— Вечер чудесный, — живо ответил Смайли. — Не возражаете, если я пройдусь с вами до вашего дома?
— Пожалуйста, — сухо сказал Д'Арси.
Повернули, пошли по дороге, ведущей к Северным полям. Сбоку дорогу окаймляла высокая каменная стена, а с другого боку широко простерлись игровые поля — двадцать или больше площадок для регби. Поля протянулись вдоль дороги на полмили с лишним, и это расстояние было пройдено молча; потом Д'Арси остановился и тростью указал на небольшой дом у кромки полей.
— Вон там — дом Роудов. Раньше в нем жил смотритель Северных полей, но несколько лет назад у нас прибавился новый учебный флигель и дом передали преподавательскому персоналу. Мой дом побольше и расположен дальше по дороге. К счастью, я любитель пеших прогулок.
— Вот здесь и увидели вы Стэнли Роуда в ту ночь? Д'Арси ответил не сразу.
— Нет, ближе к моему дому — на четверть примерно мили. Он был в ужасном состоянии, бедняга, в ужасном. Я не выношу вида крови. Знай я, какой у него будет вид, я не набрался бы духу вести его в дом. Но благодарение богу, сестра моя Доротея — чрезвычайно компетентная женщина.
Некоторое время шли молча, затем Смайли сказал:
— Из ваших слов за ужином ясно, что миссис Роуд была мужу неподходящей парой.
— Совершенно верно. Если бы умерла она не столь ужасной смертью, то я сказал бы, что Роуду следует благодарить небо за счастливое избавление. Она была особа насквозь злонамеренная, задавшаяся целью делать из мужа посмешище. Другие думают, Смайли, что здесь не было злонамеренности. Я же считаю, что была, и имею на то основания. Ей доставляло удовольствие предавать мужа на посмеяние.
— Не только мужа, но и Карн, очевидно.
— Именно так. Ныне в развитии Карна — критический момент. Многие публичные школы уступили черни, шумно требующей перемен — перемен за всякую цену. Карн — я счастлив это сказать — не присоединился к стаду одержимых бесами свиней, мчащихся к своей погибели. Тем более важно, чтобы мы ограждали себя от заразы не только извне, но также изнутри. — Все это Д'Арси проговорил с удивительным жаром.
— Но неужели она была так неисправима? Ведь муж мог бы поговорить с ней решительно?
— Смею вас уверить, что никогда не подавал мужу подобной мысли. Не в моих обычаях вмешиваться в супружеские отношения.
Они подошли к дому Д'Арси. Он весь был скрыт высокой лавролистной живой изгородью. С дороги видно было только два слитных ряда дымовых труб; по этим трубам Смайли определил, что дом велик и выстроен в викторианском стиле.
— Я не стыжусь викторианских вкусов, — сказал Д'Арси, медленно отворяя калитку. — Не скрою, вообще мы здесь в Карне не держимся нынешней моды. В доме этом некогда жил пастор церкви Северных полей, но теперь там правит службы священник, приходящий из Аббатства. Дом же остается во владении школы, и я имел счастливую возможность получить его в пользование. Покойной ночи. Прошу до отъезда ко мне на рюмку хересу. Вы к нам надолго?
— Нет, пожалуй, — ответил Смайли. — Но у вас, я думаю, теперь и так забот полон рот.
— Вы о чем? — резко осведомился Д'Арси.
— О прессе, полиции, обо всем этом переполохе.
— Да, да, именно. Именно так. Но тем не менее общественная жизнь должна продолжаться. Мы с сестрой всегда устраиваем небольшой прием в середине семестра, и я считаю крайне важным не отступить от этого обычая именно в данный момент. Завтра я пришлю вам в «Герб Солеев» приглашение. Сестра моя будет в восторге. Покойной ночи. — Он с лязгом захлопнул калитку, и в ответ из-за дома откуда-то яростно залаяли собаки. Распахнулось окно, суровый женский голос окликнул:
— Это ты, Феликс?
— Да, Доротея.
— Неужели ты не можешь без этого проклятого шума? Опять собак разбудил. — Окно гневно захлопнулось, и Д'Арси, так и не взглянув больше на Смайли, быстренько скрылся в тени дома.
