Послышался шум подъезжающей машины, и прежде чем кто-нибудь успел опомниться, с главного шоссе к нам вывернула полицейская машина. Значит, Хемпширский полицейский не подвел и Джону Херрику передали мое поручение.
Я выстроил этих трех парней в линейку на борту грузовика.
— Вот что, ребята, — сказал я им. — Игра окончена! Ваша карта бита, и думаю, что некоторым из вас придется довольно продолжительное время отдохнуть в соответствующем заведении. Поэтому предупреждаю вас: ведите себя тихо и спокойно, не делайте ничего, что бы нам не понравилось.
Из полицейской машины выпрыгнуло три человека, и я передал им трех парней и велел доставить их Херрику.
Они сказали «о'кей», и я попросил их передать Херрику, чтобы тот держался поближе к хате, куда Карлотта покатила на своей серой машине, и что я сам, вероятно, скоро туда приеду, и мы с ним отлично провернем дельце.
Один из копов спросил, что я собираюсь делать с грузовиком, я ответил, что об этом я позабочусь сам, и что если все пойдет хорошо, и никто не задумает снять с меня мерку для савана, мы, может быть, с ними скоро увидимся. Потом я спросил шофера, который в настоящий момент был больше похож на большую гиену, где находится Плейс Плайс, и он мне рассказал. После этого копы посадили всех трех парней к себе в машину, и они укатили.
Я подошел к грузовику, влез на шоферское сиденье и повел машину по шоссе. Вдали показался Плейс Плайс. К подъезду дома вела асфальтовая автомобильная дорожка. Ворота были открыты, я въехал и остановился около входной двери.
Из дома вышел какой-то парень и окликнул меня. Он спросил, что я, такой-сякой, делаю и почему остановился здесь, а не подал машину к заднему входу в дом. Я сказал, что сейчас покажу ему, почему остановился именно здесь, и он спокойно ожидал, пока я вылез из машины. В руке я держал «люгер», но он не видел его в темноте. Я сказал, чтобы он наклонился ко мне, я хочу объяснить ему, почему именно здесь остановился. И когда он наклонился, я изо всех сил стукнул его револьвером. Он так и хлопнулся. Я оттащил его в сторону и оставил там, потому что совершенно очевидно, что в ближайшее время парень не сможет причинить мне никаких неприятностей, если только у него вообще не получилось сотрясение мозга.
Потом я спрятал «люгер» в карман брюк, а испанский автоматик, который я отобрал у парня, спрятал в правый рукав, на случай, если кто-нибудь захочет пошутить надо мной. Подошел к входной двери и позвонил.
Я ожидал минуты две-три. Вышел огромный парень, одетый, как дворецкий, и спросил, что мне надо. Я сказал, что мне надо видеть мистера Мелфорда и что видеть его мне нужно срочно, потому что у меня очень важное дело.
Парень немного подумал, потом сказал, что мистер Мел-форд очень занятой человек, и вряд ли он сейчас может кого-либо принять. Я сказал, что очень жаль, потому что если он немедленно не допустит меня к мистеру Мелфорду, мне придется как следует стукнуть его по морде, так что он долго не сможет понять, откуда на него свалились громы и молнии. Я также сказал, что мне надо видеть мистера Мелфорда по делу о хищении золотых слитков из казначейства Соединенных Штатов и что часть этих слитков я привез сюда, и они сейчас находятся там, на грузовике, у входа, и что теперь мне на это он скажет.
У парня был такой вид, что его вот-вот хватит удар, но он все-таки нашел в себе достаточно силы, чтобы сказать, что он сейчас пойдет узнать, не сможет ли мистер Мелфорд принять меня. Он ушел и буквально через минуту вернулся и попросил меня следовать за ним.
Я пошел за парнем по коридору, застеленному роскошным пушистым ковром. Да, Плейс Плайс — чертовски милое местечко.
Дворецкий открыл дверь и пропустил меня в комнату. Это огромная комната, обставленная мебелью красного дерева и с огромными кожаными креслами и кушетками. По стенам на полках масса книг, а у камина, который находится справа от меня, стоял огромный старик. На вид ему было — около 60 лет, волосы совсем седые, а глаза как буравчики. Лицо худое, и держался он самоуверенно. Вообще вид молодцеватый, какой бывает у старичков, которые очень много внимания уделяют своей внешности.
