Что ж, тогда снимайте штаны и показывайте своего друга!»
«Мерседес» вальяжно влился в автомобильный поток и покатил по направлению к набережной. Не быстро и не медленно, без резких перестроений и стартов от светофора, придерживаясь общего ритма движения. Именно так должен ездить знающий свой ценник человек, уверенный в настоящем и будущем. Человек, который никогда не спешит, но всюду успевает вовремя. Человек, который не подозревает, что опасность может следовать за ним по пятам, в каких-то тридцати метрах от широкой кормы его иномарки, скрываясь в тонкой скорлупе замызганной синей «Оки» с инвалидными знаками на стеклах.
Перебравшись через мост, Трубоукладчиков пролетел по набережной мимо красных корпусов следственного изолятора, в котором недавно чалился Заваров, описал полукруг по площади перед вокзалом и остановился среди других машин в тупичке, образованном строительным забором. Опустилось боковое стекло, Вениамин Яковлевич выставил наружу локоть, чуть погодя смахнул пальцем дождевые капли с наружного зеркала, еще немного позже закурил.
Несомненно, он кого-то ждал, и Артуру приходилось ждать вместе с ним, поскольку в такой обстановке приблизиться на расстояние удара не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что встреча адвоката с неизвестным не затянется и, поговорив, они расстанутся. Плохо, если адвокат направится обратно в контору. Ни возле нее, ни по дороге напасть не удастся. Хорошо, если поедет в СИЗО. Есть там неподалеку один хитрый дворик…
Несмотря на свои навыки, Артур прозевал, откуда появилась эта девушка. Скорее всего, приехала не на машине, а вместе с толпой пересекла перекресток на зеленый сигнал, шла, ничем не выделяясь и только поравнявшись с «мерседесом», ускорила шаг и резко изменила направление движения. Среднего роста, с распущенными черными волосами, в короткой кожаной куртке и голубых джинсах, подчеркивающих все, что требуется подчеркнуть, с сумочкой на длинном тонком ремешке. Распахнув дверь, она села в «мерседес» так решительно, как будто Трубоукладчиков был не адвокатом, а ее личным шофером, заслужившим нагоняй за опоздание на вызов. Лица девушки Артур не разглядел. По идее, она, как и все прочие контакты цели, не должна была его интересовать; времени нет ими заниматься: или все получится по-наглому, в лоб, или не получится ничего… Не должна была, но заинтересовала. Только вот смотрел не на лицо, что было бы объяснимо с точки зрения дела, а на все остальное. Хорошо смотрел, внимательно. Оценивающе. Так засмотрелся, что проморгал попрошайку, подобравшегося к «Оке» и уже скребущего грязными пальцами по стеклу правой двери. Разведчик хренов, специалист, блин, по засадам!
– Брысь! – Артур отвлекся от наблюдения за «мерседесом», цыкнул на нищего: – А ну пошел, кому говорят!
Впрочем, оно и понятно. Конечно, засмотришься после двух месяцев воздержания.
Особенно, если перед этим они со Светкой почти каждую ночь выдавали такое, что…
Артур прогнал эти мысли. Не время вспоминать только жарко становится, и кровь приливает… Надо было вчера вечером к ней заехать.
Интересно, кем эта бабенка приходится адвокату? Любовница? Или чисто деловое свидание? Послушать бы, о чем они говорят…
– Привет! – весело сказала девушка, усевшись в «мерседес». Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной, сумочку держала на коленях и смотрела на адвоката азартно, как проститутка на денежный мешок, широко распахнув зеленые глазенки.
«Контактные линзы, – отметил Трубоукладчиков, который раньше встречал ее в компании угрюмого малого по кличке Санитар, являвшегося правой рукой Дракулы, а сейчас, после ареста костяка банды, оставшегося на свободе и вовсе самым главным из „неокученных“ милицией бандитов. – Линзы и парик. А ничего, смотрится. Интересно, за сколько она согласится? Или Санитар бесплатно одолжит?»
– Чего так вылупился? Понравилась?
– Ага. Выйти замуж сейчас предложу.
