По ее словам, Феннан работал допоздна по вторникам.
Гиллэм встал.
– Я вас ненадолго оставлю, Джордж. Вечером я вам обязательно позвоню, – сказал он Менделю. – Во всяком случае, я не знаю, что бы мы могли сейчас предпринять, но было бы приятно знать, с чего начинать, не так ли? (Он направился к двери.) Кстати, где сейчас вещи Феннана? Бумажник, записная книжка и так далее. Все то, что при нем нашли.
– Все вещи, наверное, еще в комиссариате, – ответил Мендель. – Все это будет там до окончания следствия.
Некоторое время Гиллэм смотрел на Смайли, не зная, что еще сказать.
– Может, вам еще что-нибудь нужно, Джордж?
– Нет, спасибо. Разве что,..
– Что?
– Не могли бы вы сделать так, чтобы уголовная полиция оставила меня в покое? Они уже приходили ко мне три раза, но для них у меня ничего нет.
Не могли бы вы устроить, чтобы разведка занялась этим немедленно? Примите таинственный вид, подсластите им пилюлю.
– Думаю, мне это удастся.
– Я знаю, что это трудно, Питер, так как я уже не…
– А! У меня есть новость, которая поднимет вам настроение. По моему поручению сравнили последнее письмо Феннана и анонимное послание.
Они были напечатаны разными людьми на одной машинке. Нажим пальцев и интервал различны, но шрифт идентичен. До встречи, старина.
Гиллэм закрыл за собой дверь. Они услышали его шаги, гулко отдающиеся в пустынном коридоре.
Мендель свернул сигарету.
– Господи! – произнес Смайли. – Вы уже ничего не боитесь? Вы что, не видели дежурную медсестру?
Мендель иронично улыбнулся.
– Живем только раз, – ответил он, прикуривая сигарету.
Смайли смотрел, как он прикуривает. Он вытащил зажигалку, своим грязным большим пальцем крутанул колесико, быстро сложил руки, чтобы прикрыть пламя, направляя его к сигарете. Можно было подумать, что начался ураган.
– Так вы эксперт по составу преступления, – сказал Смайли. – Как ваши успехи?
– Плохо. Ничего не ясно.
– Почему?
– Куча вопросов без ответа. Это работа не для полицейского. Ничего нельзя проверить. Как в алгебре.
– При чем тут алгебра?
– Надо сначала доказать то, что возможно доказать. Найти ответы на вопросы; действительно ли миссис Феннан ходила в театр? Была ли она одна? Слышали ли соседи, как она вернулась? Если да, то в каком часу? В действительности ли Феннан возвращался поздно по вторникам? В действительности ли его жена посещала театр раз в две недели, как она это утверждает?
– А вызов на восемь тридцать? Вы можете его объяснить?
– Это вас мучает, да?
– Да, из всех оставшихся нерешенных вопросов этот– самый загадочный. Я его рассматриваю со всех сторон и ничего не понимаю. Я проверил распорядок Феннана. Это был пунктуальный человек, он часто приезжал в Форейн Оффис первым. Сам открывал сейф. Он ездил поездом на 8.54 или же на 9.08, а если же опаздывал, то на 9.14. Первый поезд прибывал в 9.38. Он не любил приходить в без пятнадцати десять. Таким образом, он, конечно же, не мог попросить, чтобы его разбудили в восемь тридцать.
– Может быть, он любил слушать звонок? – сказал Мендель поднимаясь.
– Еще и письма, – продолжал Смайли. – Напечатанные на одной машинке, но разными людьми. Не считая убийцы, два человека могли воспользоваться машинкой: Феннан и его жена. Предположим, что предсмертное письмо напечатал Феннан, а подписал его, несомненно, он. Мы должны из этого заключить, что Эльза Феннан напечатала анонимное письмо. Зачем она это сделала?
Смайли устал. Он почувствовал облегчение, увидев, что Мендель уходит.
– Я удаляюсь. Чтобы постараться найти неизвестные этого уравнения.
– Вам будут нужны деньги, – сказал Смайли, доставая несколько банкнот из бумажника, лежащего на столе у кровати.