Смайли тронулся в обратный путь. После десятиминутной ходьбы он остановился, повернулся опять к полям, к дому Роудов, расположенному ярдах в ста от дороги. Дом прятался в тени еловой рощицы, загадочно чернеющей на белизне полей. К дому вела узкая проселочная дорога, уходящая дальше — должно быть, на Пилль. У развилки стоял почтовый ящик на кирпичной тумбе и новенький дубовый столбик-указатель. Дощечка указателя была запорошена снегом; Смайли смел его рукой и прочел надпись: «Северные поля», выполненную вычурной готической вязью, в новомодном «дачном» стиле, к вящему, надо думать, неудовольствию Д'Арси. Снег на проселке лежал нетронутый. Сегодня подсыпало свежего, а движение между Пиллем и Карном оживленным, видимо, не назовешь. Быстро оглядевшись в обе стороны по дороге, Смайли свернул на проселок, сжатый с боков высокими живыми изгородями. И вскоре Смайли не различал уже ничего, кроме бледного неба над собой да прутьев лозняка, топорщащихся, тянущихся к небу. Раз ему почудились шаги вплотную за спиной, он замер, но услышал только тайное поскрипывание отягченных снегом веток. Его стал ощутимей пробирать и хватать холод, словно застоявшийся, висящий в этой промозглой рытвине меж изгородей, как в нежилом доме. Затем слева вместо лозняка пошла негустая цепь елей — должно быть, началась роща, виденная им с дороги. Снег под елями покрывал почву не везде, и голая земля лежала странно клочковатая, уродливая.
Проселок сделал плавный поворот влево, и как-то разом перед Смайли возник дом, мрачный и шершаво-каменистый в лунном свете. Стены, сложенные из кирпича и песчаника, были полускрыты буйно разросшимся плющом, с крыльца свисали его спутанные космы.
Смайли окинул взглядом сад. Роща, огибаемая проселком, подступала почти вплотную к углу дома и тянулась до дальнего края газона, заслоняя дом от полей. Убийца подошел к дому тропинкой, ведущей с проселка сквозь рощу на газон. Если приглядеться, можно различить эту тропку под снегом на газоне. Белая застекленная дверь слева — очевидно, дверь теплицы… И Смайли понял, что боится — и этого дома, и широко темнеющего сада. Понял внезапно, как внезапно ощущаешь боль. Стены словно тянулись к нему плетями плюща — так старуха голубит и тянет упирающегося ребенка… Дом, большой и закоптелый, пятнился жуткими тенями, маслянисто-черными в резких контрастах лунного света. Дом притягивал, и Смайли, несмотря на боязнь, подступил поближе. Тени смялись, метнулись быстро и застыли в новых контурах, прячась в гущу плюща, сливаясь с чернотой окон.
В смятении он ощутил первый непроизвольный приступ настоящего страха. Паники. И тут внезапно все чувства слились в дружном вопле ужаса, когда образ, звук, касание уже неразличимы в исступленной судороге мозга. Он повернулся, отбежал к калитке. На бегу через плечо оглянулся на дом.
На тропинке стояла женщина и глядела на него, а за ней поодаль медленно покачивалась на петлях дверь теплицы.
Какую-то секунду женщина стояла неподвижно, затем повернулась, побежала обратно к теплице. Забыв о страхе, Смайли последовал за ней. Дошел до угла дома и увидел, к своему удивлению, что она встала у двери и раскачивает ее тихонько взад-вперед, как забывшийся ребенок. Стоит спиной к Смайли, но вот неожиданно обернулась к нему и дорсетским протяжным говором сказала нараспев, как дети и дурачки:
— Я думала, мистер, ты дьявол, а ты без крыльев. Смайли заколебался. Подойти — она испугается опять и убежит. Стоя на снегу, он вгляделся в нее издали. На голове как будто чепец или платок и темная какая-то накидка на плечах. В руке веточка с листьями; помахивая легонько этой веточкой, она заговорила:
— А ко мне, мистер, не подступишься, я от тебя падубом оборонюсь. Стой, мистер, где стоишь, — Джейни тебя не подпустит.
Она замахала на него энергичней и негромко засмеялась, одной рукой по-прежнему держась за дверь и свесив голову набок.
— Отступись от Джейни, мистер, хоть раскакая будь Джейни красивая.
— Да, Джейни, — мягко сказал Смайли, — ты красивая, я вижу. И накидка на тебе, Джейни, красивая.
