А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Один полупустой павильон, где на 50-миллионную Украину нашлось примерно четыре квадратных метра площади. Рядом с турками, курдами и греками.
Российская эскпозиция отличилась тем, что привезла вывеску два на три метра в виде трехцветного флага. Под вывеской поставили компьютер, за компьютером сидела бабенка и смотрела как полагается — волчицей. И больше ничего, не было даже стульев. Наши издатели сидели краешками задов на полках для книг, являя собой живую иллюстрацию к выражению «хуй на жердочке».
Главные впечатления от самого Франкфурта — столько сволочи, сколько можно увидеть во франкфуртском трамвае за одну поездку, в московском метро не увидишь за полгода.
Турки, курды всех видов, какие-то паломники в белых халатах, индокитайцы — и все сволочь. Албанцы косовские, македонские и прочих разновидностей на каждом шагу. Так обнаглели, что в центре города играют в три наперстка, как когда-то в Москве в Южном порту. Вся эта интер-сволочь как будто чего-то ищет или ждет. Им всем почему-то нашлось место в трамвае самого богатого города Германии.
Там остро не хватало нас. Особенно не хватало нашей сволочи, которая местную расставила бы по местам. Как в Праге или Будапеште.
Наши зажравшиеся европейские братья вот-вот приползут к нам на коленях с мольбой подбросить им нашей сволочи. Как можно больше и сразу. Каждому нашему бандиту выпишут по ордену Почетного легиона — только спаси, браток, дай отдышаться от напора черно-желтых пришельцев, нашедших в Европе благоприятную среду для обитания и размножения.
На остановке трамвая во Франкфурте стояла то ли кампучийка, то ли тайка — страшненькая, наверное, забракованная даже невзыскательными местными борделями, с коляской, в которой сидел полубелый ребенок. Умный франкфуртский трамвай не только открыл перед ней двери — опустилась специальная платформа, на которую нужно было закатить коляску.
Наша желтая сестра не повела даже глазом — будет она коляску на платформу закатывать, если у нее дитё полубелое!
Единственный во всем вагоне немец, сосредоточенно сосавший из банки пиво, подхватился с места, выскочил на улицу и занес коляску с полубелым ребенком. Желтая сестра, как ни странно, поднялась по ступенькам сама. То есть не стала ждать, пока немец занесет и ее.
Потом немец застенчиво сказал «битте», на что будущая хозяйка Европы снова не издала ни звука. Не нужен ей во Франкфурте немецкий — это они, немцы, пусть по-индокитайски учатся.
Перед городской ратушей Франкфурта собралась свадьба — местные говорят, самая что ни на есть типичная. Жених был немец, парнишка лет тридцати вполне товарного вида. У нас в Саратове ему бы отбоя не было от баб. Невеста снова из Индокитая, с двумя индокитайскими детьми. Судя по наличию детей, невеста была не вполне девственная. Что в их родном Индокитае не везде одобряется, а вот во Франкфурте проходит на ура.
Счастливый немецкий папа уже готовых индокитайских детей млел от тихой радости. Родственники стояли с обеих сторон врачующейся пары, при немце — немецкие, при индокитайке — индокитайские. Никаких речей, поскольку языки у всех стояли барьером. Все молчали и улыбались.
«Наши упитанные европейские братья уже всё просрали!». Это заключение я повторял много раз, гуляя по главному франкфуртскому бульвару под названием «Цайл». Они уже закончили свое существование в истории, их уже нет. Пока они сидят в своих банках и считают хрустящие бумажки, их улицами овладели заторможенные от многовекового пещерного инцеста албанцы, счастливые от возможности разбавить наконец свою не в меру густую кровь.
Франкфуртский «Цайл» в октябре 2002 года представлял собой картину геополитического поражения наших упитанных европейских братьев. В густой толпе этнических немцев нужно было отыскивать взглядом, и эти найденные немцы были тоже похожи на сволочь.
