Пианино без крышки, с провалившимися желтыми клавишами. Разобранный на части шкаф, прикрытый куском толя. Зеркало от пола до потолка, все в черных пятнах. Коробки, банки, мешки, лысые веники, засохшие драные тряпки. Из угла в угол перепархивала крупная моль. Окна занавешены плотно, основательно. Вдоль стены – большая старинная кровать, с никелированными шарами на спинке. Над кроватью – коврик, где изображалась охота на тигров в диких индийских джунглях.
Тигры были рыжие, джунгли – синие, охотники на слоне – красные. На кровати – куча тряпья, которая когда-то была постельным бельем. А под кучей кто-то лежал.
Муха сжала Дану за тонкую руку, чуть повыше локтя. Она не пожалела ее – сжала так, что женщина вскрикнула.
– Это кто?! – спросила Муха.
– Увидишь… – сквозь зубы ответила Дана.
Муха отпустила ее и настороженно огляделась Больше в комнате никого не было.
– Кто еще в квартире? – процедила Муха.
– Никого.
– Врешь!
– Иди проверь, – зло ответила Дана.
Она отошла от гостьи и ощупью добралась до стены. Прислонилась к ней и замерла, глядя прямо на голую лампочку, висевшую на очень длинном проводе. В ее мертвых невозмутимых глазах отражался свет.
Муха еще раз прикинула в руке шприц и двинулась к постели. Она почему-то шла медленно, как будто боялась разбудить того, кто там лежал. Но ведь этот человек не спал. Она несколько минут назад слышала, как он говорил с Даной. Вернее, как она говорила, потому что голос был женский.
– Повернитесь, – сказала Муха.
Куча тряпья медленно зашевелилась. Потом из-под нее показалась худая и не очень чистая маленькая рука. Рука скомкала простыню, попыталась ее отдернуть. Это у нее не вышло. Тогда рука, расставив пальцы, уперлась в стену. Женщина пыталась перевернуться на спину, отталкиваясь от стены. «Больная», – поняла Муха. Только брезгливость помешала ей помочь женщине. Не хотелось прикасаться неизвестно к чему, быть может, болезнь заразная…
И в следующий миг Муха сделала несколько шагов назад. А потом крикнула – несколько раз – отрывисто и громко. И снова бросилась к постели.
– Алия! – Она скинула на пол тряпки, покрывавшие тело сестры. – Алия!
Алия тупо смотрела на нее. Потом как-то странно поморщилась, хмыкнула, как младенец, и начала улыбаться. На краю улыбки не хватало нескольких зубов. Муха сильно укусила себя за палец, чтобы боль отрезвила ее. На кровати лежал полутруп – грязный, истощенный, без тени разума в глазах.
– Дана, сука!
Теперь ничто бы не спасло Дану. Муха шла на нее со шприцем наготове. Она оглохла от ярости и ничего вокруг себя не видела. Дана по-прежнему стояла, прижавшись к стене, с ничего не выражающей улыбкой. Когда Муха встала рядом. Дана сказала:
– А ведь это я ее спасла.
– Спасла?! Ты, сука, ее спасла?! – Муха выбросила вперед левую руку и намертво прижала тонкую шею жертвы к стене. Дана вздрогнула, хватанула воздух открытым ртом. Муха щекотнула ее сонную артерию концом иглы:
– Ты меня поняла?
Дана шевелила губами, не издавая ни звука. Муха слегка отвела шприц и ослабила хватку:
– Где ты ее нашла?
– Пусти!
– Где ты ее нашла, гадина?
– Пусти меня, идиотка…
– Я тебе сейчас шею раздавлю. Где ты ее нашла?
– Друзья Толгата…
– Что сделали друзья Толгата?
– Она работала на них… Пусти меня, иначе ей конец. Ты ничего не знаешь, Муха…
Со стороны кровати донесся какой-то бессмысленный звук. То ли удовлетворенный рык, то ли просто отрыжка. Муха сморщилась, чтобы не разрыдаться. К счастью. Дана этого не видела. Но зато эмоциональное состояние Мухи до нее дошло. Она выдавила из себя:
– Только ты можешь ее спасти…. Послушай же меня… Это еще не конец…
Муха убрала руку с ее горла и, размахнувшись, влепила ему пощечину. Потом вторую. После третьей из носа Даны пошла кровь. Она дико метнулась, вырвалась и побежала к окну. Но споткнулась о какой-то мешок и чуть не упала. Упасть ей помешала только хорошая реакция. Муха уже стояла над ней, крепко ухватив Дану за волосы, и трясла ее так, что та уже в голос кричала.
