— Номер шесть и номер семь, — провозгласил он. — Семеро Грешников! В конце концов название оказалось провидческим!
— Если ты имеешь в виду то, что я подозреваю, то ты слишком торопишься с выводами, — оборвал его Тед. Он сидел рядом с Энн. У нее был ужасный вид. На лице резко проступили веснушки, словно их нарисовали тупым концом губной помады. Тед продолжил: — Ты не знаешь, как он погиб? Может, это был несчастный случай?
— Ему перерезали горло, — вмешалась Джин и чуть не подпрыгнула от звука собственного голоса.
— Иисус, Мария и Иосиф, — пробормотал Майкл. — Неужели ты... — Его глаза обратились на Джин, которая сидела между Жаклин и пожилой американкой.
— Да, это я нашла его. И если не возражаешь, я предпочла бы не вдаваться в подробности. Все равно придется рассказывать обо всем полицейским, когда они появятся...
— И где же ваши хваленые сыщики? — спросила Дейна. — Я уже столько времени сижу на этой проклятой каменной плите, что...
Она закончила свое высказывание живописной, хотя и банальной метафорой, от которой седовласая дама поперхнулась. А другой турист — бородатый молодой человек, босой и с рюкзаком за плечами — восхищенно просиял. Две другие женщины были, по-видимому, школьные учительницы. Одна из них сухо произнесла:
— Я разделяю чувства девушки, хотя и не могу одобрить слова, которыми они выражены. Так все-таки вызвали полицию или нет? Когда мы шли сюда, я видела, что возле церкви болтаются двое полицейских в яркой вульгарной форме, в треуголках и с палашами.
— Это карабинеры, — сказал Энди. Вид у него был скверный и напряженный, но он, как всегда, рвался все объяснить. — А этот случай... в общем, подобные случаи не входят в их компетенцию. В Италии три разные полиции. Карабинеры — военизированная полиция, хотя они могут преследовать и задерживать также и штатских нарушителей. Есть еще городская, муниципальная полиция — те, как вы видели, регулируют уличное движение и раздают штрафные квитанции. Я думаю, нас будет допрашивать третья — агенты комиссариата полиции общественной безопасности. У них подразделения в каждом районе Рима...
— Не понимаю, зачем нас допрашивать? — спросил тучный, лысеющий человек, сопровождавший свою, тоже тучную, жену. Джин пыталась определить, с каким акцентом он говорит — он не был ни американцем, ни англичанином. — Я буду жаловаться. Почему нас задержали? Не вижу оснований.
— Согласна с вами, — подхватила одна из учительниц. — Я даже не знаю, что произошло.
— Погиб человек, — ответила Жаклин. Она заговорила впервые, и все головы повернулись к ней. — Смерть была насильственной. Естественно, что нас задержали. Это обычная процедура в любой цивилизованной стране.
Она вернулась к своей роли чопорного библиотекаря, очки плотно сидели на переносице, руки в перчатках сложены на пузатой сумке. Для Джин эта сумка окуталась каким-то волшебным ореолом; из ее глубин только что возникали: нюхательная соль, полицейский свисток, огромный мужской носовой платок, им обтирали ее потное лицо, и таинственная маленькая белая таблетка. Джин подозревала, что это всего лишь аспирин. Ведь Жаклин не похожа на человека, который носит с собой транквилизаторы. Но психологический эффект превзошел все ожидания. Джин словно оцепенела, но была совершенно спокойна.
— Ведь я даже не знала этого человека! — запротестовала одна из туристок. — Зачем нас в это втягивают?
— Вот и скажите это полиции, а не нам, — ответила Жаклин. — Если вы не знали жертву, вас, вероятно, надолго и не задержат. Чего же вы волнуетесь?
— Тоже верно.
Занятые своими пререканиями, они не заметили, как в комнату тихо вошел еще один человек. Как только они обратили на него внимание, в комнате воцарилась чуть ли не благоговейная тишина. Молчание нарушила Дейна.
— Что ж, — сказала она тихо, — не могу не признать, что ожидание этого стоило.
