В конце концов, клуб элитный, открыт только для «сливок». Но чего они никогда ей не простят — это ее работы до загородного клуба.
— И кем же она работала?
— Официанткой топлес. В стриптиз-клубе.
Глава 8
По миртовому дереву стекали капли влаги. Дункан тоже был весь мокрый. Он оперся ладонями о влажный ствол и, выпрямив руки и соединив локти, застыл под углом почти в сорок пять градусов к нему. Дункан растягивал левую икроножную мышцу.
Голову он свесил вниз, между рук. Пот капал с его лица на поросшую мхом кирпичную дорожку перед его домом. Местами она бугрилась — это выступали корни дубов, стоявших вдоль улицы. Вверху их кроны смыкались над тротуаром и образовывали сплошной шатер. Дункан радовался их тени.
Наперекор привычке, сегодня он поднялся рано и решил устроить пробежку до того, как солнце поднимется высоко и прогреет воздух с восьмидесяти в шесть тридцать утра до девяноста в девять. Уже сейчас каждый вдох давался с трудом. Воздух был густым, как сметана.
Было субботнее утро, большинство людей в это время еще спали. В соседнем квартале женщина поливала папоротники на крыльце. До этого Дункан видел мужчину, выгуливавшего пса в Форсайт-парке. Машин было мало.
Он поменял ноги, чтобы растянуть другую икру. В животе бурчало, напоминая о не съеденном вчера на ужин жареном цыпленке. Из офиса Мейера Наполи Дункан предпочел отправиться прямо домой, потому что растерял весь аппетит и ужин ему не понадобился.
Он пытался увлечься бейсбольным матчем по телевизору. Не получилось. Тогда он сел за пианино, но вдохновение к нему так и не пришло, и взбудораженные мысли не успокоились. Спал он урывками, подолгу лежа без сна. На рассвете, так и не отдохнув, он отшвырнул липнувшую к телу простыню и встал с постели. В голове его царил еще больший сумбур, чем накануне вечером.
— Детектив Хэтчер?
Он рывком обернулся. Она стояла всего в трех футах от него. Пульс, снизившийся за время растяжек до после тренировочной нормы, при виде ее вновь подскочил. Он посмотрел ей за спину, почти уверенный, что кто-то решил над ним подшутить. И если бы там оказалась толпа с воздушными шариками и свистками, ликующая при виде его замешательства, он бы ничуть не удивился.
Но дорожка была пуста. Женщина, поливавшая свои папоротники, ушла. Мужчина с собакой — тоже. В густом воздухе царила полная неподвижность, даже листва на деревьях не шевелилась. Тишину нарушало только его тяжелое дыхание.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Разве вы не прочли мою записку? — спросила она.
— Прочел.
— Вот поэтому…
— Нам ни к чему встречаться наедине. И это свидание окончено.
Он пошел к своей лестнице, но она преградила ему дорогу.
— Пожалуйста, не уходите. Мне отчаянно необходимо с вами поговорить.
— О стрельбе в вашем доме?
— Да.
— Ладно. Хотелось бы послушать ваш рассказ. У меня есть кабинет. Мы с детективом Боуэн подождем вас там.
— Нет. Я должна поговорить с вами лично. Только с вами. В ее голосе звучала мольба, но Дункан был тверже стали.
— Вы можете поговорить со мной в полиции.
— Нет, не могу. Это слишком личное.
Личное. Тоже мне словечко — одни неприятности.
— Единственное, о чем мы можем с вами говорить, — это о несчастном Гэри Рэе Троттере, убитом и препарированном.
Из небрежно закрученного пучка выбились светлые пряди. Прическа выглядела так, словно ее соорудили в последний момент, на бегу. Элиза была одета в свободную футболку из хлопка и широкую юбку, державшуюся на бедрах с помощью широких лент, подол касался коленей. На ногах — кожаные шлепанцы. Обычная летняя одежда, ничего особенного, за исключением того, что надета она была на фигуристое женское тело.
Она кивнула на лестницу, которая вела к его входной двери.
— Можно пройти внутрь?
— Ни в коем случае.
— Но ведь нельзя, чтобы меня здесь видели! — воскликнула она.
— Вы чертовски правы. Надо было об этом подумать, прежде чем приходить. Между прочим, как вы здесь оказались?
— Я оставила машину на Джоунз.