Девица фыркнула, окинула Вениамина Яковлевича деланно пренебрежительным взглядом, слегка задержавшись глазами на том месте брюк, которое прикрывалось полами пиджака, и щелкнула застежкой сумки:
– Ближе к делу. Держи.
Большая доза кокаина, упакованная в фольгу и полиэтилен, перекочевала из ее холодной ладошки в потную ладонь адвоката:
– Пронесешь?
Трубоукладчиков посчитал излишним отвечать какой-то мочалке. Не мальчик, дело свое знает, а вот она, похоже, не врубается, с кем имеет дело.
– Могу подсказать укромное место…
Теперь уже Вениамин Яковлевич счел необходимым свысока улыбнуться:
– В отличие от тебя, я не привык пихать туда всякую дрянь.
– Почему же дрянь? – Она нимало не смутилась. – Бывают очень даже ничего. Не надо всех по себе мерить.
Девушка снова пощекотала взглядом адвокатские брюки и, не прощаясь, покинула машину.
Трубоукладчиков чертыхнулся ей вслед. Дешевка, а сколько себе позволяет!
Примерно то же самое, только не стесняясь в выражениях, думала и она, удаляясь от «мерседеса».
С другой стороны улицы за ней наблюдал парень в кепке и куртке с поднятым воротником. Четкой задачи перед ним Санитар не поставил, так что он действовал в меру своих представлений о конспирации и безопасности. Убедившись, что посланница, передав товар, благополучно поймала такси и уехала, он оставил точку наблюдения и поспешил на маршрутку, не обратив внимания на то, как вслед за машиной адвоката, проскочив на загоревшийся красный, заторопилась синяя «инвалидка».
Артур рисковал, держась «на хвосте» вплотную к машине Трубоукладчикова, но адвокат ничего не заметил. Припарковав «мерседес» на задворках СИЗО – при всем желании подъехать ближе было нельзя, – он отзвонился «своему человеку», велел встретить на КПП и направился в приемную оформлять пропуск. Мысли его продолжали вертеться вокруг поведения развязной девахи, меняясь с возмущенных на похотливые с оттенком мстительности, и были оборваны самым пренеприятнейшим образом.
Услышав сзади шум мотора, Вениамин Яковлевич посторонился, чтобы пропустить крошечную «Оку», и продолжил свой путь, но водитель, вместо того чтобы спокойно проехать, внезапно ударил по тормозам и сбил его с ног, шибанув по спине дверцей.
Портфель полетел в одну лужу, адвокат приземлился в другую. Сознания Трубоукладчиков не потерял и сильной боли в первый момент не ощутил. Он все еще не понимал, что на него напали, оценивал происшедшее как несчастный случай и представлял, какие бабки отберет у незадачливого водилы..
Водитель не стал удирать или, пав на колени, вымаливать прощение. Покинув свою крохотульку, он подошел к адвокату и ногой нанес такой удар в левую почку, какого ни Сухарю, ни Винстону получать прежде не доводилось.
У Трубоукладчикова даже не хватило сил на то, чтобы заверещать. Он выгнулся дугой и промычал что-то нечленораздельное. Весь его жизненный опыт, а также ум, хитрость и здравый смысл, сотни раз позволявшие выкручиваться из щекотливых ситуаций, в один момент куда-то испарились, уступив место чисто животным инстинктам, совершенно не украшающим человека двадцать первого века. Если бы ему сейчас дали передышку и попросили как-то прокомментировать происходящее, он бы смог только что-то проблеять о том, что у КГБ длинные руки, которые они наконец протянули, чтобы отомстить ему за грехи десятилетней давности. Смешно, наверное, но именно такая безумная мысль блеснула в его голове перед тем, как на бедную черепушку обрушился второй удар и сознание, оберегая себя, поспешило временно оставить беспомощное тело.
Очнулся Трубоукладчиков в темноте, в тесном замкнутом пространстве. Путешествовать в багажниках автомашин, так же как и валяться избитому в луже, ему прежде не приходилось, а потому он решил, что оказался заживо погребен… Только нечеловеческим усилием удалось в последний момент остановить мочевой пузырь от несанкционированного опустошения. В качестве компенсации из глаз его брызнули слезы.
