"
Не присаживаясь, Корнилов написал на листке: "Первое: сменили кузов, шасси или мотор после аварии". Это легко установить.
"Второе: "Волга" сборная, из запчастей или размонтированных машин". Это уже криминал.
"Третье: номера перебиты". Вот тут-то мы и делаем себе ма-аленькую пометочку в блокноте. И смотрим, кто эту машину купил. И едем к нему. И делаем экспертизу. И выясняем, что эта "Волга" цвета "морской волны", полгода разыскиваемая уголовным розыском, принадлежала товарищу инженеру, поставившему на нее электронный сигнал. И новый ее собственник рассказывает нам, торопясь и нервничая (как же, денежки плакали!), у кого он этот автомобиль купил.
Корнилов еще и еще раз проверял себя - на первый взгляд все сходилось. Он сравнивал номера украденных машин - все они были разные - на моторе, кузове и шасси... "Они, может быть, и порядковые, для каждого из узлов, но при сборке-то не подгоняют мотор No 000071 к шасси и кузову с таким же номером?!"
Игорь Васильевич позвонил сотруднику своего отдела Белянчикову. Попросил его зайти. Юрий Евгеньевич был хмур и неулыбчив. "Переживает, подумал Корнилов. - Радоваться-то нечему". Рассказал Белянчикову о своих предположениях. Тот долго молчал. Потом сказал:
- А если краденые машины демонтируют и распродают по частям? Бывало ведь и так?
- Бывало. Чего вообще в жизни не бывало, - философски заметил Корнилов. Он уже успокоился. Схема казалась ему верной, и он чувствовал, всем своим существом чувствовал, что нашел правильный ход.
- Не бывало, чтобы столько машин свистнули, а мы найти не могли, - с горечью сказал Белянчиков.
Игорь Васильевич только вздохнул.
- Надо в Апраксином дворе, около автомагазина, контроль усилить. За теми, кто запчасти из-под полы продает...
- Все-то ты, Белянчиков, знаешь. Скажи мне вот, почему у машины все три заводских номера - на моторе, на шасси и на кузове - разные?
- Не знаю.
- Вот видишь - значит, не все ты знаешь. Значит, не зря тебе очередное звание до сих пор не присвоили...
- У меня еще срок не вышел, - вдруг улыбнувшись, сказал Белянчиков.
- А если бы знал - присвоили внеочередное.
- Игорь Васильевич, ну что ты ко мне привязался? При чем тут эти номера?!
- Ладно, Белянчиков, раз ты с начальством не умеешь себя прилично вести и на простые вопросы ответов не знаешь, иди. Занимайся личным сыском, ищи запчасти. А я, пожалуй, позвоню на завод, спрошу, почему на автомобиле все три номера разные. На моторе, на шасси и на кузове.
Удивленно пожав плечами, Белянчиков вышел.
Когда генерал, вернувшись из командировки, пригласил к себе Корнилова и начальника управления уголовного розыска Селиванова, Игорь Васильевич уже был уверен, что его схема может принести успех.
- Товарищ генерал, я думаю, нам надо использовать новую тактику поиска, - сказал он, положив перед собой листок бумаги со всеми своими выкладками.
- Ого! - генерал посмотрел на Игоря Васильевича с интересом. Выкладывайте, если не шутите.
Корнилов взял свой листок и помахал им, будто хотел разогнать табачный дым.
- Крадут ведь машины не для коллекции. Для продажи. А продать машину можно только через комиссионные магазины. Давайте проверим некоторые из них. Например, в Сочи, в Сухуми, в Средней Азии.
- Так ведь продают эти машины по фальшивым документам, - недоверчиво сказал генерал. - Вы же сами предполагали, что где-то есть утечка техталонов и паспортов!
- Правильно, - чуть горячась, продолжал Корнилов, - у краденых машин, я уверен, и заводские номера перебиты. И соответствуют тем, которые в техталон вписаны... - Он обвел всех присутствующих взглядом, словно хотел убедиться: слушают ли? И, убедившись, что слушают, стал подробно излагать свою схему...
Когда он кончил, несколько секунд все сидели молча, словно прикидывали, все ли сходится в схеме. Не слишком ли все сложно?
Первым нарушил молчание генерал. Он как-то сразу повеселел и спросил Корнилова:
- А что же вы, Игорь Васильевич, раньше-то свою схему втайне от коллектива держали? Что-то на вас непохоже!
