– Господи, теплая, вонючая, – передернуло непохмеленного.
– Дурак, почему же теплая? Они медики судебные. Какая у трупа температура?
Несчастному стало еще хуже. Зато жестокие товарищи получили заряд бодрости в виде дружного хохота.
– Чудак ты, Бамбук. Иди за бугорок. Роман строгий, но справедливый. Все равно потом противогаз наденешь. Кто учует? – сжалился рыжий.
– Над чем смеетесь? – спросил подошедший начальник.
– Над собой. У Бамбука вчера день рождения приключился. А он раз в году бывает. Теперь мучается, бедолага.
Роман посмотрел на зеленого бойца пожарного расчета.
– Лечиться есть чем? – спросил Роман.
Боец кивнул.
– Ступай за бугорок. В первый и последний раз. Другого не будет. Что уставились? Это понять можно, но второго раза не будет. У тебя, Саша, лимит исчерпан, сам знаешь. И прекратите вы клички раздавать, – сказал Роман.
– Кран будет или нам так до обеда куковать? – спросил рыжий.
– В пробке где-нибудь стоит. Займемся другим.
Расчеты поднялись и в полном составе пошли к подсобным помещениям полигона. Там на столах были разложены образцы новой техники: каски, оборудованные переговорными устройствами и защитными экранами на манер мотоциклетных шлемов, мощные кусачки для перекусывания арматуры, противогазы, рации, домкраты с пиропатронами, способные пробить кирпичную стену, и многое другое.
– Как видите, здесь всего довольно много, а главное – разнообразно.
– Это ж для профессионалов из Главной Конторы, – перебил и осекся рыжий.
– А мы кто? Мы самые что ни на есть профессионалы. Больше чем профессионалы – мастера. Нам придется первыми столкнуться с ЧП. Еще до приезда городских расчетов, и в нашу задачу в основном входят эвакуация клиентов отеля, первая помощь и только во вторую очередь ликвидация очага. Но все равно вы должны в совершенстве владеть всем этим. Кто знает, как может повернуться ситуация.
Рыжий суеверно сплюнул через плечо. Роман покосился на него и улыбнулся.
– Вы можете быть блокированы огнем, и под рукой окажется вот такой домкрат. Почему его называют домкратом, мне не вполне понятно. Действует он по принципу гранатомета. То есть за счет реактивной струи газов. Создается давление. Мгновенное и достаточное для того, чтобы пробить брешь. Главное – найти упор.
Роман взял домкрат. Остальные подхватили комплектующие, и все пошли в сторону учебных построек.
Они вошли внутрь. Закопченные стены пестрели надписями. Что ж, пожарные тоже люди. Правда, им далеко до граффити.
Роман выбрал сердце, пронзенное стрелой. Ему помогал рыжий.
Они установили домкрат на площадке и прижали к стене. Противоположный конец уперли в дверной косяк.
– При известной тренировке вся операция занимает считанные секунды. Все предельно просто. Вставляете пиропатрон, нажимаете на спуск, и в стене появляется отверстие, достаточное для эвакуации, – успел сказать Роман.
Сзади, а он стоял спиной к рыжему, раздался глухой, низкий звук взрыва пиропатрона.
Все дело в том, что, пока он инструктировал расчеты, рыжий спокойно достал пиропатрон, который прихватил со стола с техникой, вставил его в нужное место и нажал на спуск.
В стене зияло отверстие, действительно достаточное для того, чтобы в него мог пролезть человек.
– Сашка, ты что делаешь, говнюк, мне же голову снимут. А что, если бы вся стена, к чертовой матери, полетела? Это чужое имущество. На нем учатся.
– И правда просто, – согласился рыжий, а к ним уже бежал от административного здания майор.
В воздухе повис тяжелый, густой мат. Выговорившись, а вернее, освободившись от клокотавших внутри эмоций, майор категорически заявил, что отелю это будет стоить денег.
– Валите лучше все вниз. Возьмите брезент и учитесь ловить друг друга с верхней площадки. Что? Не нравится? А как в Самаре? Руки, ноги ломали, или сразу в лепешку. Милиция, е… мать.
Майор вытер потный лоб.
– Дедовские методы. У нас техника, – подал голос опохмелившийся номер.
– Вот ты самый техничный. И будешь первым.