3. Акулов и Волгин.
Четверг, 19 октября
Акулов ждал Волгина на крыльце отделения. Заметив приближающуюся машину, спустился и пошел навстречу. Махнул рукой, предлагая остановиться и, когда «ауди» замерла, сел на правое переднее сиденье:
– Не торопись. В отделе нам ловить нечего.
– Как скажешь, начальник. – Волгин развернулся и на минимальной скорости повел машину к выезду со двора. – Куда двигаем?
– Есть один адресок… У тебя, значит, новостей никаких?
– Я же по телефону все сказал. Свидетелей пока не нашли, с утра повторный обход квартир будем делать, участковых уже настропалили на это дело. Вскрыли хату, куда Зава-ров вроде бы должен был заявиться…
– Пусто?
– Если он там и бывал, то передвигался исключительно по воздуху. Ни одной его шмотки не отыскали; на полу и на мебели полуметровый слой пыли. Как минимум, несколько месяцев в квартире никто не появлялся.
– Я так и думал. Не верится мне, что он наших ребят положил.
– Верится – не верится… Давай на ромашке еще погадаем! Один черт, без Заварова нам в этой истории не разобраться. Ориентировку по городу на него подготовили?
– Час назад передали по рации. Один шанс из миллиона, что его опознают и смогут задержать.
– Бывали прецеденты… – покосившись на лицо напарника, Волгин усмехнулся. – Может, поделишься своими соображениями? Я же вижу, ты что-то разузнал!
– Кое-что есть… В целом картинка выходит занятная. Для начала я поцапался с Борисовым.
– Меня это не удивляет.
Всему управлению было известно, что Александр Борисов, молодой да ранний начальник угрозыска 13-го отделения, был, говоря мягко, на руку очень нечист. Начальство это терпело, тем более что для многих руководителей он являлся человеком удобным, понимающим, всегда готовым оказать услугу деликатного свойства, начиная от организации баньки с девочками и заканчивая прозаическим конвертиком с деньгами. Назвать его воплощением коррупции Северного райуправления было бы сильной натяжкой; в мутной воде, отделяющей простых граждан от криминалитета, барражировали хищники намного крупнее Борисова как по размеру звезд на погонах, так и по масштабу проворачиваемых махинаций и урываемых кусков… Нет, на символ он, конечно, не тянул, но жил на широкую ногу. Менял квартиры и иномарки, ходил, обвешанный золотом, в костюмах от настоящих продавцов, а не с развалов вещевого рынка, словом, производил впечатление состоявшегося в жизни человека. Невысокого роста, кряжистый, от рождения он обладал непривлекательной внешностью – красноватая кожа, слегка выпученные бесцветные глаза, крепкий нос, который, казалось, не сломаешь и ударом молотка, крупные неровные зубы, среди которых не находилось и двух одинаковых, каждый высовывался из десны под своим углом и на разную длину. Около четырех лет назад, только придя на службу в РУВД, недавний курсант «Шмоньки» Сашка Борисов напоминал крестьянина, приехавшего из далекой деревни в город на ярмарку, недоверчивого и наивного одновременно, готового, словно губка, впитать весь спектр красок новой жизни, от белой до черной. Время пролетело незаметно, и тем разительнее казались перемены, происшедшие с ним за столь недолгий срок. Нынешний Александр Маркович, с лица которого, по-прежнему непривлекательного, но налившегося чувством силы и уверенностью, не сходила усмешка, означающая: «Кто не скурвился – я не виноват», теперь смотрелся как один из хозяев той самой ярмарки, ушлый и до невозможности деловой, успешно обувающий своих недавних односельчан, в которых отказывался признавать родню и друзей.