– Убью тебя, сука, убью! – ревела Муха, едва сдерживаясь, чтобы не растерзать это ненавистное тело.
Дана упала на мешок и вцепилась в пего мертвой хваткой. Муха выпустила ее волосы. У нее в руке осталось несколько тонких прядей. Дана стонала от боли и вжималась в мешок, ее спина содрогалась.
Она даже не пыталась защититься. И Муха прекрасно понимала почему. Любые побои можно вынести. Но если случайно наткнуться на иголку шприца… А Дана очень хорошо помнила об иголке.
– Говори, сука, – приказала Муха.
Дана, не поворачиваясь, прошипела:
– Зря ты это сделала.
– Говори, мразь! Ты у меня полной калекой станешь! – Муха оглянулась.
Алия уже сидела в постели, подавшись вперед и глядя на поверженную Дану. Лицо у нее было более осмысленное. Муха крикнула ей:
– Скажи мне что-нибудь! Скажи! Ты же с ней говорила?
Алия дрожала и пыталась натянуть себе на плечи одеяло. Дана шепнула:
– Она под кайфом. Не мешай ей, пусть… Алие сейчас хорошо.
– Когда ты ей вколола эту гадость? Когда я позвонила?
– Да. Чтобы она нам не мешала. С ней бывает трудно справиться…
– Гады… – Муха еще раз оглянулась на сестру.
Потом посмотрела на занавеску, отгораживающую комнату от коридора. Теперь она была почти уверена – в квартире, кроме них, никого нет. Иначе Дане давно пришли бы на помощь, ведь она кричала. – Давно она тут? – спросила Муха.
– Второй день. Ее отыскали люди Жумагалиева…
И передали мне на руки. Сейчас ей стало получше.
Но сперва она была невменяема.
– Это называется – получше?
– Ты не представляешь себе…
Дана немного осмелела. Она села на мешок и поправила растрепавшиеся волосы. При этом она поморщилась от боли.
– Говори, – велела Муха. – Говори, гадина, ты ведь давно знала, как ее найти? Ты ведь только мне голову морочила?
– Клянусь, я ничего не знала!
– Не клянись. Где она была? Где ты ее взяла?
Дана ощупала свое горло и прерывисто, сухо вздохнула:
– Мне трудно говорить. Дай воды.
– Перебьешься, – заявила Муха. Она не решалась выйти из комнаты. Дана явно что-то замышляла. – Когда расскажешь, дам попить.
– Ладно… – Дана прокашлялась. Видимо, Муха все-таки слишком сильно сжала ее шею. – В ту ночь, когда она исчезла, ее действительно увезли на машине какие-то парни. Это были друзья Толгата. Алия приставала к ним, чтобы они ей сказали, как его найти в Америке. Они над ней только смеялись. Потом она купила себе укол и в туалете наширялась. Снова пошла в зал и опять пристала к тем парням. Подняла крик. Они не хотели скандала… Один из них сам приторговывал наркотиками. Тогда они ее взяли и сказали, что повезут к Толгату. Она с дурных глаз поверила и пошла с ними. Они отвезли ее на какую-то малину…
– Они ее изнасиловали? – тихо спросила Муха.
– Конечно. Только она ничего уже не помнила.
Когда Алия пришла в себя и начала плакать и вырываться, они опять ей вкололи дозу, и ей опять стало хорошо. Они держали ее там целый месяц. Понимаешь, они бы и рады были от нее избавиться..
Но вдруг она подаст на них в суд за изнасилование?
А ведь чем дальше, тем больше.
– Сколько их было? Где они?
– Забудь о них, – посоветовала Дана. – У тебя будет много других проблем.
Муха оглянулась на сестру. Теперь та снова лежала уставившись в потолок и медленно перебирала пальцами край одеяла.
– Она нас понимает? – спросила Муха.
– Нет. Она даже не узнала тебя, по-моему.
– Она мне улыбнулась… Кто выбил ей зубы?
– У нее выбиты зубы? – удивилась Дана.
– Да, вверху слева… Штуки три минимум.
– Вот мерзавцы… – прочувствованно сказала Дана. – А я-то все время думаю – почему она так странно говорит?
– Может, ей и челюсть сломали?
– Не знаю. Она мне не жаловалась на боль… Во всяком случае, чтобы вернуть ее к нормальной жизни, придется потрудиться.
