Важен номер счета, а не имя. Просто Грегори — и они все сделают.
— А твои контакты с ЦРУ не могли бы помочь?
Сэнгер рассмеялся.
— Ради бога, их надо держать подальше, а то они перехватят сделку и все испортят. Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, Чак, у меня условие — никаких дел с этой компанией.
Уитмор выглядел расстроенным.
— Похоже, у меня нет выбора?
Сэнгер выбил пепел из трубки.
— У меня есть два очень способных человека в Женеве и Вене. Думаю, сегодня мы вряд ли что успеем, а вот завтра у нас уже кое-что будет на Грегори, если это его настоящее имя. Мы возьмем под контроль этого Мискина, как только приземлится. Каким рейсом он летит?
Уитмор сообщил ему.
Сэнгер закрыл записную книжку, и они встали.
— Сейчас позвоню Мискину, — сказал Уитмор. — Вдруг он знает, где остановился Грегори.
Он вернулся через пару минут, еще более хмурый.
— Ничего. Грегори звонил из Анесси, Франции. Кажется, он переезжает с места на место, если верить Мискину.
Сэнгер кивнул, они пожали друг другу руки.
— Пока, Чак. И не переживай. Положись на меня. Я позвоню, если будет что-нибудь интересное.
* * *
Сэнгер позвонил Уитмору на следующий день около пяти:
— Я не обнаружил никого по имени Грегори ни в одном из отелей и пансионов Швейцарии, никто также не зарегистрировал места на предстоящий уик-энд. В других странах та же картина.
Уитмор недовольно буркнул.
— А у тебя есть что-нибудь новое, Чак?
— Ничего.
— Ладно. Я буду звонить, Чак.
Уитмор долго сидел, уставившись в стол. Полчаса назад он отдал Мискину окончательное распоряжение: только десять процентов от общей суммы — триста тысяч долларов — должно быть выплачено Грегори в момент подписания сделки в качестве месячного залога в обмен на дневники. Уитмор рассудил, что этого времени будет достаточно для проверки материала и окончательного решения дела. Контракт гласил, что по истечении тридцати дней издательство «Бурн» имеет право отказаться от обязательств, если появятся серьезные доказательства подделки материала. В течение этого срока Грегори не должен предлагать рукопись никому другому.
В глубине души Уитмор не радовался сделке. Прежде, когда издательство выпускало одну доходную книгу в год, все бывали довольны. Да и политика не была их профилем, разве что древняя история. А дневники товарища Лаврентия Павловича Берии не относились к этому жанру.
* * *
Трансатлантический лайнер, на котором летел Сай Мискин, приземлился в Женеве в субботу в 10.20 утра. Пьер Жардо из Федеральной полиции дождался посадки самолета и поспешил к турникету, где старший офицер отдела иммиграции легким кивком головы указал Пьеру на интересующий его объект.
Мискин сошел с трапа бодрой походкой. Он опохмелился в самолете, чисто выбрился и теперь был готов к любым выходкам Грегори. Он прошел таможенный и иммиграционный контроль без осложнений, так как его багаж состоял из легкой сумки и кейса. Вскоре он ехал в такси вдоль озера в Лозанну.
Мискин был напряжен, но бодр. Даже погода, казалось, сопутствовала успеху: воздух был особенно чист и прозрачен после удушающей жары Манхэттена. Вевей благоухал цветами, сверкал чистотой улиц, было только 11.30. Он оставил сумку у администратора и выпил кофе и мартини в баре. У него был заказан номер в отеле «Берге» в Женеве и обратный билет на ночной рейс.
В отеле «Дюлак» он поднялся в номер 96. Дверь открыл приземистый крепкий человек с черной бородой:
— Мистер Мискин! Вы вовремя. Заходите!
— Мискин не сразу узнал его. Тот Грегори, которого он знал, был одет в такой же потертый костюм, вот только борода у него была другая. Тоже фальшивая. Мужчина потел, и борода начала отклеиваться. Мискин не знал, стоит ли ему сказать об этом. Вести переговоры с Грегори было трудно вообще, а в этих обстоятельствах все могло обернуться трагикомедией. Мискин боялся, что начнет смеяться, а смех при ставке в три миллиона был совсем неуместен.
Он и слова не успел вымолвить, как Грегори схватил его за рубашку и указал па мужчину у окна:
— Вы, конечно, знаете Герра Детвайлера? У насесть шампанское. Или вы предпочитаете виски? Я сам пью зубровку. Это польская водка, очень стимулирует в это время суток! — Он неуклюже суетился вокруг Мискина.
