В первый раз она была похожа на женщину, а не на механическую богиню.
Я, наверно, тоже изменился: в первое мгновение она меня не узнала. Так мы и стояли, прислушиваясь к шуму из коридора; там трезвонили телефоны, хлопали двери. Словом, чинный покой, которым так самодовольно гордилось посольство, сменился форменным переполохом.
— Проводите меня в комнату № 6, — сказал я.
— Разумеется.
Она не пошевелилась и не отвернулась. Все, что она хотела рассказать, все вопросы, которые она хотела задать, — все ушло в мигание глаз.
— Вам удалось что-нибудь сделать? — спросил я. Именно она подошла к телефону, когда я наконец дозвонился из бара на Линк Роуд.
— Да.
Голос ее дрожал.
— Таиландцы проводят срочные поиски: об исчезновении было сообщено за несколько минут до отбытия кортежа. Пришлось их уговаривать, но мне удалось убелить их.
Она даже стоять не могла спокойно. Нервы у нее пошаливали, ее била дрожь. Значит, если верить Ломэну, она работает в разведке. Не надо бы им брать на работу таких вот девочек и мальчиков. Такие, чуть что, сразу ломаются. Как сейчас.
Я спросил ее:
— Они будут использовать вертолеты? Армейские части подключены к поискам?
— Сами решат, как действовать. Я лишь подчеркнула важность наблюдения за пристанями, аэропортами и дорогами, которые ведут к границе с Лаосом…
— С Лаосом?
— Это самый быстрый путь в Китай.
Ломэн мог что-то об этом знать. Надо было его спросить.
— Что вы сказали Ломэну?
— Ничего.
— Где комната № 6?
— Я провожу вас.
Она с трудом отвела глаза от моего лица. Я пошел за ней по коридору, и мы увидели посла Коул-Верити: крупный мужчина с пепельно-бледным лицом, в парадной форме при всех орденах и в золотых эполетах. Он был окружен перепуганной посольской шушерой. Эти дармоеды что-то невнятно лепетали, а он на них форменным образом орал:
— Так скажите им, что положение чрезвычайно серьезное — поэтому мы ничего и не сообщаем. И скиньте их всех с лестницы, в посольство не войти, на коммутаторе пусть пропускают только звонки в город Макмэхон, зайдите и возьмите с собой Стрейкера.
Двое отделились от толпы, Коул-Верити открыл дверь.
Ломэн подошел с другой стороны. Если уж у него такие глаза, что же с Винии Мэйн спрашивать. Во мне снова шевельнулась ярость:
— Черт бы вас всех подрал! Кто-то должен был это сделать.
Все они одинаковые. Не любят иметь дело с убийством. Даже после двух мировых войн на тебя смотрят так, будто ты Каин какой-то. Даже если им известно, что заданием предусмотрено убийство и что именно ты та самая мразь, которая его совершит, они все равно будут смотреть на тебя, словно ты вылез из дерьма.
— Ломэн, откуда ей известно, что вы ей рассказа ли? Что делает эта шлюха из разведки в нашем сарае?
— Сядьте и постарайтесь держать себя в руках.
— Вы не смогли от нее избавиться! Она что, в вашем вкусе?
Мой желудок был полон адреналина и желчи, я потел, как свинья, на меня вдруг навалилось все разом: возраст, ответственность, провал, поражение. Похоже, я и впрямь уже стар для таких игр.
Ломэн прислонился к окну и ждал, разглядывая свои ботинки. Я два раза обошел комнату, глядя в никуда, стараясь вспомнить одно слово, которое бы сразу сказало ему все, что я думаю и о его способностях, и о толпе на Линк Роуд, где поливальная машина смывала кровь с мостовой, и о задании, которое мы успешно провалили, потому что не смогли справиться с этим недоноском, с этой мартышкой, бандитом, у которого на все один ответ — пуля.
Нет. одним словом этого не выразишь.
— Я жду, когда вы успокоитесь, — сказал он. Его хладнокровие пошло мне на пользу. Пол посольства дрожал у нас под ногами, но Ломэн был спокоен.
— Вы ходили на Линк Роуд? — спросил я его. Мой голос звучал тихо, или мне это казалось, потому что до этого я все время кричал.
— Да.
— Ну и что вы там видели?