Через улицу. Вот почему ей удалось подобраться к Дункану неслышно и незаметно, как ей и было надо.
— Откуда вы узнали, где я живу?
— Телефонный справочник. Я решила, что А. Д. Хэтчер — это вы. Что означает «А»? — Когда он не ответил, она добавила: — Я сильно рискую, приехав сюда.
— Вам, наверное, нравится сильно рисковать. Например, передавать записки под носом у мужа.
— Да, это было опасно. Ее мог заметить Като, вы могли меня выдать. Но не выдали. А детектив Боуэн знает про нее?
Дункан почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и ничего не ответил.
— Я верила, что вы не расскажете, — мягко сказала Элиза. Он ответил сердито и смущенно:
— Как это вы сумели улизнуть от мужа? Наверное, посапывает себе в вашей постели?
— — У него с утра гольф. — Она сделала шаг к нему. — Вы должны мне помочь. Пожалуйста.
Хотя она не дотронулась до него, в штанах у него стало так горячо, словно после страстного объятия. Встревоженный пах, вспомнил он слова Диди. Чертовски точное описание. Он сильно пожалел, что из одежды на нем только тонкие нейлоновые спортивные шорты.
— Я вам помогу, — невозмутимо сказал он. — Помогать вам — моя обязанность, как служителя закона. Точно так же, как и расследовать ваше дело. Но не здесь и не сейчас. Мне нужно принять душ. Потом я позвоню детективу Боуэн. Мы назначим встречу. Необязательно в полиции. Вы скажете, куда приехать, и мы приедем.
Не дождавшись конца его фразы, она в отчаянии покачала головой.
— Вы не понимаете, — сказала она так тихо, что он едва разобрал. — Я могу рассказать это только вам, больше никому.
— Почему только мне?
Она подняла голову и многозначительно посмотрела на него. Их глаза встретились. Они поняли друг друга. Теперь воздух, казалось, раскалился не только от жары.
Для Дункана исчезло все, кроме ее лица. Ее глаз, бездонных, как озеро, в которое он нырял вниз головой, хотя ему это строго-настрого запрещали. Ее рта, который, казалось, создан дарить наслаждение.
Внезапно дверь соседнего дома распахнулась, вернув их на землю. Элиза нырнула в скрытую под ступеньками лестницы дверцу; там ее никто не смог бы заметить.
— Доброе утро, Дункан, — поздоровалась соседка. Она вышла забрать с крыльца газету. — Что-то ты сегодня рано поднялся.
— Хотел потренироваться, пока не слишком припекает.
— Батюшки, вот это сила воли. Только, сынок, осторожней по такой-то жаре. Главное, не переутомляйся.
— Не буду.
Она ушла в дом и захлопнула дверь. Нагнувшись, чтобы не задеть ступеньки, он вошел в похожую на пещеру глубокую нишу. Здесь было сыро, сумрачно и на удивление прохладно. Ниша служила входом в подвальную квартиру. Первое время после того, как он получил дом в наследство, Дункан ее сдавал. Последний квартиросъемщик сбежал, задолжав ему за три месяца. С тех пор он решил больше с этим не возиться. Правда, так он терял дополнительный доход. Зато все четыре этажа были в его распоряжении — Дункану это нравилось.
Элиза стояла в тени, прижавшись спиной к двери.
— Я хочу, чтобы вы убрались отсюда, — зло прошептал он. — Немедленно. И не смейте больше передавать мне записки. Что это еще за ребячество? Не знаю, в какую игру вы играете…
— Гэри Рэй Троттер проник в наш дом, чтобы убить меня. В закрытой с трех сторон нише было ясно слышно частое дыхание Дункана. Головой он почти касался низкого кирпичного потолка. Из трещин в штукатурке рос папоротник. Здесь едва хватало места для двоих. Он стоял так близко от нее, что подол ее юбки касался его ног, а дыхание Элизы щекотало его обнаженную грудь.
— Что?
— Я застрелила его, чтобы защититься. У меня не было выбора. Если бы я не выстрелила, он бы меня убил. Его за этим послали. Наняли, чтобы меня убить, — поспешно выпалила она, так что слова сливались друг с другом. Потом замолчала и судорожно перевела дыхание.
Смысл ее слов доходил до него медленно. Но даже после того, как он понял, он не мог этому поверить.
