бегают. Перебираете металлолом?
Семеня, прошел взад-вперед, приглядываясь к лому.
- Много нанесли, много... Молодцы.
Подобрал с земли чайник, который "прилетел" самым первым.
- А этот чайник послужит еще, да-а... Ты чего в бочку залез? напустился он на Лысюру. - Там еще краски наскрести можно, а ты боками все вытрешь.
И ушел, пообещав принести взамен чайника двуручную пилу без ручек.
- "Еще послужит"! - передразнил Генка. - Совсем новенький чайник! Поживился дед...
- Надо было сразу спрятать, - поддакнул Макар.
Они стояли перед горой - до самого потолка - разного металлического хлама. Генка пнул ногой кастрюли, и те противно задребезжали.
- Хватит, наверное, - решил Синицын. - Здесь уже больше десяти тонн наберется.
Запирая замок на сарае, Лысюра ломал голову:
- Почему же они сразу не дали десять тонн, а по частям дали?
Макар догадался:
- А у них, наверное, весов не было!
И оба захохотали над простаками-волшебниками, которые не смогли определить на глазок, сколько металлолома потребуется на десять тонн.
...Четвертый "Б" обязался собрать семьсот пятьдесят килограммов. А когда Лысюра сообщил о том, что их класс обязался собрать десять тонн, наступила полная тишина. Никто не кричал, не протестовал. Все с каким-то недоумением рассматривали старосту, словно видели его впервые.
- Ну что глядите? - не выдержал он. - Рога у меня, что ли?
И тут посыпался град вопросов:
- Ты спятил, что ли, Лысюра?
- Даже если чайники будут в полцентнера...
- Десять тонн, с ума сойти!
- Сам будешь собирать!
Лысюра огрызнулся:
- Ну и соберу, чего испугались? - и, так как шум не утихал, добавил: - Тише, тише, после все объясню.
- Нет, ты сейчас отвечай! - подступил к нему Живцов. - Зачем пообещал от имени класса сдать десять тонн? Где их возьмем?
- Без паники, - успокаивал всех Лысюра. - Ну, чего засуетились? Пойдемте, кое-что покажу.
Он стал пробираться к выходу, все повалили за ним.
У сарая Генка остановился.
- Здесь все свои? - он встал на цыпочки. В задних рядах топталось несколько третьеклассников, из любопытства увязавшихся следом. Гоните их в шею.
Когда приказание было выполнено, староста широко распахнул дверь сарая:
- Смотрите! Вот наши десять тонн.
Передние оцепенели у входа, но под напором задних влетели в сарай. Загремела жесть - все трогали, пинали металлолом, вытаскивали из кучи то утюг, то кастрюлю и бросали обратно.
- Кто это собрал? Кто? - слышались то и дело восклицания.
Лысюра выпятил грудь.
- Много будете знать, скоро на пенсию выйдете. Самое главное - наш металлолом, наш, понимаете?
Под его нахальным взглядом кое-кто опустил глаза или отвел их в сторону.
- Чего же, понятно, - хмуро бросил Живцов. - Только никто из наших ребят его не собирал, и мы не будем считать эту кучу своей.
Лысюра побледнел от злости:
- А ты чего лезешь всюду, Живцов? Чего лезешь? Ты собрал хоть килограмм металлолома? А? Собери столько, а потом будешь лезть.
- И соберу, - насупился Живцов, в волнении снимая очки. - Столько, правда, не соберу, но зато это будет наш металлолом.
- И верно, - поддакнул Черепанов. - Кто же это... собрал столько?
- Мы собрали, - вмешался Синицын, почувствовав обиду. - Я и Генка. Так это наш металлолом или нет?
Черепанов молчал, ковыряя ботинком землю. Живцов оторопело снял, а потом напялил очки.
- К-конечно, н-наш, - выдавил он. - Если вы собрали... Только не верится что-то. Вдвоем - и столько!
Все удивленно зашумели.
- Ах, не верится? - взвился Лысюра. - Какое ты имеешь право не верить мне, старосте класса? Что я, по-твоему, украл этот лом? Украл?
Зина смутился под таким натиском, виновато шмыгнул носом. Многие опустили головы.
- Да что там... - раздались голоса.
- Вдвоем, втроем - какая разница?
- Может, они где-то нашли эту кучу?
- А перетаскал кто? - послышался ехидный голосок.
Генка прищурился:
- А может, нам помогали? В порядке шефской помощи.
- Ну, если шефы... Тогда все понятно.
- Так бы сразу и сказал.
Вперед протиснулся Игорь Ступак и положил пухлую руку на плечо Макару.
- И чего спорите, одноклассники? - повернулся он к толпе. - Перед нами кто? Мо-о... - он по-дирижерски взмахнул руками. - Ну? Вместе, хором! Мо-о...
- ...лод-цы! - грянули все. Сзади кто-то крикнул:
- Шайбу!
- От имени класса выношу благодарность! Это ж надо... Постарались... для всех нас, - он всхлипнул, смахнул воображаемую слезу. - Ребята! Это же прекрасно. Не надо теперь лазить по дворам, выискивать, вынюхивать, где плохо лежат... эти железки ржавые. Надрываться!