Мендель без стеснения взял деньги и вышел. Смайли лег на спину. Его голова гудела, как барабан, пылала, как раскаленное железо. Он хотел позвать медсестру, но из-за малодушия не сделал этого. Мало-помалу боль отступила. Он услышал сирену скорой помощи, которая свернула с аллеи Принс де Галль и заехала во двор больницы. «Может быть, ему нравилось слушать звонки?»– пробормотал Смайли и заснул.
Его разбудил разговор. Он услышал протестующий голос медсестры, затем настойчивый– Менделя. Рывком открылась дверь, и кто-то зажег свет. Смайли приподнялся, протер глаза и взглянул на часы. Без пятнадцати шесть. Мендель что-то ему говорил, почти кричал. Что он говорит? Что-то по поводу моста в Бэттерси… Речная полиция… Исчез вчера…
Он полностью проснулся. Адам Скарр погиб.
Глава десятая
РАССКАЗ ДЕВЫ
Мендель вел машину замечательно, даже немного педантично, что Смайли находил забавным. Как обычно, на дороге в Вэйнбридж было интенсивное движение. Мендель ненавидел автомобилистов. Дайте человеку машину– и он оставит всякое смирение и весь здравый смысл в гараже. Мендель видал епископов, облаченных в пурпур, едущих со скоростью сто десять километров в час по оживленным кварталам и наводящих ужас на пешеходов.
Ему нравились машина Смайли и та тщательность, с которой он за ней ухаживал: зеркала на крыльях и фары заднего хода блестели. Это была приличная небольшая машина.
Ему нравились обстоятельные люди, которые заканчивали то, что начинали. Он любил профессиональную сознательность и точность. Без заусениц. Как у этого убийцы. Как там о нем сказал Скарр? «Молодой, но холодный. Холодный, как мрамор». Он знал этот взгляд, и Скарр тоже с ним познакомился… Выражение полнейшего равнодушия в глубине глаз молодого убийцы. Это не оскал дикого животного, не кровожадная гримаса сумасшедшего, но взгляд, порожденный испытанной и подтвержденной компетентностью палача. Этот взгляд таил в себе большую опасность, чем та, которой он подвергался во время войны. Видеть смерть в лицо во время войны– это притупляет чувства. Но убеждение в собственном превосходстве, которым наполняется сердце наемного убийцы, проникает глубже, намного глубже. Мендель уже видел такое: парень, державшийся особняком от банды, бесцветные глаза, ничего не выражавшее лицо, из тех, которыми интересуются женщины и о которых они говорят без улыбки. Точно, тот был очень холодным, как мрамор.
Смерть Скарра взволновала Менделя. Он заставил Смайли пообещать, что тот, выйдя из больницы, не вернется на Байсуотер-стрит. Впрочем, была небольшая надежда, что «они» считают его мертвым. Убийство Скарра явно доказывало: преступник все еще в Англии и все еще занимается уничтожением тех, кто мог бы его выдать. «Когда я смогу встать, – говорил Смайли накануне, – надо будет заставить его вылезти из норы. Мы приманим его сыром». Мендель знал, что это за сыр: Смайли. Но если они узнали истинные мотивы, то будет и другая приманка: жена Феннана. Конечно, с горечью думал Мендель, то, что она еще не убита, не говорит в ее пользу. Ему стало стыдно за себя, и он начал думать о другом: снова о Смайли.
Чудак этот Смайли. Он напоминал Менделю толстого паренька, с которым он играл в футбол в школе, неспособного бегать, попасть по мячу, близорукого, как крот, но игравшего как одержимый до тех пор, пока его майка не превращалась в лохмотья. А на тренировках по боксу он неуклюже передвигался по рингу, открыв лицо и беспорядочно размахивая руками, и к концу раунда его избивали до полусмерти.
Мендель остановил машину возле придорожного кафе, чтобы выпить кофе, затем поехал в Вэйбридж. Вэйбриджский театр был расположен на улице с односторонним движением, идущей от Хаф-стрит, следовательно, припарковать машину там не представлялось возможным. В конце концов он оставил ее невдалеке от вокзала и вернулся в город пешком.
