— С удовольствием, — весело ответил тот. — Мистер Лозьер приказал, чтобы здесь все время сидел кто-нибудь из наших. Мы не должны пропускать грузовики со строительными материалами для Дейнхауза. Мы должны говорить водителям, что это частная дорога и они нарушают право владения. Если кто-то из них попытается прорваться силой, нам надлежит вызвать полицию. Вот и все.
— А вы уже имели дело с грузовиками? — спросила Элизабет. Вопрос был рассчитан на меня, потому что он взглянул на нее с удивлением.
— Вы же в курсе, миссис. Пара грузовиков была в первый день. Без всяких скандалов, — пояснил он дм меня, — никто из водителей не стал рисковать. Вторжение в частное владение — это вам не шутка.
Мы отошли от дороги. Я схватился за голову:
— Невероятно! Разве Хью не понимает, что эта затея не пройдет ему даром. Это ведь единственная дорога в Дейнхауз, и потом, она так давно находится в общем пользовании, что ни о каком частном владении и речи быть не может!
— То же самое Реймонд говорил Хью несколько дней назад, — кивнула сестра. — Он примчался сюда в ярости. Они долго спорили. Когда же Реймонд закричал, что заставит Хью отвечать за свои действия в суде, муж ответил, что будет просто счастлив провести всю оставшуюся часть жизни в процессах по этому делу. Но это были еще цветочки. Напоследок Реймонд предупредил Хью, что сила влечет за собой только силу. С этого момента я жду, что между ними вот-вот разразится война. Разве ты не понимаешь, что посадив своих людей посреди дороги, Хью его провоцирует? Это меня очень пугает...
Я все прекрасно понимал. И чем больше я обдумывал сложившуюся ситуацию, тем страшнее она мне представлялась.
— Но у меня есть план, — нетерпеливо продолжала Элизабет, — потому я и хотела, чтобы ты приехал. Сегодня вечером у нас будет званый ужин.
Своего рода мирная конференция. Приглашены ты, доктор Уэйнант, Хью вас обоих очень любит, и, — здесь она сделала паузу, — мистер Реймонд.
— Не может быть! — воскликнул я. — Неужели он придет?
— Я была у него вчера. Мы долго разговаривали. Я объяснила ему свой замысел. Мол, соседи должны собраться за столом и прийти наконец к пониманию. Братская любовь и все такое. Должно быть, в его глазах я выглядела вдохновенной дурочкой, но, как бы то ни было, он ответил согласием.
Дурное предчувствие охватило меня:
— А Хью знает об этом?
— Об ужине? Конечно.
— Нет, о том, что придет Реймонд.
— Не знает. — Ей явно не понравился мой мрачный взгляд, и она с вызовом бросила:
— Как ты не понимаешь? Нужно было сделать хоть что-нибудь, и я пошла на этот шаг. Неужели лучше сидеть и ждать неизвестно чего?
Пока мы не расселись за столом, мысль о том, что сестра не так уж и не права, не раз приходила мне в голову. Однако ее мужа приход Реймонда явно вывел из равновесия. Ему удалось скрыть свои подлинные чувства, но взгляд, брошенный в сторону Элизабет, был более чем красноречив. При этом он элегантно познакомил Реймонда и доктора, поддерживал разговор за столом и вообще очень неплохо справлялся с ролью хозяина.
По иронии судьбы, именно присутствие доктора, превратив поначалу эту встречу в победу Элизабет, все испортило и привело ее к трагическому финалу. Известный хирург с весьма благообразной внешностью, Уэйнант, как школьник, обрадовался знакомству с Реймондом.
Не прошло и часа, но уже можно было подумать, что перед вами закадычные друзья.
Но как только Хью почувствовал за ужином, что все внимание сосредоточилось на фокуснике, а не на нем самом, маска доброго хозяина начала потихоньку исчезать. В этом-то и был фатальный изъян плана Элизабет. Есть, конечно, люди, которым нравится принимать у себя знаменитостей и греться в лучах их славы. Хью был не из этой породы.
Кроме того, он считал доктора одним из ближайших друзей, а мне уже не раз приходилось убеждаться, что уверенные в себе люди крайне ревниво относятся к симпатиям своих близких. А если к тому же на давнюю дружбу посягает еще и кровный враг! Представив себя на месте Хью поглядывая на вовсю разошедшегося за столом Реймонда, я готовился к самому страшному.
