пасынок, спонсор и, в вершине — коротышка. Правда, треугольник не любовный, скорей всего — криминальный. Почему именно эта троица связана с криминалом я не знал — работало предчувствие.
Бабы Фени дома не оказалось — совершает обычный променад по рынку, общается с такими же престарелыми подружками, разминает застояшийся язычек. Ее можно понять — с мужем не поговорить: тот выдают два слова в час да и те — с из"яном. Отношения между двумя женщинами в нашей квартире напоминают рычание друг на друга двух собак. Я целыми днями либо в бегах, либо — в обнимку с «тарахтелкой».
В коммуналке — предгрозовая тишина.
Дед Пахом бездельничает. Сейчас он один, никто не дергает, не воспитывает. Прогуливается по коридору, загляывая во все углы. Пройдет мимо туалета — оглядит унитаз, заглянет в ванную — проверит сохранность душа. Особое внимание — кухне. Здесь есть на что посмотреть: газовая плита, холодильники, столы, полки, табуреты. В коридоре даже топочную дверку бывшей печи освидетельствовал.
— Баба Феня скоро придет?
Удивленный взгляд, пожевывание вялыми губами. Дескать, откуда знать, появится — сам услышишь. И не только ты один — весь под"езд.
— Скажите, Пахом Сергеевич, у вас случайно не сохранились афишки о конкурсе красоты?
— О чем?… это самое… То-то оно… не знаю… Возвернется… она-то… Феня — знает…
Постепенно я привык к манере старика излагать свои мысли. Если выбросить «это самое» и «то-то оно», плюс полдюжины таких же ничего не говорящих словосочетаний, вполне можно разобраться. Ведь понял же я его информацию о судьбе коллекции орденов погибшего дипломата
— Все же посмотрите, вдруг найдется.
Дед Пахом согласно кивнул и зашаркал в свои комнаты. Поскольку он выразительно прикрыл за собой дверь — вход туда воспрещен. А мне страшно захотелось поглядеть тайник, в котором Сидоровы держат свои бумаги. Может быть именно там лежит, якобы, утерянный альбом с фотоотпечатками злополучной коллекции, лежащей в несуществующем фундаменте.
Ничего непонятного — обычное любопытство.
Прошло пять минут… десять. Наконец, старик появился в коридоре. На вытянутой руке с торжествующим видом несет афишку. Даже шаркает подошвами тапочек меньше, даже согнутая спина распрямилась.
— Вот она… это самое… лежит… то-то и так… в шкафчике… Старуха… язви ее в это самое… спрятала.
Я выхватил из руки деда афишку, торопливо поблагодарил его и понес добычу в свою берлогу.
Ага, вот оно! Внизу под об"явлением о конкурсе крупным шрифтом напечатанно: спонсор конкурса — фирма «Богатырь».
Через полчаса я расхаживал возле под"езда, в котором располагается офис фирмы. Ходил и прокручивал в голове предстоящую беседу с президентом.
Задача предстоит нелегкая: не дай Бог вызвать минимальное подозрение, которое мгновенно развалит построенный мною карточный домик. Придется мешать ложь и правду, желаемое и действительное, сбить для мужика с белой отметиной на голове адский коктейль, вкусный и отравленный, одновременно.
Голобедрая секретарша, оценивающе оглядела незванного посетителя. Будто просветила рентгеновскими лучами. Останется шеф недоволен неразрешенным визитом — вылетишь с работы. Сейчас претенденток на высокооплачиваемое место хоть пруд пруди.
— Прошу представиться.
— Бодров Павел Игнатьевич, писатель… Год и место рождения не обязательно?
Девица испустила пробный смешок. На всякий случай. Писателей в России не так уж много, обижать их не стоит, шеф не похвалит.
— Не обязательно… Изложите вкратце цель вашего визита…
Фигушки, использовал я любимое выражение Машеньки, фигушки тебе, голоногая красотка!… Почему только голоногая? Девушка оголена и сверху, и снизу, и с боков. Наверно, изнутри — тоже.
— Хочу узнать, в каком магазине он подбирает для фирмы таких, как вы, красавиц.