Прямых доказательств не имелось, но Акулов не сомневался в том, что Борисов приложил руку и к его, Андрея, аресту по состряпанному обвинению в превышении власти. Около двух лет Акулов отсидел в СИЗО и на суде был выпущен за недоказанностью вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
«Мерседес» вальяжно влился в автомобильный поток и покатил по направлению к набережной. Не быстро и не медленно, без резких перестроений и стартов от светофора, придерживаясь общего ритма движения. Именно так должен ездить знающий свой ценник человек, уверенный в настоящем и будущем. Человек, который никогда не спешит, но всюду успевает вовремя. Человек, который не подозревает, что опасность может следовать за ним по пятам, в каких-то тридцати метрах от широкой кормы его иномарки, скрываясь в тонкой скорлупе замызганной синей «Оки» с инвалидными знаками на стеклах.
Перебравшись через мост, Трубоукладчиков пролетел по набережной мимо красных корпусов следственного изолятора, в котором недавно чалился Заваров, описал полукруг по площади перед вокзалом и остановился среди других машин в тупичке, образованном строительным забором. Опустилось боковое стекло, Вениамин Яковлевич выставил наружу локоть, чуть погодя смахнул пальцем дождевые капли с наружного зеркала, еще немного позже закурил.
Несомненно, он кого-то ждал, и Артуру приходилось ждать вместе с ним, поскольку в такой обстановке приблизиться на расстояние удара не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что встреча адвоката с неизвестным не затянется и, поговорив, они расстанутся. Плохо, если адвокат направится обратно в контору. Ни возле нее, ни по дороге напасть не удастся. Хорошо, если поедет в СИЗО. Есть там неподалеку один хитрый дворик…
Несмотря на свои навыки, Артур прозевал, откуда появилась эта девушка. Скорее всего, приехала не на машине, а вместе с толпой пересекла перекресток на зеленый сигнал, шла, ничем не выделяясь и только поравнявшись с «мерседесом», ускорила шаг и резко изменила направление движения. Среднего роста, с распущенными черными волосами, в короткой кожаной куртке и голубых джинсах, подчеркивающих все, что требуется подчеркнуть, с сумочкой на длинном тонком ремешке. Распахнув дверь, она села в «мерседес» так решительно, как будто Трубоукладчиков был не адвокатом, а ее личным шофером, заслужившим нагоняй за опоздание на вызов. Лица девушки Артур не разглядел. По идее, она, как и все прочие контакты цели, не должна была его интересовать; времени нет ими заниматься: или все получится по-наглому, в лоб, или не получится ничего… Не должна была, но заинтересовала. Только вот смотрел не на лицо, что было бы объяснимо с точки зрения дела, а на все остальное. Хорошо смотрел, внимательно. Оценивающе. Так засмотрелся, что проморгал попрошайку, подобравшегося к «Оке» и уже скребущего грязными пальцами по стеклу правой двери. Разведчик хренов, специалист, блин, по засадам!
– Брысь! – Артур отвлекся от наблюдения за «мерседесом», цыкнул на нищего: – А ну пошел, кому говорят!
Впрочем, оно и понятно. Конечно, засмотришься после двух месяцев воздержания.
Особенно, если перед этим они со Светкой почти каждую ночь выдавали такое, что…
Артур прогнал эти мысли. Не время вспоминать только жарко становится, и кровь приливает… Надо было вчера вечером к ней заехать.
Интересно, кем эта бабенка приходится адвокату? Любовница? Или чисто деловое свидание? Послушать бы, о чем они говорят…
– Привет! – весело сказала девушка, усевшись в «мерседес». Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной, сумочку держала на коленях и смотрела на адвоката азартно, как проститутка на денежный мешок, широко распахнув зеленые глазенки.
«Контактные линзы, – отметил Трубоукладчиков, который раньше встречал ее в компании угрюмого малого по кличке Санитар, являвшегося правой рукой Дракулы, а сейчас, после ареста костяка банды, оставшегося на свободе и вовсе самым главным из „неокученных“ милицией бандитов. – Линзы и парик. А ничего, смотрится. Интересно, за сколько она согласится? Или Санитар бесплатно одолжит?»
– Чего так вылупился? Понравилась?
– Ага. Выйти замуж сейчас предложу.
