Я ведь не знаю всех тонкостей закона... Просто я подумал, что, может быть, вы подобрали в той комнате пистолет или еще что-нибудь, что пытаетесь скрыть от полиции...
– Вот именно, – сказал Мейсон. – Именно поэтому мы с вами уладим это дело сейчас же.
– Но для этого вовсе нет необходимости снимать всю одежду, – сказал Дункан.
– Несколько минут назад вы были настроены совсем иначе, мистер Дункан, – нахмурившись сказал Перкинс.
Мейсон, который уже снимал брюки, прервал его:
– Да разве вы не понимаете, мистер Перкинс, что он хочет сделать? Теперь он сообразил, что для него намного удобнее, если я уйду отсюда необысканным. Ведь в таком случае на меня можно будет свалить любую пропажу. Потому он и хочет теперь, чтобы вы меня обыскали только поверхностно, а потом он заявит, что я унес с собой что-то, что вы не сумели обнаружить. Так что я настаиваю на полном и тщательном обыске. – И не обращая внимания на саркастическую усмешку Дункана, Мейсон добавил: Прошу вас, мистер Перкинс, тщательно осмотреть и составить подробную опись всего, что вы у меня найдете. Когда закончите, бросьте мне одежду, и я приведу себя в порядок.
Дункан сунул в рот сигару, поднес к ней спичку и закурил. Он хотел что-то сказать, но передумал и молча наблюдал, как судебный исполнитель одну за другой осматривает вещи Мейсона. Наконец Перкинс передал Мейсону одежду и, пока тот одевался, стал методично составлять опись вещей, выложенных адвокатом на стол.
Мейсон повернулся к Дункану:
– Прекратите жевать сигару, Дункан. Вы заперли дверь в кабинет?
Дункан кивнул, рассеянным жестом вынул из кармана ключ и протянул его Перкинсу.
– Есть еще ключи от этой двери? – спросил Мейсон.
– Только тот, который у Грэйба, а у двери я поставил Артура Маннинга со строгим наказом не впускать туда никого, – ответил Дункан. – Я отправил человека на катере, чтобы он позвонил в полицию, так что они скоро прибудут.
– Надеюсь, что вы запретили кому-либо из присутствующих покидать корабль? – спросил адвокат.
– Это не в моей власти, – покачал головой Дункан. – Гости могут предъявить ко мне претензии, если я их здесь задержу, – голос его совершенно утратил уверенность и перешел в невнятное бормотание.
Перкинс оторвался от своего списка и сказал:
– Мистер Дункан, а ведь это полиции не понравится. Они наверняка захотят допросить всех присутствующих на корабле.
Дункан вышел за дверь, толкнул дверь, ведущую в бар, и крикнул:
– Джимми, войди сюда.
Через минуту лысый бармен в белом фартуке вошел в комнату. Улыбка, привычно игравшая на его толстых губах, мгновенно увяла, как только он увидел всех троих. Глаза его приняли тревожное выражение.
– Что случилось? – спросил он.
– У нас на борту неприятности, – сказал Дункан.
– Какие?
– Не здесь, – торопливо сказала Дункан, увидев, что бармен многозначительно сжал кулаки. – В кабинете. Что-то случилось с Сэмом Грэйбом.
– Что именно? – спросил бармен, не спуская глаз с Мейсона и Перкинса.
– Его убили.
– Кто это сделал?
– Мы не знаем.
– Хорошо. Что я должен делать с этими типами?
– Ничего. Я только хотел попросить, чтобы ты распорядился не отправлять на берег катера до прибытии полиции.
– Вы известили полицию?
– Конечно.
Бармен медленно отвернулся от Мейсона и Перкинса и уставился на Дункана.
– Как же я могу выполнить то, что вы велели?
– Поставь парочку ребят у трапа. Пусть никто не сходит с корабля и не появляется на борту.
– Может, лучше сделать вид, что нам нужно срочно отремонтировать трап? А то иначе посыплются вопросы, и неприятностей не оберешься?
– Молодец, отличная идея, – одобрил Дункан.
– Так я и сделаю, – сказал бармен и вышел из комнаты.
Перкинс, наконец, перестал считать деньги в бумажнике Мейсона и сказал адвокату:
– Просмотрите, пожалуйста, список.