Видимо, польщенная, она прихватила свою накидку за края и не спеша прокружилась на месте, как девочка, подражающая светской щеголихе. И Смайли увидел, что по бокам у Джейни болтаются рукава пальто, надетого внакидку.
— Пускай их над Джейни смеются,-сказала она с обиженной ноткой в голосе, — зато кто из них видел, как дьявол летает? А Джейни видела, мистер, Джейни видела. И крылья у него серебряные, как у рыбы. Джейни видела.
— Откуда у тебя это пальто, Джейни?
Ока всплеснула руками и медленно покачала головой.
— Он злой. Ух, он злой, мистер. — И тихо засмеялась. — Я видела, как он летел, его мчал ветер, — она снова засмея лась, — а за спиной луна и светит ему дорогу! Дьявол с луной, что брат с сестрой.
Следуя внезапной мысли, Смайли оборвал со стены побег плюща и, протягивая Джейни, стал не спеша подходить.
— Любишь цветы, Джейни? Вот тебе цветы — красивые цветочки для красивой Джейни.
Он подошел уже близко, но тут она бросилась прочь, с удивительной быстротой пробежала по газону — за деревья, на проселок — и скрылась из виду. Смайли не стал догонять. Он был весь в поту, хоть выжми.
Вернувшись в отель, он немедля позвонил розыскному инспектору Ригби.
Глава 7
ЦЕРКОВЬ КОРОЛЯ АРТУРА
Диванная «Герба Солеев» ничего так не напоминает, как тропическую оранжерею Лондонского ботанического сада. Относящаяся к эпохе, когда самым фешенебельным растением был кактус, а непременным спутником его — бамбук, диванная была задумана как архитектурное подобие полянки в джунглях. Стальные стояки, суставчатые в подражание стволу пальмы, поставлены были держать на себе высокую стеклянную крышу, чей державный купол заменял африканское небо. В огромных кадках из бронзы и зелено оглазуренной глины красовалось все, что есть изысканного и плодоспособного в кактусовом царстве. А между кадками на бамбуковых тонконогих диванчиках кейфовали в те далекие времена гости отеля, приятно попивая горячий кофе и вспоминая кочевой неуют африканских охотничьих экспедиций.
Усилия Смайли добыть в половине двенадцатого ночи бутылку виски и сифон содовой увенчались успехом не сразу. Репортеры уже улетучились, как воронье насытясь мертвечиной. Из живых в отеле остался только ночной портье, с оттенком осуждения выслушавший просьбу Смайли и порекомендовавший ему лечь спать. Смайли, от природы вовсе не настойчивый, нашарил полкроны в кармане пальто и сунул слегка сердито в руку старика. Монета, хотя и не магическое, но действие возымела, и к тому времени, как Ригой прибыл в отель, Смайли уже сидел в диванной у ярко горящего газового камина, и перед ним стояли стаканы и бутылка виски.
Со щепетильной точностью Смайли рассказал инспектору о вечерних происшествиях.
— Мне бросилось в глаза пальто. Грубое, мужское вроде бы, — сказал он в заключение. — Я вспомнил про синий пояс и… — Он не кончил фразы. Ригби кивнул, встал, проворно прошел из диванной через подпружиненную дверь к столу портье. Через десять минут он вернулся.
— Что ж, поедем заберем ее, — сказал он просто. — Сейчас машину нам пришлют.
— Нам? — переспросил Смайли.
— Да, если вы не против. А что? Боитесь, что ли?
— Да, — ответил Смайли. — Да, боюсь.
Деревня Пилль расположена к югу от Северных полей, на холме, круто вырастающем из плоских и сырых пастбищ Карнской долины. Пилль состоит из горсти домишек и постоялого двора, где можно выпить пива в зале у хозяина. Глядя с Северных полей, легко принять эти домишки за обнажение породы на горном пике, поскольку с северной стороны холм имеет коническое очертание. Местные любители старины утверждают, что во всем Дорсете нет селения древнее Пилля, что Пилль на старом англосаксонском языке означает «гавань» и что он служил римлянам портом, когда окрестные низины были залиты морем. Они вам также расскажут, что в Пилле вставал на отдых король Артур после семимесячного морского хождения и там, на месте будущей церкви, вознеся хвалу святому Андрею, покровителю мореходов, возжег по свече за каждый из семи проплаванных месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22