Черное пальто, серая шляпа и трость выдавали в нем иностранца.
«Кадиллак» поехал дальше по Хейт-стрит, и мне не удалось заметить, сколько в нем человек. После коротких раздумий я решил сесть на хвост коротышке.
Усатый иностранец зашел в аптеку, расположенную на углу, и позвонил. Не знаю, что он там еще делал. Через несколько минут приехало такси и отвезло его к отелю «Маркиз». Портье дал ключ от 761-го номера, и он вошел в лифт.
В «Маркизе» у меня были друзья. Я нашел местного детектива Дюрана и поинтересовался;
— Кто живет в 761-м?
Дюран, немолодой, седой мужчина, похожий на президента очень крепкого банка, когда-то работал капитаном детективов в одном из больших городов Среднего Запада. Однажды он переусердствовал на допросе медвежатника и убил его. Газеты недолюбливали Дюрана, и, благодаря прессе, он потерял работу.
— 761-й? — переспросил Дюран, словно дедушка, расспрашивающий внука. — Кажется, мистер Маруа. Вы интересуетесь им?
— Да, — признался я. — Что вы знаете об этом Маруа?
— Немного. Он живет у нас примерно две недели. Спустимся в холл. Может, там что-нибудь знают.
Внизу мы переговорили с портье, телефонистками и старшим коридорным. Затем поднялись наверх и опросили горничных. Жилец из 761-го номера прибыл две недели назад и зарегистрировался как Эдуард Маруа из Дижона. Ему часто звонили, почты не получал, посетителей не было, поздно вставал, поздно ложился, не скупился на чаевые. В гостинице никто не знал, чем он занимается.
— Можно полюбопытствовать о природе вашего интереса? — спросил Дюран, который всегда говорил как поэт.
— Я еще точно не знаю, — правдиво ответил я. — Сам Маруа, может быть, в порядке, но он связан с подозрительным типом. Сообщу, как только что-нибудь разузнаю.
Я не мог рассказать Дюрану, что его гость стреляет среди бела дня в налетчика недалеко от городского муниципалитета. «Маркиз» — респектабельный отель, и они немедленно вышвырнули бы француза на улицу, а пугать его не было смысла.
— Пожалуйста, не забудьте, — попросил Дюран. — Вы наш должник. Так что, пожалуйста, не скрывайте от нас информацию, которая может принести нам ненужную известность.
— Договорились, — пообещал я. — Не окажете еще услугу? Я ничего не держал во рту с половины восьмого утра. Может, посмотрите за лифтами, пока я заскочу в гриль?
— Конечно.
По пути в гриль позвонил в агентство и назвал номер «кадиллака».
— Кому он принадлежит?
— Это машина Джона Петтерсона из Сан-Пуэбло.
Можно, конечно, заняться Петтерсоном, но сто против одного, что это ложный след. Когда делом занимаются профессионалы, проследить их машину по номерам почти безнадежное занятие.
Я томил в заточении голод целый день и теперь в гриле выпустил его на свободу. За едой поразмыслил над событиями дня, стараясь не напрягаться, чтобы не Испортить аппетит. К тому же, думать было особенно не о чем.
Кид живет в берлоге, из которой виден дом на Макалистер-стрит. Он тайком посетил это здание. Когда Кид выходил оттуда, по нему открыли стрельбу из машины, ждавшей, наверняка, где-то поблизости. Жил ли напарник или напарники француза в квартире, в которую забрался Кид?
Может, его заманили в то здание, чтобы избавиться? Или люди из «кадиллака» наблюдали за парадным входом, а Кид смотрел за черным? Если да, то знали ли они друг о друге? И кто тогда живет в этом доме?
Ни на один из этих вопросов я не мог ответить. Я только знал, что француз и его товарищи, похоже, недолюбливают Кида.
Закончив есть, вернулся в холл. Когда я проходил мимо телефонисток, одна из девушек кивнула мне. У нее были такие кудрявые рыжие волосы!
Я остановился.
— Вашему другу только что звонили.
— О чем говорили?
— Его ждет человек на углу Керни и Бродвея. Просил поторопиться.
— Когда был звонок?
— Они только что закончили разговаривать.
— Называли какие-нибудь имена?
— Нет.
— Благодарю.
Я подошел к Дюрану, следившему за лифтами.
— Еще не спустился?
— Нет.