– Хорошо, посмотрю. Мистер Дункан, в ту комнату есть еще какой-нибудь вход?
– Нет.
– Вы уверены?
– Разумеется. Это судно было переоборудовано владельцем из обыкновенной рыболовной барки в казино в точности с нашими указаниями. Мы предусмотрели, чтобы в кабинет можно было войти только через одну-единственную дверь. В приемную тоже ведет лишь одна дверь и в нее можно попасть только из коридора, который поворачивает под прямым углом. Таким образом, никто не смог бы создать толкучку и ворваться в кабинет. Прямо под ногами у Сэмми находилась кнопка, приводящая в действие сигнальное устройство. Если бы кто-то подозрительный оказался в его кабинете, он непременно нажал бы на эту кнопку, и сразу сработало бы сигнальное устройство. И как только поднялась бы тревога, наши ребята никого бы не выпустили из кабинета Сэма. Команда у нас вышколенная и отлично умеет обращаться с оружием.
– В таком случае, – сказал Мейсон, – тот кто убил Грэйба, должен был прийти к нему с каким-то благопристойным делом. И он должен был успеть убить Грэйба прежде, чем тот вообще сообразил, что происходит.
– Вы-то появились здесь, наверняка, с каким-то благопристойным делом, – заметил Дункан.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Мейсон.
– Ничего, – ответил Дункан. – Я просто вполне согласен с вами, что тот, кто убил Сэма, наверняка, пришел к нему по делу, сговорившись заранее. Сэм подошел к двери и открыл ее, потом вернулся к столу и стал разговаривать с этим человеком. И где-то посередине сказанной им фразы, этот человек вытащил из кармана пистолет так, что Сэм этого не заметил, и выстрелил ему в голову в упор. Потом убийца вышел, закрыл за собой дверь, возможно, вышел на палубу и швырнул пистолет за борт, а потом мог усесться в приемной и читать там старые журналы.
– С тем же успехом, – парировал Мейсон, – он мог сесть в катер и отправиться на берег. Во всяком случае, кто бы это ни был, я здесь ни при чем.
– И я тоже, – подхватил Дункан. – Сэм был мертв, когда я поднялся на борт. И мы даже не знаем, когда именно его убили. До того, как мы его нашли в кабинете, с полдюжины катеров отвалило к берегу. И после этого тоже...
Дункан многозначительно взглянул на Мейсона.
– Что после этого? – спросил Мейсон.
– Ничего, – сказал Дункан, осклабившись. – Я не собираюсь высказывать никаких предположений. Пусть этим занимаются полицейские.
– Мне больше незачем здесь задерживаться, – сказал Мейсон. Насколько я понимаю, вы закончили опись. Пойду на палубу и погляжу, может быть кто-то выказывает чересчур сильное беспокойство по поводу невозможности немедленного возвращения на берег.
Дункан кивнул и направился было к выходу, но на полдороге остановился, задумчиво нахмурился и сказал:
– А ведь вы в самом деле хитрец, мистер Мейсон!
– Что вы имеете в виду? – спросил Мейсон.
– Да то, что вы так жаждали быть обысканным.
– Разумеется, это ведь в моих интересах.
– Пожалуй, я тоже хочу, чтобы меня обыскали, – заявил Дункан. – Чтобы меня потом нельзя было обвинить в том, что я что-то унес из кабинета и спрятал.
– Вы слегка запоздали, – рассмеялся Мейсон. – Теперь это бесполезно. За то время, что вы оставались там один, у вас была полная возможность вынести из кабинета что угодно и выбросить за борт или спрятать в любом другом месте. Надо было обыскать вас раньше, – Мейсон снова усмехнулся. И вообще, вам лучше было бы уйти из кабинета вместе с нами.
– Ну да, – фыркнул Дункан, – и предоставить вашему подручному полную возможность вернуться в пустой кабинет и...
– Моему подручному? – спросил Мейсон, подняв брови.
– Да нет, я вообще не имел ничего такого в виду, – торопливо пробормотал Дункан. – Я хотел сказать – вашему клиенту или соучастнику убийства...
– Душно здесь, – зевнул Мейсон. – Пожалуй, я лучше выйду на палубу.
– Вы совершенно уверены в том, что включили в опись решительно все, что при нем было? – спросил Дункан Перкинса.