Муха в отчаянии села рядом, на тот же мешок с тряпьем:
– Что ты говоришь… По-моему, это бесполезно.
– Ну, вот что. – Дана положила руку на плечо собеседнице. – Я тебе одно скажу. Она соображает.
Это главное. Кое-что соображает, и это уже хорошо.
Я была в своей жизни в худших переделках'. Было Время, когда мне казалось, что мозги превратились в солому. А я была моложе, чем она. И ничего.
– Посмотрела бы ты на себя, мымра. – Муха стряхнула руку со своего плеча. – Ничего…
– Я тебе говорю, что она сможет вернуться к нормальной жизни. Ей только нужно лечение в клинике. В хорошей клинике, конечно.
– Помолчи.
– Если ты поставила крест на себе, то она ведь тут ни при чем!
Муха повернулась к ней:
– Это ты поставила на мне крест! Ты, наверное, думала, что я уже сюда не приду? Что меня заловили менты? Кто сообщил мои данные? "Ты? Кто еще мог это сделать?
Дана усмехнулась:
– Дурочка. В чем ты меня упрекаешь? Убивала людей, брала денежки. И думала, что легко соскочишь? Все будет без последствий?
– Ты сама обещала, что последствий не будет!
– Да, обещала. Но у тебя была и своя голова. Позарилась на деньги. Зарвалась.
– Я тебя спрашиваю – это ты меня сдала?
Дана помолчала и вдруг просто ответила:
– Я.
Теперь замолчала Муха. А Дана рассказывала, неторопливо, уверенно:
– А что мне было делать? Жумагалиев приставил мне нож к горлу – я должна тебя сдавать.
Я тебя сдала. Не сама, конечно. Нашла людей, которые тебя якобы видели. Показания слепой свидетельницы не слишком-то кого интересуют, особенно при составлении фоторобота. Жумагалиев сейчас под следствием. Ему нужны твои показания.
– Какие?
– Что ты убивала по его заказу.
– Ты что – за дуру меня держишь? Ему не нужны такие показания!
– Глупенькая… У сильных людей свои игры. Твои показания помогут ему соскочить.
– Да каким образом?
– Не твое дело. Ты должна пойти и дать эти показания.
– Ты мне предлагаешь сдаваться?
– Именно.
– Значит, так ты мне помогла?
– Я именно тебе помогаю… Потому что иначе тебе никто не поможет… Пойми, Мухаббат, тебе не приходится особенно привередничать. Чистой ты уже никогда не будешь.
– Я и не была чистой… Но в зону не пойду? А может, вышку дадут?
– Судить тебя будут тут. – Дана как будто ее не слышала. – А где исполнять приговор – не знаю…
Может, отправят в Казахстан.
– Не дай Бог… – Муха стиснула виски ладонями, зажмурилась. – Лучше я… Лучше я…
– Дана тронула ее руку и мягко сказала:
– Подумай не только о себе. Подумай о ней. Она молодая, у нее вся жизнь впереди. Пятен на ней не будет… Зато у нее будут деньги. Ее вылечат. Она никогда не прикоснется к наркотикам, если у нее будут деньги на высококлассных специалистов… Ты поможешь ей. Ты ее спасешь… Вот что я тебе предлагаю, если ты пойдешь и сдашься. А если ты останешься тут, в этой норе? Сама подумай – надолго ли тебе это счастье? Первый же встречный тебя сдаст… Первый мент тебя опознает… Друзей у тебя тут нет. Тебя возьмут.
И все, и конец… А ей что делать? Пропадать?
– И так и так меня возьмут, – сказала Муха. – И так и так мне придется давать показания, что меня нанял Жумагалиев. Так какая разница – раньше или позже? Лучше позже… Хотя бы поживу…
– Нет, лучше раньше.
– Почему это?
– Первое – тебе гарантирована добровольная явка с повинной. Второе – ты окажешь помощь следствию. Тебе обеспечат лучшего адвоката. Мягкое обращение.
Цивильные условия. За все заплатит Жумагалиев. Он максимально тебя выгородит. Ты не получишь большого срока…
– Пой, пой…
– И наконец… – Дана опять погладила девушку по плечу. – Наконец, ему важно выиграть время.
Ему нужно, чтобы ты появилась немедленно. Прямо сейчас. Понимаешь? Тогда он тебе поможет. А если ты опоздаешь, он уже ничего не сможет сделать для тебя. Он погибнет, и ты с ним – вы же повязаны…
– Дана, говори толком – зачем ему нужно, чтобы я сдалась?