Он улыбнулся. Говорил он с легким английским акцентом.
— Чем могу служить? — спросил он. — И с кем имею честь разговаривать?
Я сел на одно из огромных кресел, взглянул на старика и улыбнулся.
— Бросьте вы эти свои упражнения в изящной словесности, мистер Мелфорд, — сказал я ему, — и давайте сразу перейдем к делу. Я уже сказал вашему дворецкому — я имею в виду того парня, который, вероятно, сейчас подслушивает нас у двери, зажав в руке заряженный пистолет, — что я привез часть золотых слитков, отправленных в Англию казначейством Соединенных Штатов. Грузовик с золотом находится у вашего подъезда.
Вот как обстоит дело. И я подумал, что мне следует немного побеседовать с вами, чтобы доказать, что вы не самый умный человек на свете и что даже такой незначительный человек, как я, которого дядя Сэм нанял наблюдать за порядком и который не умеет разговаривать салонным языком и иногда использует несколько грубоватые приемы в работе, даже такой человек оказался более умным и ловким, чем вы!
Он приветливо улыбнулся мне, сидя с видом школьной учительницы, собирающейся пожурить первоклассника за то, что тот прогулял все уроки, заигравшись с мальчиками в хоккей.
— Все это очень интересно, — сказал он, — но боюсь, что я не совсем понимаю, о чем вы говорите. И все еще не знаю, с кем имею честь разговаривать.
Я встал. Подошел к двери, запер ее, но ключ положил в карман и вернулся на свое место. Он все еще сидел и улыбался.
— О'кей, — сказал я. — Значит, вы решили придерживаться такой позиции? Ну что же. Я сейчас тебе все расскажу. Садись-ка ты поудобнее в это креслице и слушай меня внимательно. Советую тебе максимально насладиться сидением в таком мягком, удобном кресле, потому что тебе недолго осталось сидеть в кожаных креслах, как бы не пришлось пересесть совсем на другой стул.
Мое имя Лемми Кошен. Я джимен. Тебе ведь известно обо мне все. И если твое имя Мелфорд, тогда я скажем — Сиамский король. Нет, ты не Мелфорд, твое имя Харбери Чайз, и ты самый паршивый на свете сукин сын, который привык загребать жар чужими руками, потому что у тебя слишком кишка тонка, чтобы все делать самому.
Он вскипел, как тысяча чертей, и судорожно сжал пальцами ручки кресла.
— Слушай ты, великолепный мой, — продолжал я. — Я сейчас расскажу тебе одну сказочку, и когда я кончу, ты поймешь, почему и зачем я пришел к тебе.
Ну, вот так слушай:
Жил-был один парень, который считал себя чертовски умным и ловким. Это был крупный босс с Уолл-Стрита, и с и вел знакомства с порядочными людьми. У него был приемный сын, который был немного не того, болтался по ночным клубам с разными дамочками и т.д., и его звали там ВиллиПростофиля.
Однажды этот самый уоллстритовский парень обнаружил, что дела-то у него идут не ахти как хорошо. А если говорить более точно, парень стоял перед крахом, и ему срочно была нужна огромная куча денег. Как я сказал, у него было много знакомых, работающих в различных правительственных учреждениях. Познакомился он и с одним парнем из Казначейства США. Этот парень — кузен Мирабель Гайфорд, которая была помолвлена с Вилли-Простофилей.
Так вот. Уоллстритовский парень решил, что в связи с предстоящим вступлением в родственные отношения ему удастся выкачать из парня, работающего в казначействе, сведения об очередной отправке золота в Европу.
И ему это удалось! А когда он получил эти сведения, устроил так, что помолвка Мирабель и его сына была расторгнута. Сделал он это потому, что Мирабель страшно была недовольна поведением ВиллиПростофили, который продолжал болтаться по ночным клубам. Но уоллстритовский парень, которого звали Харбери Чайз, хотел, чтобы Вилли продолжал вертеться в ночных клубах, потому что при его содействии Харбери мог навербовать себе самых отъявленных головорезов для предстоящей работы.
