Он не слышал даже оглушительного звонка, певшего отходную всем его надеждам.
Профессор долго смотрел на тело, распростершееся у его ног, не произнося ни единого слова. Энгельберг был высоким, седым, прозрачные голубые глаза придавали его лицу моложавость. Позади него стояли два телохранителя, прибежавшие первыми на место происшествия. К профессору подошла высокая белокурая девушка в ночной сорочке и оперлась о его руку. Оба телохранителя косились на ее выточенные, как у скульптуры, формы. Ее глаза были более глубокого синего цвета, чем у отца, но они совершенно одинаково хмурили брови.
– Господи, что здесь происходит? – послышался со двора женский голос.
– Уведи отсюда свою мать, – сказал профессор, – это зрелище не для нее.
Девушка живо пошла навстречу матери. Голоса обеих женщин постепенно удалялись.
Энгельберг наконец вышел из оцепенения и сказал:
– Я ничего не понимаю. Я не понимаю, ни как этот человек сюда проник, ни как и почему он умер.
Оба молодца задумчиво качали головами. Коренастые и мускулистые, они казались маленькими рядом с профессором. Они выглядели очень смешно: поверх полосатой пижамы была надета кобура, а в руках держали автоматы.
– У него были документы? – спросил профессор.
– Нет, – ответил телохранитель постарше, которому на вид было около тридцати. – Никаких документов.
– Нужно немедленно позвонить в полицию, – распорядился профессор.
Телохранители в недоумении переглянулись. Энгельберг, прочитав их мысли, сказал:
– Я знаю, у нас будет масса неприятностей. Полицейские станут рыскать повсюду. Может быть, организаторы этого дела именно того и добиваются.
Он взглянул на труп.
– Однако делать нечего. У тебя есть предложение, Эрин?
– По-моему, – отозвался тот, что помоложе, – нужно просто убрать его за пределы участка. Пусть полиция сама разбирается.
Энгельберг покачал головой.
– В таком случае у нас будут очень крупные неприятности.
Аргумент профессора, казалось, не очень убедил Эрина. Повернувшись к своему товарищу, он добавил:
– Карл кое-что нашел в кармане…
Карл вынул из кармана пижамы клочок свернутой бумаги. Это был грязный обрывок страницы записной книжки, долгое время пролежавшей в кармане. На нем можно было еще прочесть ряд чисел.
Энгельберг стал читать их вслух и внезапно остановился.
Парни не спускали с него глаз. Наступила полная тишина, среди которой слышался лишь шелест листьев на ветвях огромного дуба, раскачиваемых ветром.
Все еще держа клочок бумаги в руке, профессор вымолвил:
– Ни слова об этом полиции.
Оба телохранителя вытянулись перед профессором, как солдаты перед генералом.
– Слушаемся, герр профессор, – сказал Карл, в голосе которого слышались почтение и испуг.
Глава 3
Расположившись напротив профессора Энгельберга, восседавшего за огромным министерским бюро, комиссар Зайдер чувствовал себя в положении ученика, плавающего перед своим экзаменатором. Это был иной мир. Весь облик Зайдера – рыжие волосы, помятый костюм, большие волосатые руки – говорил о его скромном происхождении. С его лица не сходила скептическая ухмылка, как бы означавшая: «Я не верю вашим басням. Вы теряете время».
Он не знал, какую лучше применить тактику по отношению к профессору. Комиссар начал с традиционных методов, которые ничего не дали. Профессор обращался с ним с подчеркнутой учтивостью, что еще больше озадачивало комиссара. Он понимал, что в этом проявлялось всего лишь типичное для каждого немца уважение к любому представителю власти.
Грубоватый швейцарский полицейский, он умел в случае необходимости вытрясти из своих клиентов все, что ему нужно. Однако к подчеркнуто церемонному и галантному, по крайней мере внешне, Энгельбергу он не знал, как подступиться.
– Я должен составить рапорт, – почти извиняясь сказал комиссар и добавил с хитрой улыбкой крестьянина: – Мне кажется, вам известно кое-что об этом деле.
