— Да, и после того он предпринял все возможное, чтобы убрать меня с дороги. Уж не знаю, что он там наговорил, но только меня направили сюда в Англию. А сам он устроился так, чтобы вся слава досталась ему. Одним словом, он сделал из меня такого дурачка, что мне самому на себя смотреть противно!
— Обожди немного, Сэмми, — успокаиваю я его, — это дело еще не кончено. И пока еще Джимми Клив ничего плохого тебе не сделал. Теперь, когда мы с тобой поговорили, нам известно столько же, сколько и ему самому. Было бы смешно, если бы нам не удалось его обставить, как ты считаешь?
— Это было бы замечательно! Я бы не пожалел двухмесячной зарплаты, лишь бы утереть ему нос. В глубине души мне кажется, что я его не слишком уважаю. А все потому, что он обманывал нас при первой возможности.
— Ну, и это все? Ты облегчил себе душу?
— Нет, у меня еще есть две вещи, о которых вы должны услышать. Когда я был еще таким простаком, что тут же выкладывал ему все, что мне удавалось узнать, я ему посоветовал заняться Джуанеллой. Помните эту крошку? Она действительно привязана к своему муженьку.
Я сказал Джимми, что если он добьется для Джуанеллы свидания с Ларви в тюрьме и если она скажет ему, что видела Варлея, который просит его держать язык за зубами в отношении той роли, которую Варлей играл в данном деле, то ей удастся узнать, где находится Варлей и где спрятаны эти документы. Ну, когда документы будут найдены, Клив сможет взять Лаври на поруки. Ясно?
— Теперь все ясно. Конечно, Ларви ни за что не проговорится, знаешь, это была умная мысль.
— Очень даже умная, только я-то от этого ничего не выиграл. Вот что обидно!
— Значит, вот для чего он устроил поездку Джуанеллы во Францию и вот почему она здесь сейчас?
— Я вижу, что теперь и вы поняли, каковы его планы!
— Боюсь, что не совсем, Сэмми!
— Судите сами, мистер Кошен. Варлей с минуту на минуту должен появиться в этом коттедже. Но может быть, и не появится. Он прекрасно понимает, что как только он уедет из Парижа, его начнет искать вся Франция. Ну, а в наше время трудно приходится без надежных документов, продовольственной карточки и всего прочего. Вот почему ему нужно будет ехать в Северный Холмвуд, потому что здесь его знают, здесь он — уважаемый гражданин. Тут у него будут вое необходимые документы, не говоря уже о полной безопасности.
— Ну, это о'кей. А когда он сюда приедет, Сэмми, мы его и сцапаем?
— Вот этого-то я и боюсь.
— Какого черта ты так говоришь? Почему ты этого боишься, Сэмми?
— Знаете, что я думаю? Джимми Клива интересует только одно: завладеть этими документами. Как только ему это удастся, он покажет нам с вами кукиш. Поедет в штаб и расскажет, какой он великий детектив. Мы же с вами поймаем Варлея. Возможно, Джимми даст нам такую возможность, но кого будет интересовать этот Варлей, если у него не будет бумаг?
— Возможно, ты прав. Однако впредь мы будем действовать более осмотрительно. Возможно, даже сумеем опередить Клива.
— Да, — говорит Сэмми, — еще есть один момент, который мне совсем не нравится.
— Что именно?
— А вот что. Думаю, Джимми знал, что вам поручат это дело. Он мне рассказывал, что вас обвинили в будто бы излишней откровенности с этой дю Кло, которую впоследствии кто-то ухлопал в Париже. Как мне думается, его эти разговоры не слишком огорчили. Наоборот, его вполне устраивало, что вы попали как бы в немилость.
— Что это ты, парень, обращаешься ко мне на «вы»? — Я на минуту задумался. — Я учел этот момент. Послушай, ты не будешь ничего иметь против, чтобы подвести итоги. Итак, ты предполагаешь, что Джимми намерен здесь дождаться Варлея и вступить с ним в переговоры, не поставив нас в известность, и что он может помочь ему скрыться при условии, что тот отдаст ему документы. Ты об этом подумал?
— Именно об этом. И если так случится, то кто же станет героем? Джимми Клив, добывший правительственные документы. Ну, а то, что Варлей избежал правосудия, ему никто в вину ставить не будет. Победителей не судят. Зато мистер Кошен, репутация которого до этого уже была весьма подмочена, окажется в весьма глупом положении, если не сказать больше. Прав я или нет?
