А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Тут он стал получать по шапке с другой стороны: от церковного начальства. Ему несколько раз делали внушение, что, мол, слишком много средств у него уходит не на церковь, а на посторонние цели, и не худо бы ему было сдавать побольше выручки наверх. Тем более, наш Город - очень старый и красивый, мимо него пролегают основные туристские маршруты на север, и автобусные, и теплоходные, к Ладоге, Кижам, Карелии и, как я уже упоминал, до самых Соловков - а туристы такой народ, что всегда щедро кладут в ящики для пожертвований тех церквей, которые осматривают по пути. Но отец Василий, как и в прежние времена, упрямо гнул свою линию и заставил всех примириться со своей "партизанщиной".
С отцом они очень дружили, и отец, пользуясь всеми своими возможностями, весом и влиянием (а, как вы понимаете, хозяин крупнейшего заповедника, обступающего Город почти со всех сторон - это не последняя фигура в области), всячески ему помогал во всех его благих начинаниях, и отец Василий числил отца одним из лучших своих прихожан, хотя отец относился к религии довольно спокойно и в церкви бывал скорее из уважения к отцу Василию, чем из-за такой уж приверженности вере.
- Отец Василий - не из тех, кто кинулся напяливать рясу, когда выяснилось, что теперь церковь становится сытной кормушкой, - говаривал отец. - И такому священнику стыдно не помочь.
Очень часто отец Василий обращался к отцу и за помощью другого рода. Дело в том, что в глубине заповедника находится множество мест, очень почитаемых верующими людьми. И древние скиты святых (и частично потом канонизированных церковью) отшельников, и их могилы, и чудотворный источник, бьющий с такой силой, что даже зимой из него можно попить воды, если расколоть корку льда, и часовня, которую, по преданию, сложил монах-иконописец, когда ушел в леса, чтобы написать важнейшую свою икону рассказывают, он поселился в скиту, и работал над иконой больше двух лет, а для укрепления физических и духовных сил потихоньку ставил часовню, сам таская камни для фундамента, а потом валя бревна, ошкуривая их и складывая сруб. Одной из основных достопримечательностей считалась и поляна Трех Сестер - или просто Три Сестры, как это место часто называют в наших краях. В пятнадцатом, по-моему, веке там жили, удалившись от мира, три сестры-монахини, и холмики их могил до сих пор высятся рядком на поляне. Каждый год к нам наезжает множество паломников, чтобы посетить все эти места и поклониться им. Но, поскольку все эти достопримечательности находятся в самой глуши заповедника, среди волчьих, медвежьих и кабаньих логов и троп, то отправляться туда без опытного проводника просто небезопасно. Вот отец, когда к нему обращаются, и водит туда экскурсии, сам снося нашествия паломников "с истинным терпением святого мученика", как посмеивается мама.
Надо сказать, что отец Валентин не докучает отцу просьбами сопроводить тех или иных священников к святым местам, зная, как отец загружен, и если просит - то только за тех людей, в которых уверен. Видно, к новоприбывшей делегации паломников-священнослужителей он относился с большим почтением, раз решился побеспокоить отца.
- Мир дому сему! - провозгласил он, заходя на кухню и благословляя всех широким размашистым жестом.
- Спасибо, батюшка, - отозвалась мама. - Перекусите с нами?
- От чайку не откажусь, - улыбнулся отец Василий. Он говорил с такой энергией и напором, что даже крупные "О" нашего местного говора ("От... не ОткОжусь" - приблизительно так, мы ведь "окаем", и за наше оканье нас, бывает, поддразнивают туристы и приезжие из других районов России) получались у него не округлыми, а какими-то полными острых углов, так и режущими воздух. Он потрепал Ваньку по голове. - А как поживают мои крестники?
Отец Василий крестил и меня, и Ваньку, и подарил нам образки-медальончики с изображением наших святых, которые мы постоянно носили на шее. Ну, я ведь рассказывал, в "Тайне наглой сороки", как мой образок спас нам жизнь.
