Вика сложилась почти вдвое, колени чуть ли не к носу прижались. Да еще я лапами уперся ей в груди и начал их крутить: правую по часовой стрелке, а левую — против. Ну и, конечно, скрипя зубами, рыча и идиотски похохатывая, пихал от души на полный штык.
— Еще! Еще! Еще-е! — верещала Вика в диком восторге, хотя я уверен, что после такого обращения с собой многие бабы обратились бы в какое-нибудь «Общество защиты женщин от сексуального насилия».
Огонь, как известно, в древности добывали трением. От трения помаленьку разгорелась и моя деревяшка. Паленым, правда, еще не запахло, но остановить загорание было никак невозможно.
— И-и-и-и! — Вика судорожно застучала пятками по моим плечам. Но это не означало, что она требует принять меры по предохранению от всяких нежелательных последствий. Ни у меня, ни у нее, похоже, не было никаких здравых мыслей на этот счет.
— У-у! У-у! У-у! — с этими утробно-обезьяньими возгласами я делал самые последние, мощные, пронзающие движения. Вика не только не отпихивала меня, но уцепилась покрепче, чтоб я сам от нее не ускользнул. И потом, когда все закончилось, уползла под одеяло.
Сил это мероприятие отняло немало, поэтому усталость почувствовалась сразу. Взъерошенная головенка Вики прильнула к подушке, я уткнулся носом в ее затылок, привалился грудью к ее влажной спинке и заснул. Под одеялом было спокойно и уютно, но вот сон, который вроде бы должен был принести умиротворение и отдых, оказался настоящим кошмаром.
КОШМАР ДЛЯ ДИМЫ И ВИКИ. ОХОТА НА БЕЛОГО ВОЛКА
Я очутился в той самой комнате, где начинался мой путь для встречи с виртуальным Васей Лопухиным. Все было точно так же, как в прошлый раз, и алый прямоугольник двери загадочно мерцал в абсолютной темноте. Правда, не было того подсознательного, ни с чем конкретным не связанного страха, который присутствовал в прошлой «ходилке». Был четкий, осознанный страх — где-то там, за этой дверью, прячется Белый волк. Символ вполне реальной опасности, от которой не спасешься, проснувшись и выпрыгнув в реальный мир. Волк останется в мозгу и начнет пожирать меня изнутри. Пока не парализует все центры, управляющие дыханием, кровообращением и другими жизненно важными функциями.
Но вместе с этим страхом, который отталкивал от двери с не меньшей силой, чем тот, что был в прошлый раз, присутствовало некое зовущее вперед требование, даже приказ, пожалуй: «Найти и уничтожить! Победить или умереть!» Эти диаметрально противоположные векторы некоторое время уравновешивались, и я оставался на месте. Но постепенно сила приказа превозмогла страх. То ли кто-то действовал со стороны, то ли я сам ощущал все большее желание разобраться с Белым волком. Ведь рано или поздно это придется сделать. Гораздо хуже будет, если не я его найду, а он меня.
И я пошел к двери. Не без задержек, не без остановок. Страх ощущался почти физически, как мощный поток воздуха, упруго бьющий в лицо и отталкивающий назад, но приказ, отданный неизвестно кем, все-таки толкал меня в спину и заставлял приближаться к зловещему прямоугольнику. Хотя я совершенно не знал, как найти Волка и как его уничтожить, или хотя бы как от него спастись, если что. Я был вовсе не уверен, что мне удастся вновь обмануть его, превратив какой-нибудь коридор в шахту.
Преодолев порог алого прямоугольника, я ощутил, что страх притупился и ослаб. Но ослабла и сила приказа. Я был в большей степени свободен, мне как бы давали понять: ты сделал выбор и все теперь зависит только от тебя.
Как и в прошлый раз, передо мной была развилка: три туннеля, ведущие к трем одинаковым дверям. Я уже знал — надо идти налево.
Однако, пройдя примерно треть пути по этому левому туннелю, я обратил внимание, что он выглядит не совсем так, как в прошлый раз. В левой боковой стене туннеля появилась дверь, которой я раньше не видел. Может, Белый волк поджидает меня именно там? Новый порыв холодного ветра-страха отодвинул меня на несколько шагов назад, но тут же возникла сила приказа, которое подтолкнула вперед и заставила двигаться дальше.