Детвайлер не торопясь встал с кресла, протянул руку:
— Рад видеть вас вновь, мистер Мискин. Хорошо долетели?
— Прекрасно. — Мискин сверкнул зубами в улыбке. — А у вас все в порядке?
Грегори подошел к столику, где стояла во льду открытая бутылка шампанского.
— Все превосходно! — воскликнул он с ужасным акцептом.
— Вам налить шампанского? — предложил он вновь и, не дожидаясь ответа, наполнил бокал, расплескивая пену. Вино лилось через край бокала, когда он вручил его Мискину, затем подлил себе из желтовато-зеленой бутылки, которая, как успел отметить Мискин, была уже почти пуста. Адвокат усадил Мискина в кресло.
— Почему бы нам сразу не перейти к делу? — сказал Детвайлер.
— Бумаги с вами?
Мискин похлопал по дипломату.
— Но сначала я хотел бы узнать полное имя и занятие мистера Грегори. — Тут он улыбнулся.
— Не могу же я в самом деле и дальше называть вас мистер Грегори. Это звучит… как-то глупо.
— Почему глупо? — Грегори застыл на месте и уставился на него своими большими покрасневшими глазами.
Мискин пожал плечами.
— Ну скажите хотя бы ваше полное имя?
— Джон. Джон Грегори, — сказал он с вызовом.
— Это жене настоящее ваше имя? — сказал Мискин, пытаясь улыбнуться.
— Если я говорю, что это мое имя, как вы можете мне не верить? — сказал Грегори с усиливающимся от волнения акцентом.
Мискин посмотрел на Детвайлера.
— На документе будет стоять это имя?
Адвокат кивнул:
— Да, это.
Мискин поджал губы.
— Я не хотел бы создавать проблем, но я дал ясно понять в прошлый раз, что мои хозяева хотят знать точно, с кем имеют дело. Три миллиона долларов — это большие деньги и непросто отдать их совершенно неизвестному человеку.
— Мистер Мискин, — сказал Детвайлер тихо, и Мискину пришлось перегнуться через стол, чтобы услышать. — Я тоже дал понять вам тогда, что мой клиент выступает только в качестве агента, имеющего полное право распоряжаться материалом. Если вас устраивает его подлинность, нет необходимости переходить на личности. Я адвокат мистера Грегори и буду говорить от его имени.
Мискин выпил шампанского.
— О'кей. Думаю, излишне вам напоминать, что если возникнут неприятности, то вам придется держать ответ перед «Атлантик Нэшнл» — а это влиятельная компания даже здесь!
Лицо адвоката было непроницаемо.
— Надеюсь, вы не собираетесь меня запугивать? — сказал он по-прежнему тихо и мягко, и Мискину пришлось вытянуть шею, чтобы услышать его. Ситуация становилась интересной.
— О, я никому не угрожаю, герр Детвайлер. Пусть это делают мои хозяева. Вы говорите, что вы доверенное лицо мистера Грегори? Прекрасно. Но я хочу сказать, что ваш клиент не до конца с вами откровенен. Он не доверил вам содержания материалов или я ошибаюсь?
Адвокат бросил взгляд на Грегори, который уже выпил свой стакан и с подозрением наблюдал за Мискиным.
— Это было моим условием! — закричал он. — Мы это обсудили в прошлый раз. Вы говорите, что не хотите проблем, а сами их создаете!
— Ну ладно, будет, — Мискин был доволен. Ему удалось возбудить сомнение в душе Детвайлера и тем самым ослабить противника. Теперь адвокат будет лишь судьей, а не заинтересованным в победе оппонентом. Грегори наверняка устроит скандал, когда дело дойдет до варианта с десятью процентами.
Мискин открыл дипломат, вытащил папку, завязанную красной тесемкой, и письмо с грифом компании, подписанное Уитмором.
Грегори навис над ним, тяжело дыша.
— Набрать номер банка?
Мискин взглянул на часы.
— Боюсь, банки закрыты.
— Наш открыт.
Мискин улыбнулся ему.
— Не стоит спешить, мистер Грегори. Чек будет готов не раньше понедельника.
— Понедельник? Вы же говорили о субботе, что это самый крайний срок! — Грегори размахивал ручищами и таращился на Детвайлера, тот в свою очередь вопросительно посмотрел на Мискина.