– Еще бы, – ответил Перкинс. – Я ведь когда-то работал тюремным надзирателем и, можете не сомневаться, дело свое знаю. Я прощупал все швы и складки, осмотрел подкладку его пиджака и плаща. Нигде ничего не могло быть спрятано.
– Сколько денег у него было в бумажнике?
– Две с половиной тысячи долларов сотенными и полусотенными бумажками, триста двадцать долларов двадцатками, четыре пятерки, три бумажки по доллару и немного серебра.
– Две с половиной тысячи долларов сотнями и полусотнями? подозрительно переспросил Дункан.
– Да.
– Вам что-то пришло в голову, мистер Дункан? – спросил Мейсон.
– Пришло, – ответил тот. – Я почему-то подумал о том, что если из десяти тысяч вычесть семь с половиной, то останется как раз две с половиной.
Перкинс бросил на него удивленный взгляд. Улыбка Мейсона была вполне дружелюбной.
– Совершенно верно, мистер Дункан, – сказал адвокат. – И если из двенадцати с половиной тысяч вычесть десять, то тоже останется как раз две с половиной тысячи. Да и при вычитании из двадцати пяти тысяч двадцати двух с половиной тысяч, тоже останется как раз две с половиной.
Лицо Дункана потемнело. Он спросил у Перкинса:
– Не мог ли он все-таки как-нибудь сложить несколько бумажек и упрятать их где-нибудь в своей одежде?
– Абсолютно исключено. Я знаю, как надо искать и где именно. Я ведь уже говорил вам, мистер Дункан. Этот человек хотел, чтобы его обыскали, и я проделал это по всем правилам. Я внес в опись даже три пачки жевательной резинки, которую тоже осмотрел весьма тщательно.
– Кстати, – сказал Мейсон, – раз уж речь зашла о жевательной резинке, то вам, может быть, и рот мой тоже осмотреть, чтобы не оставалось никаких сомнений?
Дункан сердито передернул плечами и, выйдя из каюты, громко хлопнул дверью.
– Я и сам об этом подумал, только не хотел вас оскорбить, – признался судебный исполнитель. – Мистер Дункан тут вам и так наговорил черт знает чего.
Мейсон двумя пальцами вытащил изо рта кусок жевательной резинки, которую он не переставая жевал все это время, и сказал:
– Все-таки лучше будет, если вы посмотрите сейчас.
– Хорошо, – согласился Перкинс и, повернув голову Мейсона так, чтобы свет падал прямо ему в лицо, внимательно осмотрел рот. Потом усмехнулся и сказал: – Готов спорить с кем угодно на пятьдесят баксов, что у вас ничего не было при себе, кроме того, что я включил в опись.
Мейсон хлопнул Перкинса по плечу и сказал:
– Лучше пойдемте посмотрим, что там поделывает Дункан. Кстати, вы не находите, что он ведет себя довольно странно? Сперва он жаждет, чтобы меня обыскали, потом он вовсе этого не хочет. Затем, когда он понял, что вы все-таки обыщите меня, он сразу начал требовать, чтобы вы меня чуть ли не в микроскоп исследовали. Он считает, что из кабинета что-то пропало, и он уверен, что эта пропажа у меня. Даже, если это не так, он все равно хотел бы сделать из меня козла отпущения.
– В сущности, меня лично эта история вообще не касается, – сказал Перкинс. – Человек, с которым я должен был оформить кое-какие бумаги, зачем, собственно, я сюда и прибыл, мертв.
– Кстати, – спросил Мейсон, – сколько времени вы провели вместе с Дунканом?
– Он заехал за мной в где-то без десяти пять, – сказал Перкинс. – Во всяком случае, когда мы остановились, чтобы выпить коктейль, я посмотрел на часы, висевшие в баре, и на них было пять часов.
– Что вы делали после этого?
– Поехали обедать. Во время обеда Дункан объяснил мне, какие бумаги я должен буду оформить, и каким образом мне себя вести. Он сказал, что хочет приехать к Грэйбу, когда в игровом зале будет полно посетителей. Так что мы дождались, пока, по мнению Дункана, не наступил подходящий момент.
– Он не объяснил вам, почему хочет приехать именно в момент наибольшего наплыва гостей?