– Лучше тебе этого не знать. Меньше скажешь ментам. Ведь тебя будут расспрашивать, девочка, тебя будут очень подробно расспрашивать…
– Камера, следствие, вонь… – Муха смотрела в пол остановившимися жесткими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Тигры были рыжие, джунгли – синие, охотники на слоне – красные. На кровати – куча тряпья, которая когда-то была постельным бельем. А под кучей кто-то лежал.
Муха сжала Дану за тонкую руку, чуть повыше локтя. Она не пожалела ее – сжала так, что женщина вскрикнула.
– Это кто?! – спросила Муха.
– Увидишь… – сквозь зубы ответила Дана.
Муха отпустила ее и настороженно огляделась Больше в комнате никого не было.
– Кто еще в квартире? – процедила Муха.
– Никого.
– Врешь!
– Иди проверь, – зло ответила Дана.
Она отошла от гостьи и ощупью добралась до стены. Прислонилась к ней и замерла, глядя прямо на голую лампочку, висевшую на очень длинном проводе. В ее мертвых невозмутимых глазах отражался свет.
Муха еще раз прикинула в руке шприц и двинулась к постели. Она почему-то шла медленно, как будто боялась разбудить того, кто там лежал. Но ведь этот человек не спал. Она несколько минут назад слышала, как он говорил с Даной. Вернее, как она говорила, потому что голос был женский.
– Повернитесь, – сказала Муха.
Куча тряпья медленно зашевелилась. Потом из-под нее показалась худая и не очень чистая маленькая рука. Рука скомкала простыню, попыталась ее отдернуть. Это у нее не вышло. Тогда рука, расставив пальцы, уперлась в стену. Женщина пыталась перевернуться на спину, отталкиваясь от стены. «Больная», – поняла Муха. Только брезгливость помешала ей помочь женщине. Не хотелось прикасаться неизвестно к чему, быть может, болезнь заразная…
И в следующий миг Муха сделала несколько шагов назад. А потом крикнула – несколько раз – отрывисто и громко. И снова бросилась к постели.
– Алия! – Она скинула на пол тряпки, покрывавшие тело сестры. – Алия!
Алия тупо смотрела на нее. Потом как-то странно поморщилась, хмыкнула, как младенец, и начала улыбаться. На краю улыбки не хватало нескольких зубов. Муха сильно укусила себя за палец, чтобы боль отрезвила ее. На кровати лежал полутруп – грязный, истощенный, без тени разума в глазах.
– Дана, сука!
Теперь ничто бы не спасло Дану. Муха шла на нее со шприцем наготове. Она оглохла от ярости и ничего вокруг себя не видела. Дана по-прежнему стояла, прижавшись к стене, с ничего не выражающей улыбкой. Когда Муха встала рядом. Дана сказала:
– А ведь это я ее спасла.
– Спасла?! Ты, сука, ее спасла?! – Муха выбросила вперед левую руку и намертво прижала тонкую шею жертвы к стене. Дана вздрогнула, хватанула воздух открытым ртом. Муха щекотнула ее сонную артерию концом иглы:
– Ты меня поняла?
Дана шевелила губами, не издавая ни звука. Муха слегка отвела шприц и ослабила хватку:
– Где ты ее нашла?
– Пусти!
– Где ты ее нашла, гадина?
– Пусти меня, идиотка…
– Я тебе сейчас шею раздавлю. Где ты ее нашла?
– Друзья Толгата…
– Что сделали друзья Толгата?
– Она работала на них… Пусти меня, иначе ей конец. Ты ничего не знаешь, Муха…
Со стороны кровати донесся какой-то бессмысленный звук. То ли удовлетворенный рык, то ли просто отрыжка. Муха сморщилась, чтобы не разрыдаться. К счастью. Дана этого не видела. Но зато эмоциональное состояние Мухи до нее дошло. Она выдавила из себя:
– Только ты можешь ее спасти…. Послушай же меня… Это еще не конец…
Муха убрала руку с ее горла и, размахнувшись, влепила ему пощечину. Потом вторую. После третьей из носа Даны пошла кровь. Она дико метнулась, вырвалась и побежала к окну. Но споткнулась о какой-то мешок и чуть не упала. Упасть ей помешала только хорошая реакция. Муха уже стояла над ней, крепко ухватив Дану за волосы, и трясла ее так, что та уже в голос кричала.
– Убью тебя, сука, убью! – ревела Муха, едва сдерживаясь, чтобы не растерзать это ненавистное тело.