Девица фыркнула, окинула Вениамина Яковлевича деланно пренебрежительным взглядом, слегка задержавшись глазами на том месте брюк, которое прикрывалось полами пиджака, и щелкнула застежкой сумки:
– Ближе к делу. Держи.
Большая доза кокаина, упакованная в фольгу и полиэтилен, перекочевала из ее холодной ладошки в потную ладонь адвоката:
– Пронесешь?
Трубоукладчиков посчитал излишним отвечать какой-то мочалке. Не мальчик, дело свое знает, а вот она, похоже, не врубается, с кем имеет дело.
– Могу подсказать укромное место…
Теперь уже Вениамин Яковлевич счел необходимым свысока улыбнуться:
– В отличие от тебя, я не привык пихать туда всякую дрянь.
– Почему же дрянь? – Она нимало не смутилась. – Бывают очень даже ничего. Не надо всех по себе мерить.
Девушка снова пощекотала взглядом адвокатские брюки и, не прощаясь, покинула машину.
Трубоукладчиков чертыхнулся ей вслед. Дешевка, а сколько себе позволяет!
Примерно то же самое, только не стесняясь в выражениях, думала и она, удаляясь от «мерседеса».
С другой стороны улицы за ней наблюдал парень в кепке и куртке с поднятым воротником. Четкой задачи перед ним Санитар не поставил, так что он действовал в меру своих представлений о конспирации и безопасности. Убедившись, что посланница, передав товар, благополучно поймала такси и уехала, он оставил точку наблюдения и поспешил на маршрутку, не обратив внимания на то, как вслед за машиной адвоката, проскочив на загоревшийся красный, заторопилась синяя «инвалидка».
Артур рисковал, держась «на хвосте» вплотную к машине Трубоукладчикова, но адвокат ничего не заметил. Припарковав «мерседес» на задворках СИЗО – при всем желании подъехать ближе было нельзя, – он отзвонился «своему человеку», велел встретить на КПП и направился в приемную оформлять пропуск. Мысли его продолжали вертеться вокруг поведения развязной девахи, меняясь с возмущенных на похотливые с оттенком мстительности, и были оборваны самым пренеприятнейшим образом.
Услышав сзади шум мотора, Вениамин Яковлевич посторонился, чтобы пропустить крошечную «Оку», и продолжил свой путь, но водитель, вместо того чтобы спокойно проехать, внезапно ударил по тормозам и сбил его с ног, шибанув по спине дверцей.
Портфель полетел в одну лужу, адвокат приземлился в другую. Сознания Трубоукладчиков не потерял и сильной боли в первый момент не ощутил. Он все еще не понимал, что на него напали, оценивал происшедшее как несчастный случай и представлял, какие бабки отберет у незадачливого водилы..
Водитель не стал удирать или, пав на колени, вымаливать прощение. Покинув свою крохотульку, он подошел к адвокату и ногой нанес такой удар в левую почку, какого ни Сухарю, ни Винстону получать прежде не доводилось.
У Трубоукладчикова даже не хватило сил на то, чтобы заверещать. Он выгнулся дугой и промычал что-то нечленораздельное. Весь его жизненный опыт, а также ум, хитрость и здравый смысл, сотни раз позволявшие выкручиваться из щекотливых ситуаций, в один момент куда-то испарились, уступив место чисто животным инстинктам, совершенно не украшающим человека двадцать первого века. Если бы ему сейчас дали передышку и попросили как-то прокомментировать происходящее, он бы смог только что-то проблеять о том, что у КГБ длинные руки, которые они наконец протянули, чтобы отомстить ему за грехи десятилетней давности. Смешно, наверное, но именно такая безумная мысль блеснула в его голове перед тем, как на бедную черепушку обрушился второй удар и сознание, оберегая себя, поспешило временно оставить беспомощное тело.
Очнулся Трубоукладчиков в темноте, в тесном замкнутом пространстве. Путешествовать в багажниках автомашин, так же как и валяться избитому в луже, ему прежде не приходилось, а потому он решил, что оказался заживо погребен… Только нечеловеческим усилием удалось в последний момент остановить мочевой пузырь от несанкционированного опустошения. В качестве компенсации из глаз его брызнули слезы.
