Она даже испытала горечь подозрения, что отец ждет не дождется, когда смерть жены позволит ему сохранить должность. А сейчас подобная туча не омрачает ее дни, вот она и излучает теплоту. И то, что она не в силах изменить, она решила пережить и даже получить при этом удовольствие».
Кадфаэль нашел Марка и Хелед на холме, поросшем редкими деревцами. Они видели, как подъехал Овейн, и забрались сюда, чтобы понаблюдать за его отъездом. Хелед все еще молча смотрела вслед принцу, который был уже почти не виден. Марк, как всегда, стоял чуть поодаль от девушки, стараясь не касаться ее. Хотя она и относилась к нему как сестра, Кадфаэлю казалось, что иногда Марк чувствует себя в опасности и старается держаться на некотором расстоянии. Кто может гарантировать, что его собственные чувства всегда будут оставаться братскими? Сама тревога за Хелед, находившуюся во взвешенном состоянии между неопределенным прошлым и еще более неведомым будущим, была опасной западней.
— Овейн этого не потерпит, — объявил Кадфаэль. — Кадваладр солгал. Однако Овейн исправил положение. И его брат должен сам исправить свои ошибки.
— Откуда ты столько знаешь? — мягко спросил Марк.
— Я позаботился о том, чтобы быть поближе. Ты думаешь, что добрый валлиец будет пренебрегать собственными интересами, когда дело касается вышестоящих?
— Я думал, что добрый валлиец не признает никаких вышестоящих, — с улыбкой заметил Марк. — Ты прижался ухом к коже, из которой сделана палатка?
— Да, ради вас я пошел на это. Овейн предложил Отиру выкупить нас троих. И хотя Отир не пожелал сразу прийти к соглашению, он обещал нам жизнь и некоторую степень свободы, пока не придет к какому-то решению. Так что нам особенно нечего опасаться.
— А я ничего и не боюсь, — заявила Хелед, все еще не отрывая задумчивого взгляда от простора, в котором исчез Овейн. — Так что же будет дальше, если Овейн решил предоставить брата его собственной судьбе?
— Ну что же, подождем, пока Отир не решит взять за нас выкуп или пока Кадваладр не наскребет ту сумму деньгами или скарбом, которую обещал датчанам.
— А если Отир не сможет ждать и решит силой отнять свое вознаграждение? — предположил Марк.
— Этого он не сделает, если только какой-нибудь дурак не начнет убивать и не спровоцирует его. Отир сказал, что потребует вознаграждение у своего должника. И так он и поступит, потому что тут не только затронуты его интересы: он имеет зуб против обманувшего его Кадваладра. Он не захочет, чтобы Овейн со всем своим войском вступил в бой, если этого можно избежать, получив свои деньги. Отир вполне способен строить собственные планы, — проницательно заметил Кадфаэль, — и, как мне кажется, лучше, чем многие из нас. Не только Овейн и Кадваладр себе на уме, у Отира тоже есть кое-что про запас.
— Я не желаю, чтобы кого-то убивали, — заявила Хелед таким тоном, словно имела право отдавать приказы всем воинам. — Ни у нас, ни у них. Я лучше буду и дальше оставаться в плену, только бы никого не убивали. И все же, — добавила она, сокрушаясь, — я знаю, что дела зашли в тупик, но все должно как-то закончиться.
«Все закончится, — подумал Кадфаэль, — если только в дело не вмешается какое-то неожиданное несчастье. Отир примет выкуп за пленников — вероятнее всего, после того, как закончит свои счеты с Кадваладром. Это он сделает первым делом. Теперь у него нет обязательств перед бывшим союзником. Кадваладр может отправляться в изгнание после того, как уплатит долг, или приползти на коленях к брату, выпрашивая назад свои земли, — Отир ему ничего не должен. А так как ему надо заплатить всем своим людям, он не откажется и от выкупа. Хелед будет освобождена и снова отправится к Овейну, под его покровительство. И в войске Овейна теперь есть человек, который предъявит на нее свои права, как только она вернется. Хороший человек, как сказал Марк, с приятной внешностью, прекрасной репутацией, значительными владениями, к тому же в милости у принца. Что ж, ей могло повезти гораздо меньше».