Недалеко от вокзала франкфуртская полиция поймала подозрительного. Трое рослых полицейских и две девицы всей командой обыскивали веселого негра. Полицейский в черных перчатках шарил у негра в штанах, девицы вдвоем прощупывали грязный рюкзачок, еще один полицейский рассматривал ветхие документы негра и еще один говорил что-то по рации.
Негр возбужденно хихикал, с руками за головой переживая попытки полицейского в черных перчатках найти в его штанах что-нибудь криминальное.
«Если вы по пять человек будете ходить на одного негра, вам скоро придется всех немцев призвать в полицию!» — подумал я.
Потом обысканного негра поставили к стене, разрешили опустить руки и двое полицейских по очереди стали говорить ему что-то, наверное, очень смешное. Потому что негр хохотал без остановки. Он не боялся этих рослых немецких парней в зеленом. А девицам-полицейским, кажется, советовал на будущее тоже покопаться в его штанах, и не обязательно в перчатках. Негр еще не вполне проникся духом эпохи и выглядел допотопно гетеросексуальным.
Ему вернули его мятые бумажки и отпустили. И пошли все впятером ловить следующего негра. Чтобы снова пошарить у него в штанах и отпустить. Достойное занятие.
Наши упитанные европейские друзья обошлись без своего Горби и даже без перестройки. Вавилонское смешение народов на улицах их городов только начинается. Они не понимают пока, что случилось. И уж совсем не понимают, что никаких демократических или хотя бы мирных решений случившееся не имеет.
Еще недавно благородная и аристократическая «Кайзерштрассе» во Франкурте-на-Майне сегодня представляет собой притон под открытым небом, где бордели, наскоро сварганенные албанскими жертвами сербского геноцида, чередуются с вонючими буфетами с кебабом и гиросом. Это не просто надолго, это навсегда.
У наших зажравшихся европейских братьев нет инструментов для того, чтобы выгнать албанских пришельцев. А вот у албанцев инструментов достаточно — героин, белое мясо, рэкет.
Такая вот яркая деталь. Еще недавно «Макдональдсы» в городах Западной Европы обслуживали, как и было задумано, местные тинэйджеры. Потом среди них стали появляться наши черно-желтые братья, в основном почему-то индусы. Сначала единицы, потом группы, потом вдруг «Макдональдсы» перешли безраздельно к индийскому персоналу со всеми вытекающими из этого последствиями — медлительностью, грязью и бесконечным почесыванием всего, что чешется. После чего этими же руками вам подают еду. В Индии так принято.
Почему бесправные, забитые и угнетенные индусы, как змеи проползшие через полмира, чтобы вынырнуть где-нибудь в Судетских горах, выжили всех остальных из «Макдональдсов»? Потому что их много, они дешевые и их совершенно не занимают права человека, свобода и демократия, вместе взятые. Обо всем этом они разрешают заботиться местным. Но, придя раз, они не уйдут, уйдут изнеженные местные тинэйджеры.
Почему они же, индусы, стали водить автобусы и трамваи в немецких городах? Потому что наши упитанные братья зажрались. Им кажется недостойным носить тарелки в ресторанах и водить трамваи. А нашим черно-желтым братьям мыть тарелки в Вене или Мюнхене кажется занятием благородным. Вот и все, вот и обещанный закат Европы.
Мы объебем их, потому что в московских «Макдональдсах» наши подростки черно-желтых братьев не пускают на свои места и не пустят.
Мы вообще проще. Если мы решим, что азердбайджанцев в Москве стало слишком много, мы попросим некоторых из них уехать — и они уедут.
По-другому обстоят дела у наших зажравшихся европейских братьев. Скоро черно-желтые пришельцы попросят уехать их — куда-нибудь, чтобы не мешали мыть посуду и водить автобусы. Вот тогда мы с нашими европейскими братьями и поговорим.
Как поссорились Марья Ивановна н Настасья Петровна

Очень просто поссорились. Две школьные учительницы пенсионного возраста из города Ковров выцарапали у судьбы подарок — туристическую поездку по Европе. До Братиславы поездом, а потом автобусом в Австрию и Италию.