Когда я уже совсем близко подошел к этой неведомо откуда взявшейся двери, то услышал что-то вроде звука шагов. Кто-то двигался к развилке со стороны боковой двери. На громыхающий топот Волка шаги были не похожи. Они слышались все отчетливее, а еще через несколько секунд я увидел, как из боковой двери в туннель выходят четыре объемно-контурные фигуры, обрисованные голубоватыми линиями. Чистой воды произведения компьютерной графики. Но чем ближе я подходил, тем четче рисовались эти фигуры, появлялась фактура одежды, цвета, а затем стало возможно различить и лица. Правда, четкость и яркость фигур были разные.
Это были четыре женщины. Они шли гуськом, или, выражаясь по-военному, в колонну по одному. Наиболее четко были прорисованы две головные. Впереди шла высокая полная длинноволосая блондинка. Никакого сомнения — Ленка! Вторая, пониже ростом, заметно худощавей, со скрипичным футляром в руке — Таня. Две другие имели намного более расплывчатые, схематические контуры. Та, что была прорисована хуже всех, самая блеклая и местами даже прозрачная, по фигуре и абрису лица была похожа на Таню, и я предположил, что это может быть Вик Мэллори, материальный носитель всех остальных. Четвертая, тоже блеклая, но смотревшаяся почетче, внешне была мне незнакома. Должно быть, так выглядела Кармела О`Брайен.
В этот момент я обернулся и увидел, что тоже иду не один, а возглавляю целый отряд призраков. Сам я был одет в ту самую форму десантника Кольки Короткова, в которой тот некогда перебирался по подземным туннелям из ГДР к бундесам. Как-то сразу до меня дошло — это символ доминантного «я». За моей спиной шел более-менее четко обрисованный Ричард Браун и два полупрозрачных, расплывчатых образа. Лишь по наитию я смог определить, что более четкий — это Майкл Атвуд, а замыкающий, совсем зыбкий — Сесар Мендес. Жуть!
Как ни странно, но здесь, в этом мире абсурдов, я совершенно не ощущал воздействия того препарата, который сделал из меня бездумную полуобезьяну. Более того, я очень ясно понимал, что стоит за этими леденящими душу картинками. Каким-то образом, скорее всего через микросхемы, вживленные в мой мозг и в мозг, некогда принадлежавший дурочке Вик Мэллори, произошло объединение сознаний, находящихся на двух независимых материальных носителях. Аналогично тому, как это было в прошлый раз, при установлении контакта с Васей Лопухиным. Но при этом все «я», располагавшиеся на этих носителях, как бы разделились и получили обозначение в качестве видеообразов. Соответственно тому месту, которое они занимали в сознании, варьировалась их яркость и четкость. И, видимо, это не зависело от того, кому принадлежит материальный носитель. Если в нашей мужской колонне доминантное «я» принадлежало мне, как и материальный носитель, то в колонне, возглавляемой Ленкой, все было наоборот. Материальный носитель принадлежал Вик, но ее «я» выглядело самым неоформленным. Чужеродные «я» утративших собственные носители Кармелы и Танечки (биологически умерших) и Ленки, у которой материальный носитель продолжал жить, но с другим доминантным «я», были значительно сильнее «родного».
В такой большой компании я почувствовал себя увереннее. Даже прибавил шагу, чтобы поравняться с виртуальной Ленкой.
— Здравствуй, — сказала она своим обычным голосом. — На охоту собрался? Белого собрата ловить?
— В смысле Волка? Кажется, так. Если наоборот не получится.
— Посмотрим. Видишь, какая артель собралась?
— Народу много, а толк… Будет ли? Танечка в футляре случайно не «винторез» несет? Думает, из него можно Волка застрелить?
— Не знаю, — ответила Ленка, — каждое «я» формировалось само по себе.
— Я тоже не знаю, что там, — сказала Таня, упреждая мой вопрос. — Может, винтовка, а может, скрипка. И неизвестно, что лучше против этого зверя.