— Вы что, шутите?
— Я похожа на клоуна?
— Троттер был наемным убийцей?
— Да.
— И кто его нанял?
— Мой муж.
Он провел — скорее, втолкнул — Элизу в холл своего дома под настойчивый звон телефона. Оставив ее, он схватил трубку, поднес к уху, при этом ни на минуту не отрывая глаз от Элизы.
— Слушаю.
— Ты встал? — спросила Диди.
— Да.
— А почему запыхался?
— Только что с пробежки.
— У меня есть идеи по поводу того, что мы вчера узнали. Он продолжал пристально смотреть на Элизу. Та ответила ему столь же напряженным взглядом.
— Дункан.
— Я здесь. — Он помолчал, потом сказал: — Слушай, Диди, я весь липкий от пота, чуть на пол не течет. Дай я приму душ и перезвоню.
— Ладно, только побыстрее.
Повесив трубку, он понял, что снова поступил опрометчиво. Утаив от Диди записку, он уже поставил себя в сомнительное положение. А теперь он не сказал ей, кто находится в его в квартире и при этом делает невероятные заявления по поводу преступления, которое они расследовали. И в том, и в другом случае он нарушил правила, как служебные, так и свои собственные. А за это ему еще придется ответить, в этом он был уверен.
Он был жутко зол на женщину, толкнувшую его на должностное преступление и будившую в нем такую игру страстей. Каждый раз, когда он оказывался с ней рядом, они захлестывали его с головой. Да и когда она была далеко — тоже.
Он положил трубку на столик возле дивана.
— Спасибо, — хрипло сказала она.
— Не торопитесь с благодарностью. Я по-прежнему полицейский, труп — в морге, а передо мной дамочка с еще дымящимся пистолетом в руке.
— Тогда почему вы не сказали своей напарнице о том, что я здесь?
— Я сегодня добрый, — беспечно сказал он, хотя особой беспечности не чувствовал. — Особенно к женщинам и детям. — Он медленно подошел к ней. Она не отступила; что ж, самообладания ей не занимать. — А вы на это рассчитываете?
— Я ни на что не рассчитываю. Я пришла сюда, потому что не знаю, что делать дальше.
— Считаете меня тряпкой?
— Вы же полицейский!
— Который заявил, что хочет вас трахнуть!
Она опешила от его грубости, но быстро взяла себя в руки.
— Вы говорили, это было скорее ради мужа.
— Точно, — сказал он, гадая, поверила она или нет. И верит ли он в это сам. Он сделал шаг вперед, заставив ее отступить. — Но вы вспомнили об этом, когда попали в переделку. Вы убили человека — кстати, еще предстоит выяснить зачем. Но, на ваше счастье, детектив, ведущий расследование, к вам неравнодушен.
Теперь позади нее была стена, они стояли нос к носу. Он уперся рукой в стену возле ее головы.
— И вот, чтобы я голову потерял от сочувствия и смотрел на ваши действия сквозь пальцы, вы сочиняете историю о наемном убийце.
— Я ничего не сочиняю. Так и есть.
— Судья Лэрд хочет побыстрее развестись?
— Нет, он хочет, чтобы я умерла.
В ее голосе звучало столько уверенности, что Дункан замолчал. Она воспользовалась паузой и отошла в сторону.
— Вы бы помылись.
— Уж извините. Не нравится — не нюхайте.
— Дело не в запахе. Разве у вас не чешется кожа от пота? Он машинально поскреб пальцами грудь. Волосы на ней потемнели и слиплись от соли.
— Зверски.
— Я с удовольствием подожду…
— Зачем вашему мужу вас убивать? — перебил он ее. — И почему этот большой секрет вы можете раскрыть только мне?
Она закрыла глаза на несколько секунд, а потом сказала:
— Я пришла к вам лично, потому что думала, вы будете более…
— Доверчивым?
— Понимающим. Гораздо более, чем детектив Боуэн.
— Потому что я мужчина, а она женщина?
— Ваша напарница относится ко мне враждебно. Не знаю, отчего мы с ней не смогли поладить.
— А что в таком случае вы думаете о нас с вами? Она опустила глаза.
— Я чувствовала… думала… — Она подняла голову, в ее взгляде читалась мольба. — Вы можете хотя бы выслушать меня непредвзято?