Ну-с, так. Вилли нашел ему отличного, прямо-таки первоклассного гангстера по имени Сальтьерра. Харбери и Сальтьерра встретились и договорились о том, каким образом им лучше всего хапнуть это золото, но сделать это они хотели так, чтобы никто не мог заподозрить Харбери.
А между тем один из подручных Сальтьерры попал в госпиталь и проболтался там, феды взволновались и принялись за работу. Вилли-Простофиле нужны были деньги, Харбери отказал ему в них, потому что у него самого их больше не было, хотя об этом никто не догадывался. Вилли ужасно рассердился. А тут еще понял, что происходит что-то подозрительное, и он решил все рассказать. С одной стороны, чтобы отомстить папаше, а с другой — чтобы его не приняли за одного из членов этой банды. Но Сальтьерра и «Хмельной» — это репортер одной из газет и подручный Сальтьерры — каким-то образом пронюхали, что Вилли собирается встретиться в клубе Джо Мадригала с «джименом» по имени Мирас Дункан. Поэтому они договорились пристрелить обоих — и Мираса Дункана, и Вилли, и они это очень мило проделали в один из вечеров. Но их обеспокоило одно обстоятельство: в городе появился еще один «джимен» по имени Кошен. Кошен начал повсюду совать свой нос, начал что-то понимать, и банда решила как можно скорее от него отделаться. После того, как Сальтьерре не удалось его подстрелить при выходе от Скендала, они решили заманить Кошена на борт быстроходной яхты и убить там.
Это был очень хороший план, потому что Харбери продолжал бы оставаться в стороне. У Харбери был домашний ясновидящий пророк по имени Сен Райма. Сен Райма заявил Харбери, что его приемного сына убил Сальтьерра. Харбери и сам отлично это знал, но он предложил Сен Райме устроить сеанс на борту яхты.
Это была отличная мысль, потому что заманив обоих, и Сен Райму, и Кошена, на борт яхты, легко можно было там убить, а одновременно использовать эту яхту для того, чтобы забрать у английских гангстеров украденное золото.
И все было сделано так, что Харбери вроде не имеет к этому делу никакого отношения. Яхту, мол, у него украли. Мирабель Гайфорд, между прочим, роскошная девчонка, услышала об этом сеансе, а так как она и раньше слышала от Вилли кое-какие намеки, почуяла, что происходит что-то неладное. Она попыталась остановить Кошена, чтобы он не ездил на яхту, потому что у нее есть кое-какие сомнения, но Кошен ее не послушал.
Яхта отчалила от берегов Америки. На следующий день Харбери заявил, что яхту у него украли. Он сделал вид, что очень возмущен этим делом, и на первом же пароходе отправился в Англию, где несколько месяцев тому назад уже снял дом. Между прочим, вот этот самый дом, и нанял по рекомендации Сальтьерры несколько парней для ограбления поезда и отправки золота на борт «Колдуньи Атлантики».
Но Сальтьерра свалял дурака. Он не убил Кошена, когда у него была такая возможность. И когда Кошен добрался до берега, Руди пришлось срочно смываться. Затем Харбери прочитал в газете заметку о том, что Кошен остановился в таком-то отеле в Саутгемптоне. Он подумал: Кошен — опасный человек, его надо немедленно убить. И тут снова призывают «Хмельного», он все еще продолжает играть роль репортера. И тот рассказывает Кошену какую-то несусветную чепуху о том, что Харбери узнал английский адрес убийцы его приемного сына и собирается выведать у Харбери этот адрес и сообщить его Кошену.
Кошен делает вид, что поверил «Хмельному» и едет в гараж, в котором «Хмельной» собирался убить Кошена. Но, как видите, не он убил, а его убили, и я скоро узнаю, почему.
Но этот олух купил себе пару новых перчаток в Рамсее и не сорвал с них этикеток магазина. И по этой этикетке Кошен и добрался до тебя, Харбери!
Ну, как тебе нравится эта сказочка?
Он все еще сидит и улыбается. Потом достает из жилетного кармана огромную сигару, откусывает кончик и берет ее в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31