— Между прочим, — заметила Премудрая, — мы с девочками перешли в твое сознание. Здесь в принципе ты хозяин. Во многом вся система символов и образов зависит от тебя. Вот если мы вернемся и пойдем в тот боковой коридорчик, откуда вышли, то придем в наш, так сказать, женский монастырь колхозного типа.
В этот момент мы подошли к двери, над которой были четыре фотографии, среди них три незнакомых, а одна — Васи Лопухина.
Возникла красная капелька-курсор.
— Ну что, будем открывать? — спросила Ленка. — Похоже на «Windows», верно? Твое сознание, так что курсором управляешь ты.
— Подожди, — сказал я, — ты, наверно, больше моего понимаешь в этих делах. В прошлый раз я, конечно, сразу же поставил курсор на Васю. А что за люди в других окнах? Я их не знаю.
— Надо присмотреться, — сказала Хавронья, — по-моему, это кодированные изображения. Ну, давай, ради эксперимента, подведи капельку к тому портрету, что рядом с Васей.
Я передвинул капельку туда, куда повелела Хрюшка. Портрет незнакомца мигнул и исчез, а на его месте возникло что-то вроде мигающего табло с надписью: «Code?» Одновременно прямо передо мной в пустоте появилась плоскость, на которой порисовалось что-то вроде клавиатуры с цифрами от 0 до 9 и клавиша ENTER.
— Не будем набирать, — посоветовала Ленка. — Угадать не угадаешь, а к чему приведет ошибка, мы не знаем.
Я передвинул курсор к портрету Васи. Табло с надписью: «Code?» тут же исчезло, и в квадратике опять появилось изображение нeзнакомой морды. Испарилась и клавиатура. Зато дверь открылась.
По идее, мы должны были войти в коридор с шестью дверями, где слева на зеленых квадратах стояли цифры 1,3,5, а справа — 2,4,7. Однако на сей раз дверь вывела в какую-то совсем небольшую кабинку, точнее, отрезок коридора, перегороженного чем-то вроде броневой стены. На этой броне светились столбиком надписи с вопросительными знаками:
DIRECTORY? KEY-WORD ? LETTER? CODE? Прочерки подсказывали , какое именно количество знаков должно быть в ответах на все эти вопросы. Две последние позиции я помнил. LETTER, то есть «буква», должна была быть A, a CODE, вероятно, 127. Вася сказал: «Именно в таком порядке». Поэтому, когда перед броневой стеной возникла из воздуха клавиатура, на сей раз не только с цифрами, но и с буквами, я первым делом поставил капельку на третью строчку и набрал букву А, после чего передвинул курсор вниз и набрал 127.
Дальше вышла заминка. Ленка, видя мою нерешительность, спросила:
— Ты что застрял? DIRECTORY— это явно каталог всех файлов памяти Лопухина, которые ему удалось перенести к тебе. Наверняка он не мудрствуя лукаво назвал его своей фамилией.
— В слове «ЛОПУХИН» семь букв. А требуется — восемь.
— Просто надо Васину фамилию написать по-английски: «LOPUKHIN», вот восемь букв и получится.
Я выполнил это указание и вновь задумался. Насчет «кейуорда» Вася ничего не говорил. Он говорил, чтоб я запомнил изображение серого кота. Этого кота я очень хорошо запомнил. И так живо представил себе, что стал видеть на броневой стене что-то вроде этой картинки. Щелк! Картинка на секунду стала видна очень четко, а потом сжалась в точку. Зато на последней незаполненной строчке появилось слово «CAT». После этого справа от каждой из четырех строчек вспыхнули буквы «O`К», а ниже последней распоряжение: «Press ENTER». Я нажал. Клавиатура тут же исчезла, а броневая стена раздвинулась.
Но и за ней не было коридора с шестью дверями. Вместо него перед нами обнаружилась не очень большая комната, в которой стоял просторный стеллаж, заставленный примерно сотней толстых папок с порядковыми номерами.
— Это файлы Васиной памяти, — прокомментировала Ленка. — То, что было в книге, которую он тебе передал.
— А где сама книга? — спросил я.
— Книга — это директория, в которой содержатся файлы, мы сейчас находимся внутри ее.