Он скрестил руки на груди, ясно понимая, что этим жестом он бессознательно пытается себя защитить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— И кем же она работала?
— Официанткой топлес. В стриптиз-клубе.
Глава 8
По миртовому дереву стекали капли влаги. Дункан тоже был весь мокрый. Он оперся ладонями о влажный ствол и, выпрямив руки и соединив локти, застыл под углом почти в сорок пять градусов к нему. Дункан растягивал левую икроножную мышцу.
Голову он свесил вниз, между рук. Пот капал с его лица на поросшую мхом кирпичную дорожку перед его домом. Местами она бугрилась — это выступали корни дубов, стоявших вдоль улицы. Вверху их кроны смыкались над тротуаром и образовывали сплошной шатер. Дункан радовался их тени.
Наперекор привычке, сегодня он поднялся рано и решил устроить пробежку до того, как солнце поднимется высоко и прогреет воздух с восьмидесяти в шесть тридцать утра до девяноста в девять. Уже сейчас каждый вдох давался с трудом. Воздух был густым, как сметана.
Было субботнее утро, большинство людей в это время еще спали. В соседнем квартале женщина поливала папоротники на крыльце. До этого Дункан видел мужчину, выгуливавшего пса в Форсайт-парке. Машин было мало.
Он поменял ноги, чтобы растянуть другую икру. В животе бурчало, напоминая о не съеденном вчера на ужин жареном цыпленке. Из офиса Мейера Наполи Дункан предпочел отправиться прямо домой, потому что растерял весь аппетит и ужин ему не понадобился.
Он пытался увлечься бейсбольным матчем по телевизору. Не получилось. Тогда он сел за пианино, но вдохновение к нему так и не пришло, и взбудораженные мысли не успокоились. Спал он урывками, подолгу лежа без сна. На рассвете, так и не отдохнув, он отшвырнул липнувшую к телу простыню и встал с постели. В голове его царил еще больший сумбур, чем накануне вечером.
— Детектив Хэтчер?
Он рывком обернулся. Она стояла всего в трех футах от него. Пульс, снизившийся за время растяжек до после тренировочной нормы, при виде ее вновь подскочил. Он посмотрел ей за спину, почти уверенный, что кто-то решил над ним подшутить. И если бы там оказалась толпа с воздушными шариками и свистками, ликующая при виде его замешательства, он бы ничуть не удивился.
Но дорожка была пуста. Женщина, поливавшая свои папоротники, ушла. Мужчина с собакой — тоже. В густом воздухе царила полная неподвижность, даже листва на деревьях не шевелилась. Тишину нарушало только его тяжелое дыхание.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Разве вы не прочли мою записку? — спросила она.
— Прочел.
— Вот поэтому…
— Нам ни к чему встречаться наедине. И это свидание окончено.
Он пошел к своей лестнице, но она преградила ему дорогу.
— Пожалуйста, не уходите. Мне отчаянно необходимо с вами поговорить.
— О стрельбе в вашем доме?
— Да.
— Ладно. Хотелось бы послушать ваш рассказ. У меня есть кабинет. Мы с детективом Боуэн подождем вас там.
— Нет. Я должна поговорить с вами лично. Только с вами. В ее голосе звучала мольба, но Дункан был тверже стали.
— Вы можете поговорить со мной в полиции.
— Нет, не могу. Это слишком личное.
Личное. Тоже мне словечко — одни неприятности.
— Единственное, о чем мы можем с вами говорить, — это о несчастном Гэри Рэе Троттере, убитом и препарированном.
Из небрежно закрученного пучка выбились светлые пряди. Прическа выглядела так, словно ее соорудили в последний момент, на бегу. Элиза была одета в свободную футболку из хлопка и широкую юбку, державшуюся на бедрах с помощью широких лент, подол касался коленей. На ногах — кожаные шлепанцы. Обычная летняя одежда, ничего особенного, за исключением того, что надета она была на фигуристое женское тело.
Она кивнула на лестницу, которая вела к его входной двери.
— Можно пройти внутрь?
— Ни в коем случае.
— Но ведь нельзя, чтобы меня здесь видели! — воскликнула она.
— Вы чертовски правы. Надо было об этом подумать, прежде чем приходить. Между прочим, как вы здесь оказались?
— Я оставила машину на Джоунз.
Через улицу. Вот почему ей удалось подобраться к Дункану неслышно и незаметно, как ей и было надо.