Наконец Хью представилась возможность вмешаться. Реймонд увлеченно рассказывал о своих инструментах, использовавшихся для эффектных трюков освобождением. Сосчитать все, что имелось в его арсенале, было просто немыслимо. В дело могло пойти что угодно — проволока, кусочек металлической стружки, даже клочок бумаги. Он использовал их, примеряясь к конкретной ситуации.
— Но из всего этого множества, — при этих словах он неожиданно посерьезнел, — есть только одно, чему я могу вверить свою жизнь.
Представьте себе, оно даже не имеет материального воплощения, а для многих людей его просто не существует. Но именно его я использовал наиболее часто и никогда не проигрывал.
Доктор весь подался вперед, глаза его заблестели восторга:
— Что же это?
— Знание людей, друг мой. Или, другими словами, знание человеческой природы. Для меня это такой же необходимый инструмент, как для вас скальпель.
— Неужели? — спросил Хью, слова прозвучали неожиданно резко, и все повернулись к нему. — Послушать вас, так вы не фокусами занимались, а заведовали кафедрой психологии.
— Возможно, — ответил Реймонд, внимательно посмотрев на собеседника. — Особых секретов здесь нет. Моя профессия, мое искусство — а я считаю мое ремесло искусством — заключается в том, чтобы отвлечь зрителя, направить его внимание в другую сторону. При этом я только один из многих практиков.
— Так уж и многих. Что-то я не часто встречал людей вашей профессии, — заметил доктор.
— Обратите внимание, — возразил Реймонд, — я говорю исключительно об искусстве управлять вниманием. Мастер побегов, обладатель ловких рук — это только самые экзотичные виды этой профессии. А как насчет тех, кто занят политикой, рекламой или торговлей?
Он повторил свой излюбленный жест и подмигнул окружающим:
— Боюсь, все они превратили мое искусство в собственную профессию.
Доктор улыбнулся:
— Поскольку вы не включили в этот перечень профессию врача, я, пожалуй, соглашусь с вами. Но хотелось бы знать поточнее, как помогает в вашей профессии знание человеческой психологии.
— Все очень просто. Каждого человека следует тщательно оценить.
Затем, если в нем есть какие-то слабости, можно легко навести его на ложный след — вы внушите ему все, что хотите, без особого труда. Как только он клюнул, остальное — пустяки. Жертва увидит лишь то, что волшебник захочет ей показать. Она проголосует за политика, купит разрекламированный товар. Это неизбежно.
— Неужели? — вмешался Хью. — А если перед вами окажутся люди, у которых хватит ума не клюнуть на предложенную вами приманку? Удадутся вам тогда ваши фокусы? Или ваше искусство лучше сравнить с продажей стекляшек дикарям?
— Это нечестно, Хью, — возразил доктор. — Человек высказывает свои идеи, нечего к нему цепляться.
— Может, как раз есть чего. — Хью пристально посмотрел на Реймонда.
— По-моему, у него чересчур много интересных идей. Вот только хотелось бы знать, хватит ли у него смелости защитить их в споре.
Реймонд тщательно промокнул салфеткой губы и аккуратно положил ее подле своей тарелки.
— То есть вы хотите, — сказал он, адресуя свой вопрос Хью, — чтобы я продемонстрировал свое искусство?
— Все зависит от того, что вы готовы предложить. Только не фокусы с портсигарами, кроликами в цилиндрах и прочую чепуху. Я бы предпочел что-нибудь серьезное.
— Что-нибудь серьезное, — задумчиво повторил Реймонд. Он внимательно оглядел комнату, повернулся к Хью и указал на массивную дубовую дверь, которая отделяла столовую от гостиной, где мы собрались после ужина:
— Полагаю, дверь не заперта?
— Нет, — ответил Хью — ее не запирали уже много лет.
— Ну а ключ у вас есть?
Хью вытащил из кармана связку ключей, довольно долго гремел ими и наконец отделил один, очень старый, причудливой формы.
— Вот. Такой же замок в буфетной.
Несмотря ни на что, он был явно заинтригован.
— Очень хорошо. Нет, нет, мне ключ не нужен. Дайте его доктору.