Комплимент истерт, потрачен молью, но ничего лучшего я не придумал. Времени не было. Секретарша изобразила легкое смущение. Определить покраснела ли она невозможно — толстый слой румян, белил и еще черт знает чего надежно укрыл естественные эмоции.
— Спасибо. Тронута… Сейчас доложу. Присядьте, пожалуйста.
Я развалился в мягком кресле. Нашел на столе экземпляр газеты «Дремовские посиделки», изобразил читающего лоха. Ибо увлекаться подобным малос"едобным чтивом может только лох. Девица скользнула в кабинетную дверь.
Из повести в повесть, из романа в роман переходят у меня секретарши. Чернявые и блондинистые, огненно-рыжие и пегие, но неизменно кокетливые, освобожденные от «лишней» одежды. Как правило, они несут дополнительную сюжетную нагрузку. Бывает — основную. Но все легко поддаются сексуальным сооблазнам, вступают в постельные контакты и с босом, и с его друзьями.
Откуда у меня такой злобное отношение к слабому полу? К Надин, которая мечтает нырнуть под перспективного холостяка, к бабе Фене, которая меня подкармливает, к бывшей супруге, которую продолжаю любить, к тем же секретаршам, многие из которых — честные, невинные девушки?
Впрочем, сейчас не время для копания в своей душе. Дай Бог, расколоть спонсора.
— Господин Бодров, прошу…
Девица стоит возле раскрытой настежь двери, широко улыбаясь, приветливо показывая ручкой, куда именно она просит меня пожаловать. Видимо, босс, услышав знакомую фамилию, поощрил сообразительную секретаршу отеческим поцелуем в щечку. Или ласковым похлопыванием по тугому задку.
Кабинет президента фирмы напоминает антикварный магазин в миниатюре. Что только здесь не натолкано: старинная мебель и торшеры, горки с хрусталем и фаянсом, прекрасные ковры, вывезенные из среднеазиатских республик, старинные светильники и гробообразный письменый стол-мастодонт. По стенам развешаны такие же древние картины. Я не специалист в области живописи, но готов положить голову на плаху — ни одной копии. Одни подлинники, стоящие немалых денег.
— Проходите, Павел Игнатьевич, присаживайтесь.
Я остолбенел, превратился в один из экспонатом выставленного антиквариата. Впору щипать себя, шептать колдовские заклинания. Чур меня!
Из— за стола-мастодонта навстречу ко мне катился толстый мужчина средних лет. Катился потому, что он был какой-то круглый: круглая лысая голова, круглый животик, круглый зад. Даже ноги, короткие и толстые, тоже казались круглыми.
И — ни следа приметной проседи.
Впрочем, это ни о чем не говорит. У президента фирмы — достаточное количество сотрудников, выступающих от его имени. В том числе, и по вопросам организации и проведения конкурса красоты. Один из них — искомый мужик с белой отметиной в прическе. Его-то и предстоит вычислить, познакомиться, разговорить… Дальнейшее — по обстоятельствам.
— Вы — президент фирмы?
Толстячок широко улыбнулся, округлив и без того округлые губы. Кажется, предстоящая беседа с местной знаменитостью представляется ему процессом приобретения очередного предмета старины.
— Представьте себе, да. Могу представиться: Ефремов Иван Петрович. Как видите, чистокровный русачок, без примесей… Присаживайтесь… Нет, не сюда, — в корне пресек он мою попытку приземлиться рядом с приставным столиком. Взял под руку и сопроводил к двум креслам, охраняющим покой треугольного карлика, уведенного из какого-нибудь музея.
Бутылка коньяка, рюмки, фужеры, фрукты, минералка — обязательный джентльменчский набор любого уважающего себя бизнесмена. Посредине красуется букет роз, пышных, сбрызнутых каплями воды.
Обстановка доверительной беседы. Президент фирмы явно переборщил — он принимал не коллегу по бизнесу и не конкурента, которого необходимо подпоить и обвести вокруг пальца. Для рядового посетителя подобный прием выглядит, по крайней мере, глупо.