— Откуда вы узнали, где я живу?
— Телефонный справочник. Я решила, что А. Д. Хэтчер — это вы. Что означает «А»? — Когда он не ответил, она добавила: — Я сильно рискую, приехав сюда.
— Вам, наверное, нравится сильно рисковать. Например, передавать записки под носом у мужа.
— Да, это было опасно. Ее мог заметить Като, вы могли меня выдать. Но не выдали. А детектив Боуэн знает про нее?
Дункан почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и ничего не ответил.
— Я верила, что вы не расскажете, — мягко сказала Элиза. Он ответил сердито и смущенно:
— Как это вы сумели улизнуть от мужа? Наверное, посапывает себе в вашей постели?
— — У него с утра гольф. — Она сделала шаг к нему. — Вы должны мне помочь. Пожалуйста.
Хотя она не дотронулась до него, в штанах у него стало так горячо, словно после страстного объятия. Встревоженный пах, вспомнил он слова Диди. Чертовски точное описание. Он сильно пожалел, что из одежды на нем только тонкие нейлоновые спортивные шорты.
— Я вам помогу, — невозмутимо сказал он. — Помогать вам — моя обязанность, как служителя закона. Точно так же, как и расследовать ваше дело. Но не здесь и не сейчас. Мне нужно принять душ. Потом я позвоню детективу Боуэн. Мы назначим встречу. Необязательно в полиции. Вы скажете, куда приехать, и мы приедем.
Не дождавшись конца его фразы, она в отчаянии покачала головой.
— Вы не понимаете, — сказала она так тихо, что он едва разобрал. — Я могу рассказать это только вам, больше никому.
— Почему только мне?
Она подняла голову и многозначительно посмотрела на него. Их глаза встретились. Они поняли друг друга. Теперь воздух, казалось, раскалился не только от жары.
Для Дункана исчезло все, кроме ее лица. Ее глаз, бездонных, как озеро, в которое он нырял вниз головой, хотя ему это строго-настрого запрещали. Ее рта, который, казалось, создан дарить наслаждение.
Внезапно дверь соседнего дома распахнулась, вернув их на землю. Элиза нырнула в скрытую под ступеньками лестницы дверцу; там ее никто не смог бы заметить.
— Доброе утро, Дункан, — поздоровалась соседка. Она вышла забрать с крыльца газету. — Что-то ты сегодня рано поднялся.
— Хотел потренироваться, пока не слишком припекает.
— Батюшки, вот это сила воли. Только, сынок, осторожней по такой-то жаре. Главное, не переутомляйся.
— Не буду.
Она ушла в дом и захлопнула дверь. Нагнувшись, чтобы не задеть ступеньки, он вошел в похожую на пещеру глубокую нишу. Здесь было сыро, сумрачно и на удивление прохладно. Ниша служила входом в подвальную квартиру. Первое время после того, как он получил дом в наследство, Дункан ее сдавал. Последний квартиросъемщик сбежал, задолжав ему за три месяца. С тех пор он решил больше с этим не возиться. Правда, так он терял дополнительный доход. Зато все четыре этажа были в его распоряжении — Дункану это нравилось.
Элиза стояла в тени, прижавшись спиной к двери.
— Я хочу, чтобы вы убрались отсюда, — зло прошептал он. — Немедленно. И не смейте больше передавать мне записки. Что это еще за ребячество? Не знаю, в какую игру вы играете…
— Гэри Рэй Троттер проник в наш дом, чтобы убить меня. В закрытой с трех сторон нише было ясно слышно частое дыхание Дункана. Головой он почти касался низкого кирпичного потолка. Из трещин в штукатурке рос папоротник. Здесь едва хватало места для двоих. Он стоял так близко от нее, что подол ее юбки касался его ног, а дыхание Элизы щекотало его обнаженную грудь.
— Что?
— Я застрелила его, чтобы защититься. У меня не было выбора. Если бы я не выстрелила, он бы меня убил. Его за этим послали. Наняли, чтобы меня убить, — поспешно выпалила она, так что слова сливались друг с другом. Потом замолчала и судорожно перевела дыхание.
Смысл ее слов доходил до него медленно. Но даже после того, как он понял, он не мог этому поверить.
— Вы что, шутите?
— Я похожа на клоуна?