Остановившийся в дверях человек, очевидно, и был тем представителем полиции, которого они ожидали. И он, несомненно, принадлежал к тому типу римских мужчин, о которых мечтает каждая туристка, только ей это редко удается...
В тусклом свете отливали блеском его темные густые и мягкие волосы. От висков, словно два крыла, поднимались серебряные пряди, столь гладкие, что казались напомаженными. Джин, сидевшая возле самой двери, видела только его профиль, и резкие, тонкие черты лица напомнили ей голову древнеримской статуи. Форма носа, подбородка и скул была столь безупречна, что лицо казалось высеченным из мрамора. Если бы не великолепно скроенный современный костюм, вполне можно было предположить, что этот человек вышел из процессии, изображенной на алтаре Августа.
Бегло оглядев сидевших на правой скамье, он повернул голову налево, и Джин встретилась со взглядом его широко посаженных черных глаз. Она слегка вздрогнула. Такой взгляд мог быть у молодого Октавиана, стремящегося к императорской власти, — холодный, оценивающий, пугающе умный.
Он оглядел их всех, одного за другим.
— Я — ди Кавалло. Скромный агент квестуры.
Энди, устало привалившийся к стене, внезапно встрепенулся и выпрямился.
— Вы лейтенант ди Кавалло?
— Так я зовусь официально. Но не припоминаю, что имел честь быть с вами знаком...
— О вас идет добрая слава, лейтенант. — Энди повернулся к остальным и объяснил: — Леди и джентльмены, нам оказана большая честь. Обычно уголовным расследованием занимается простой агент, в крайнем случае сержант. Я не ожидал увидеть здесь офицера в чине лейтенанта.
Ди Кавалло остался равнодушен к этой лести.
— Ваше знание наших порядков вызывает восхищение, молодой человек. А теперь, если вы кончили демонстрировать свою осведомленность, может быть, позволите мне перейти к делу? Благодарю вас... — Он повернулся к Жаклин, явно одобряя ее самообладание и респектабельный вид. — От отца Финнегана я узнал, что вы, синьора, были знакомы с покойным, а также с некоторыми из присутствующих свидетелей. Можете вы рассказать мне, что произошло?
В нескольких словах Жаклин объяснила, кто такой Альберт и какие отношения были у него с остальными членами группы, каждого из которых она представила лейтенанту. Когда она закончила свое краткое сообщение, ди Кавалло кивнул.
— По документам из бумажника покойного ясно, что это именно тот человек, о котором вы говорите. — Вы, вы и вы двое... — Он безошибочно выделил среди присутствующих случайных туристов. — Вы ведь никогда не встречались с этим Альбертом Гебара? Можете идти. Прошу вас, сообщите, пожалуйста, свои фамилии и римский адрес полицейскому, он находится в вестибюле. Благодарю вас.
Когда посторонние вышли, обстановка в комнате изменилась. Ди Кавалло сел на одно из освободившихся мест и сунул руку в нагрудный карман пиджака. Вынув золотой портсигар, такой плоский, что казалось, в него может поместиться разве что зубочистка, он, прежде чем закурить самому, пустил его по кругу. Джин сразу подумала, что расследование преступлений — не единственный источник дохода ди Кавалло. Ведь будь он нечестным полицейским, не стал бы он так открыто демонстрировать свою состоятельность. Наверно, он из богатой семьи.
— Лейтенант, — начал Тед, — не слишком ли необдуманно вы поступили с остальными? Только потому, что, по их словам, они не были знакомы с убитым?
— С убитым? — Ди Кавалло поднял глаза от кончика своей сигареты и выдохнул облако ароматного дыма. — Почему вы решили, что это убийство?
Наступило встревоженное молчание. Наконец Хосе сухо сказал:
— У человека перерезано горло, лейтенант. Вряд ли это несчастный случай.
Лейтенант обратил взор на священника и встретился с такими же прекрасными черными глазами. Некоторое время они не отрывали взглядов друг от друга. Наконец ди Кавалло усмехнулся:
— Падре Хименец? Я сразу узнал бы в вас иезуита, даже не видя вашу сутану. Вы правы, отец. Не часто человек так ужасно промахивается, когда бреется.