- С крестниками беда, батюшка, - усмехнулся отец. - Вообразили себя взрослыми, парусную лодку соорудили и хотят отправиться в поход с ночевкой. Вот мы и прикидываем для них самый безопасный маршрут. Может, вы что посоветуете?
- Гм... - пробормотал отец Василий, усаживаясь за стол. - Да тут и думать долго нечего. - Я бы на вашем месте благословил их пройти до острова Коломак и обратно. Остров тихий, безлюдный, водный путь без подвохов, ходу под парусом часа три-четыре. Ну, назад, наверно, поболее, потому как против течения придется идти. Но устроиться там на ночлег можно со всеми удобствами, да и есть, что посмотреть. Одно архиерейское подворье чего стоит! Хоть и в развалинах оно, но ведь для ребят полазить по развалинам ещё интересней, чем по целехоньким постройкам...
- А откуда там взялось архиерейское подворье? - заинтересованно спросила Фантик.
- Тоже история занятная, - отец Василий усмехнулся в усы. - В шестнадцатом веке объезжал по воде всю свою епархию здешний архиепископ. И попал он в страшенную бурю - такую, какой сроду здесь не бывало. Вот и стал он молиться, и словно кто-то рукой взял его судно и перенес - протолкнул, точнее сказать - в тихую бухту острова Коломак. Архиепископ и его спутники выбрались на берег, сумели переждать бурю, а когда рассвело и пелена дождя спала, то увидели они, что сидят под валунами, над которыми высится чудо природы: камень, обточенный ветрами и непогодами в форму креста. Архиепископ принял это за Божье знамение - да так оно, сами понимаете, и было - и велел заложить на острове свое подворье, с церковью и со всеми службами, где он мог бы останавливаться во время разъездов по епархии. Выстроили там это чудесное подворье, поселились там и монахи, и управитель, и с тех пор, вплоть до начала нашего века, все архиепископы обязательно проводили в нем время по нескольку раз в год. Место там благодатное, хорошее, самое место чтобы беседовать с Богом вдали от суеты... Хотя, отец Василий хитро хмыкнул, - и там суета не миновала архиепископов, потому что после чудесного спасения остров стал местом богомолья, а уж когда сам архиепископ приезжал, народ толпой валил, от простолюдья до всяких купчих и дворянок, чтобы во время архиепископских служб к кресту приложиться. Потому как крест этот чудотворным почитался, от всех болезней излечивающим и, вообще, несчастья отгоняющим. И были достоверные случаи чудесных исцелений, были... А потом уж, после революции, управителя и всех монахов на Соловки вывезли - кого и расстреляли - а подворье разорили...
- Зачем же было разорять? - не выдержала тетя Катя. - Ведь это ж такое чудесное произведение архитектуры... Да ведь там можно было хоть туристский комплекс поставить!
- Ну, тогда не считались, произведение архитектуры или там не произведение архитектуры, - махнул рукой отец Василий. - А главное, слух пошел, что именно в этом подворье, по благословению архиепископа, монахи спрятали от большевиков главные церковные ценности со всей области. Вот комиссары, видимо, и искали тайники. Да не нашли ничего, ложным слух оказался. Может, поэтому, со злости и разочарования, и расстреляли на месте нескольких монахов, из остававшихся при службах подворья.
- А может, церковные сокровища все ещё там? - с надеждой вопросил мой братец.
- Вряд ли, - покачал головой отец Василий. - Я вам так скажу. Главное сокровище острова - это память. Уцелевшие свидетельства нашей истории. Вот к ним и приглядитесь повнимательней, стоит того. Может, что-нибудь важное для себя поймете.
- А откуда у острова такое странное название, вы не знаете, случайно? - вступил в разговор я.
Взрослые наблюдали с улыбками, как мы пытаем отца Василия.
- Как же, знаю, - ответил отец Василий, отхлебнув чаю и накладывая на блюдечко клубничное варенье из открытой мамой по случаю банки. - Это старое слово. В северных областях, от наших мест до самого Архангельска, "коломить", "коломыкать" означало "бедокурить", "баламутить", "сеять раздор", "буянить". Так что "коломак" или "коломыка" будут означать, в переводе на современный язык, "баламут", или, иначе...