— И что, ее можно прочитать?
— Димочка, это только символ. Просто твоя микросхема отобразила передачу архивированной информации в качестве книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Еще! Еще! Еще-е! — верещала Вика в диком восторге, хотя я уверен, что после такого обращения с собой многие бабы обратились бы в какое-нибудь «Общество защиты женщин от сексуального насилия».
Огонь, как известно, в древности добывали трением. От трения помаленьку разгорелась и моя деревяшка. Паленым, правда, еще не запахло, но остановить загорание было никак невозможно.
— И-и-и-и! — Вика судорожно застучала пятками по моим плечам. Но это не означало, что она требует принять меры по предохранению от всяких нежелательных последствий. Ни у меня, ни у нее, похоже, не было никаких здравых мыслей на этот счет.
— У-у! У-у! У-у! — с этими утробно-обезьяньими возгласами я делал самые последние, мощные, пронзающие движения. Вика не только не отпихивала меня, но уцепилась покрепче, чтоб я сам от нее не ускользнул. И потом, когда все закончилось, уползла под одеяло.
Сил это мероприятие отняло немало, поэтому усталость почувствовалась сразу. Взъерошенная головенка Вики прильнула к подушке, я уткнулся носом в ее затылок, привалился грудью к ее влажной спинке и заснул. Под одеялом было спокойно и уютно, но вот сон, который вроде бы должен был принести умиротворение и отдых, оказался настоящим кошмаром.
КОШМАР ДЛЯ ДИМЫ И ВИКИ. ОХОТА НА БЕЛОГО ВОЛКА
Я очутился в той самой комнате, где начинался мой путь для встречи с виртуальным Васей Лопухиным. Все было точно так же, как в прошлый раз, и алый прямоугольник двери загадочно мерцал в абсолютной темноте. Правда, не было того подсознательного, ни с чем конкретным не связанного страха, который присутствовал в прошлой «ходилке». Был четкий, осознанный страх — где-то там, за этой дверью, прячется Белый волк. Символ вполне реальной опасности, от которой не спасешься, проснувшись и выпрыгнув в реальный мир. Волк останется в мозгу и начнет пожирать меня изнутри. Пока не парализует все центры, управляющие дыханием, кровообращением и другими жизненно важными функциями.
Но вместе с этим страхом, который отталкивал от двери с не меньшей силой, чем тот, что был в прошлый раз, присутствовало некое зовущее вперед требование, даже приказ, пожалуй: «Найти и уничтожить! Победить или умереть!» Эти диаметрально противоположные векторы некоторое время уравновешивались, и я оставался на месте. Но постепенно сила приказа превозмогла страх. То ли кто-то действовал со стороны, то ли я сам ощущал все большее желание разобраться с Белым волком. Ведь рано или поздно это придется сделать. Гораздо хуже будет, если не я его найду, а он меня.
И я пошел к двери. Не без задержек, не без остановок. Страх ощущался почти физически, как мощный поток воздуха, упруго бьющий в лицо и отталкивающий назад, но приказ, отданный неизвестно кем, все-таки толкал меня в спину и заставлял приближаться к зловещему прямоугольнику. Хотя я совершенно не знал, как найти Волка и как его уничтожить, или хотя бы как от него спастись, если что. Я был вовсе не уверен, что мне удастся вновь обмануть его, превратив какой-нибудь коридор в шахту.
Преодолев порог алого прямоугольника, я ощутил, что страх притупился и ослаб. Но ослабла и сила приказа. Я был в большей степени свободен, мне как бы давали понять: ты сделал выбор и все теперь зависит только от тебя.
Как и в прошлый раз, передо мной была развилка: три туннеля, ведущие к трем одинаковым дверям. Я уже знал — надо идти налево.
Однако, пройдя примерно треть пути по этому левому туннелю, я обратил внимание, что он выглядит не совсем так, как в прошлый раз. В левой боковой стене туннеля появилась дверь, которой я раньше не видел. Может, Белый волк поджидает меня именно там? Новый порыв холодного ветра-страха отодвинул меня на несколько шагов назад, но тут же возникла сила приказа, которое подтолкнула вперед и заставила двигаться дальше.