Пожарники потянулись за майором, оставив в одиночестве вновь позеленевшего бойца, которому теперь предстояло еще и прыгать бог знает с какой высоты.
Боец поднялся по внутренней лестнице сначала на площадку второго этажа. Выглянул в окно. Метров шесть-семь. Голова не закружилась, но стало чуть муторней. Третий этаж навел на грустные размышления о бренности всего сущего. На четвертом все куда-то ушло. И сегодняшнее недомогание, и многочисленные домашние проблемы – все стало мелким и не заслуживающим внимания. Таким же мелким, как люди, его коллеги, которые начали кучковаться внизу. Разворачивали брезент. И этот крохотный отсюда кусок символизировал для него теперь и все прошлое, и проблематичное будущее.
Он был всего лишь человек. Но еще и боец пожарного расчета. Примерился и шагнул. Сколько времени до земли? Ерунда. Мгновение. Потом его опустили, подали руку.
– Ну как? Жив?
– Как на парашюте.
– Молодец.
Роман пожал ему руку.
– А вот и кран едет, – сказал кто-то.
Действительно, по дороге от КП пылила ярко-красная машина с телескопическим краном.
Приступили к подготовке крана к работе. В норматив уложились. Механика крана без сбоев выполняла все команды, то есть люлька поднялась до уровня четвертого этажа.
– А выше?.. – спросил рыжий.
– Зачем выше-то? Этажей всего четыре, – буркнул водитель крана, он же оператор.
– Дядя, у нас в здание не четыре. Или ты сам постояльцев на брезент ловить будешь? – поинтересовался рыжий.
– Выдвинуть на всю. И без разговоров, – приказал Роман.
– А вы не особенно командуйте. Вот когда отель приобретет такой кран в собственное пользование, тогда и командуйте, – кипел водитель, но тем не менее полез в бортовой пульт.
Мотор прибавил оборотов, где-то в его чреве напряглись передачи, и стрела с люлькой на конце выползла вверх.
– А вы смотрите и запоминайте. Пульт надо знать назубок, – предупредил расчеты Роман.
– Вышина… – восхитился «парашютист».
Роман заставил всех по очереди слазать на эту высоту, заставил снести на руках мешок с песком, который заменял пострадавшего. В общем, прокрутил команду по полной программе.
Когда бойцы уже чуть не выли от усталости, заставил еще и дистанцию с препятствиями пробежать, а сам на секундомер поглядывал – уложились ли?
Когда команда в полном составе свалилась на травку, тяжело дыша, он кинул секундомер «парашютисту» и, сказав: засекай, сам пробежал дистанцию, туша попутно огонь, ловко перекидывая штурмовую лестницу, карабкаясь на горящие стены и разворачивая кишку брандспойта.
– Класс! – восхищенно сказал «парашютист», когда Роман опустился рядом на траву.
– Все, пять минут перекур – и домой, – сдержал довольную улыбку Роман.
Когда автобус подкатил к служебному входу отеля, Роман распустил личный состав.
Он привычно посмотрел наверх, на четвертый этаж, и ему даже показалось, что там мелькнуло лицо Наташи.
Роман миновал предбанник и оказался у лифтов. Это были простые служебные механизмы. Никакого красного дерева и серебристых панелей. Все строго и функционально. Правда, висело большое зеркало, но этот необходимый атрибут женского коллектива был размещен здесь по настоятельной просьбе самой Пайпс. Она считала, что зеркала мобилизуют женский персонал.
Роман столкнулся с ней нос к носу, как только открылись двери лифта.
– Здравствуйте, господин Корзун, как прошли занятия?
– Здравствуйте, мисс Пайпс. Учения.
– По-моему, вы сегодня рановато. Неужели в нашей команде одни гении?
– Стараемся.
– Спасибо. Я знаю, что на вас можно положиться. Кстати, внимательно прочла ваш обзор.
– Докладную записку, – поправил Роман, зная о том, что она стремится овладеть русским бюрократическим языком.
– Да-да, докладную записку. Там есть много дельных предложений. Мы к ним еще вернемся. Я повторяю: я в вас не ошиблась. Желаю удачи. Извините, тороплюсь – завтрак.
– И вам, – невозмутимо ответил Роман.