– Я в полном вашем распоряжении, – подтвердил Энгельберг, прямо глядя на него своими честными голубыми глазами.
– Прежде всего я хотел бы узнать, отчего этот человек умер.
– Я не врач, – уклонился Энгельберг.
– Но вы можете иметь личное мнение.
– Да.
– Итак?
– Этот человек умер от страха.
– Простите?
– Это мое мнение, – ответил профессор. – Вы можете с ним не считаться. Последнее слово за патологоанатомом.
– Но ведь есть еще кое-что, – мягко подсказал Зайдер.
– Разумеется, у нас есть прибор, который можно было бы назвать электромагнитным кулаком.
– Что это?
– Ничего особенного, – успокоил его профессор. – Электромагнитные волны повышенной концентрации за счет волнового отражателя вызывают недомогание, которое может привести к потере сознания.
– Однако в данном случае…
– Наш электромагнитный кулак поразил человека, находившегося на грани сердечного приступа.
– А по какой причине? – поинтересовался комиссар.
– Дело в том, – объяснил Энгельберг, – что лихорадка вора напоминает азарт охотника. Она вызывает такие сильные эмоции, что не все могут им противостоять. Впрочем, психологию злоумышленников вы знаете лучше меня.
– Это был физически крепкий человек, даже владеющий акробатикой, – заметил Зайдер. – Его волнение можно было бы объяснить только тем, что ставка в игре была фантастически высокой… – Полицейский помолчал, а затем продолжал изменившимся голосом: – Между нами, герр профессор, что вы производите здесь такое интересное?
– Очки, мой дорогой герр комиссар. Зайдер недоверчиво улыбнулся.
– Спасибо за ценную информацию, – сказал он немного обиженно, – но это мне известно. Мне уже сообщили. Чтобы пролить свет на это дело, нужно знать, что вы производите на самом деле. Это поможет нам выйти на того, кто интересуется этим производством и соответственно…
– Не советую вам идти на поводу сплетен, – предостерег Энгельберг на этот раз с ноткой раздражения в голосе. – Даю вам честное слово, что я изготовляю только очки. Это могут подтвердить поставщики стекла, а также мои рабочие.
Он достал из ящика письменного стола стеклянный круглый образец и протянул его своему собеседнику, который тут же поднес его к своим глазам.
– Это стекло даже не выгнуто, – заметил комиссар. – Оно прозрачно, как кристалл, но плоское, как устрица.
– Действительно, но у меня есть также очки для близоруких.
– И на этом вы сколотили такое состояние?
– Все мое состояние сводится к нескольким миллионам дохода.
– Миллионам долларов, – уточнил швейцарец. – Если бы вы мне открыли вашу тайну, я бы тоже стал изготовлять очки.
– Мой секрет уже продан.
– Американцам?
– Я не могу вам ответить, но вы можете это выяснить своими собственными средствами.
Зайдер перешел к другому жгучему вопросу:
– Незнакомцу был известен код замка, – сказал он.
– Не вижу в этом ничего удивительного, – ответил профессор. – Шесть месяцев назад я уволил одного слишком любопытного рабочего. Его звали Хайландт.
– Слишком любопытного? – удивился комиссар.
– Да, он интересовался вещами, которые его не касались.
– Вы хотите сказать, что ваши рабочие сами не знают, что производят?
– Они знают то, что им необходимо знать для выполнения своей работы, – сухо отрезал ученый.
– Это основной принцип военной дисциплины, – заметил комиссар.
– Одним словом, этот рабочий мог шпионить за мной или за моим управляющим. Тренированные уши способны зафиксировать щелчок, производимый запором замка.
– Допустим, – сказал Зайдер, – что этот уволенный рабочий был соучастником нашего злоумышленника.
– Не исключено, – ответил профессор.
– Вы дадите мне сведения об этом Хайландте?
– Обратитесь к ответственному по кадрам, – сказал Энгельберг.
– У вас не так уж много народа для такого серьезного производства, – заметил Зайдер.
