А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Нож взяли в доме, из кухонного набора, выбросили во дворе. Трупы нашли в разных комнатах, утром, когда соседка зашла. Ленка на кровати лежала, связанная. Мать… В общем, перед тем как убить, Антонину изнасиловали.
– Ее одну?
– Одну.
– А мне говорили…
– Плохо тебе говорили. Елену не тронули, хотя, несмотря на свое наркоманство, выглядела она… скажем так, помоложе матери. Та всю жизнь на ферме отработала, два мужика у нее были, оба – горькие пьяницы, лупили бабу чем ни попадя, так что можешь представить, красотой она не блистала. Я читал, конечно, про всяких маньяков, геронтофилов и прочих, но, если тебя интересует мое мнение, сумасшествием здесь и не пахнет. В доме все вверх дном перевернуто. Похоже, что пропали деньги, но сам посуди, какая у них могла быть сумма. Максимум – тысяча рублей.
– А как в дом попали?
– Двери и окна без повреждений. Может, сами впустили, а может, и не запирались. Такое в этих краях иногда практикуется. Во сколько, по времени, произошло убийство, эксперты сказать затруднились, погода в те дни .стояла теплая, но, ориентировочно, с часу до четырех ночи. Вроде бы заметили какую-то машину, которая выезжала из"Советского" примерно в это же время, но ни марки, ни, естественно, номера никто не засек. Опять же, имеет ли эта машина отношение к делу – не известно. К нам, бывает, заворачивает городская молодежь, чтобы перепихнуться на природе, то ли романтику ищут, то ли просто хаты свободной не нашлось и денег на гостиницу. У нас поначалу две основные версии рассматривались…– печально усмехнувшись, старый опер уточнил с болезненным оттенком: – «У нас!» Я тут, собственно, с первых дней был только на подхвате. Мое дело – гусей украденных ловить и с пьяным мордобоем разбираться. Налетели всякие орлы из главка и наши «убойщики», из областного управления. Про маньяка заговорили, про большой общественный резонанс. Договорились до того, что это чуть ли не общероссийская серия идет, якобы были два аналогичных случая под Ростовом и Смоленском. Потом, правда, слегка успокоились. Сошлись, что «маньяческая версия» остается третьей,не основной, для галочки в плане мероприятий, а наиболее перспективные направления – Ленкины городские похождения. Разборки либо из-за квартиры, либо на почве наркотиков. Создали сводную группу, которая у меня в кабинете неделю заседала. Как водится, ничего толком не делали, только информацию друг у друга воровали и водку трескали. Потом перебрались в Областное управление, там места побольше. Сказали, что версии по наркоте и квартире – не моего уровня компетенции, будут сами работать, а моя задача – крутиться здесь, устанавливать свидетелей и проверять местных жителей на причастность. Вот тогда мне и шепнули про Сидорова… Видели, как он в ту ночь по деревне шатался, пьяный до невменяемости. В клубе, это километров пять от «Советского», дискотека была. Он там нажрался, к местным бабам цепляться стал. Когда ихние, парни успокоить его захотели, он стал ксивой размахивать, грозился, что и пушка у него с собой… Не спасло это его, по соплям ему все равно надавали, так что домой он пошел в плохом настроении. С дискотеки его выбросили как раз около часу ночи, домой он приперся после пяти. Где болтался?" Стали мы с ним разговаривать. Он про дискотеку ни слова, заявил, что с корешем одним всю ночь бухал.
С корешем потолковали по душам, тот и раскололся, как Костик подбивал алиби ему устроить…
Алексей замолчал. Сидел, мусолил сорванную травинку. Когда бравый сержант, сняв с мангала шампуры, пригласил к столу, крикнул, чтоб начинали без них, все равно на всех мяса не хватит, они ко второй партии присоединятся, и спросил у Акулова закурить.
– Только «беломор». —Андрей достал растре" панную пачку.
– Давай. Я тридцать лет его смолю… Клиент! интересный на том берегу шляется, – кивком Алексей указал направление. – Все больше по кустам…
Акулов присмотрелся, с трудом различил далекую фигурку в неброской одежде, почти слившуюся с зарослями:
– Может, у человека живот прихватило.