Но вот что он понять никак не мог, так это почему она шла по коридору босиком…
Наталья сидела перед телевизором и смотрела показ мод. Или делала вид, что смотрит.
Пожарный был уверен, что именно ее силуэт несколько минут назад мелькнул в окне. Значит, ждала.
– Ждала?
– Вот еще. Телик смотрела. Видишь, какие тряпки…
– А у окна кто стоял?
Наташа только дернула плечиком.
– Ждала, – продолжал дразнить ее Роман. – Какие уж тут тряпки. По-моему, полное или почти отсутствие.
– Зато есть что показать.
– Вот у тебя действительно есть. Но мы ведь никогда и никому. Кроме меня, естественно…
Наташа фыркнула и покосилась. Он обнял ее и сразу почувствовал, что под униформой – минимум.
– Не боишься?
– А чего мне бояться? Вон ты у меня какой гвардеец. Пусти. Не надо. Не деревянная.
Роман не без труда выпустил ее из объятий.
– У нас здесь с утра такое… Генеральная инспекция. Сама со Ставцовым лично по службам пошла.
– Ага. Босиком. У вас, конечно, комар носа не подточит? Или как?
– А мне Пайпс нравится. Настоящая женщина. Чечен не боится.
– Боится. Ты как, в акционеры пойдешь?
– На что только эти акции покупать будем?
– Найдем. Одолжим. Ссуду возьмем. Думаю, они сами захотят нам помочь. Больно крута обстановочка. Эти так за три номера и не платят?
– Наглые.
Наташа подошла к телевизору и щелкнула выключателем. Роман понял это как сигнал к действию. Прихватил ее под коленками и поднял к самому потолку. Юбка униформы задралась, и лицо его оказалось вровень с мыском черных волос.
– Дверь… Дверь… – зашептала она. – Давай быстрее, а то скоро завтрак.
Он ногой прикрыл дверь, и уже никто случайный не мог стать свидетелем мужской силы пожарного, страстной нежности горничной, не услышал хриплого шепота и стонов.
Правда, если бы служебное помещение горничных попадало в круг интересов Карченко, в комнате секьюрити все могли и увидеть и услышать.
Глава 16
Впрочем, Карченко сейчас интересовало совсем другое.
Неизвестный главному охраннику чеченец шел по коридору четвертого этажа, неся в руке черный кейс.
Он мог проследить его до двери. Затем чеченец исчез из поля зрения. Карченко подосадовал на себя за то, что установил наблюдение не за всеми номерами чеченцев. Этот был не охвачен. Секьюрити до боли в висках, до зуда в ладонях захотелось узнать как можно больше о содержимом черного кейса.
Вообще-то, строго говоря, ставить на глазок номера было рискованно. Вторжение в чужую личную жизнь могло обернуться большими неприятностями, но, по большому счету, сюда ездили простые иностранцы, которые и предположить не могли, что их личная жизнь может стать предметом наблюдения какого-то секьюрити и уж тем более не спецслужб России. И они были правы. Никому их маленькие иностранные тайны были не нужны. Никому, кроме Карченко.
Когда вернулся Костя, установивший по желанию постояльцев камеру с монитором, Карченко взял быка за рога.
– Ты вот что… Ты сегодня же пойдешь на четвертый и через соседний озвучишь мне чеченцев. А лучше, чтобы мы их еще и видели.
– Стену придется сверлить. Там англичанка с мужем.
– Скажи, что поступила жалоба на проводку. Они целыми днями по музеям.
– Сделаю.
Карченко поднялся и вышел в смежную комнату. Это было его главное рабочее место. Тут тоже был оборудован блок мониторов. Его вотчинные номера.
Он увидел номер чеченцев, включил звук. Чеченцам постучали в стену. Это был знак, что курьер прибыл. Секьюрити знал, что сию минуту туда будет заслан гонец. Дозу, а это скорее всего будет доза, заберут и принесут сюда. Привычно закатают рукава, уколются, потом начнут делать дела.
Вот эти дела больше всего интересовали Карченко. Над ними явно витал запах денег. Больших. Тугих. В пачках по сто. Они так уютно могли располагаться в обшитых кожей ламы кейсах, где каждый крохотный поворот секретного замочка отзывался в глубине души мягким, приглушенным щелчком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47