— Много народу, не пробьешься. Потому и договорился встретиться с вами здесь.
— Значит, вы ничего не знаете?
— Нет. Может, вы мне расскажете?
— Это был захват Представителя.
Ломэн отошел от окна, и по выражению его лица я понял, что он действительно ничего не знает. Он мягко спросил:
— Так вы считаете, что Представитель еще жив?
— Говорю же вам, это был захват. Убивать его не хотели — они застрелили шофера.
Его удивление внезапно вселило в меня уверенность. В первый раз я внимательно и с интересом осмотрел комнату; с каких пор это я перестал замечать, где нахожусь, куда иду, перестал вновь изучать знакомые вещи: белая краска, потолок, расписанный фресками, голубой ковер, длинный стол, стулья, телефон, пепельницы — чистая, как больничная палата, солнечная комната. В такую комнату хорошо попадать после аварии. Со мной, похоже, так и обстоит.
— Продолжайте, — выдохнул Ломэн.
— Как только я понял, в чем дело, сразу принял меры. Людям Рамина бесполезно что-либо говорить. Я позвонил в комнату № 6 — к телефону подошла эта Меченая. Я сказал, чтобы прочесали весь город и нашли машину “скорой помощи”. Любой человек из посольства способен нажать на местные власти сильнее меня, может даже потребовать объявления тревоги по просьбе посольства…
— В машине “скорой помощи”, — пробормотал он. Даже как-то не верится, что в момент выстрела я вот так же ничего не знал. Только увидев труп в храме, я понял все до конца.
— Они увезли его в машине “скорой помощи”. Послушайте, я опишу вам план Куо. Представителя не хотели убивать. Кому-то он нужен живым, не знаю зачем. Мы считали, что Куо собирается убить Представителя, а дело обстояло совсем иначе. Мишенью Куо был шофер “кадиллака”, и он застрелил его как раз на повороте, чтобы машина врезалась в толпу. Затем они за хватили Представителя. Можете представить себе, что там творилось. Машина весом в две тонны на скорости сорок километров в час врезается в живых людей. Я видел и шофера за рулем, и человека между сидениями — оба покойники.
— Как убили второго?
— Не знаю. Куо стрелял один раз. Я бы услышал второй выстрел. Первого я не слышал; его заглушил звук моего выстрела — так должно было случиться, мы стреляли практически одновременно, прошло несколько секунд, пока я снова начал слышать. Даже если бы я услышал звук его выстрела, то подумал бы, что это эхо моего.
— Откуда застрелили шофера?
Я ударил по столу ладонью и нетерпеливо сказал: — Смотрите. Здесь храм. Вот здесь дом, где сидел я, между ними Линк Роуд. Забудьте на минутку, что стреляли в шофера. Предположим, как мы и предполагали, что стрелять должны были в Представителя. Машина едет практически прямо на храм, и в этом случае храм — идеальная позиция для снайпера. Из храма можно застрелить Представителя, потому что он сидел на приподнятом заднем сидении. Шофера оттуда не застрелишь: он сидит за пуленепробиваемым стеклом. Можно было стрелять поверх ветрового стекла и убить сидящего на заднем сидении человека. Я знал об этом — геометрия нехитрая — и не подвергал сомнению. Если б знать, что он будет стрелять в шофера, тогда другое дело.
— Значит, Куо был где-то здесь?
Он хлопнул ладонью по столу, и его ногти блеснули.
— Где-то здесь, рядом с предназначенным на снос домом. Шофера можно застрелить только сзади.
Он вернулся к окну. Наверно, это все, что он хотел услышать. Но это было не все, что я хотел ему сказать.
— Черт возьми, Ломэн, если бы они собирались застрелить Представителя, они бы его уложили наповал, и мы бы ничего не могли сделать, как вы не понимаете?
Тут в голове у меня помутилось, комната пошла кругом, и я услышал его голос:
— Он жив — это самое главное.
— Они бы уложили его наповал прямо у нас на глазах!
Его голос приблизился, он говорил со мной, как с ребенком:
— Придется с этим мириться. Я хочу еще знать многое. Лондон потребует подробного отчета. Кто был тот человек, которого вы, — словом, кто сидел в храме?
— Плевать на Лондон!
Я что-то сбросил со стола, на ковре валялись осколки. Оказывается, пепельницу.