– Не похоже…
Пока не докурили папиросы, Алексей продолжал наблюдать за неизвестным человеком. Тот, и правда, вел себя странновато. Постоял, посидел, бросил в озеро пару камней и поднялся наверх, по тропинке от берега к дороге, с демонстративно равнодушным видом, обтирая руки о свою задницу й пиная подворачивающийся под ноги крупногабаритный мусор.
– Странный тип, – резюмировал Алексей, когда мужчина скрылся из вида. – Будь мы к нему ближе, я бы обязательно проверил документы… Так вот, как про Костика наверх доложили, сразу вся объединенная бригада опять сюда нагрянула. Меня, естественно, мягко бортанули. Мол, сделал свое дело, а дальше, чтоб не напортачить, опытные профессионалы станут работать. Не знаю, каким образом, но с прокуратурой они договорились, и Костика арестовали. Крику было… Как же, убийство века, бля, раскрыли! Только Сидорова удалось в СИЗО оприходовать, как все эти «профи» испарились, и никого из них я больше не видел. Звонил им несколько раз, и в главк, и в областное управление, интересовался новостями. Без толку. Говорят, старик, ты не переживай, ситуация под контролем, в тюрьме ведется работа, когда начнем делить ордена, про тебя не забудем. Я спрашиваю, как там по другим версиям, проверяли или нет, а мне никто ничего конкретного ответить не может. Вот такие вот дела…
Алексей выдержал паузу, вроде бы глядя через озеро, но одновременно контролируя Акулова боковым зрением, и, в тот момент, когда Андрей собрался задать уточняющий вопрос, перебил:
– Теперь скажи мне, пожалуйста, на черта тебе все это понадобилось на самом деле? Ведь это ты с Костей в одной камере чалился. И к матери его, Валентине, заезжал, адвоката нового ей притащил…
14. Испорченные выходные
– Акулов! Ну зачем было так поступать? В голосе Маши звучало такое искреннее осуждение, что он, хотя и не чувствовал за собой вины ни на йоту, невольно передернул плечами и отвернулся, самому себе напоминая шестиклассника, избравшего в качестве знака внимания к понравившейся сверстнице дерганье за косички.
А как прекрасно все начиналось!
В субботу утром он позвонил Ермаковой и договорился о встрече. Андрей предлагал посидеть в кафе или клубе, но она, деликатно промолчав о его финансовых проблемах, на секунду задумалась и пригласила к себе домой.
– Может быть, и Денис подъедет, если сумеет освободиться. Я просила его кое-что разузнать по поводу Кости Сидорова, – сказала Маша в заключение разговора, но Андрею по ее голосу показалось, что появление брата не предвидится.
Рандеву назначили на шесть часов. Акулов явился минута в минуту, но оказалось, что Маша была вынуждена ездить на другой конец города для консультаций с каким-то клиентом, а потому не успела зайти в магазин и закупить необходимое для званого ужина. Предложение отправить его за покупками одного, снабдив списком требуемых продуктов, Маша отвергла с ходу. Пошли вдвоем и обернулись достаточно быстро, уже возвращались, когда Ермаковой понадобилось заглянуть в небольшой павильон, недавно открывшийся в двух остановках от ее дома – одна из соседок нахваливала широкий ассортимент и низкие цены.
Маша зашла внутрь, он остался на улице у дверей, докуривая папиросу и наблюдая за девушкой через широкую витрину.
На четырех прилавках были выставлены всевозможные мясопродукты, пятый оборудовали краном для отпуска пива в разлив. Рядом были поставлены круглый столик из белой пластмассы и два легких кресла из того же материала, дабы посетители торгового заведения, утомленные шоппингом и одолеваемые жаждой, могли испить хмельного напитка, давая отдохновение уставшим членам. Отдохновению предавались двое. Расхристанная деваха лет восемнадцати обладала скверно выбеленными волосами, задницей пятьдесят четвертого размера, которую безуспешно стягивали «резиновые» джинсы и бюстом четвертого номера, слегка прикрытым порядком засаленной кружевной тряпочкой розового цвета. При каждом шевелении роковой соблазнительницы, восседавшей на коленях кавалера возрастом чуть постарше, бюст приходил в волнение и норовил выскочить не только из слабой тряпочки, но и взорвать изнутри кожаную куртяху, которой все это великолепие было прикрыто.