— Сэмми, похоже, что ты прав на все сто процентов. Похоже, что любимый сыночек миссис Кошен должен позаботиться о том, чем он займется в ближайшем будущем. Ну, а ты должен помочь мне, Сэмми!
— Можешь не сомневаться, охотно! — Он поднимается и говорит: — Мистер Кошен, я сделаю для вас все что угодно по двум причинам. Во-первых, вы мне нравитесь, а во-вторых, я ненавижу этого Клива. Так что ясно?
— Послушай, я расскажу тебе кое-что, о чем ты, как мне кажется, не знаешь, но что должен обязательно знать.
— Меня ничто не может удивить.
— Обожди минутку. Что ты мне скажешь, когда я расскажу тебе, что неподалеку от той гостиницы, где остановился я, живет сестра Варлея. Это в Брокхэме. Всего в пяти или шести милях от коттеджа Варлея?
У него даже брови поднялись от удивления.
— Что? Что это значит? Послушай, для меня это полная неожиданность. Я и понятия не имел, что у Варлея есть еще и сестра.
— Мне говорили, что есть. Мне ее описали еще в Нью-Йорке. Это лакомый курочек, так и хочется проглотить. У нее есть особая примета — на левой руке искривлен мизинец.
— Может быть, так оно и есть. Варлей — странный малый. У него всегда было много женщин. Возможно, она никакая ему и не сестра.
— Какая разница? Сестра ли, бабушка, это не имеет значения. Одно совершенно ясно, она не приехала бы сюда просто так, ради удовольствия. Скорее всего она тоже участвует в этой операции. Знаешь, у меня есть одна идея.
— Какая же?
— Не пойти ли нам повидаться с этой куколкой. Вот прямо сейчас. Снаружи у меня стоит машина. Может быть, нам удастся поднажать на нее и обставить мистера Джимми Клива.
Он поднимается со словами:
— Вот теперь я действительно с тобой, мистер Кошен, от начала и до конца.
— Едем.
Мы еще выпиваем на дорогу, спускаемся по лестнице и садимся в машину. Я завожу мотор. Ночь просто волшебная. Я начинаю напевать про себя. Я чувствую себя счастливым и даже более поэтически настроенным, чем обычно.
Глава VI
ОНА КРЕПКИЙ ОРЕШЕК
Я выбрал окружную дорогу вокруг Леатерхеда. Еду и раздумываю о давно прошедших днях, когда я колесил по этим краям, гоняясь за Максом Шрибнером. Золотое было время! Скоро и на моей улице будет праздник. Теперь уже недолго ждать.
Сэмми сидит сзади и попыхивает сигаретой. Он отдыхает. Когда папиросы во рту нет, он мурлыкает веселый мотивчик. Мне понятно, что у него хорошее настроение. Он выложил мне все, что было у него на душе, и к тому же я прислушался к его словам.
По другую сторону Леатерхеда, где дорога огибает холм, я глушу мотор и останавливаю машину у обочины. Закуриваю, залезаю в ящик под сиденьем и достаю полбутылки виски. Отпиваю и передаю бутылку Сэмми.
Он говорит:
— Вижу, о чем ты думаешь, верно? Я киваю головой.
— Точно. Об этой дамочке Варлея. Знаешь, мне кое-что пришло в голову…
— Что именно?
— Послушай, Сэмми, ты мне еще в номере сказал одну вещь, которую я никак не могу выбросить из головы. Ты удивился, что у Варлея появилась сестрица. Допустим, что эта малютка в Брокхэме вовсе не его сестра. И вообще не родственница, а просто играет ее роль. Для чего бы это?
— Не представляю. А что ты предлагаешь?
— Допустим, эта дамочка в курсе данного дела, хотя бы частично. Во всяком случае, ей известно, что документы находятся у Варлея, а он рано или поздно заявится сюда. Возможно, они в сговоре. Заранее договорились, что она подъедет в Брокхэм к тому времени, когда он возвратится из Франции. Кто знает, не играет ли она при нем роль своего рода почтового ящика?
— Ну и что же это ему дает? Я пожимаю плечами.