— Троттер был наемным убийцей?
— Да.
— И кто его нанял?
— Мой муж.
Он провел — скорее, втолкнул — Элизу в холл своего дома под настойчивый звон телефона. Оставив ее, он схватил трубку, поднес к уху, при этом ни на минуту не отрывая глаз от Элизы.
— Слушаю.
— Ты встал? — спросила Диди.
— Да.
— А почему запыхался?
— Только что с пробежки.
— У меня есть идеи по поводу того, что мы вчера узнали. Он продолжал пристально смотреть на Элизу. Та ответила ему столь же напряженным взглядом.
— Дункан.
— Я здесь. — Он помолчал, потом сказал: — Слушай, Диди, я весь липкий от пота, чуть на пол не течет. Дай я приму душ и перезвоню.
— Ладно, только побыстрее.
Повесив трубку, он понял, что снова поступил опрометчиво. Утаив от Диди записку, он уже поставил себя в сомнительное положение. А теперь он не сказал ей, кто находится в его в квартире и при этом делает невероятные заявления по поводу преступления, которое они расследовали. И в том, и в другом случае он нарушил правила, как служебные, так и свои собственные. А за это ему еще придется ответить, в этом он был уверен.
Он был жутко зол на женщину, толкнувшую его на должностное преступление и будившую в нем такую игру страстей. Каждый раз, когда он оказывался с ней рядом, они захлестывали его с головой. Да и когда она была далеко — тоже.
Он положил трубку на столик возле дивана.
— Спасибо, — хрипло сказала она.
— Не торопитесь с благодарностью. Я по-прежнему полицейский, труп — в морге, а передо мной дамочка с еще дымящимся пистолетом в руке.
— Тогда почему вы не сказали своей напарнице о том, что я здесь?
— Я сегодня добрый, — беспечно сказал он, хотя особой беспечности не чувствовал. — Особенно к женщинам и детям. — Он медленно подошел к ней. Она не отступила; что ж, самообладания ей не занимать. — А вы на это рассчитываете?
— Я ни на что не рассчитываю. Я пришла сюда, потому что не знаю, что делать дальше.
— Считаете меня тряпкой?
— Вы же полицейский!
— Который заявил, что хочет вас трахнуть!
Она опешила от его грубости, но быстро взяла себя в руки.
— Вы говорили, это было скорее ради мужа.
— Точно, — сказал он, гадая, поверила она или нет. И верит ли он в это сам. Он сделал шаг вперед, заставив ее отступить. — Но вы вспомнили об этом, когда попали в переделку. Вы убили человека — кстати, еще предстоит выяснить зачем. Но, на ваше счастье, детектив, ведущий расследование, к вам неравнодушен.
Теперь позади нее была стена, они стояли нос к носу. Он уперся рукой в стену возле ее головы.
— И вот, чтобы я голову потерял от сочувствия и смотрел на ваши действия сквозь пальцы, вы сочиняете историю о наемном убийце.
— Я ничего не сочиняю. Так и есть.
— Судья Лэрд хочет побыстрее развестись?
— Нет, он хочет, чтобы я умерла.
В ее голосе звучало столько уверенности, что Дункан замолчал. Она воспользовалась паузой и отошла в сторону.
— Вы бы помылись.
— Уж извините. Не нравится — не нюхайте.
— Дело не в запахе. Разве у вас не чешется кожа от пота? Он машинально поскреб пальцами грудь. Волосы на ней потемнели и слиплись от соли.
— Зверски.
— Я с удовольствием подожду…
— Зачем вашему мужу вас убивать? — перебил он ее. — И почему этот большой секрет вы можете раскрыть только мне?
Она закрыла глаза на несколько секунд, а потом сказала:
— Я пришла к вам лично, потому что думала, вы будете более…
— Доверчивым?
— Понимающим. Гораздо более, чем детектив Боуэн.
— Потому что я мужчина, а она женщина?
— Ваша напарница относится ко мне враждебно. Не знаю, отчего мы с ней не смогли поладить.
— А что в таком случае вы думаете о нас с вами? Она опустила глаза.
— Я чувствовала… думала… — Она подняла голову, в ее взгляде читалась мольба. — Вы можете хотя бы выслушать меня непредвзято?
Он скрестил руки на груди, ясно понимая, что этим жестом он бессознательно пытается себя защитить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58