Когда я уже совсем близко подошел к этой неведомо откуда взявшейся двери, то услышал что-то вроде звука шагов. Кто-то двигался к развилке со стороны боковой двери. На громыхающий топот Волка шаги были не похожи. Они слышались все отчетливее, а еще через несколько секунд я увидел, как из боковой двери в туннель выходят четыре объемно-контурные фигуры, обрисованные голубоватыми линиями. Чистой воды произведения компьютерной графики. Но чем ближе я подходил, тем четче рисовались эти фигуры, появлялась фактура одежды, цвета, а затем стало возможно различить и лица. Правда, четкость и яркость фигур были разные.
Это были четыре женщины. Они шли гуськом, или, выражаясь по-военному, в колонну по одному. Наиболее четко были прорисованы две головные. Впереди шла высокая полная длинноволосая блондинка. Никакого сомнения — Ленка! Вторая, пониже ростом, заметно худощавей, со скрипичным футляром в руке — Таня. Две другие имели намного более расплывчатые, схематические контуры. Та, что была прорисована хуже всех, самая блеклая и местами даже прозрачная, по фигуре и абрису лица была похожа на Таню, и я предположил, что это может быть Вик Мэллори, материальный носитель всех остальных. Четвертая, тоже блеклая, но смотревшаяся почетче, внешне была мне незнакома. Должно быть, так выглядела Кармела О`Брайен.
В этот момент я обернулся и увидел, что тоже иду не один, а возглавляю целый отряд призраков. Сам я был одет в ту самую форму десантника Кольки Короткова, в которой тот некогда перебирался по подземным туннелям из ГДР к бундесам. Как-то сразу до меня дошло — это символ доминантного «я». За моей спиной шел более-менее четко обрисованный Ричард Браун и два полупрозрачных, расплывчатых образа. Лишь по наитию я смог определить, что более четкий — это Майкл Атвуд, а замыкающий, совсем зыбкий — Сесар Мендес. Жуть!
Как ни странно, но здесь, в этом мире абсурдов, я совершенно не ощущал воздействия того препарата, который сделал из меня бездумную полуобезьяну. Более того, я очень ясно понимал, что стоит за этими леденящими душу картинками. Каким-то образом, скорее всего через микросхемы, вживленные в мой мозг и в мозг, некогда принадлежавший дурочке Вик Мэллори, произошло объединение сознаний, находящихся на двух независимых материальных носителях. Аналогично тому, как это было в прошлый раз, при установлении контакта с Васей Лопухиным. Но при этом все «я», располагавшиеся на этих носителях, как бы разделились и получили обозначение в качестве видеообразов. Соответственно тому месту, которое они занимали в сознании, варьировалась их яркость и четкость. И, видимо, это не зависело от того, кому принадлежит материальный носитель. Если в нашей мужской колонне доминантное «я» принадлежало мне, как и материальный носитель, то в колонне, возглавляемой Ленкой, все было наоборот. Материальный носитель принадлежал Вик, но ее «я» выглядело самым неоформленным. Чужеродные «я» утративших собственные носители Кармелы и Танечки (биологически умерших) и Ленки, у которой материальный носитель продолжал жить, но с другим доминантным «я», были значительно сильнее «родного».
В такой большой компании я почувствовал себя увереннее. Даже прибавил шагу, чтобы поравняться с виртуальной Ленкой.
— Здравствуй, — сказала она своим обычным голосом. — На охоту собрался? Белого собрата ловить?
— В смысле Волка? Кажется, так. Если наоборот не получится.
— Посмотрим. Видишь, какая артель собралась?
— Народу много, а толк… Будет ли? Танечка в футляре случайно не «винторез» несет? Думает, из него можно Волка застрелить?
— Не знаю, — ответила Ленка, — каждое «я» формировалось само по себе.
— Я тоже не знаю, что там, — сказала Таня, упреждая мой вопрос. — Может, винтовка, а может, скрипка. И неизвестно, что лучше против этого зверя.
— Между прочим, — заметила Премудрая, — мы с девочками перешли в твое сознание. Здесь в принципе ты хозяин. Во многом вся система символов и образов зависит от тебя. Вот если мы вернемся и пойдем в тот боковой коридорчик, откуда вышли, то придем в наш, так сказать, женский монастырь колхозного типа.