В автобусе они поссорились из-за того, кто из них будет сидеть у окна. Не просто поссорились, а подрались — с криком, визгом и треском вырванных волос.
Победила Марья Ивановна, она и села у окна, а потрясенный гид-словак рассказал об этом всем коллегам в Братиславе. Голубиная душа словака разрывалась от ужаса: две старенькие учительницы — и вдруг подрались! Чему они научат детей?
А вот этому и научат — драться за свое место у окна.
Наши учительницы никогда не ездили климатизированным автобусом «мерседес» по Европе и хорошо знали, что никогда больше не поедут. Увидеть Рим и умереть —такова была формула их первой и последней поездки по Европе. Для них вопрос, кто именно будет наслаждаться видами Италии при окне, был вопрос стратегический, который, как и подобает стратегическим вопросам, решился боем.
Две англичанки в этой ситуации бы взаимно оскорбились и обиделись друг на друга на всю жизнь, сохранив на своих сухих губах это гадкое «эксьюз ми, ай эм сорри». Не успевшая к окну англичанка всю дорогу отравляла бы соперницу и весь автобус флюидами своей ненависти.
Две итальянки бы долго галдели и, возможно, договорились меняться местами. И потом снова галдели: кто сидел у окна больше, кто меньше, кто ночью, кто днем. И остались бы недовольны друг другом.
Две словачки бы вежливо, многословно, с улыбками и смехом приглашали друг друга к окну каждые полчаса, не уставая повторять, что им и так все хорошо видно. Но делали бы это не вполне искренне, в основном потому, что не умеют драться.
А наша Марья Ивановна просто вломила нашей Настасье Петровне, и сразу стало тихо, покойно и радостно всем на душе.
Наверное, потом, после боя, они помирились, наверное, выпили, поплакали, пожалели друг друга. А может быть, снова подрались. И снова выпили.
Не в этом дело, а в том, кто ближе к правде жизни. Мы и наши учительницы из Коврова, все еще умеющие драться за свой шанс первый и последний раз в жизни увидеть Рим как можно лучше, или они, брезгливо смеющиеся над нашими боевитыми педагогами?
Мы объебем их, потому что у нас умеют драться даже старенькие учительницы.
Праздник русско-немецкой дружбы в Турции
Говорят, это случилось в Турции, куда полюбили ездить мы и куда давно любят ездить немцы за дешевой едой и солнечными ожогами.
Было 9 мая — наш праздник. По каким-то причинам в одном автобусе оказалась немногочисленная группа наших туристов — четверо сантехников из Пскова и три их подруги — и целый выводок упитанных и тщательно пролеченных немцев пенсионного возраста. Их всех вместе повезли на экскурсию по городу Константинополю, плавно переходящему в Стамбул. У каждой группы был свой гид-турок.
У нас был праздник, душа наша пела и просилась наружу. Когда каждой нашей душе досталось по двести грамм, мы заткнули своего турка— экскурсовода за то, что не умел говорить по-русски и пить водку залпом. Норовил глотками, то есть сачковал. Его попросили замолчать и решили петь. Конечно, «День Победы».
И спели, после чего группа немецких сеньоров заявила какие-то странные претензии. Что-то в том смысле, что пока мы пели, им плохо был слышен полезный рассказ турецкого гида, который оплачен в цене экскурсии.
У нас праздник, причем не простой, а государственный — было сказано немцам, и наши снова спели, на этот раз «Катюшу».
Немцы поняли, что экскурсию им послушать не удастся, и решили ответить славной исторической песней времен Третьего рейха «Дойчен золдатен нихт капитулирен». Чем разбудили дремавшего в душах наших людей благородного зверя антифашистской породы.
Наш ответ был достойным и зловещим: «Вставай на смертный бой с фашистской силой темною».
И вот после этого случилось событие, вошедшее в историю русско-немецких культурных контактов. Немцы обиделись и, посчитав свои силы — тридцать против семерых, — потянули на нас, благородно отстаивавших свое право на День Победы, который приходит раз в год, и нам все равно, в Турции этот светлый день пришел или где-то еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35