Дана упала на мешок и вцепилась в пего мертвой хваткой. Муха выпустила ее волосы. У нее в руке осталось несколько тонких прядей. Дана стонала от боли и вжималась в мешок, ее спина содрогалась.
Она даже не пыталась защититься. И Муха прекрасно понимала почему. Любые побои можно вынести. Но если случайно наткнуться на иголку шприца… А Дана очень хорошо помнила об иголке.
– Говори, сука, – приказала Муха.
Дана, не поворачиваясь, прошипела:
– Зря ты это сделала.
– Говори, мразь! Ты у меня полной калекой станешь! – Муха оглянулась.
Алия уже сидела в постели, подавшись вперед и глядя на поверженную Дану. Лицо у нее было более осмысленное. Муха крикнула ей:
– Скажи мне что-нибудь! Скажи! Ты же с ней говорила?
Алия дрожала и пыталась натянуть себе на плечи одеяло. Дана шепнула:
– Она под кайфом. Не мешай ей, пусть… Алие сейчас хорошо.
– Когда ты ей вколола эту гадость? Когда я позвонила?
– Да. Чтобы она нам не мешала. С ней бывает трудно справиться…
– Гады… – Муха еще раз оглянулась на сестру.
Потом посмотрела на занавеску, отгораживающую комнату от коридора. Теперь она была почти уверена – в квартире, кроме них, никого нет. Иначе Дане давно пришли бы на помощь, ведь она кричала. – Давно она тут? – спросила Муха.
– Второй день. Ее отыскали люди Жумагалиева…
И передали мне на руки. Сейчас ей стало получше.
Но сперва она была невменяема.
– Это называется – получше?
– Ты не представляешь себе…
Дана немного осмелела. Она села на мешок и поправила растрепавшиеся волосы. При этом она поморщилась от боли.
– Говори, – велела Муха. – Говори, гадина, ты ведь давно знала, как ее найти? Ты ведь только мне голову морочила?
– Клянусь, я ничего не знала!
– Не клянись. Где она была? Где ты ее взяла?
Дана ощупала свое горло и прерывисто, сухо вздохнула:
– Мне трудно говорить. Дай воды.
– Перебьешься, – заявила Муха. Она не решалась выйти из комнаты. Дана явно что-то замышляла. – Когда расскажешь, дам попить.
– Ладно… – Дана прокашлялась. Видимо, Муха все-таки слишком сильно сжала ее шею. – В ту ночь, когда она исчезла, ее действительно увезли на машине какие-то парни. Это были друзья Толгата. Алия приставала к ним, чтобы они ей сказали, как его найти в Америке. Они над ней только смеялись. Потом она купила себе укол и в туалете наширялась. Снова пошла в зал и опять пристала к тем парням. Подняла крик. Они не хотели скандала… Один из них сам приторговывал наркотиками. Тогда они ее взяли и сказали, что повезут к Толгату. Она с дурных глаз поверила и пошла с ними. Они отвезли ее на какую-то малину…
– Они ее изнасиловали? – тихо спросила Муха.
– Конечно. Только она ничего уже не помнила.
Когда Алия пришла в себя и начала плакать и вырываться, они опять ей вкололи дозу, и ей опять стало хорошо. Они держали ее там целый месяц. Понимаешь, они бы и рады были от нее избавиться..
Но вдруг она подаст на них в суд за изнасилование?
А ведь чем дальше, тем больше.
– Сколько их было? Где они?
– Забудь о них, – посоветовала Дана. – У тебя будет много других проблем.
Муха оглянулась на сестру. Теперь та снова лежала уставившись в потолок и медленно перебирала пальцами край одеяла.
– Она нас понимает? – спросила Муха.
– Нет. Она даже не узнала тебя, по-моему.
– Она мне улыбнулась… Кто выбил ей зубы?
– У нее выбиты зубы? – удивилась Дана.
– Да, вверху слева… Штуки три минимум.
– Вот мерзавцы… – прочувствованно сказала Дана. – А я-то все время думаю – почему она так странно говорит?
– Может, ей и челюсть сломали?
– Не знаю. Она мне не жаловалась на боль… Во всяком случае, чтобы вернуть ее к нормальной жизни, придется потрудиться.
Муха в отчаянии села рядом, на тот же мешок с тряпьем:
– Что ты говоришь… По-моему, это бесполезно.
– Ну, вот что. – Дана положила руку на плечо собеседнице. – Я тебе одно скажу. Она соображает.
Это главное. Кое-что соображает, и это уже хорошо.