— Не волнуйтесь, джентльмены, все в порядке. Просто небольшая заминка в связи с переводом денег. — Он одарил их белозубой улыбкой: — Даже у нас в штатах непросто с этим.
— Было бы лучше, если бы вы предупредили нас заранее, — сказал Детвайлер.
Мискин пожал плечами, взял в руки письмо.
— И еще, джентльмены, — начал он, — мои хозяева внесли некоторые изменения в наши…
Пока он говорил, Грегори потянулся и выхватил у него письмо.
— Минуточку, мистер Грегори! — Мискин вскочил.
— Отдайте письмо, вы его помните. — Теперь он с надеждой смотрел на адвоката.
Детвайлер согласно кивнул:
— Отдайте, пожалуйста, письмо, Грегори!
Мискин взял письмо, уселся на свое место, расправил письмо на коленях и затем передал Детвайлеру. Адвокат прочитал письмо с невозмутимым видом и собрался уже отдать его назад, как Грегори, красный от гнева, вновь его выхватил и начал читать.
— … твою мать! — русский мат вырвался у него непроизвольно. Брызгая слюной, он яростно зарычал:
— Триста тысяч долларов! — у него перехватило дыхание.
— Это гнусный обман! Мы договорились о трех миллионах!
— Он повернулся к Мискину, тыча в него письмом.
— Свинячий, мерзкий трюк! Вы, американские дельцы, все одинаковы. Шакалы, унюхавшие кость. Но она вам не достанется! — он яростно рявкнул: — Вы ничего не получите, потому что мы отдаем материал в другое место! Детвайлер, звоните в Берлин, Париж, Лондон, Милан, японцам. Сепаратные сделки со всеми! А этих вонючих американцев пошлем к… матери!
— Не глупите, — сказал Мискин. Он повернулся к адвокату.
— Пожалуй, следует объяснить вашему клиенту, герр Детвайлер, что даже крупные американские корпорации не имеют обыкновения раздавать миллионы без гарантий…
— Гарантии! — взвыл русский. — У Вас на руках подлинник, есть мнение эксперта — что еще вы хотите? Чтобы Берия подписал контракт?
— Ну хватит орать, — сказал Мискин и взглянул на адвоката, но тот был непроницаемым.
— И снимите, наконец, эту чертову бороду! Кого вы собираетесь одурачить?
Грегори вытаращил глаза и заморгал.
— Это на случай, если меня кто-нибудь задумает сфотографировать, — пробормотал он и удалился в соседнюю комнату. Мискин и адвокат сидели и молчали, пока Грегори не появился вновь, безуспешно вытирая щетинистые щеки, к которым намертво прилип пластырь.
— Наше издательство предлагает тридцатидневную отсрочку за десять процентов общей суммы. Если мы даже откажемся от публикации, деньги останутся у него. — Мискин обращался к адвокату. — Думаю, даже он не может не согласиться, что это приемлемое предложение.
К его удивлению Грегори молчал.
— Я понимаю, почему мистер Грегори раздражен, — сказал адвокат. — Вы же по телефону договорились с других условиях.
— Боюсь, ваш клиент неточно вас информировал. Я никогда не обсуждаю дела по телефону. Мы так не работаем. Фактически, — он похлопал по письму, — решения уже принимаю не я. Теперь они идут прямо сверху.
Грегори налил себе еще стакан зубровки и, пошатываясь, приблизился.
— Вы сказали три миллиона. Вы говорили так в Монтре. Вам предлагают вещь, которая стоит все десять миллионов, уникальную, бесценную. А Вы так меня предали! — он остановился, пробормотал что-то на русском языке, ринулся к столу и схватил телефонную трубку. Бросил через плечо Мискину: — Сделка не состоится!
— Положите трубку, глупец, — сказал Мискин устало.
Грегори остановился. В тишине из трубки доносилось гудение.
— Положите трубку, — вмешался Детвайлер.
Грегори заколебался, будто раздумывал, не хватить ли трубкой о стол. Потом нехотя положил ее на место.
— Давайте уточним одну вещь, Грегори, — сказал Мискин. — Я не шучу. Половина текста у нас в Нью-Йорке, и прежде чем вы начнете звонить в Париж, Милан или Токио, вспомните, что будете предлагать проданный товар, и если они его все-таки возьмут, наши адвокаты в Нью-Йорке этим займутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— А твои контакты с ЦРУ не могли бы помочь?