Сейчас мне не до угощения и легкой беседы с гостепримным хозяином. Я пришел сюда работать! Пусть это звучит несколько высокопарно, но для меня расследование исчезновения Верочки — самая настоящая работа.
Я ладонью закрыл рюмку. Будто оберегал ее от соприкосновения с горлышком бутылки. Взял персик, отгядел его, прикусил.
— Скажите, вы выступали в качестве спонсора конкурса красоты?
Ефремов благодушно улыбнулся. Похоже, он, как и все нормальные люди, не чурается заслуженных или незаслуженных комплиментов, для него слава напоминает распечатанную плитку шоколада, которым так приятно полакомиться.
— Приходится… Знаете, в наш скорбный век социальных потрясений…
И покатились до тошноты приевшиеся обкатанные кругляши слов, которые ни в голове, ни в душе не оставляют следов. Но среди этой непременной шелухи были и некоторые здравые мысли. Единственно, что владеет сердцами людей — красота. Она необходима больше хлеба и молока, ибо без нее — неизбежная гибель. Вот и решил преуспевающий предприниматель «подкормить» эту самую красоту, не дать ей завянуть.
Конечно, не из-за благотворительных целях — обычная реклама, двигатель торговли.
— И кто же из числа ваших сотрудником вплотную занимался конкурсом?
— А зачем им заниматься? Выделил необходимую сумму: аренда зала, нарядов, оплата режиссеров, музыкантов, технического персонала, телохранителей. Спросите, какой навар? Вопрос закономерный и справедливый. Я, как и мои коллеги по безнесу, не люблю деньги бросать на ветер, они должны работать, приносить доход. В конкретном случае, доход — реклама. Поверьте, это — немало.
— Но кто-то же общался с тем же режиссером, с ведущими, с костюмерами, с оркестрантами?
— Конечно, без этого, к сожалению, не обойтись, — Иван Петрович вздохнул. — Пришлось эту миссию взвалить на свои перегруженные плечи.
— Насколько я понял, другие ваши сотрудники конкурсом не занимались?
— Нет… Позвольте спросить, что за причина странных расспросов? Вы не из милиции? Или — от налоговиков? Признаться, достали меня до самой печенки: ежемесячные проверки, невероятные штрафы…
— Успокойтесь, ни в милиции, ни в налоговой полиции я не служу. Уже отрекомендовался: писатель. Просто сейчас работаю над новым произведением, в основе которого — трагические события, происходящие на фоне проводимого конкурса красоты.
— Интересно, — хозяин преодолел мое сопротивление и наполнил рюмки. Бросил вопрошающий взгляд на напольные часы. Времен английского короля Стюарта. Видимо, время расписано по минутам. — Если вас не затруднит, расскажите, хотя бы вкратце, развитие сюжета. Cтыдно признаться, с детства люблю детективы. Загадочные и обязательно кровавые.
Для активизации мозговых извилин я выпил рюмку превосходного коньяка, зажевал ее очищенным бананом. Собеседник поторопился налить очередную порцию.
— Похитили победительницу конкурса красоты. Где он происходил, под чьим патронажем — значения не имеет. Уголовный розыск пытается отыскать следы пропавшей девушки — ничего не получается. Пока не получается. Скорей всего, «работали» профессионалы. За дело берется человек далекий от борьбы с криминальными структурами. Скажем — автор произведений на остросюжетные темы. Считает, что он имеет гораздо большие возможности и способности, нежели официальные сыщики… Вот и все, вкратце. На стадии сегодняшнего дня девушка не найдена, сыщики — в растерянности, добровольный их помощник продолжает расследование.
— Погодите, — прервал меня любитель детективов. — Спонсор или спонсоры конкурса были обязаны нанять телохранителей. Если это условие выполнено — непонятно, куда смотрели нанятые за большие деньги охранники?
Оказывается многоопытный собеседник наивен больше, чем я. Это и понятно. Если уплачены живые денежки, телохранители не имеют права допустить похищения своей подопечной. В противном случае, им придется возвратить полученную сумму. Неотработанную. Где они ее возьмут — в сбербанке либо в карманах прохожих — их головная боль.