— Есть все основания думать, — сказал Марк, — что для тебя это приключение закончится весьма завидной жизнью. Этот Йеуан, которого ты никогда не видела, готов принять тебя и любить, и он достоин того, чтобы ты за него вышла.
— Я тебе верю, — ответила Хелед довольно смиренным тоном. Однако взгляд ее был устремлен в море — туда, где небо и вода сливались в плотный, мерцающий туман, за которым уже ничего было не разглядеть. И Кадфаэль вдруг поймал себя на том — а может, ему померещилось, — что если в голосе брата Марка звучит убежденность, то в ответе Хелед — женственная покорность.
Глава десятая
Туркайлль вышел из палатки Отира, где закончилось совещание, и спустился к берегу залива — там был причален его корабль, отражавшийся, как в зеркале, в неподвижной воде отмелей. Стоянка в устье Меная отделялась от песчаного побережья залива косой из гальки, за которой две реки с притоками прокладывали свой извилистый путь к проливу, в открытое море. Туркайлль постоял, окидывая взглядом воду и землю, залив, тянувшийся к югу более чем на две мили, бледно-золотые отмели и серебряную водную гладь, а там, вдали, зеленый берег Арфона и за ним холмы. Был прилив, но полной силы он наберет лишь часа через два — тогда он покроет все, оставив лишь узкую полоску соленого болота у самой кромки залива. К полуночи вода схлынет, но маленький корабль с небольшой осадкой можно будет завести поглубже. Если повезет, за солончаками обнаружатся заросли кустарника, и там смогут неслышно проскользнуть несколько человек, обученных передвигаться бесшумно. Да им и не придется далеко идти. Лагерь Овейна, должно быть, располагается в самой узкой части полуострова, но даже на берегах расставлены сторожевые посты. Вероятно, постов меньше на берегу залива, так как вряд ли корабли станут атаковать в этой точке. Более крупные корабли Отира не рискнули бы пройти через отмели. Валлийцы особенно внимательно следят за морем с западной стороны.
Туркайлль с довольным видом тихонько насвистывал, поглядывая на небо. Уже начали сгущаться сумерки. Войско отправится в путь еще через два часа, а тучи уже начали собираться на небе — эта серая завеса не обещает дождя, но зато ночь не будет слишком светлой. С этой внешней стоянки придется пробираться в обход, обогнув галечную косу и дойдя до устья реки, но на это уйдет не более четверти часа. «Ну что же, — бодро заключил Туркайлль, — нужно выйти незадолго до полуночи».
Он все еще продолжал весело насвистывать, собираясь вернуться в центральную часть лагеря, чтобы хорошенько обдумать детали предстоящей экспедиции. И тут, когда он обернулся, то увидел Хелед, упругой походкой спускавшуюся с утеса. Ее густые черные волосы, разметавшиеся по плечам, трепал свежий ветер. Каждая встреча этих молодых людей превращалась в стычку, от которой у обоих быстрее бежала по жилам кровь и возникало какое-то приятное волнение.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, резко оборвав свист. — Хочешь сбежать по пескам? — Как всегда, он подтрунивал над девушкой.
— Я шла за тобой, — просто ответила она, — прямо от палатки Отира, а ты смотрел на небо и прилив и на этот твой корабль с драконами. Мне стало любопытно.
— Впервые тебе стало любопытно, что я делаю, — бодро заметил Туркайлль. — С чего бы это?
— Потому что я вдруг поняла, что ты собираешься на охоту, и не могу не поинтересоваться, какую еще гадость ты замышляешь.
— Вовсе не гадость, — возразил Туркайлль. — Почему ты так решила? — Они зашагали рядом, и теперь он рассматривал Хелед с более пристальным вниманием, чем обычно при их перепалках, так как ему показалось, что она говорит серьезно и даже встревоженно. Здесь, в плену, между двумя враждующими армиями, одинокая женщина вполне могла учуять недоброе.