Надеюсь, ему вы доверяете?
— Да, — сухо ответил Хью.
— Прекрасно. Теперь, доктор, будьте любезны, заприте дверь.
Доктор приблизился к двери, решительно вставил ключ и повернул его.
Резкий звук замка прозвучал неожиданно громко. Доктор вернулся к столу и протянул ключ, но Реймонд замахал руками:
— Нет, нет. Ни в коем случае не выпускайте его!.. — А теперь, сказал фокусник, — развязка. Я иду к двери, взмахиваю платком, — с этим словами он едва коснулся замочной скважины, — и пожалуйста, дверь открыта!
Доктор подбежал, все еще сомневаясь, повернул ручку и с огромным изумлением посмотрел на распахнувшуюся дверь.
— Черт меня побери! — воскликнул он.
— Так или иначе, — рассмеялась Элизабет, — вы все попались на уловку мистера Реймонда.
Хью был в ярости.
— Хорошо, — сказал он. — Как вам это удалось? Как вы это сделали?
— Я? — с каким-то упреком переспросил его Реймонд. Затем он с явным удовольствием улыбнулся. — Это сделали вы сами. Я только воспользовался своими крохотными познаниями в области человеческой психологии, чтобы помочь вам.
— Пожалуй, я знаю, — вмешался я в их разговор. — Дверь была заперта заранее, и, когда доктор думал, что закрывает замок, на самом деле он его открывал? Правильно?
Реймонд утвердительно кивнул:
— Дверь действительно была заперта. Немножко поразмыслив перед приходом сюда, я подумал, что вечером может развернуться некое состязание. Я убедился в том, что после меня гостей уже не будет, а затем воспользовался вот этим.
Он протянул руку, и мы увидели металлический стержень.
— Это обычная отмычка, но к старым примитивным замкам она вполне подходит.
Реймонд наморщил лоб, затем лицо его просветлело, он продолжал:
— Наш уважаемый хозяин сам предложил ложный след, утверждая, что дверь открыта. Он был настолько уверен в себе, что у него и мысли не возникло проверить. Ведь все было так очевидно. Доктор тоже человек, очень уверенный в себе. Он попался в ту же ловушку. Теперь вы понимаете, что уверенность в себе не так уж безопасна.
— Согласен, — печально закивал Уэйнант, — хотя для человека моей профессии подобное признание — самоубийство.
С этими словами он бросил ключ от двери в руки Хью. Ключ перелетел через стол и упал. Хью даже не сделал попытки поймать его.
— Ну, Хью. Хочешь не хочешь, а надо признать, что мистер Реймонд доказал свою точку зрения.
— Неужели? — в голосе Хью зазвучала мягкая ирония. По лицу его блуждала отсутствующая улыбка, было ясно, что в голове его созревает какая-то идея.
— Брось! — нетерпеливо воскликнул Уэйнант. — Тебя провели точно так же, как и всех нас. Ты знаешь это не хуже меня.
— Конечно, милый, — с готовностью подхватила Элизабет.
Думаю, сестра решила использовать случившееся как повод для долгожданного примирения. Ведь для этого и был задуман вечер. Честно говоря, трудно было найти момент неудачнее. Мне страшно не понравилось выражение глаз ее мужа. Он смотрел на всех затуманившимся взором.
Такого Хью я никогда прежде не видел. Обычно, когда он выходил из себя, следовал бурный всплеск эмоций, а через несколько минут ему становилось неловко за случившееся. Но сейчас он был совсем другим, выглядел каким-то заторможенным, и это меня не на шутку встревожило.
Правая рука его лежала на спинке стула, левой он опирался на стол.
Повернувшись вполоборота, он, не отводя взгляда, смотрел на Реймонда.
— По-моему, я в меньшинстве, — заметил он наконец. — Прошу прощения, но меня ваш фокус разочаровал. Не то чтобы для его выполнения не надо особого ума — здесь все в порядке, но его мог бы выполнить и опытный слесарь.
— Ну, виноград всегда зелен, — развеселился доктор.
Хью покачал головой:
— Совсем нет. Просто, когда в двери есть замок, а в кармане ключ, не слишком много нужно волшебства, чтобы открыть ее.
1 2 3 4 5