— Кто был тот человек в храме?
Опять этот его сверкающий взгляд.
— Что? Не знаю. Тот самый седьмой человек Куо, о котором нам сообщил Пангсапа. Подсадная утка.
Надо успокоиться. Конечно, когда знаешь, что придется кого-то убрать, нервничаешь, даже если это убийца; все равно никуда от этого не деться. А тут, господи, полный провал, несмотря на все усилия. Но голову терять не годится — иначе тебе конец.
— Так он что, не из банды Куо?
— Нет. Куо работает только с отборными людьми. И такими не бросается. Я же вам объясняю…
Тут я замолчал и мысленно сосчитал до десяти.
— Нет, об этом я вам не говорил. Послушайте, Ломэн. Пока я не все могу объяснить. По не думаю, чтобы отдельные факты имели какое-то значение.
Неожиданно подо мной оказался стул. Я не помнил, как садился:
— Они почти сразу засекли меня. Знали, что я слежу за ними. И почему-то ничего не предпринимали. Вот этого я не понимаю в числе прочего. Может, они получили приказ сверху: эта девушка все время говорит о Китае…
— Вы сказали, что он получит около пятисот тысяч фунтов. Помните?
Он сидел передо мной на корточках, руки сцеплены на коленях, не сводя с меня глаз, не позволяя думать ни о чем другом.
— Только правительство может позволить выплатить такую сумму. Но у меня нет сведений, что этой страной является Китай. Вы говорите, они знали о вас практически с самого начала. Ну и что из того?
— Они могли меня пристрелить раз десять. Я знаю об этом, но после того, как они не воспользовались столькими возможностями, я перестал волноваться. Иначе, думаете, стал бы я красоваться среди ночи в освещенном окне отеля? Я бы был очень осторожен, уж поверьте мне, если б знал, что они за мной охотятся. Я готов идти на риск, если…
— Вы сказали, они засекли вас практически с самого начала.
Я закрыл глаза:
— Понимаете, они не знали, кто я такой, пока Куо не исчез. Вот когда я повсюду начал искать его, тут мне пришлось засветиться. Тогда они поняли, что меня интересует Куо, но все равно не попытались убрать меня. Вам это известно. Когда вы сказали, что разведка охраняет меня, я спросил вас, от кого они меня охраняют, от Куо? Вы ответили, что со стороны Куо опасность мне не угрожает, и были совершенно правы. Но когда я начал им мешать, они решили подладиться к моему плану: позволили себя найти, один из них специально попался мне на глаза, привел меня к дому, мне позволили следить за их машиной. Потом разыграли комедию, когда “заметили” меня в зеркальце заднего вида. Я знал, куда они едут и что везут в рулоне золотой парчи, не первый день я там сшивался. Так вот в храме Фра Чула Чеди они меня и взяли на крючок. Когда я…
Ломэн встал с корточек и засновал по комнате:
— Этого недостаточно. Вы многого не знаете и подгоняете под известные вам факты…
— Допустим. Я многого не знаю, но каким-то образом они знали мой план, знали, что я попытаюсь ликвидировать убийцу. Я до седьмого пота пытался узнать, как им это удалось, но…
— Это, Квиллер, не ваша забота. Мы все выясним. Продолжайте.
— Я закончил.
— А по-моему, нет.
— Прекратите, Ломэн.
Я встал со стула и начал вертеть в руках телефонный провод.
— Человека на заднем сидении они, вероятно, зарезали. Представляете: горит бензин, раздавленные люди лежат под колесами, тут можно все что угодно провернуть.
— Они не могли запланировать пожар.
— Правильно, но всего остального вполне достаточно.
Я намотал телефонный провод вокруг запястья и затянул.
— Число жертв еще не известно? “Хускварну” я пока оставлю у себя. Вдруг этот подонок попадется мне на глаза: никогда не знаешь, что может произойти.
Ломэн стоял рядом со мной.
— Квиллер, я хочу попросить вас составить более подробный отчет. Вы предполагаете, что Куо и его люди — четверо подручных и двое телохранителей — держали наготове машину “скорой помощи”, подошли к месту происшествия с носилками, якобы для того, чтобы вынести раненых и погибших, а сами в суматохе зарезали телохранителя, потом прямо в лимузине оглушили Представителя…
— Накрыли одеялом, отнесли в “скорую помощь” и уехали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Я, наверно, тоже изменился: в первое мгновение она меня не узнала. Так мы и стояли, прислушиваясь к шуму из коридора; там трезвонили телефоны, хлопали двери. Словом, чинный покой, которым так самодовольно гордилось посольство, сменился форменным переполохом.