— Хорошо. Рыжая телефонистка сказала, что его только что вызвали на угол Керни-стрит и Бродвея.
Я вышел из гостиницы и сел в машину, которую оставил за углом. Черный «кадиллак» с новыми номерами уже стоял перед отелем. Я проехал мимо и заглянул вовнутрь. За рулем сидел коренастый мужчина лет сорока в кепке, надвинутой на глаза. Из-под нее виднелись только большой рот и тяжелый подбородок.
Я остановился недалеко от «Маркиза». Ждать пришлось недолго. Француз сел в «кадиллак», который медленно покатил по Бродвею. Я последовал за ними.
Поездка оказалась короткой. «Кадиллак» остановился так, что пассажирам было удобно наблюдать за «Венецией», одним из лучших итальянских ресторанов города.
Прошли два часа.
Я думал, что в «Венеции» ужинает Кид. Когда он выйдет, опять начнется стрельба и продолжится фейерверк, прерванный на Макалистер-стрит. Хотя я и не собирался помогать Киду в неравном бою, все же надеялся, что на этот раз он сумеет быстро достать пушку.
Судя по всему происходила война между головорезами. Я не хотел вмешиваться в их личные дела. По-моему, дождавшись чьей-нибудь победы, я тоже немножко выиграю, задержав оставшихся в живых налетчиков.
Предположение о Киде оказалось неверным. Француз ждал мужчину и женщину. Я не разглядел их лиц, так как они быстро сели в такси.
Мужчина был высоким и широкоплечим гигантом. Рядом с ним его попутчица выглядела маленькой девочкой. Да и не мудрено. Любой предмет, весивший меньше тонны, показался бы крошечным рядом с этим громилой.
«Кадиллак» поехал за такси, а я — за «кадиллаком». Ехать пришлось недалеко.
Такси свернуло в темный квартал на окраине Китайского квартала. Раздался скрип тормозов, крики, шум разбиваемого стекла, скрежет металла.
— Эй! Что вы делаете? — глупо закричал мужской голос. — Убирайтесь!
Я не спеша подъехал ближе. Сквозь дождь и темноту оказалось трудно разглядеть подробности. Я находился футах в двадцати, когда из такси на тротуар выпрыгнула женщина. Она приземлилась на колени, вскочила и побежала.
Я открыл дверь. Хотел разглядеть ее, когда она будет пробегать мимо. Если женщина примет открытую дверь за приглашение, я не стану возражать против беседы.
Женщина из такси приняла приглашение и бросилась к машине, словно и не сомневалась, что я жду именно ее. Над меховым воротником виднелось маленькое овальное лицо.
— Помогите! Быстрее... Увезите меня отсюда!
Несмотря на то, что в ее голосе почти не слышался акцент, я понял, что передо мной иностранка.
— Как насчет?.. — Я закрыл рот, так как она ткнула мне в ребро короткоствольным пистолетом. — Конечно! Садитесь, — живо согласился я.
Женщина нагнула голову, чтобы сесть в машину. В этот момент я схватил ее за шею и затащил вовнутрь. Со мной боролось маленькое, но мускулистое тело. Я вырвал пушку и оттолкнул ее на соседнее сиденье. Пальцы незнакомки вцепились в мою руку.
— Быстрее! Быстрее! Пожалуйста, отвезите...
— Как насчет вашего друга?
— Это не друг! Он с ними заодно! Пожалуйста, побыстрее!
В открытой двери моей машины появился человек с большим подбородком, сидевший за рулем «кадиллака». Он схватил женщину за меховой воротник. Она попыталась вскрикнуть, но из ее горла донесся лишь булькающий звук, который издает человек с перерезанной глоткой. Я ударил водителя «кадиллака» в подбородок пистолетом. Парень попытался упасть в машину, но я вытолкнул его.
Не успела его голова коснуться тротуара, как я захлопнул дверцу и развернулся. Когда мы поворачивали за угол, раздались два выстрела. Может, они стреляли еще, не знаю. Я несколько раз свернул и наконец понял, что погони нет.
Пока все в порядке. Я начал с Кида, бросил его, чтобы заняться Маруа, а теперь отпустил того, чтобы узнать, кто эта женщина. Трудно сказать, из-за чего вся возня, но теперь я, кажется, понял, из-за кого она.
— Куда? — спросил я через несколько минут.
— Домой, — она назвала адрес.