Чисто финансовый подход к решению проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Бабы Фени дома не оказалось — совершает обычный променад по рынку, общается с такими же престарелыми подружками, разминает застояшийся язычек. Ее можно понять — с мужем не поговорить: тот выдают два слова в час да и те — с из"яном. Отношения между двумя женщинами в нашей квартире напоминают рычание друг на друга двух собак. Я целыми днями либо в бегах, либо — в обнимку с «тарахтелкой».
В коммуналке — предгрозовая тишина.
Дед Пахом бездельничает. Сейчас он один, никто не дергает, не воспитывает. Прогуливается по коридору, загляывая во все углы. Пройдет мимо туалета — оглядит унитаз, заглянет в ванную — проверит сохранность душа. Особое внимание — кухне. Здесь есть на что посмотреть: газовая плита, холодильники, столы, полки, табуреты. В коридоре даже топочную дверку бывшей печи освидетельствовал.
— Баба Феня скоро придет?
Удивленный взгляд, пожевывание вялыми губами. Дескать, откуда знать, появится — сам услышишь. И не только ты один — весь под"езд.
— Скажите, Пахом Сергеевич, у вас случайно не сохранились афишки о конкурсе красоты?
— О чем?… это самое… То-то оно… не знаю… Возвернется… она-то… Феня — знает…
Постепенно я привык к манере старика излагать свои мысли. Если выбросить «это самое» и «то-то оно», плюс полдюжины таких же ничего не говорящих словосочетаний, вполне можно разобраться. Ведь понял же я его информацию о судьбе коллекции орденов погибшего дипломата
— Все же посмотрите, вдруг найдется.
Дед Пахом согласно кивнул и зашаркал в свои комнаты. Поскольку он выразительно прикрыл за собой дверь — вход туда воспрещен. А мне страшно захотелось поглядеть тайник, в котором Сидоровы держат свои бумаги. Может быть именно там лежит, якобы, утерянный альбом с фотоотпечатками злополучной коллекции, лежащей в несуществующем фундаменте.
Ничего непонятного — обычное любопытство.
Прошло пять минут… десять. Наконец, старик появился в коридоре. На вытянутой руке с торжествующим видом несет афишку. Даже шаркает подошвами тапочек меньше, даже согнутая спина распрямилась.
— Вот она… это самое… лежит… то-то и так… в шкафчике… Старуха… язви ее в это самое… спрятала.
Я выхватил из руки деда афишку, торопливо поблагодарил его и понес добычу в свою берлогу.
Ага, вот оно! Внизу под об"явлением о конкурсе крупным шрифтом напечатанно: спонсор конкурса — фирма «Богатырь».
Через полчаса я расхаживал возле под"езда, в котором располагается офис фирмы. Ходил и прокручивал в голове предстоящую беседу с президентом.
Задача предстоит нелегкая: не дай Бог вызвать минимальное подозрение, которое мгновенно развалит построенный мною карточный домик. Придется мешать ложь и правду, желаемое и действительное, сбить для мужика с белой отметиной на голове адский коктейль, вкусный и отравленный, одновременно.
Голобедрая секретарша, оценивающе оглядела незванного посетителя. Будто просветила рентгеновскими лучами. Останется шеф недоволен неразрешенным визитом — вылетишь с работы. Сейчас претенденток на высокооплачиваемое место хоть пруд пруди.
— Прошу представиться.
— Бодров Павел Игнатьевич, писатель… Год и место рождения не обязательно?
Девица испустила пробный смешок. На всякий случай. Писателей в России не так уж много, обижать их не стоит, шеф не похвалит.
— Не обязательно… Изложите вкратце цель вашего визита…
Фигушки, использовал я любимое выражение Машеньки, фигушки тебе, голоногая красотка!… Почему только голоногая? Девушка оголена и сверху, и снизу, и с боков. Наверно, изнутри — тоже.
— Хочу узнать, в каком магазине он подбирает для фирмы таких, как вы, красавиц.