- Да раньше я и сам этой схемы не знал, Владимир Степанович, - чуть смущаясь, ответил Корнилов.
- Ну как, товарищи, - генерал посмотрел на собравшихся, - схема, по-моему, интересная. Если энергично взяться, должны напасть на какой-нибудь следок... Ведь через комиссионный мы выйдем и на того, кто купил, и на того, кто продал... - Он помолчал, словно еще раз прикидывал сойдется ли. - Это не означает, что надо ослабить всю остальную оперативную работу по розыску, но как дополнительный вариант... Как ваше мнение?
- Предложение интересное, - сказал Селиванов. - Такая проверка, конечно, может вывести нас на преступников, но только в том случае, если продажу машин оформляли через комиссионный. И если их вообще продавали... А если не продавали? - Он помолчал немного, покачал в сомнении головой, словно собирался с мыслями. - Но предложение интересное. Я уже говорил об этом Игорю Васильевичу. Им надо обязательно, воспользоваться. Чего-нибудь да найдем. Не обязательно, правда, те машины, что украдены, в Ленинграде, но найдем...
2
Мать жила под Ленинградом, в селе Батове, где младший брат Игоря Васильевича уже шесть лет работал главным механиком на птицефабрике.
Ехать к Кеше надо было с Варшавского вокзала электричкой до Сиверской, а оттуда минут двадцать автобусом. В электричке народу было мало, и Корнилов сначала удивился этому - обычно в субботу утром в электричке места не найдешь. Но сейчас время было позднее. Полдень.
Корнилов припозднился из-за того, что отстоял очередь за тортом в "Севере". Он всегда привозил матери торт из города.
В первые годы, когда Кеша перебрался работать на птицефабрику и построил себе дом на крутом красном берегу Оредежа, Корнилов ездил к нему чуть ли не каждое воскресенье. Он любил посидеть на берегу с удочкой, побродить по лесу, взять Кешин мотоцикл и погонять по пыльным проселкам, а вечером, когда все соберутся дома, посидеть за самоваром на просторной терраске, застекленной разноцветными стеклышками.
Кешин переезд в Батово был для всех неожиданным. Работал он после института на "Красном выборжце". Сначала мастером, потом начальником цеха. Работой был доволен. Но однажды, вернувшись поздно вечером домой, сказал:
- Вызвали в райком. Предложили поехать главным механиком птицефабрики. Я согласился. - И добавил: - Правда, птицефабрику только начали строить, ну да это к лучшему. Сам буду оборудование монтировать...
Иннокентий помолчал немного, хитро поглядывая на Игоря, и предложил:
- Поедем вместе, Игорь? Отдохнешь там от своих уголовников. Будешь кадрами заведовать. Или, может, стариной - тряхнешь - слесарным делом займешься?
Корнилов тогда только посмеялся. Ему не верилось, что и сам Кеша твердо решил поехать. Думал, разыгрывает. Но все именно так и оказалось, как сказал брат, - Кеша уехал с женой, да еще и мать забрал с собой...
В последние два-три года Корнилов ездил в Батово реже. Все как-то так складывалось, что выходные бывали заняты. Но главная-то причина, пожалуй, была в другом. И об этом Корнилов старался не думать. Какая-то перемена произошла в Кеше. Сначала Игорю Васильевичу было трудно уловить ее. Он просто удивлялся иногда, слушая, как увлеченно говорит Кеша о своих планах расширить огород, сад, приобрести корову. Игорь Васильевич спрашивал:
- Зачем?
А Кеша удивлялся:
- Как зачем? Жить в деревне, а картошку и овощи на рынке покупать? Да, над нами все смеяться будут.
Но Игорь Васильевич знал, что в Батове есть немало людей, которые отказались от огородов и не жалели об этом. Картошка и овощи в колхозе осенью стоят копейки... А с огородом сколько возни. Да и не в этой возне дело. Другое беспокоило Игоря Васильевича - все чаще и чаще ездила Татьяна, Кешина жена, на рынок: продать пару мешков скороспелки или корзину ранней клубники. А ведь Кеша получал большую зарплату...
Игоря Васильевича раздражало и то, что мать стала много работать на огороде: полоть, сажать и поливать рассаду... С ее-то больным сердцем!