– В основном мы занимаемся сборкой, – пояснил профессор. – У меня двадцать два высококвалифицированных рабочих: двенадцать работают в электронном цехе и десять в сборочном. В исследованиях мне помогают шесть инженеров, четыре немца и два швейцарца. Исследовательская лаборатория отделена от цехов, она находится в другой части владения. Все мои люди в высшей степени удовлетворены условиями труда.
– Я знаю, – сказал комиссар, улыбнувшись. – Вы платите хорошо. Надежность покупают. Говорят, что вы отказались от очень выгодного заказа.
– Мои клиенты купили исключительное право на всю мою продукцию, – объяснил профессор. – Следовательно, я не могу брать другие заказы. Кроме того, я не продал права на использование моих патентов. Следовательно, я являюсь единственным изготовителем.
– Разве вам было бы невыгодно продавать всем?
– Я всегда выполняю обязательства, – отрезал профессор.
– А от кого вы получили предложение?
– Я их не знаю. Был анонимный звонок но телефону. Я отказался их принять.
– Они предлагали вам большую сумму?
– Разумеется.
– Они вам не угрожали?
– Еще бы!
Немного помолчав, полицейский заключил:
– В общем, привлеченный необоснованными слухами незнакомец свалился на вас с неба и умер от внезапного испуга.
– Поскольку больше ничего не известно, то это вполне допустимо, – согласился ученый.
– Вы не горите желанием помочь следствию? Нахмурив брови, профессор сухо ответил:
– У меня складывается впечатление, герр комиссар, что вы скорее расследуете мою деятельность, чем деятельность моего взломщика.
– Я расследую обстоятельства смерти человека, – так же сухо ответил полицейский.
Неожиданно его лицо осветилось улыбкой. На огромном овальном столе, заваленном бумагами и разноцветными папками, он заметил черный футляр. Его можно было открыть, нажав кнопку. Комиссар потянулся к нему.
– Вы прекрасно устроились, – сказал он, – эта вилла, утопающая в зелени…
Он напрасно пытался отвлечь внимание профессора от своего жеста, Энгельберг не сводил глаз с его руки. В его взгляде сквозила неприязнь – так смотрят на мерзкое насекомое. Зайдер положил руку на футляр.
– Вы позволите? – спросил он. – Это образец вашей продукции, не так ли?
– Это очки, – уточнил профессор.
– Можно взглянуть?
– Если вы мне не верите, то убедитесь в этом сами. Открывая футляр, руки Зайдера немного дрожали.
Щелкнула кнопка – и коробочка открылась. Внутри она была обита бархатом. Зайдер взял в руки черные очки в пластмассовой оправе с неестественно толстыми и плоскими стеклами.
В оправу были вмонтированы три крохотные трубочки из прозрачного вещества, располагавшиеся треугольником наверху стекол, с каждой стороны. Стекла были гораздо толще, чем на образце, который Энгельберг демонстрировал перед этим.
– Вы позволите? – снова спросил полицейский и, не дожидаясь ответа, надел очки.
Оправа прижимала очки вплотную к лицу. Зайдер оказался в полной темноте. Стекла были абсолютно непроницаемы. Он повернулся к свету, но и это не помогло. Затем он снял очки и убрал их в футляр.
– Ваши очки делают человека слепым.
– Это так, – согласился профессор.
– Вы на этом разбогатели? – спросил комиссар с иронией. – Вы покупаете нормальное стекло, красите его в черный цвет и продаете в тысячу раз дороже первоначальной цены.
– Разве это плохая идея? – ответил вопросом на вопрос Энгельберг. Его саркастический смешок еще долго звучал в ушах комиссара.
Злясь на Энгельберга и на себя самого, Зайдер направился к своему маленькому «фольксвагену», который он оставил в тени аллеи. Вся эта история с очками казалась неправдоподобной. Изготовитель очков! В конце аллеи, тщательно посыпанной красным песком, возвышались белые здания с трубами, из которых шел густой дым. Его зловонный запах доходил до аллеи.
Сбоку от крыльца, ведущего на шикарную виллу, стояли «кадиллак» профессора, «ягуар» его дочери и «опель-капитан» – управляющего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17