Сэнгер рассмеялся.
— Ради бога, их надо держать подальше, а то они перехватят сделку и все испортят. Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, Чак, у меня условие — никаких дел с этой компанией.
Уитмор выглядел расстроенным.
— Похоже, у меня нет выбора?
Сэнгер выбил пепел из трубки.
— У меня есть два очень способных человека в Женеве и Вене. Думаю, сегодня мы вряд ли что успеем, а вот завтра у нас уже кое-что будет на Грегори, если это его настоящее имя. Мы возьмем под контроль этого Мискина, как только приземлится. Каким рейсом он летит?
Уитмор сообщил ему.
Сэнгер закрыл записную книжку, и они встали.
— Сейчас позвоню Мискину, — сказал Уитмор. — Вдруг он знает, где остановился Грегори.
Он вернулся через пару минут, еще более хмурый.
— Ничего. Грегори звонил из Анесси, Франции. Кажется, он переезжает с места на место, если верить Мискину.
Сэнгер кивнул, они пожали друг другу руки.
— Пока, Чак. И не переживай. Положись на меня. Я позвоню, если будет что-нибудь интересное.
* * *
Сэнгер позвонил Уитмору на следующий день около пяти:
— Я не обнаружил никого по имени Грегори ни в одном из отелей и пансионов Швейцарии, никто также не зарегистрировал места на предстоящий уик-энд. В других странах та же картина.
Уитмор недовольно буркнул.
— А у тебя есть что-нибудь новое, Чак?
— Ничего.
— Ладно. Я буду звонить, Чак.
Уитмор долго сидел, уставившись в стол. Полчаса назад он отдал Мискину окончательное распоряжение: только десять процентов от общей суммы — триста тысяч долларов — должно быть выплачено Грегори в момент подписания сделки в качестве месячного залога в обмен на дневники. Уитмор рассудил, что этого времени будет достаточно для проверки материала и окончательного решения дела. Контракт гласил, что по истечении тридцати дней издательство «Бурн» имеет право отказаться от обязательств, если появятся серьезные доказательства подделки материала. В течение этого срока Грегори не должен предлагать рукопись никому другому.
В глубине души Уитмор не радовался сделке. Прежде, когда издательство выпускало одну доходную книгу в год, все бывали довольны. Да и политика не была их профилем, разве что древняя история. А дневники товарища Лаврентия Павловича Берии не относились к этому жанру.
* * *
Трансатлантический лайнер, на котором летел Сай Мискин, приземлился в Женеве в субботу в 10.20 утра. Пьер Жардо из Федеральной полиции дождался посадки самолета и поспешил к турникету, где старший офицер отдела иммиграции легким кивком головы указал Пьеру на интересующий его объект.
Мискин сошел с трапа бодрой походкой. Он опохмелился в самолете, чисто выбрился и теперь был готов к любым выходкам Грегори. Он прошел таможенный и иммиграционный контроль без осложнений, так как его багаж состоял из легкой сумки и кейса. Вскоре он ехал в такси вдоль озера в Лозанну.
Мискин был напряжен, но бодр. Даже погода, казалось, сопутствовала успеху: воздух был особенно чист и прозрачен после удушающей жары Манхэттена. Вевей благоухал цветами, сверкал чистотой улиц, было только 11.30. Он оставил сумку у администратора и выпил кофе и мартини в баре. У него был заказан номер в отеле «Берге» в Женеве и обратный билет на ночной рейс.
В отеле «Дюлак» он поднялся в номер 96. Дверь открыл приземистый крепкий человек с черной бородой:
— Мистер Мискин! Вы вовремя. Заходите!
— Мискин не сразу узнал его. Тот Грегори, которого он знал, был одет в такой же потертый костюм, вот только борода у него была другая. Тоже фальшивая. Мужчина потел, и борода начала отклеиваться. Мискин не знал, стоит ли ему сказать об этом. Вести переговоры с Грегори было трудно вообще, а в этих обстоятельствах все могло обернуться трагикомедией. Мискин боялся, что начнет смеяться, а смех при ставке в три миллиона был совсем неуместен.
Он и слова не успел вымолвить, как Грегори схватил его за рубашку и указал па мужчину у окна:
— Вы, конечно, знаете Герра Детвайлера? У насесть шампанское. Или вы предпочитаете виски? Я сам пью зубровку. Это польская водка, очень стимулирует в это время суток! — Он неуклюже суетился вокруг Мискина.