— Очень даже многое. В этой стране прекрасно поставлено почтовое обслуживание. Возможно, Варлей — вовсе не такой простачок, как можно предположить. Зачем ему разгуливать по всему свету, держа в кармане те документы. Допустим, он переслал их ей на черный день, потому что, как ты сам понимаешь, это вовсе не так уж и плохо, если у него ничего не остается на руках.
Он задумывается на короткий миг, потом говорит:
— Возможно, ты и прав, мистер Кошен. Абсолютно прав. Варлей не новичок. Его пока еще ни разу не засекли, «о кто может поручиться, что этого не случится в ближайшем будущем. Мне говорили, что у него на все случаи жизни имеется запасной выход. Поэтому твое предположение вполне реально.
— Конечно. Ты же сам говоришь, что у него всегда имеются преданные ему женщины. А в смысле запасного выхода, так он на все сто процентов прав. Ему же должно быть понятно, что федеральные власти гораздо больше заинтересованы в этих документах, чем в нем самом. Конечно, в идеале было бы схватить и его, и украденные им материалы, но если уж придется выбирать…
— Уверен, что ты мыслишь в верном направлении. Наверняка дамочка Варлея играет с ним заодно. Что же нам тогда предпринять?
Я снова включаю мотор и трогаю с места. Затем задумчиво бросаю через плечо:
— А вдруг она будет настолько удивлена, что не сумеет, вернее, не сможет ничего придумать и выложит нам всю правду?
— Посмотрим.
Я нажимаю ногой на акселератор, и через пару минут мы сворачиваем на Доркин, выбираемся на дорогу и уже едем без остановок. Сэмми что-то напевает, а я дышу полной грудью и наслаждаюсь замечательной ночью.
Думаю о сестре Варлея. От этой кошечки зависит очень многое. Надеюсь, что она не принадлежит к этим слишком уж умным дамочкам. Неужели у нее не хватит ума повести себя так, как этого хотелось бы мне, «о с женщинами ни в чем не можешь быть слишком уверен.
— Послушай, Сэмми, нам надо попробовать пойти вот на какую хитрость… Допустим, что эта дамочка — вовсе никакая не родственница Варлея, а просто его приятельница, причем она его искренне любит. Тогда наше дело швах, верно? Нам придется отступить.
— Ты хочешь сказать, что она может сделать вид, что согласна на все наши предложения, а потом все возьмет и выложит Варлею?
— Совершенно верно.
— Понимаешь, все же стоит рискнуть, мне думается. Через несколько минут мы объезжаем брокхэмскую лужайку. Я очень тихо останавливаюсь за «Квадратной бутылкой», чтобы никого не разбудить.
— Послушай, Сэмми, — предлагаю я, — покури тут, а я сбегаю проверить, не произошло ли тут чего за мое отсутствие.
— О'кей, — соглашается он.
Через боковую дверь пробираюсь к себе и зажигаю свет. И сразу же вижу записку на столе. Она придавлена чернильницей, чтобы ее не унесло сквозняком. Узнаю почерк хозяина моей гостиницы.
«Дорогой капитан Клаузен. Сейчас половина третьего. Из Лондона Вам звонил джентльмен по имени Домби. Он сообщил, что номер его телефона 63261 и что он не хочет, чтобы его тревожили, так как, привожу его собственные слова: „он связан по рукам и ногам графиней, которая так в него влюблена, что каждый раз, когда он пытается уйти от нее, она закатывает ему обморок“.
Кроме того, он добавил, что его графиня исключительно аристократична и настолько перелестна, что по сравнению с нею Дездемона выглядела бы уборщицей, приходящей к Вам наводить порядок.
Ввиду таких обстоятельств он не хотел бы, чтобы его отсылали без крайней необходимости в другое место.
Я не совсем понял, что именно он имел в виду, но передаю Вам точное содержание нашей беседы.
Джон Шоу».
Прекрасно, значит, Домби дозвонился и, хотя ему пришлось при этом вытащить из постели хозяина, все же мне думается, что это не зря.
Я выбрасываю записку в корзину и бегом направляюсь к телефону. Набираю номер телефона Домби. Через несколько минут раздается его голос.
— Алло, соня! — кричу я. — Как поживаешь и как поживает твоя графиня?
— Не кричи так громко, ты, иерихонская труба! Я не хочу, чтобы она нас слышала.
— Ты хочешь меня убедить, что она еще не уснула от скуки?
— Послушай, Лемми, почему ты вечно суешь нос в мои сердечные дела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29