Комплимент истерт, потрачен молью, но ничего лучшего я не придумал. Времени не было. Секретарша изобразила легкое смущение. Определить покраснела ли она невозможно — толстый слой румян, белил и еще черт знает чего надежно укрыл естественные эмоции.
— Спасибо. Тронута… Сейчас доложу. Присядьте, пожалуйста.
Я развалился в мягком кресле. Нашел на столе экземпляр газеты «Дремовские посиделки», изобразил читающего лоха. Ибо увлекаться подобным малос"едобным чтивом может только лох. Девица скользнула в кабинетную дверь.
Из повести в повесть, из романа в роман переходят у меня секретарши. Чернявые и блондинистые, огненно-рыжие и пегие, но неизменно кокетливые, освобожденные от «лишней» одежды. Как правило, они несут дополнительную сюжетную нагрузку. Бывает — основную. Но все легко поддаются сексуальным сооблазнам, вступают в постельные контакты и с босом, и с его друзьями.
Откуда у меня такой злобное отношение к слабому полу? К Надин, которая мечтает нырнуть под перспективного холостяка, к бабе Фене, которая меня подкармливает, к бывшей супруге, которую продолжаю любить, к тем же секретаршам, многие из которых — честные, невинные девушки?
Впрочем, сейчас не время для копания в своей душе. Дай Бог, расколоть спонсора.
— Господин Бодров, прошу…
Девица стоит возле раскрытой настежь двери, широко улыбаясь, приветливо показывая ручкой, куда именно она просит меня пожаловать. Видимо, босс, услышав знакомую фамилию, поощрил сообразительную секретаршу отеческим поцелуем в щечку. Или ласковым похлопыванием по тугому задку.
Кабинет президента фирмы напоминает антикварный магазин в миниатюре. Что только здесь не натолкано: старинная мебель и торшеры, горки с хрусталем и фаянсом, прекрасные ковры, вывезенные из среднеазиатских республик, старинные светильники и гробообразный письменый стол-мастодонт. По стенам развешаны такие же древние картины. Я не специалист в области живописи, но готов положить голову на плаху — ни одной копии. Одни подлинники, стоящие немалых денег.
— Проходите, Павел Игнатьевич, присаживайтесь.
Я остолбенел, превратился в один из экспонатом выставленного антиквариата. Впору щипать себя, шептать колдовские заклинания. Чур меня!
Из— за стола-мастодонта навстречу ко мне катился толстый мужчина средних лет. Катился потому, что он был какой-то круглый: круглая лысая голова, круглый животик, круглый зад. Даже ноги, короткие и толстые, тоже казались круглыми.
И — ни следа приметной проседи.
Впрочем, это ни о чем не говорит. У президента фирмы — достаточное количество сотрудников, выступающих от его имени. В том числе, и по вопросам организации и проведения конкурса красоты. Один из них — искомый мужик с белой отметиной в прическе. Его-то и предстоит вычислить, познакомиться, разговорить… Дальнейшее — по обстоятельствам.
— Вы — президент фирмы?
Толстячок широко улыбнулся, округлив и без того округлые губы. Кажется, предстоящая беседа с местной знаменитостью представляется ему процессом приобретения очередного предмета старины.
— Представьте себе, да. Могу представиться: Ефремов Иван Петрович. Как видите, чистокровный русачок, без примесей… Присаживайтесь… Нет, не сюда, — в корне пресек он мою попытку приземлиться рядом с приставным столиком. Взял под руку и сопроводил к двум креслам, охраняющим покой треугольного карлика, уведенного из какого-нибудь музея.
Бутылка коньяка, рюмки, фужеры, фрукты, минералка — обязательный джентльменчский набор любого уважающего себя бизнесмена. Посредине красуется букет роз, пышных, сбрызнутых каплями воды.
Обстановка доверительной беседы. Президент фирмы явно переборщил — он принимал не коллегу по бизнесу и не конкурента, которого необходимо подпоить и обвести вокруг пальца. Для рядового посетителя подобный прием выглядит, по крайней мере, глупо.