— Проводите меня в комнату № 6, — сказал я.
— Разумеется.
Она не пошевелилась и не отвернулась. Все, что она хотела рассказать, все вопросы, которые она хотела задать, — все ушло в мигание глаз.
— Вам удалось что-нибудь сделать? — спросил я. Именно она подошла к телефону, когда я наконец дозвонился из бара на Линк Роуд.
— Да.
Голос ее дрожал.
— Таиландцы проводят срочные поиски: об исчезновении было сообщено за несколько минут до отбытия кортежа. Пришлось их уговаривать, но мне удалось убелить их.
Она даже стоять не могла спокойно. Нервы у нее пошаливали, ее била дрожь. Значит, если верить Ломэну, она работает в разведке. Не надо бы им брать на работу таких вот девочек и мальчиков. Такие, чуть что, сразу ломаются. Как сейчас.
Я спросил ее:
— Они будут использовать вертолеты? Армейские части подключены к поискам?
— Сами решат, как действовать. Я лишь подчеркнула важность наблюдения за пристанями, аэропортами и дорогами, которые ведут к границе с Лаосом…
— С Лаосом?
— Это самый быстрый путь в Китай.
Ломэн мог что-то об этом знать. Надо было его спросить.
— Что вы сказали Ломэну?
— Ничего.
— Где комната № 6?
— Я провожу вас.
Она с трудом отвела глаза от моего лица. Я пошел за ней по коридору, и мы увидели посла Коул-Верити: крупный мужчина с пепельно-бледным лицом, в парадной форме при всех орденах и в золотых эполетах. Он был окружен перепуганной посольской шушерой. Эти дармоеды что-то невнятно лепетали, а он на них форменным образом орал:
— Так скажите им, что положение чрезвычайно серьезное — поэтому мы ничего и не сообщаем. И скиньте их всех с лестницы, в посольство не войти, на коммутаторе пусть пропускают только звонки в город Макмэхон, зайдите и возьмите с собой Стрейкера.
Двое отделились от толпы, Коул-Верити открыл дверь.
Ломэн подошел с другой стороны. Если уж у него такие глаза, что же с Винии Мэйн спрашивать. Во мне снова шевельнулась ярость:
— Черт бы вас всех подрал! Кто-то должен был это сделать.
Все они одинаковые. Не любят иметь дело с убийством. Даже после двух мировых войн на тебя смотрят так, будто ты Каин какой-то. Даже если им известно, что заданием предусмотрено убийство и что именно ты та самая мразь, которая его совершит, они все равно будут смотреть на тебя, словно ты вылез из дерьма.
— Ломэн, откуда ей известно, что вы ей рассказа ли? Что делает эта шлюха из разведки в нашем сарае?
— Сядьте и постарайтесь держать себя в руках.
— Вы не смогли от нее избавиться! Она что, в вашем вкусе?
Мой желудок был полон адреналина и желчи, я потел, как свинья, на меня вдруг навалилось все разом: возраст, ответственность, провал, поражение. Похоже, я и впрямь уже стар для таких игр.
Ломэн прислонился к окну и ждал, разглядывая свои ботинки. Я два раза обошел комнату, глядя в никуда, стараясь вспомнить одно слово, которое бы сразу сказало ему все, что я думаю и о его способностях, и о толпе на Линк Роуд, где поливальная машина смывала кровь с мостовой, и о задании, которое мы успешно провалили, потому что не смогли справиться с этим недоноском, с этой мартышкой, бандитом, у которого на все один ответ — пуля.
Нет. одним словом этого не выразишь.
— Я жду, когда вы успокоитесь, — сказал он. Его хладнокровие пошло мне на пользу. Пол посольства дрожал у нас под ногами, но Ломэн был спокоен.
— Вы ходили на Линк Роуд? — спросил я его. Мой голос звучал тихо, или мне это казалось, потому что до этого я все время кричал.
— Да.
— Ну и что вы там видели?
— Много народу, не пробьешься. Потому и договорился встретиться с вами здесь.