3. Акулов и Волгин.
Четверг, 19 октября
Акулов ждал Волгина на крыльце отделения. Заметив приближающуюся машину, спустился и пошел навстречу. Махнул рукой, предлагая остановиться и, когда «ауди» замерла, сел на правое переднее сиденье:
– Не торопись. В отделе нам ловить нечего.
– Как скажешь, начальник. – Волгин развернулся и на минимальной скорости повел машину к выезду со двора. – Куда двигаем?
– Есть один адресок… У тебя, значит, новостей никаких?
– Я же по телефону все сказал. Свидетелей пока не нашли, с утра повторный обход квартир будем делать, участковых уже настропалили на это дело. Вскрыли хату, куда Зава-ров вроде бы должен был заявиться…
– Пусто?
– Если он там и бывал, то передвигался исключительно по воздуху. Ни одной его шмотки не отыскали; на полу и на мебели полуметровый слой пыли. Как минимум, несколько месяцев в квартире никто не появлялся.
– Я так и думал. Не верится мне, что он наших ребят положил.
– Верится – не верится… Давай на ромашке еще погадаем! Один черт, без Заварова нам в этой истории не разобраться. Ориентировку по городу на него подготовили?
– Час назад передали по рации. Один шанс из миллиона, что его опознают и смогут задержать.
– Бывали прецеденты… – покосившись на лицо напарника, Волгин усмехнулся. – Может, поделишься своими соображениями? Я же вижу, ты что-то разузнал!
– Кое-что есть… В целом картинка выходит занятная. Для начала я поцапался с Борисовым.
– Меня это не удивляет.
Всему управлению было известно, что Александр Борисов, молодой да ранний начальник угрозыска 13-го отделения, был, говоря мягко, на руку очень нечист. Начальство это терпело, тем более что для многих руководителей он являлся человеком удобным, понимающим, всегда готовым оказать услугу деликатного свойства, начиная от организации баньки с девочками и заканчивая прозаическим конвертиком с деньгами. Назвать его воплощением коррупции Северного райуправления было бы сильной натяжкой; в мутной воде, отделяющей простых граждан от криминалитета, барражировали хищники намного крупнее Борисова как по размеру звезд на погонах, так и по масштабу проворачиваемых махинаций и урываемых кусков… Нет, на символ он, конечно, не тянул, но жил на широкую ногу. Менял квартиры и иномарки, ходил, обвешанный золотом, в костюмах от настоящих продавцов, а не с развалов вещевого рынка, словом, производил впечатление состоявшегося в жизни человека. Невысокого роста, кряжистый, от рождения он обладал непривлекательной внешностью – красноватая кожа, слегка выпученные бесцветные глаза, крепкий нос, который, казалось, не сломаешь и ударом молотка, крупные неровные зубы, среди которых не находилось и двух одинаковых, каждый высовывался из десны под своим углом и на разную длину. Около четырех лет назад, только придя на службу в РУВД, недавний курсант «Шмоньки» Сашка Борисов напоминал крестьянина, приехавшего из далекой деревни в город на ярмарку, недоверчивого и наивного одновременно, готового, словно губка, впитать весь спектр красок новой жизни, от белой до черной. Время пролетело незаметно, и тем разительнее казались перемены, происшедшие с ним за столь недолгий срок. Нынешний Александр Маркович, с лица которого, по-прежнему непривлекательного, но налившегося чувством силы и уверенностью, не сходила усмешка, означающая: «Кто не скурвился – я не виноват», теперь смотрелся как один из хозяев той самой ярмарки, ушлый и до невозможности деловой, успешно обувающий своих недавних односельчан, в которых отказывался признавать родню и друзей.
Прямых доказательств не имелось, но Акулов не сомневался в том, что Борисов приложил руку и к его, Андрея, аресту по состряпанному обвинению в превышении власти. Около двух лет Акулов отсидел в СИЗО и на суде был выпущен за недоказанностью вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31