Он выдержал паузу.
- Буян! - подскочил Ванька. - Остров Буян, да? Совсем как у Пушкина?
- Совершенно верно, - кивнул довольный его догадливостью отец Василий. - На нынешнем языке у этого острова получается название пушкинское, волшебное: Буян!
- Вот это да! - выдохнула Фантик. - Все, плывем только туда. Надо ж поглядеть настоящий пушкинский остров... да ещё с архиерейским подворьем!
Я мог только кивнуть в знак согласия.
- Интересно, откуда у острова взялось такое буйное название? - спросил дядя Сережа. - Вроде, для благодатного места, как вы его описали, оно не очень подходит...
- Ну, есть несколько версий, - ответил отец Василий. - Первая - что на этом острове находилась, так сказать, артель, производившая деготь и конопатившая струги, поистрепавшиеся в долгом плавании, где-то веках в двенадцатом-тринадцатом, и без дела эта артель ни дня не простаивала. А артельщики - они народ буйный, как отработают свое, так к вечеру не обойдутся без зелена вина, а тут уж и до выхода на кулачки недолго, хоть между собой, хоть с корабельщиками, с клиентами ихними. Да и корабельщики, небось, не прочь были поразмяться на привале, силу молодецкую показать... Вторая версия - что возле острова было в свое время бурное порожистое течение. Уже потом наши предки потрудились, русло расширили в другую сторону, земляную насыпь воздвигли, вроде плотины, чтобы пороги поглубже под водой скрылись и чтобы ладьи и струги могли со стороны плавного течения проходить. Адова, наверно, была работка, да без неё никуда было не деться, потому что главная была водная артерия для целой половины страны, а эти пороги все судоходство сковывали. Ну, и третья версия - что в незапамятные времена, ещё задолго до чудесного спасения архиепископа и возведения подворья, на этом острове обитала шайка разбойников, которая подстерегала проходящие суда и атаковала их на легких и вертких суденышках. Какую версию предпочесть - сами выбирайте.
- А вы к какой склоняетесь? - спросил отец.
- А мне вообще кажется, что истина совсем в другом, что правильной должна быть некая четвертая версия, - ответил отец Василий. - Я это, можно сказать, нутром чувствую, вот только доказать не могу.
- И плыли там, значит, корабли "Мимо острова Буяна В царство славного Салтана"... - задумчиво пробормотал Ванька.
- Вот-вот, - кивнул отец Василий.
- Что ж, - подытожил отец. - Путь туда действительно хороший, безопасный и недолгий, погода держится ясная, так что со спальными мешками и палаткой переночуете нормально, не замерзнете, и чудеса, на которые стоит поглядеть, имеются... Если ни у кого нет возражений - я за то, чтобы завтра отпустить ребят на остров Коломак. С тем, чтобы послезавтра они вернулись.
Дядя Сережа и тетя Катя переглянулись.
- У нас возражений нет, - сказал дядя Сережа.
Мама тоже кивнула.
- Ура! - всем хором закричали мы.
- Тихо вы! - урезонил нас отец. - Не вопите так, а то нас родимчик хватит. В общем, если хотите плыть, то приступайте к сборам. К завтрашнему утру вам надо подготовиться основательно, чтобы ничего не забыть. А нам с отцом Василием надо кой-какие дела обсудить.
Мы тут же встали из-за стола, распрощались с отцом Василием и, едва выйдя за дверь кухни, стремглав ринулись в наши комнаты.
Там мы принялись укладывать рюкзаки, потом извлекли из кладовки три теплых спальных мешка и сборную палатку, потом, сложив все в одном месте, стали составлять список необходимого и по списку сверять, что мы уже уложили, а что ещё нет.
- Спички! - говорил я.
- Есть! - откликалась Фантик.
- Тушенка!
- Есть! - отзывался Ванька. И тут же хлопал себя по лбу. - Тушенку берем, а про консервный нож забыли! Как же мы её откроем?
- Беги за консервным ножом, - приказывал я и, пока Ванька гонял за консервным ножом, мы с Фантиком продолжали проверять, нет ли других упущений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15