– Нет, но мне кажется, что он хотел все обставить так, чтобы мы появились как раз в то время, когда у Грэйба на столе будут все приходные книги и вся наличность. Я думаю, он хотел прямо на месте составить полную опись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Вот именно, – сказал Мейсон. – Именно поэтому мы с вами уладим это дело сейчас же.
– Но для этого вовсе нет необходимости снимать всю одежду, – сказал Дункан.
– Несколько минут назад вы были настроены совсем иначе, мистер Дункан, – нахмурившись сказал Перкинс.
Мейсон, который уже снимал брюки, прервал его:
– Да разве вы не понимаете, мистер Перкинс, что он хочет сделать? Теперь он сообразил, что для него намного удобнее, если я уйду отсюда необысканным. Ведь в таком случае на меня можно будет свалить любую пропажу. Потому он и хочет теперь, чтобы вы меня обыскали только поверхностно, а потом он заявит, что я унес с собой что-то, что вы не сумели обнаружить. Так что я настаиваю на полном и тщательном обыске. – И не обращая внимания на саркастическую усмешку Дункана, Мейсон добавил: Прошу вас, мистер Перкинс, тщательно осмотреть и составить подробную опись всего, что вы у меня найдете. Когда закончите, бросьте мне одежду, и я приведу себя в порядок.
Дункан сунул в рот сигару, поднес к ней спичку и закурил. Он хотел что-то сказать, но передумал и молча наблюдал, как судебный исполнитель одну за другой осматривает вещи Мейсона. Наконец Перкинс передал Мейсону одежду и, пока тот одевался, стал методично составлять опись вещей, выложенных адвокатом на стол.
Мейсон повернулся к Дункану:
– Прекратите жевать сигару, Дункан. Вы заперли дверь в кабинет?
Дункан кивнул, рассеянным жестом вынул из кармана ключ и протянул его Перкинсу.
– Есть еще ключи от этой двери? – спросил Мейсон.
– Только тот, который у Грэйба, а у двери я поставил Артура Маннинга со строгим наказом не впускать туда никого, – ответил Дункан. – Я отправил человека на катере, чтобы он позвонил в полицию, так что они скоро прибудут.
– Надеюсь, что вы запретили кому-либо из присутствующих покидать корабль? – спросил адвокат.
– Это не в моей власти, – покачал головой Дункан. – Гости могут предъявить ко мне претензии, если я их здесь задержу, – голос его совершенно утратил уверенность и перешел в невнятное бормотание.
Перкинс оторвался от своего списка и сказал:
– Мистер Дункан, а ведь это полиции не понравится. Они наверняка захотят допросить всех присутствующих на корабле.
Дункан вышел за дверь, толкнул дверь, ведущую в бар, и крикнул:
– Джимми, войди сюда.
Через минуту лысый бармен в белом фартуке вошел в комнату. Улыбка, привычно игравшая на его толстых губах, мгновенно увяла, как только он увидел всех троих. Глаза его приняли тревожное выражение.
– Что случилось? – спросил он.
– У нас на борту неприятности, – сказал Дункан.
– Какие?
– Не здесь, – торопливо сказала Дункан, увидев, что бармен многозначительно сжал кулаки. – В кабинете. Что-то случилось с Сэмом Грэйбом.
– Что именно? – спросил бармен, не спуская глаз с Мейсона и Перкинса.
– Его убили.
– Кто это сделал?
– Мы не знаем.
– Хорошо. Что я должен делать с этими типами?
– Ничего. Я только хотел попросить, чтобы ты распорядился не отправлять на берег катера до прибытии полиции.
– Вы известили полицию?
– Конечно.
Бармен медленно отвернулся от Мейсона и Перкинса и уставился на Дункана.
– Как же я могу выполнить то, что вы велели?
– Поставь парочку ребят у трапа. Пусть никто не сходит с корабля и не появляется на борту.
– Может, лучше сделать вид, что нам нужно срочно отремонтировать трап? А то иначе посыплются вопросы, и неприятностей не оберешься?
– Молодец, отличная идея, – одобрил Дункан.
– Так я и сделаю, – сказал бармен и вышел из комнаты.
Перкинс, наконец, перестал считать деньги в бумажнике Мейсона и сказал адвокату:
– Просмотрите, пожалуйста, список.
– Хорошо, посмотрю. Мистер Дункан, в ту комнату есть еще какой-нибудь вход?
– Нет.
– Вы уверены?