— Значит, вы ничего не знаете?
— Нет. Может, вы мне расскажете?
— Это был захват Представителя.
Ломэн отошел от окна, и по выражению его лица я понял, что он действительно ничего не знает. Он мягко спросил:
— Так вы считаете, что Представитель еще жив?
— Говорю же вам, это был захват. Убивать его не хотели — они застрелили шофера.
Его удивление внезапно вселило в меня уверенность. В первый раз я внимательно и с интересом осмотрел комнату; с каких пор это я перестал замечать, где нахожусь, куда иду, перестал вновь изучать знакомые вещи: белая краска, потолок, расписанный фресками, голубой ковер, длинный стол, стулья, телефон, пепельницы — чистая, как больничная палата, солнечная комната. В такую комнату хорошо попадать после аварии. Со мной, похоже, так и обстоит.
— Продолжайте, — выдохнул Ломэн.
— Как только я понял, в чем дело, сразу принял меры. Людям Рамина бесполезно что-либо говорить. Я позвонил в комнату № 6 — к телефону подошла эта Меченая. Я сказал, чтобы прочесали весь город и нашли машину “скорой помощи”. Любой человек из посольства способен нажать на местные власти сильнее меня, может даже потребовать объявления тревоги по просьбе посольства…
— В машине “скорой помощи”, — пробормотал он. Даже как-то не верится, что в момент выстрела я вот так же ничего не знал. Только увидев труп в храме, я понял все до конца.
— Они увезли его в машине “скорой помощи”. Послушайте, я опишу вам план Куо. Представителя не хотели убивать. Кому-то он нужен живым, не знаю зачем. Мы считали, что Куо собирается убить Представителя, а дело обстояло совсем иначе. Мишенью Куо был шофер “кадиллака”, и он застрелил его как раз на повороте, чтобы машина врезалась в толпу. Затем они за хватили Представителя. Можете представить себе, что там творилось. Машина весом в две тонны на скорости сорок километров в час врезается в живых людей. Я видел и шофера за рулем, и человека между сидениями — оба покойники.
— Как убили второго?
— Не знаю. Куо стрелял один раз. Я бы услышал второй выстрел. Первого я не слышал; его заглушил звук моего выстрела — так должно было случиться, мы стреляли практически одновременно, прошло несколько секунд, пока я снова начал слышать. Даже если бы я услышал звук его выстрела, то подумал бы, что это эхо моего.
— Откуда застрелили шофера?
Я ударил по столу ладонью и нетерпеливо сказал: — Смотрите. Здесь храм. Вот здесь дом, где сидел я, между ними Линк Роуд. Забудьте на минутку, что стреляли в шофера. Предположим, как мы и предполагали, что стрелять должны были в Представителя. Машина едет практически прямо на храм, и в этом случае храм — идеальная позиция для снайпера. Из храма можно застрелить Представителя, потому что он сидел на приподнятом заднем сидении. Шофера оттуда не застрелишь: он сидит за пуленепробиваемым стеклом. Можно было стрелять поверх ветрового стекла и убить сидящего на заднем сидении человека. Я знал об этом — геометрия нехитрая — и не подвергал сомнению. Если б знать, что он будет стрелять в шофера, тогда другое дело.
— Значит, Куо был где-то здесь?
Он хлопнул ладонью по столу, и его ногти блеснули.
— Где-то здесь, рядом с предназначенным на снос домом. Шофера можно застрелить только сзади.
Он вернулся к окну. Наверно, это все, что он хотел услышать. Но это было не все, что я хотел ему сказать.
— Черт возьми, Ломэн, если бы они собирались застрелить Представителя, они бы его уложили наповал, и мы бы ничего не могли сделать, как вы не понимаете?
Тут в голове у меня помутилось, комната пошла кругом, и я услышал его голос:
— Он жив — это самое главное.
— Они бы уложили его наповал прямо у нас на глазах!
Его голос приблизился, он говорил со мной, как с ребенком:
— Придется с этим мириться. Я хочу еще знать многое. Лондон потребует подробного отчета. Кто был тот человек, которого вы, — словом, кто сидел в храме?
— Плевать на Лондон!
Я что-то сбросил со стола, на ковре валялись осколки. Оказывается, пепельницу.
— Кто был тот человек в храме?