Я не стал возражать, так как моя попутчица жила в том самом доме на Макалистер-стрит, в котором днем побывал Кид. Хотелось опередить Француза и Большого Подбородка, поэтому мы быстро добрались на место. Не знаю, догадывалась ли моя пассажирка или нет, но я не сомневался, что все действующие лица знают этот адрес.
Во время поездки женщина не произнесла ни единого слова. Она сидела рядом со мной и дрожала. Я смотрел на дорогу, думая, как бы получить приглашение к ней домой. Жаль, что я выронил ее пушку, когда выталкивал из машины Большого Подбородка. Позже это могло бы пригодиться. Если она не пригласит меня сейчас, у меня не будет повода для визита.
Но беспокойства оказались напрасными. Она не пригласила, она потребовала, чтобы я пошел с ней. Незнакомка была сильно напугана.
— Не покидайте меня, — просила она, пока мы ехали по Макалистер-стрит. — Какой кошмар! Вы не можете бросить меня! Если вы уйдете, я отправлюсь с вами!
Я хотел попасть в ее квартиру, но не хотел оставлять машину рядом с домом.
— Поставим машину за угол и пойдем к вам.
Я проехал квартал, смотря по сторонам, но черной машины нигде не было видно. Оставив автомобиль на Франклин-стрит, мы вернулись к дому на Макалистер-стрит. Незнакомка заставила меня почти бежать. К этому времени ливень превратился в слабый дождик.
Дрожащей рукой женщина попыталась открыть входную дверь. Пришлось взять ключ и помочь ей. Никого не встретив, мы поднялись на лифте на третий этаж. Я открыл дверь квартиры.
Не отпуская мою руку, хозяйка включила свет. Я не понимал, чего она ждет, пока женщина не закричала:
— франа! Франа! Франа!
Откуда-то донесся приглушенный собачий лай. Однако самой собаки не было видно.
Обеими руками женщина вцепилась в меня.
— Они здесь! — В ее голосе слышался ужас. — Они здесь!
— В квартире должен кто-то быть? — поинтересовался я, отодвинув хозяйку, чтобы она не загораживала обе двери, выходящие в прихожую.
— Нет! Только моя собачка Франа, но...
Одну руку я сунул в карман, чтобы при необходимости быстро достать пушку. Другой — отвел женские руки.
— Оставайтесь здесь. Я посмотрю.
Подойдя к ближайшей двери, я вспомнил, как восемь, лет назад Лью Махер сказал: «Парень умеет стрелять, и он просто сумасшедший. Его не сдерживает ничто — ни осторожность, ни страх перед последствиями».
Левой рукой я нажал на дверную ручку и распахнул ногой дверь.
Ничего не произошло.
Нашел выключатель а включил свет. Уютная гостиная. Полный порядок.
Через открытую дверь в противоположном конце комнаты донеслось приглушенное тявканье. Сейчас оно стало громче и возбужденнее. Я двинулся к этой двери. Свет из гостиной освещал тихую и пустую комнату. Я вошел в нее и включил лампу.
Открыл дверь, из-за которой раздавался собачий лай. Темная пушистая собачонка прыгнула на меня. Я схватил ее там, где шерсть была самой густой. Франа оказалась фиолетовой, как виноград! Ее выкрасили в фиолетовый цвет. Держа этого крашеного, тявкающего пса, я направился в пустую спальню. В шкафу никто не прятался. В ванной и на кухне не было ни души. Очевидно, Кид запер фиолетового щенка еще днем.
Возвращаясь в прихожую с собачкой, я увидел лежащий на столе лицом вниз надрезанный конверт. Конверт был из дорогой бумаги и адресовался Инес Альмад.
Похоже, я имею дело с международной компанией. Маруа — француз, Кид — американец из Бостона, у собаки чешское имя (по крайней мере, несколько месяцев назад я взял одного фальшивомонетчика — чеха, которого звали Франа) и Инес, у которой, по-моему, испанское или португальское имя. Что касается ее фамилии, то она тоже, несомненно, была иностранной, хотя, кажется, не французской. Я вернулся в прихожую к хозяйке, которая так и не тронулась с места.
— Все, кажется, в порядке. Собачка просто забралась в чулан.
— Никого нет?
— Никого.
Она взяла обеими руками собачонку и поцеловала ее в пушистую мордочку, успокаивая словами на непонятном языке.
1 2 3 4 5 6 7