– Разумеется. Это судно было переоборудовано владельцем из обыкновенной рыболовной барки в казино в точности с нашими указаниями. Мы предусмотрели, чтобы в кабинет можно было войти только через одну-единственную дверь. В приемную тоже ведет лишь одна дверь и в нее можно попасть только из коридора, который поворачивает под прямым углом. Таким образом, никто не смог бы создать толкучку и ворваться в кабинет. Прямо под ногами у Сэмми находилась кнопка, приводящая в действие сигнальное устройство. Если бы кто-то подозрительный оказался в его кабинете, он непременно нажал бы на эту кнопку, и сразу сработало бы сигнальное устройство. И как только поднялась бы тревога, наши ребята никого бы не выпустили из кабинета Сэма. Команда у нас вышколенная и отлично умеет обращаться с оружием.
– В таком случае, – сказал Мейсон, – тот кто убил Грэйба, должен был прийти к нему с каким-то благопристойным делом. И он должен был успеть убить Грэйба прежде, чем тот вообще сообразил, что происходит.
– Вы-то появились здесь, наверняка, с каким-то благопристойным делом, – заметил Дункан.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Мейсон.
– Ничего, – ответил Дункан. – Я просто вполне согласен с вами, что тот, кто убил Сэма, наверняка, пришел к нему по делу, сговорившись заранее. Сэм подошел к двери и открыл ее, потом вернулся к столу и стал разговаривать с этим человеком. И где-то посередине сказанной им фразы, этот человек вытащил из кармана пистолет так, что Сэм этого не заметил, и выстрелил ему в голову в упор. Потом убийца вышел, закрыл за собой дверь, возможно, вышел на палубу и швырнул пистолет за борт, а потом мог усесться в приемной и читать там старые журналы.
– С тем же успехом, – парировал Мейсон, – он мог сесть в катер и отправиться на берег. Во всяком случае, кто бы это ни был, я здесь ни при чем.
– И я тоже, – подхватил Дункан. – Сэм был мертв, когда я поднялся на борт. И мы даже не знаем, когда именно его убили. До того, как мы его нашли в кабинете, с полдюжины катеров отвалило к берегу. И после этого тоже...
Дункан многозначительно взглянул на Мейсона.
– Что после этого? – спросил Мейсон.
– Ничего, – сказал Дункан, осклабившись. – Я не собираюсь высказывать никаких предположений. Пусть этим занимаются полицейские.
– Мне больше незачем здесь задерживаться, – сказал Мейсон. Насколько я понимаю, вы закончили опись. Пойду на палубу и погляжу, может быть кто-то выказывает чересчур сильное беспокойство по поводу невозможности немедленного возвращения на берег.
Дункан кивнул и направился было к выходу, но на полдороге остановился, задумчиво нахмурился и сказал:
– А ведь вы в самом деле хитрец, мистер Мейсон!
– Что вы имеете в виду? – спросил Мейсон.
– Да то, что вы так жаждали быть обысканным.
– Разумеется, это ведь в моих интересах.
– Пожалуй, я тоже хочу, чтобы меня обыскали, – заявил Дункан. – Чтобы меня потом нельзя было обвинить в том, что я что-то унес из кабинета и спрятал.
– Вы слегка запоздали, – рассмеялся Мейсон. – Теперь это бесполезно. За то время, что вы оставались там один, у вас была полная возможность вынести из кабинета что угодно и выбросить за борт или спрятать в любом другом месте. Надо было обыскать вас раньше, – Мейсон снова усмехнулся. И вообще, вам лучше было бы уйти из кабинета вместе с нами.
– Ну да, – фыркнул Дункан, – и предоставить вашему подручному полную возможность вернуться в пустой кабинет и...
– Моему подручному? – спросил Мейсон, подняв брови.
– Да нет, я вообще не имел ничего такого в виду, – торопливо пробормотал Дункан. – Я хотел сказать – вашему клиенту или соучастнику убийства...
– Душно здесь, – зевнул Мейсон. – Пожалуй, я лучше выйду на палубу.
– Вы совершенно уверены в том, что включили в опись решительно все, что при нем было? – спросил Дункан Перкинса.
– Еще бы, – ответил Перкинс. – Я ведь когда-то работал тюремным надзирателем и, можете не сомневаться, дело свое знаю. Я прощупал все швы и складки, осмотрел подкладку его пиджака и плаща. Нигде ничего не могло быть спрятано.