Детвайлер не торопясь встал с кресла, протянул руку:
— Рад видеть вас вновь, мистер Мискин. Хорошо долетели?
— Прекрасно. — Мискин сверкнул зубами в улыбке. — А у вас все в порядке?
Грегори подошел к столику, где стояла во льду открытая бутылка шампанского.
— Все превосходно! — воскликнул он с ужасным акцептом.
— Вам налить шампанского? — предложил он вновь и, не дожидаясь ответа, наполнил бокал, расплескивая пену. Вино лилось через край бокала, когда он вручил его Мискину, затем подлил себе из желтовато-зеленой бутылки, которая, как успел отметить Мискин, была уже почти пуста. Адвокат усадил Мискина в кресло.
— Почему бы нам сразу не перейти к делу? — сказал Детвайлер.
— Бумаги с вами?
Мискин похлопал по дипломату.
— Но сначала я хотел бы узнать полное имя и занятие мистера Грегори. — Тут он улыбнулся.
— Не могу же я в самом деле и дальше называть вас мистер Грегори. Это звучит… как-то глупо.
— Почему глупо? — Грегори застыл на месте и уставился на него своими большими покрасневшими глазами.
Мискин пожал плечами.
— Ну скажите хотя бы ваше полное имя?
— Джон. Джон Грегори, — сказал он с вызовом.
— Это жене настоящее ваше имя? — сказал Мискин, пытаясь улыбнуться.
— Если я говорю, что это мое имя, как вы можете мне не верить? — сказал Грегори с усиливающимся от волнения акцентом.
Мискин посмотрел на Детвайлера.
— На документе будет стоять это имя?
Адвокат кивнул:
— Да, это.
Мискин поджал губы.
— Я не хотел бы создавать проблем, но я дал ясно понять в прошлый раз, что мои хозяева хотят знать точно, с кем имеют дело. Три миллиона долларов — это большие деньги и непросто отдать их совершенно неизвестному человеку.
— Мистер Мискин, — сказал Детвайлер тихо, и Мискину пришлось перегнуться через стол, чтобы услышать. — Я тоже дал понять вам тогда, что мой клиент выступает только в качестве агента, имеющего полное право распоряжаться материалом. Если вас устраивает его подлинность, нет необходимости переходить на личности. Я адвокат мистера Грегори и буду говорить от его имени.
Мискин выпил шампанского.
— О'кей. Думаю, излишне вам напоминать, что если возникнут неприятности, то вам придется держать ответ перед «Атлантик Нэшнл» — а это влиятельная компания даже здесь!
Лицо адвоката было непроницаемо.
— Надеюсь, вы не собираетесь меня запугивать? — сказал он по-прежнему тихо и мягко, и Мискину пришлось вытянуть шею, чтобы услышать его. Ситуация становилась интересной.
— О, я никому не угрожаю, герр Детвайлер. Пусть это делают мои хозяева. Вы говорите, что вы доверенное лицо мистера Грегори? Прекрасно. Но я хочу сказать, что ваш клиент не до конца с вами откровенен. Он не доверил вам содержания материалов или я ошибаюсь?
Адвокат бросил взгляд на Грегори, который уже выпил свой стакан и с подозрением наблюдал за Мискиным.
— Это было моим условием! — закричал он. — Мы это обсудили в прошлый раз. Вы говорите, что не хотите проблем, а сами их создаете!
— Ну ладно, будет, — Мискин был доволен. Ему удалось возбудить сомнение в душе Детвайлера и тем самым ослабить противника. Теперь адвокат будет лишь судьей, а не заинтересованным в победе оппонентом. Грегори наверняка устроит скандал, когда дело дойдет до варианта с десятью процентами.
Мискин открыл дипломат, вытащил папку, завязанную красной тесемкой, и письмо с грифом компании, подписанное Уитмором.
Грегори навис над ним, тяжело дыша.
— Набрать номер банка?
Мискин взглянул на часы.
— Боюсь, банки закрыты.
— Наш открыт.
Мискин улыбнулся ему.
— Не стоит спешить, мистер Грегори. Чек будет готов не раньше понедельника.
— Понедельник? Вы же говорили о субботе, что это самый крайний срок! — Грегори размахивал ручищами и таращился на Детвайлера, тот в свою очередь вопросительно посмотрел на Мискина.