Я была в своей жизни в худших переделках'. Было Время, когда мне казалось, что мозги превратились в солому. А я была моложе, чем она. И ничего.
– Посмотрела бы ты на себя, мымра. – Муха стряхнула руку со своего плеча. – Ничего…
– Я тебе говорю, что она сможет вернуться к нормальной жизни. Ей только нужно лечение в клинике. В хорошей клинике, конечно.
– Помолчи.
– Если ты поставила крест на себе, то она ведь тут ни при чем!
Муха повернулась к ней:
– Это ты поставила на мне крест! Ты, наверное, думала, что я уже сюда не приду? Что меня заловили менты? Кто сообщил мои данные? "Ты? Кто еще мог это сделать?
Дана усмехнулась:
– Дурочка. В чем ты меня упрекаешь? Убивала людей, брала денежки. И думала, что легко соскочишь? Все будет без последствий?
– Ты сама обещала, что последствий не будет!
– Да, обещала. Но у тебя была и своя голова. Позарилась на деньги. Зарвалась.
– Я тебя спрашиваю – это ты меня сдала?
Дана помолчала и вдруг просто ответила:
– Я.
Теперь замолчала Муха. А Дана рассказывала, неторопливо, уверенно:
– А что мне было делать? Жумагалиев приставил мне нож к горлу – я должна тебя сдавать.
Я тебя сдала. Не сама, конечно. Нашла людей, которые тебя якобы видели. Показания слепой свидетельницы не слишком-то кого интересуют, особенно при составлении фоторобота. Жумагалиев сейчас под следствием. Ему нужны твои показания.
– Какие?
– Что ты убивала по его заказу.
– Ты что – за дуру меня держишь? Ему не нужны такие показания!
– Глупенькая… У сильных людей свои игры. Твои показания помогут ему соскочить.
– Да каким образом?
– Не твое дело. Ты должна пойти и дать эти показания.
– Ты мне предлагаешь сдаваться?
– Именно.
– Значит, так ты мне помогла?
– Я именно тебе помогаю… Потому что иначе тебе никто не поможет… Пойми, Мухаббат, тебе не приходится особенно привередничать. Чистой ты уже никогда не будешь.
– Я и не была чистой… Но в зону не пойду? А может, вышку дадут?
– Судить тебя будут тут. – Дана как будто ее не слышала. – А где исполнять приговор – не знаю…
Может, отправят в Казахстан.
– Не дай Бог… – Муха стиснула виски ладонями, зажмурилась. – Лучше я… Лучше я…
– Дана тронула ее руку и мягко сказала:
– Подумай не только о себе. Подумай о ней. Она молодая, у нее вся жизнь впереди. Пятен на ней не будет… Зато у нее будут деньги. Ее вылечат. Она никогда не прикоснется к наркотикам, если у нее будут деньги на высококлассных специалистов… Ты поможешь ей. Ты ее спасешь… Вот что я тебе предлагаю, если ты пойдешь и сдашься. А если ты останешься тут, в этой норе? Сама подумай – надолго ли тебе это счастье? Первый же встречный тебя сдаст… Первый мент тебя опознает… Друзей у тебя тут нет. Тебя возьмут.
И все, и конец… А ей что делать? Пропадать?
– И так и так меня возьмут, – сказала Муха. – И так и так мне придется давать показания, что меня нанял Жумагалиев. Так какая разница – раньше или позже? Лучше позже… Хотя бы поживу…
– Нет, лучше раньше.
– Почему это?
– Первое – тебе гарантирована добровольная явка с повинной. Второе – ты окажешь помощь следствию. Тебе обеспечат лучшего адвоката. Мягкое обращение.
Цивильные условия. За все заплатит Жумагалиев. Он максимально тебя выгородит. Ты не получишь большого срока…
– Пой, пой…
– И наконец… – Дана опять погладила девушку по плечу. – Наконец, ему важно выиграть время.
Ему нужно, чтобы ты появилась немедленно. Прямо сейчас. Понимаешь? Тогда он тебе поможет. А если ты опоздаешь, он уже ничего не сможет сделать для тебя. Он погибнет, и ты с ним – вы же повязаны…
– Дана, говори толком – зачем ему нужно, чтобы я сдалась?
– Лучше тебе этого не знать. Меньше скажешь ментам. Ведь тебя будут расспрашивать, девочка, тебя будут очень подробно расспрашивать…
– Камера, следствие, вонь… – Муха смотрела в пол остановившимися жесткими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57