Сейчас мне не до угощения и легкой беседы с гостепримным хозяином. Я пришел сюда работать! Пусть это звучит несколько высокопарно, но для меня расследование исчезновения Верочки — самая настоящая работа.
Я ладонью закрыл рюмку. Будто оберегал ее от соприкосновения с горлышком бутылки. Взял персик, отгядел его, прикусил.
— Скажите, вы выступали в качестве спонсора конкурса красоты?
Ефремов благодушно улыбнулся. Похоже, он, как и все нормальные люди, не чурается заслуженных или незаслуженных комплиментов, для него слава напоминает распечатанную плитку шоколада, которым так приятно полакомиться.
— Приходится… Знаете, в наш скорбный век социальных потрясений…
И покатились до тошноты приевшиеся обкатанные кругляши слов, которые ни в голове, ни в душе не оставляют следов. Но среди этой непременной шелухи были и некоторые здравые мысли. Единственно, что владеет сердцами людей — красота. Она необходима больше хлеба и молока, ибо без нее — неизбежная гибель. Вот и решил преуспевающий предприниматель «подкормить» эту самую красоту, не дать ей завянуть.
Конечно, не из-за благотворительных целях — обычная реклама, двигатель торговли.
— И кто же из числа ваших сотрудником вплотную занимался конкурсом?
— А зачем им заниматься? Выделил необходимую сумму: аренда зала, нарядов, оплата режиссеров, музыкантов, технического персонала, телохранителей. Спросите, какой навар? Вопрос закономерный и справедливый. Я, как и мои коллеги по безнесу, не люблю деньги бросать на ветер, они должны работать, приносить доход. В конкретном случае, доход — реклама. Поверьте, это — немало.
— Но кто-то же общался с тем же режиссером, с ведущими, с костюмерами, с оркестрантами?
— Конечно, без этого, к сожалению, не обойтись, — Иван Петрович вздохнул. — Пришлось эту миссию взвалить на свои перегруженные плечи.
— Насколько я понял, другие ваши сотрудники конкурсом не занимались?
— Нет… Позвольте спросить, что за причина странных расспросов? Вы не из милиции? Или — от налоговиков? Признаться, достали меня до самой печенки: ежемесячные проверки, невероятные штрафы…
— Успокойтесь, ни в милиции, ни в налоговой полиции я не служу. Уже отрекомендовался: писатель. Просто сейчас работаю над новым произведением, в основе которого — трагические события, происходящие на фоне проводимого конкурса красоты.
— Интересно, — хозяин преодолел мое сопротивление и наполнил рюмки. Бросил вопрошающий взгляд на напольные часы. Времен английского короля Стюарта. Видимо, время расписано по минутам. — Если вас не затруднит, расскажите, хотя бы вкратце, развитие сюжета. Cтыдно признаться, с детства люблю детективы. Загадочные и обязательно кровавые.
Для активизации мозговых извилин я выпил рюмку превосходного коньяка, зажевал ее очищенным бананом. Собеседник поторопился налить очередную порцию.
— Похитили победительницу конкурса красоты. Где он происходил, под чьим патронажем — значения не имеет. Уголовный розыск пытается отыскать следы пропавшей девушки — ничего не получается. Пока не получается. Скорей всего, «работали» профессионалы. За дело берется человек далекий от борьбы с криминальными структурами. Скажем — автор произведений на остросюжетные темы. Считает, что он имеет гораздо большие возможности и способности, нежели официальные сыщики… Вот и все, вкратце. На стадии сегодняшнего дня девушка не найдена, сыщики — в растерянности, добровольный их помощник продолжает расследование.
— Погодите, — прервал меня любитель детективов. — Спонсор или спонсоры конкурса были обязаны нанять телохранителей. Если это условие выполнено — непонятно, куда смотрели нанятые за большие деньги охранники?
Оказывается многоопытный собеседник наивен больше, чем я. Это и понятно. Если уплачены живые денежки, телохранители не имеют права допустить похищения своей подопечной. В противном случае, им придется возвратить полученную сумму. Неотработанную. Где они ее возьмут — в сбербанке либо в карманах прохожих — их головная боль.
Чисто финансовый подход к решению проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49