К тому же никто не станет бриться без воды, без мыла и без зеркала, верно ведь? Нет, конечно, мы должны решительно отбросить версию несчастного случая. Но возможна и другая причина подобной смерти.
— Самоубийство! — Дейна никогда не отличалась наивностью; ее восклицание преследовало цель привлечь внимание лейтенанта. Цель была достигнута. Он задержал на ней взгляд.
— Правильно, синьорина. Что вам известно о случившемся?
Дейна пожала красивыми плечами:
— К счастью, не я нашла тело.
— Действительно, к счастью. Зрелище было не слишком приятное.
— Я не это хотела сказать, — ответила Дейна. Глаза у нее блеснули. — В Англии... Но вы же сказали, что это не убийство.
— Я еще никак не квалифицировал этот случай. — Лейтенант с апломбом справился со сложной английской фразой. — Но вы заговорили об Англии...
— Ах да. — Дейна снова пожала плечами, демонстрируя игру всех возможных мышц. — В английских детективных романах главный подозреваемый тот, кто нашел тело. Но, как вы сказали...
От возмущения у Джин даже прошла усталость, она выпрямилась на скамье, глаза гневно заблестели.
— Ради всего... — Ее голос прозвучал одновременно с голосом ди Кавалло.
— Как я уже сказал, этот случай не похож на убийство. — Он пожал плечами, и после этого изящного движения кокетливые ужимки Дейны показались грубыми и неуклюжими. — Я нарушаю правила и слишком много говорю, а ведь мы еще не завершили наше расследование. Однако дело необычное. Мы готовы оказать любезность нашим иностранным гостям; мы понимаем, что наши законы непонятны англосаксам, а ведь, я полагаю, среди вас таких большинство. Так что скажу вам доверительно — под телом мы нашли орудие убийства. Это обычный кухонный нож, который можно купить в любой лавке. К тому же характер раны позволяет предположить самоубийство. Остается только установить причину, почему этот несчастный юноша решил свести счеты с жизнью.
— Он был сумасшедший, — сказал Майкл.
Все глаза устремились в угол, где скорчившись сидел Майкл. Он подтянул колени к груди и оперся о них локтями; это была почти классическая поза эмбриона. Казалось, он полностью ушел в себя. Вспомнив его признания, Джин почувствовала жалость, но потом она припомнила, где разыскали их с Дейной...
— На самом деле сумасшедший, — повторил Майкл. — Все знают, как он вел себя в последнее время.
— Майкл прав, — поддержал его Энди. — Видите ли, лейтенант, этот бедняга вовсе не был нашим другом. Мы ничего не знали о его личной жизни. Он бесцеремонно навязывался в нашу компанию, то есть я хочу сказать, мы его не приглашали, а он...
— Я хорошо понимаю по-английски, — холодно прервал его ди Кавалло.
— Что? А... Ну конечно. Я хочу сказать, что даже случайный знакомый мог судить о его психической неустойчивости. А в последние дни произошло ухудшение. Разве не так? — Он обращался сразу ко всем, и в ответ послышались возгласы согласия.
— Энди прав, — сказал Хосе. — Альберт всегда был странный, а в последнее время особенно. Вы вправе считать, лейтенант, что не нам судить, нормально ведет себя человек или нет, но, возможно, вы прислушаетесь к мнению миссис Кирби.
— Ага! — Ди Кавалло откинулся на скамейке и скрестил ноги. — Да, да, миссис Кирби. Синьора, вы ведь работаете в Институте искусств и археологии?
— Нет, я всего лишь гостящий там библиотекарь. Я дружу с фрау Хильман, это она работает в библиотеке Института. Я, конечно, тоже не специалист в вопросах психиатрии, но я согласна со своими друзьями. Альберт действительно вел себя странно.
Ди Кавалло определенно нравилась Жаклин; всякий раз, когда он смотрел на нее, его орлиный взгляд смягчался. Он согласно кивнул.
— В чем именно проявлялись его странности, синьора?
— Лейтенант, — тихо обратилась к нему Энн, — простите, что я вас прерываю, но Джин... это она его нашла... для нее это было ужасным потрясением, и она плохо выглядит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29