Кавалер походил на «бычка» из бригады, так и не пробившейся в люди. В таких, как правило, водится пара задрипанных «Жигулей» и отключенных сотовых телефонов, множество милицейских осведомителей и ни одного путевого «нагана». Одет он был по моде злобных рэкетиров начала девяностых годов прошлого века: спортивный костюм сомнительного качества и самопальная куртка с небрежно заштопанными дырками через грудь и плечо, очевидно, доставшаяся по наследству от какого-то братка, схлопотавшего на «стрелке» автоматную очередь. Шмотки свидетельствовали о недостаточном финансировании преступной группировки, к которой данный индивид имел честь быть приписан, но с физической подготовкой все было нормально, если судить по немалому весу красотки,которую он, играючи, держал на одном колене. Левой рукой кавалер поглаживал вверх-вниз пластмассовый стакан с пивом, правой пытался сжать ягодицы подруги. Хотя бы одну половину… Даже четверть… Нет, не получалось: ширины ладони и размаха пальцев катастрофически не доставало.
Со стороны они походили на голубков, нежно воркующих о любви во всех ее проявлениях, включая те, которые по милицейским протоколам проходят как «извращенные», и весело, непринужденно пользовались для этого ненормативной лексикой и местными идиоматическими выражениями.
Взвесив покупку, Маша заняла очередь в кассу. Перед ней стояли пожилая женщина с авоськами и немолодой мужчина крайне интеллигентной наружности, с букетом скромных гвоздик и тортом в круглой картонной коробочке. Поскольку кассирша являлась одновременно и продавцом, очередь продвигалась черепашьим шагом и окончательно застопорилась, когда пожилой женщине захотелось приобрести двести граммов сыра, но она затруднилась в выборе сорта продукта.
Девица отхлебнула янтарного пойла и заявила, что ей необходимо что-нибудь бросить на зуб, а то желудок пустой и очень скоро захочется писать. В подтверждение она потерла ту часть живота, что скрывалась под джинсами, чмокнула партнера в ухо и попросила червончик. Партнер, ухмыляясь, ей отказал. Скорее всего, не по причине отсутствия денег, а ради утверждения своего «эго».
– Ну и мудак. Да пошел ты на хер! – с непосредственностью истинной дочери перестройки заявила красотка на весь магазин, одновременно хлопая ухажера по рукам и освобождая его колено от своего крупа.
Потеснив очередь, она протиснулась к прилавку, ткнула пальчиком, украшенным тремя царапинами и остатками черного ногтевого лака, в стекло и задала вопрос:
– А че у нас к пиву-то есть?
Кавалер, громогласно рыгнув, бросил ей в спину:
– Сама иди в ж…пу, кобыла турецкая, – после чего вытянул под столом ноги, с хрустом раздавив три использованных пластмассовых изделия для пива.
Интеллигентный мужчина поправил в своем букете одну из гвоздик, слегка поникшую.
Продавщица, вероятно, не первый раз сталкивалась с криминальным дуэтом, а потому постаралась обслужить быстро и максимально любезно. Улыбки, с которой она рекламировала товар, не видели и муж с детьми:
– Пожалуйста, у нас все есть. Орешки, фисташки, чипсы. Кальмарчик вот сушеный завезли, многие берут, хвалят. Сосисочки полукопченые есть, специально для пива, очень вкусные.
Девушка, носительница завидного бюста, не торопилась с решением. Выбирала так, словно покупала депутата Госдумы, а не пакетик дешевой жратвы.
– Очень вкусные, – повторила женщина-продавец и как-то очень ловко вильнула нижней частью туловища.
– Слышь, она сосиски предлагает, – девица обернулась к своему крепкому парню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42