— Не волнуйтесь, джентльмены, все в порядке. Просто небольшая заминка в связи с переводом денег. — Он одарил их белозубой улыбкой: — Даже у нас в штатах непросто с этим.
— Было бы лучше, если бы вы предупредили нас заранее, — сказал Детвайлер.
Мискин пожал плечами, взял в руки письмо.
— И еще, джентльмены, — начал он, — мои хозяева внесли некоторые изменения в наши…
Пока он говорил, Грегори потянулся и выхватил у него письмо.
— Минуточку, мистер Грегори! — Мискин вскочил.
— Отдайте письмо, вы его помните. — Теперь он с надеждой смотрел на адвоката.
Детвайлер согласно кивнул:
— Отдайте, пожалуйста, письмо, Грегори!
Мискин взял письмо, уселся на свое место, расправил письмо на коленях и затем передал Детвайлеру. Адвокат прочитал письмо с невозмутимым видом и собрался уже отдать его назад, как Грегори, красный от гнева, вновь его выхватил и начал читать.
— … твою мать! — русский мат вырвался у него непроизвольно. Брызгая слюной, он яростно зарычал:
— Триста тысяч долларов! — у него перехватило дыхание.
— Это гнусный обман! Мы договорились о трех миллионах!
— Он повернулся к Мискину, тыча в него письмом.
— Свинячий, мерзкий трюк! Вы, американские дельцы, все одинаковы. Шакалы, унюхавшие кость. Но она вам не достанется! — он яростно рявкнул: — Вы ничего не получите, потому что мы отдаем материал в другое место! Детвайлер, звоните в Берлин, Париж, Лондон, Милан, японцам. Сепаратные сделки со всеми! А этих вонючих американцев пошлем к… матери!
— Не глупите, — сказал Мискин. Он повернулся к адвокату.
— Пожалуй, следует объяснить вашему клиенту, герр Детвайлер, что даже крупные американские корпорации не имеют обыкновения раздавать миллионы без гарантий…
— Гарантии! — взвыл русский. — У Вас на руках подлинник, есть мнение эксперта — что еще вы хотите? Чтобы Берия подписал контракт?
— Ну хватит орать, — сказал Мискин и взглянул на адвоката, но тот был непроницаемым.
— И снимите, наконец, эту чертову бороду! Кого вы собираетесь одурачить?
Грегори вытаращил глаза и заморгал.
— Это на случай, если меня кто-нибудь задумает сфотографировать, — пробормотал он и удалился в соседнюю комнату. Мискин и адвокат сидели и молчали, пока Грегори не появился вновь, безуспешно вытирая щетинистые щеки, к которым намертво прилип пластырь.
— Наше издательство предлагает тридцатидневную отсрочку за десять процентов общей суммы. Если мы даже откажемся от публикации, деньги останутся у него. — Мискин обращался к адвокату. — Думаю, даже он не может не согласиться, что это приемлемое предложение.
К его удивлению Грегори молчал.
— Я понимаю, почему мистер Грегори раздражен, — сказал адвокат. — Вы же по телефону договорились с других условиях.
— Боюсь, ваш клиент неточно вас информировал. Я никогда не обсуждаю дела по телефону. Мы так не работаем. Фактически, — он похлопал по письму, — решения уже принимаю не я. Теперь они идут прямо сверху.
Грегори налил себе еще стакан зубровки и, пошатываясь, приблизился.
— Вы сказали три миллиона. Вы говорили так в Монтре. Вам предлагают вещь, которая стоит все десять миллионов, уникальную, бесценную. А Вы так меня предали! — он остановился, пробормотал что-то на русском языке, ринулся к столу и схватил телефонную трубку. Бросил через плечо Мискину: — Сделка не состоится!
— Положите трубку, глупец, — сказал Мискин устало.
Грегори остановился. В тишине из трубки доносилось гудение.
— Положите трубку, — вмешался Детвайлер.
Грегори заколебался, будто раздумывал, не хватить ли трубкой о стол. Потом нехотя положил ее на место.
— Давайте уточним одну вещь, Грегори, — сказал Мискин. — Я не шучу. Половина текста у нас в Нью-Йорке, и прежде чем вы начнете звонить в Париж, Милан или Токио, вспомните, что будете предлагать проданный товар, и если они его все-таки возьмут, наши адвокаты в Нью-Йорке этим займутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25