В этот момент мы подошли к двери, над которой были четыре фотографии, среди них три незнакомых, а одна — Васи Лопухина.
Возникла красная капелька-курсор.
— Ну что, будем открывать? — спросила Ленка. — Похоже на «Windows», верно? Твое сознание, так что курсором управляешь ты.
— Подожди, — сказал я, — ты, наверно, больше моего понимаешь в этих делах. В прошлый раз я, конечно, сразу же поставил курсор на Васю. А что за люди в других окнах? Я их не знаю.
— Надо присмотреться, — сказала Хавронья, — по-моему, это кодированные изображения. Ну, давай, ради эксперимента, подведи капельку к тому портрету, что рядом с Васей.
Я передвинул капельку туда, куда повелела Хрюшка. Портрет незнакомца мигнул и исчез, а на его месте возникло что-то вроде мигающего табло с надписью: «Code?» Одновременно прямо передо мной в пустоте появилась плоскость, на которой порисовалось что-то вроде клавиатуры с цифрами от 0 до 9 и клавиша ENTER.
— Не будем набирать, — посоветовала Ленка. — Угадать не угадаешь, а к чему приведет ошибка, мы не знаем.
Я передвинул курсор к портрету Васи. Табло с надписью: «Code?» тут же исчезло, и в квадратике опять появилось изображение нeзнакомой морды. Испарилась и клавиатура. Зато дверь открылась.
По идее, мы должны были войти в коридор с шестью дверями, где слева на зеленых квадратах стояли цифры 1,3,5, а справа — 2,4,7. Однако на сей раз дверь вывела в какую-то совсем небольшую кабинку, точнее, отрезок коридора, перегороженного чем-то вроде броневой стены. На этой броне светились столбиком надписи с вопросительными знаками:
DIRECTORY? KEY-WORD ? LETTER? CODE? Прочерки подсказывали , какое именно количество знаков должно быть в ответах на все эти вопросы. Две последние позиции я помнил. LETTER, то есть «буква», должна была быть A, a CODE, вероятно, 127. Вася сказал: «Именно в таком порядке». Поэтому, когда перед броневой стеной возникла из воздуха клавиатура, на сей раз не только с цифрами, но и с буквами, я первым делом поставил капельку на третью строчку и набрал букву А, после чего передвинул курсор вниз и набрал 127.
Дальше вышла заминка. Ленка, видя мою нерешительность, спросила:
— Ты что застрял? DIRECTORY— это явно каталог всех файлов памяти Лопухина, которые ему удалось перенести к тебе. Наверняка он не мудрствуя лукаво назвал его своей фамилией.
— В слове «ЛОПУХИН» семь букв. А требуется — восемь.
— Просто надо Васину фамилию написать по-английски: «LOPUKHIN», вот восемь букв и получится.
Я выполнил это указание и вновь задумался. Насчет «кейуорда» Вася ничего не говорил. Он говорил, чтоб я запомнил изображение серого кота. Этого кота я очень хорошо запомнил. И так живо представил себе, что стал видеть на броневой стене что-то вроде этой картинки. Щелк! Картинка на секунду стала видна очень четко, а потом сжалась в точку. Зато на последней незаполненной строчке появилось слово «CAT». После этого справа от каждой из четырех строчек вспыхнули буквы «O`К», а ниже последней распоряжение: «Press ENTER». Я нажал. Клавиатура тут же исчезла, а броневая стена раздвинулась.
Но и за ней не было коридора с шестью дверями. Вместо него перед нами обнаружилась не очень большая комната, в которой стоял просторный стеллаж, заставленный примерно сотней толстых папок с порядковыми номерами.
— Это файлы Васиной памяти, — прокомментировала Ленка. — То, что было в книге, которую он тебе передал.
— А где сама книга? — спросил я.
— Книга — это директория, в которой содержатся файлы, мы сейчас находимся внутри ее.
— И что, ее можно прочитать?
— Димочка, это только символ. Просто твоя микросхема отобразила передачу архивированной информации в качестве книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85