— Я же не дура, — нетерпеливо заявила Хелед. — Я не хуже тебя понимаю, что Отир не допустит, чтобы предательство Кадваладра осталось неотомщенным, и не позволит своему вознаграждению просочиться сквозь пальцы. Не такой он человек! Весь день он вместе со своими командирами обсуждает следующий шаг, а теперь вдруг ты вылетаешь из палатки, сияя от восторга, который вы, глупые мужчины, испытываете, ныряя очертя голову в драку. И ты еще пытаешься меня уверить, что никто ничего не затевает! Никакой гадости!
— Во всяком случае, к тебе это не имеет никакого отношения, — заверил Туркайлль. — Отир не ссорился ни с Овейном, ни с его людьми, поскольку те предоставили Кадваладру самому выпутываться и платить долги. Зачем же нам нарываться на неприятности? Если нам заплатят обещанное, мы уйдем в море и больше не станем вас беспокоить.
— И отлично, — отрезала Хелед. — Но с чего это я стану доверять тебе и твоим дружкам? Хватит одной случайной раны или одного убитого, чтобы вспыхнула война.
— И поскольку ты так уверена, что я замешан в какой-то гадости, ты предвидишь…
— Ты — орудие, — пылко заявила она.
— Так почему же ты не веришь, что я доведу дело до благополучного конца? — Он опять смеялся над ней, но как-то очень ласково и не обидно.
— Ты-то как раз вряд ли, — ядовито заявила Хелед. — Я тебя знаю, у тебя жажда опасности, и нет такого безумства, на которое ты бы не пошел, и ты готов навлечь на всех нас беду.
— И ты, как добрая валлийка, — сказал Туркайлль, криво усмехнувшись, — боишься за Гуинедд и воинов Овейна, которые находятся в лагере в какой-то миле от нас.
— У меня там жених, — нашлась она и поджала губы.
— Да, конечно. Я не забуду про твоего жениха, — пообещал Туркайлль, ухмыльнувшись. — Каждую минуту я буду думать о твоем Йеуане аб Ифоре и отдергивать руку, чтобы не нанести удар и чтобы не втянуть его в битву. Ни одно другое соображение не могло бы так надежно обуздать мое безрассудство, как желание увидеть тебя замужем за хорошим, надежным человеком с Англси. Тебя это устраивает?
Обернувшись, Хелед пристально и серьезно взглянула на него черными глазами с красными искорками.
— Значит, ты действительно отправляться в какую-то безумную экспедицию! Можно сказать, ты в этом признался. — И поскольку юноша не сделал попытки отрицать это, продолжала: — Исполни то, что обещал мне. Будь осторожен! Возвращайся, не причинив никому вреда. Мне также не хотелось бы, чтобы и ты пострадал. — И, прочитав в его голубых глазах слишком явное понимание, она, встряхнув головой и спеша выказать пренебрежение, дабы сохранить собственное достоинство, добавила: — А уж тем более мои соотечественники.
— А из всех твоих соотечественников в первую очередь, конечно, Йеуан аб Ифор, — с серьезным лицом подсказал Туркайлль. Но Хелед уже повернулась к нему спиной и с гордо поднятой головой зашагала к своей маленькой палатке.
Без всяких видимых причин Кадфаэль вдруг резко пробудился и поднялся с облюбованного им места, защищенного низкими кустами. Он оставил свой плащ рядом со спящим Марком, так как ночь была теплая. По настоянию Марка они спали неподалеку от палатки Хелед, так что девушка могла в случае необходимости их позвать, но не настолько близко, чтобы оскорбить ее независимый дух. Кадфаэль уже ничуть не сомневался, что ей ничего не угрожает в лагере датчан. Отир отдал приказ, и ни один человек из его войска не осмелился бы его ослушаться, даже если бы их мысли не были сосредоточены на более богатой добыче, чем валлийская девушка, как бы соблазнительна она ни была. Еще в те времена, когда Кадфаэль вел жизнь, полную приключений, он заметил, что авантюристы — в высшей степени практичные люди, хорошо знающие цену золоту и прочему имуществу. Женщины стояли довольно низко на шкале желанной добычи.
Взглянув в сторону палатки Хелед, он убедился, что там темно и тихо. Должно быть, девушка спит. По какой-то необъяснимой причине Кадфаэлю расхотелось спать. Небо было затянуто тучами, сквозь которые кое-где пробивался слабый свет звезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36