– Сколько денег у него было в бумажнике?
– Две с половиной тысячи долларов сотенными и полусотенными бумажками, триста двадцать долларов двадцатками, четыре пятерки, три бумажки по доллару и немного серебра.
– Две с половиной тысячи долларов сотнями и полусотнями? подозрительно переспросил Дункан.
– Да.
– Вам что-то пришло в голову, мистер Дункан? – спросил Мейсон.
– Пришло, – ответил тот. – Я почему-то подумал о том, что если из десяти тысяч вычесть семь с половиной, то останется как раз две с половиной.
Перкинс бросил на него удивленный взгляд. Улыбка Мейсона была вполне дружелюбной.
– Совершенно верно, мистер Дункан, – сказал адвокат. – И если из двенадцати с половиной тысяч вычесть десять, то тоже останется как раз две с половиной тысячи. Да и при вычитании из двадцати пяти тысяч двадцати двух с половиной тысяч, тоже останется как раз две с половиной.
Лицо Дункана потемнело. Он спросил у Перкинса:
– Не мог ли он все-таки как-нибудь сложить несколько бумажек и упрятать их где-нибудь в своей одежде?
– Абсолютно исключено. Я знаю, как надо искать и где именно. Я ведь уже говорил вам, мистер Дункан. Этот человек хотел, чтобы его обыскали, и я проделал это по всем правилам. Я внес в опись даже три пачки жевательной резинки, которую тоже осмотрел весьма тщательно.
– Кстати, – сказал Мейсон, – раз уж речь зашла о жевательной резинке, то вам, может быть, и рот мой тоже осмотреть, чтобы не оставалось никаких сомнений?
Дункан сердито передернул плечами и, выйдя из каюты, громко хлопнул дверью.
– Я и сам об этом подумал, только не хотел вас оскорбить, – признался судебный исполнитель. – Мистер Дункан тут вам и так наговорил черт знает чего.
Мейсон двумя пальцами вытащил изо рта кусок жевательной резинки, которую он не переставая жевал все это время, и сказал:
– Все-таки лучше будет, если вы посмотрите сейчас.
– Хорошо, – согласился Перкинс и, повернув голову Мейсона так, чтобы свет падал прямо ему в лицо, внимательно осмотрел рот. Потом усмехнулся и сказал: – Готов спорить с кем угодно на пятьдесят баксов, что у вас ничего не было при себе, кроме того, что я включил в опись.
Мейсон хлопнул Перкинса по плечу и сказал:
– Лучше пойдемте посмотрим, что там поделывает Дункан. Кстати, вы не находите, что он ведет себя довольно странно? Сперва он жаждет, чтобы меня обыскали, потом он вовсе этого не хочет. Затем, когда он понял, что вы все-таки обыщите меня, он сразу начал требовать, чтобы вы меня чуть ли не в микроскоп исследовали. Он считает, что из кабинета что-то пропало, и он уверен, что эта пропажа у меня. Даже, если это не так, он все равно хотел бы сделать из меня козла отпущения.
– В сущности, меня лично эта история вообще не касается, – сказал Перкинс. – Человек, с которым я должен был оформить кое-какие бумаги, зачем, собственно, я сюда и прибыл, мертв.
– Кстати, – спросил Мейсон, – сколько времени вы провели вместе с Дунканом?
– Он заехал за мной в где-то без десяти пять, – сказал Перкинс. – Во всяком случае, когда мы остановились, чтобы выпить коктейль, я посмотрел на часы, висевшие в баре, и на них было пять часов.
– Что вы делали после этого?
– Поехали обедать. Во время обеда Дункан объяснил мне, какие бумаги я должен буду оформить, и каким образом мне себя вести. Он сказал, что хочет приехать к Грэйбу, когда в игровом зале будет полно посетителей. Так что мы дождались, пока, по мнению Дункана, не наступил подходящий момент.
– Он не объяснил вам, почему хочет приехать именно в момент наибольшего наплыва гостей?
– Нет, но мне кажется, что он хотел все обставить так, чтобы мы появились как раз в то время, когда у Грэйба на столе будут все приходные книги и вся наличность. Я думаю, он хотел прямо на месте составить полную опись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26