- Много ты надрывался! - перебила его Даша. - Всегда твой отец приносит, а ты руки в брюки и командуешь: "Сюда, папа, сгружай!" Оттого ты такой толстый, что работать очень любишь.
Все засмеялись. Ступак покраснел.
- А план какой дают? С каждым годом все больше... Папа говорит, что и он не потянет, хоть у него разряд по штанге.
- Вот бы и пожалел его. Нет, ты скажи, почему ты такой толстый? не унималась Даша.
- Я не толстый, я упитанный! - защищался Игорь. - Мама говорит: дети должны быть упитанными. Сядешь обедать - она меня кормит, а сзади отец стоит... с ремнем, - Ступак жалобно скривился.
Зойка тут не выдержала:
- Ну, чего пристала к Игорьку? - накинулась она на Дашу. - Он не жадный!
Все одобрительно зашумели. Игорь всегда приносил в школу сумку из полиэтилена с портретом какой-то кудрявой певицы с широко разинутым ртом, а в сумке - множество разных бутербродов с колбасой, маслом, сыром, повидлом. Сам он бутербродов не ел, а щедро делился со всеми, говоря:
- Только вы меня и спасаете... Иначе пришлось бы за собаками с этими бутербродами гоняться.
Все ели и хвалили - бутерброды были очень вкусные, мама Ступака умела их делать - она работала буфетчицей.
Черепанов виновато вздохнул:
- Конечно, зря на Игорька так...
Ступак расправил плечи.
- Я и говорю! Если Макар и Гена помогли нам, то за это нужно сказать спасибо. И мама всегда говорит: "Бьют - беги, дают - бери". А вы... Эх! - он махнул рукой.
- Правильно! - зашумели вокруг. - Нам же добро делают...
Лысюра понял, что его верх, и победоносно оглядел ребят.
- Завтра приносите свой металлолом. Глядишь, еще и перевыполним обязательство.
Из сарая выходили - кто с ухмылкой, кто хмуро, кто крепко задумавшись. По знаку Лысюры Синицын замешкался и остался вместе с ним.
Генка сел на перевернутое ведро и вздохнул:
- Знаю я Живцова, все равно будет артачиться и докапываться... Ох, и настырный парень! Разобрать бы его на совете за плохую учебу, так учится он на совесть. Да-а...
Он искоса посматривал на Синицына.
- Слушай, Марочка, - заговорил он умильно. - Я давно хотел потолковать с тобой об успеваемости класса.
- О чем? - вытаращил глаза Макар. Генка смущенно заерзал на ведре.
- Да понимаешь, двоек еще много! Каждый день кто-то хватает... Как бы сделать так, чтобы не было их, этих проклятых двоек?
- А как сделаешь? - задумался Макар. Потом просиял: - Учиться надо!
- Скажешь тоже! Да разве двоечники хотят учиться? Их к учебнику и трактором не подтянешь...
- Да... - вздохнул Макар, вспомнив, как ему тяжело было когда-то садиться за учебники.
- Я надумал! - оживился Лысюра. - Ты ведь все можешь. Так достань мне такой маленький радиоприемничек-передатчик. Я сижу на задней парте, никто не обращает на меня внимания. А в это время у доски кто-нибудь отвечает урок. "Садись, - говорит ему Нина Борисовна, ничего не знаешь, ставлю тебе двойку". А я в это время нажимаю кнопку и говорю тихонько: "Не два, Нина Борисовна, а три поставьте, пожалуйста. Это пионер хороший, исправится". И учительница выводит тройку.
- Ну да! - присвистнул Синицын. - Так она тебя и послушает!
- Ведь приборчик будет волшебный! - доказывал Генка. - Его, то есть меня, все должны будут слушаться! Ну, попробуй, хлопни в ладоши, а?
Макар неуверенно повиновался. Как он и ожидал, никакого приборчика не появилось.
- Не получается, сам видишь, - горестно пожал он плечами. Его тоже заинтересовал проект Лысюры.
- Нет, Синицын! - грозно поднялся староста. Ведро зацепилось за его штаны, он с грохотом лягнул его. - Я вижу, ты для коллектива не хочешь даже пальцем о палец ударить.
- Я вон ладоши отбил, не ври! - защищался Макар. - А вообще отстань.
Лысюра изо всех сил хлопал себя сзади по штанам, отряхивая пыль.
- Ну, смотри, пожалеешь.
- Испугал! Что, на собрании разберешь? - ехидно ухмыльнулся Синицын. - А я все про металлолом расскажу.
- Зачем я тебя буду разбирать? - процедил Лысюра. - Нужен ты больно. А вот одна пионерка Д. узнает, как Синицын М. завоевал на турнире главный приз.
- Какая пионерка Д.? - Макар схватил Генку за грудки. Но тот стряхнул его руки.
- Сам знаешь, - хихикнул он.
- Эх ты, - отпихнул его Макар. - Разве это по-честному?
- А коллективу не помочь - это по-честному? - закипятился Генка.
- Да ведь ты же видел - не могу.
- Можешь. Для себя получать пятерки можешь, а для других - нет?
- Я учу... - промямлил Макар.
- Как же, учишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25