Опять этот его сверкающий взгляд.
— Что? Не знаю. Тот самый седьмой человек Куо, о котором нам сообщил Пангсапа. Подсадная утка.
Надо успокоиться. Конечно, когда знаешь, что придется кого-то убрать, нервничаешь, даже если это убийца; все равно никуда от этого не деться. А тут, господи, полный провал, несмотря на все усилия. Но голову терять не годится — иначе тебе конец.
— Так он что, не из банды Куо?
— Нет. Куо работает только с отборными людьми. И такими не бросается. Я же вам объясняю…
Тут я замолчал и мысленно сосчитал до десяти.
— Нет, об этом я вам не говорил. Послушайте, Ломэн. Пока я не все могу объяснить. По не думаю, чтобы отдельные факты имели какое-то значение.
Неожиданно подо мной оказался стул. Я не помнил, как садился:
— Они почти сразу засекли меня. Знали, что я слежу за ними. И почему-то ничего не предпринимали. Вот этого я не понимаю в числе прочего. Может, они получили приказ сверху: эта девушка все время говорит о Китае…
— Вы сказали, что он получит около пятисот тысяч фунтов. Помните?
Он сидел передо мной на корточках, руки сцеплены на коленях, не сводя с меня глаз, не позволяя думать ни о чем другом.
— Только правительство может позволить выплатить такую сумму. Но у меня нет сведений, что этой страной является Китай. Вы говорите, они знали о вас практически с самого начала. Ну и что из того?
— Они могли меня пристрелить раз десять. Я знаю об этом, но после того, как они не воспользовались столькими возможностями, я перестал волноваться. Иначе, думаете, стал бы я красоваться среди ночи в освещенном окне отеля? Я бы был очень осторожен, уж поверьте мне, если б знал, что они за мной охотятся. Я готов идти на риск, если…
— Вы сказали, они засекли вас практически с самого начала.
Я закрыл глаза:
— Понимаете, они не знали, кто я такой, пока Куо не исчез. Вот когда я повсюду начал искать его, тут мне пришлось засветиться. Тогда они поняли, что меня интересует Куо, но все равно не попытались убрать меня. Вам это известно. Когда вы сказали, что разведка охраняет меня, я спросил вас, от кого они меня охраняют, от Куо? Вы ответили, что со стороны Куо опасность мне не угрожает, и были совершенно правы. Но когда я начал им мешать, они решили подладиться к моему плану: позволили себя найти, один из них специально попался мне на глаза, привел меня к дому, мне позволили следить за их машиной. Потом разыграли комедию, когда “заметили” меня в зеркальце заднего вида. Я знал, куда они едут и что везут в рулоне золотой парчи, не первый день я там сшивался. Так вот в храме Фра Чула Чеди они меня и взяли на крючок. Когда я…
Ломэн встал с корточек и засновал по комнате:
— Этого недостаточно. Вы многого не знаете и подгоняете под известные вам факты…
— Допустим. Я многого не знаю, но каким-то образом они знали мой план, знали, что я попытаюсь ликвидировать убийцу. Я до седьмого пота пытался узнать, как им это удалось, но…
— Это, Квиллер, не ваша забота. Мы все выясним. Продолжайте.
— Я закончил.
— А по-моему, нет.
— Прекратите, Ломэн.
Я встал со стула и начал вертеть в руках телефонный провод.
— Человека на заднем сидении они, вероятно, зарезали. Представляете: горит бензин, раздавленные люди лежат под колесами, тут можно все что угодно провернуть.
— Они не могли запланировать пожар.
— Правильно, но всего остального вполне достаточно.
Я намотал телефонный провод вокруг запястья и затянул.
— Число жертв еще не известно? “Хускварну” я пока оставлю у себя. Вдруг этот подонок попадется мне на глаза: никогда не знаешь, что может произойти.
Ломэн стоял рядом со мной.
— Квиллер, я хочу попросить вас составить более подробный отчет. Вы предполагаете, что Куо и его люди — четверо подручных и двое телохранителей — держали наготове машину “скорой помощи”, подошли к месту происшествия с носилками, якобы для того, чтобы вынести раненых и погибших, а сами в суматохе зарезали телохранителя, потом прямо в лимузине оглушили Представителя…
— Накрыли одеялом, отнесли в “скорую помощь” и уехали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26