А Кеша, сидя вечером на терраске перед весело поющим, до блеска начищенным самоваром, с увлечением рассказывал о своих планах:
- На будущий год засадим огород побольше. На мать ведь тоже положено... Картошка своя, огурчики, овощ всякий, травка-муравка. Обеспечим себя подножным кормом на год. А если осенью корову купим - и молоко и маслице свое. Никаких забот о провианте.
Игорь Васильевич неодобрительно поглядел на брата.
- Вот тогда-то заботы и появятся... Сено - достань. А доить, а пасти? Да вдруг заболеет? Что вы с ней делать-то будете? Ты, Кеша, раньше коров боялся, бегал от них на даче. Кто хоть доить ее будет?
- Как кто? - удивлялся брат. - Татьяна научится. Да и мама... А? Как ты, мама?
Мать, смущенно улыбаясь, пожимала плечами, молчала.
- Ничего. Все научимся, - успокаивал Кеша. И, словно от избытка энергии, вскакивал и, энергично жестикулируя, начинал расхаживать вокруг стола. - Здесь жить можно. Все условия. И зарплата немаленькая. Яйца и куры на фабрике сотрудникам по себестоимости продают. А если еще корову, огород хороший... - Кеша выпячивал толстую нижнюю губу и, искренне удивляясь, крутил головой. - Ты, Игорь, не понимаешь. Нет у тебя вкуса к деревенской жизни. - Вся его крепкая, ладная фигура была полна энергии, глаза загорались. Не нравилась Игорю Васильевичу в брате эта его суетливость.
- Вкус к деревенской жизни у меня есть, - ответил тогда Игорь Васильевич Кеше. - А вот ко всему этому хозяйству личному - нет. Дело твое, но я бы возиться с таким огромным садом и огородом не стал... Белого света невзвидишь. Да и Татьяну с матерью загоняешь. А ради чего? Детей у вас нет. Всего в достатке.
Иннокентий только досадливо отмахивался.
А Татьяна, обиженно фыркнув, сказала:
- Ты, Игорь, о чужой жене не беспокойся. Мне например, нравится на огороде работать. Да потом, и не вечно это. Деньги на машину соберем - и огород побоку. Оставим только клочок.
- Ах вот в чем дело! - воскликнул Игорь Васильевич. - Машину вам захотелось. Ну что же, это яркий признак благосостояния. И очень наглядный... Что же вы, Иннокентий Васильевич, родного брата не посвятите в свои планы?
Иннокентий сердито посмотрел на жену. А может, Игорю Васильевичу это только показалось? Сказал с наигранным безразличием:
- Ну да какие там планы... Был такой разговор. Да ведь это дело длинное. Получится ли?
Но, как оказалось, в очередь на машину Кеша уже записался. И двух лет не прошло, как у него появился "Москвич", а огород Кеша продолжал вскапывать с прежним рвением.
Раздражали Игоря Васильевича и вечные подсчеты, которые брат, не стесняясь, вел и при нем... Сколько отложить, сколько доложить... Когда Игорь Васильевич приглашал его на охоту или на рыбалку, он отнекивался, ссылаясь на занятость, а Татьяна однажды откровенно заявила Игорю Васильевичу:
- Что ты все тянешь Кешу? Охота, рыбалка... Дома дел по горло. Ты приехал, поразвлекался - и был таков. Живешь один - горя не знаешь. А тут вовремя не прополол - все грядки сорняк забьет...
Брат вспыхнул от этих слов жены и сказал со злостью:
- Тебя, Татьяна, послушаешь, так, кроме огорода, и дел других нет.
Но ни на рыбалку, ни на охоту так и не ходил. Его "тулка" годами висела на стене как простое украшение. Только в последнее время тесаную бревенчатую стену с янтарными каплями смолы прикрыла штукатурка, а потом и большой темно-вишневый ковер.
В Ленинград Кеша приезжал редко и, как правило, управлялся за один день. Но если оставался на ночь, то вечером они всегда шли вместе с Игорем прогуляться по набережной и обязательно заходили в "поплавок" напротив Адмиралтейства попить всласть пива с хорошей соленой рыбой. Иннокентий словно преображался. Рассказывал, как идут дела на фабрике, как он переоборудовал котельную, обеспечил горячей водой весь поселок.
- Ты понимаешь, Игорь, второй котел обещают только через два года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24