Центральный вход в театр был закрыт на замок. Мендель обогнул здание, пройдя через кирпичную арку. Выкрашенная в зеленый цвет дверь с решеткой и написанными вверху мелом словами «Служебный вход» была приоткрыта. Звонка не было. Из темно-зеленого коридора доносился слабый аромат кофе. Мендель вошел и спустился в проход, в конце которого он обнаружил каменные ступени, снабженные железными перилами и ведущие к другой зеленой двери. Запах кофе усилился, и он услышал голоса.
– О черт! Послушай, дорогой, нам на это наплевать! Если городским театралам три месяца подряд не надоедает смотреть Бэрри, то пусть смотрят. Пусть это будет Бэрри или «Кукушка в гнезде», но Бэрри, правда, я ценю чуть больше.
Эти слова были произнесены женщиной средних лет. Мужской голос едко отвечал:
– Людо вполне может сыграть Питера Пэна, не так ли, Людо?
– Ах ты негодяй! – вмешался еще один мужской голос.
В это время Мендель открыл дверь.
Он оказался за кулисами. Слева от него с дюжину корзинок было поднято на деревянное панно. Нелепый стул в стиле рококо, весь в позолоте и завитушках, стоял рядом для суфлера или режиссера. В середине сцены двое мужчин и одна женщина, сидя на бочонках, курили и пили кофе. Декорация изображала корабельный мостик с оснасткой. Мачты и веревочные лестницы занимали середину подмостков; большая пушка из картона угрюмо взирала на полотно с изображением моря и неба.
Появление Менделя резко оборвало разговор. Кто-то пробормотал:
– Господи, вот и дух пиршества!
И все трое, фыркнув, посмотрели на вошедшего. Женщина первой нарушила молчание:
– Вы кого-нибудь ищете, приятель?
– Извините за беспокойство, я хотел бы с вами поговорить по поводу абонемента. Я хочу стать членом клуба.
– Да-да, конечно. Как это мило с вашей стороны! – сказала она, поднимаясь и приближаясь к нему. – Это действительно очень любезно.
Двумя руками она пожала его левую руку, затем отступила и сделала характерный жест владелицы замка– Леди Макбет, встречающая Дункана. Склонив голову набок, она по-детски улыбнулась, снова взяла его за руку и через сцену провела к противоположным кулисам. Одна из дверей вела в крошечный кабинет, оклеенный старыми программами и афишами, заставленный баночками с кремом, париками и броскими костюмами моряков.
– Вы смотрели нашу пантомиму в этом году? «Остров сокровищ». Успех чрезвычайно ободряющий. И, говоря официально, успех гораздо более весомый, чем все эти затертые бабушкины сказки. Вы не находите?
– Да, может быть, – пробормотал Мендель, не имея ни малейшего представления о том, что она хотела сказать. Его взгляд упал на кучу счетов, аккуратно сложенных и скрепленных зажимом. Верхний предназначался миссис Людо Ориель и был четырехмесячной давности. Миссис Ориель пронзительно смотрела на него сквозь очки. Она была маленькая, темноволосая, с морщинистой шеей и сильно накрашенным лицом. Толстым слоем крема она безуспешно пыталась скрыть морщины у глаз. Она была в брюках и вязаной кофте с пятнами от краски. Она непрерывно курила. У нее был громадный рот, и поскольку она держала сигарету посредине губ, то они образовывали преувеличенную выпуклую кривую, которая искажала нижнюю часть лица и придавала ему неуживчивое и нетерпеливое выражение.
Мендель подумал, что она, без сомнения, окажется хитрой и упрямой. К счастью, она не может оплатить счета, и это облегчит дело.
– Вы действительно хотите стать членом клуба?
– Нет.
Она пришла в ярость.
– Если вы один из этих чертовых поставщиков, можете убираться. Я сказала, что заплачу, и сделаю это, но не докучайте мне. Если вы внушите людям, что я погибла, конечно, я погибну. Но потеряете вы, а не я,
– Я не кредитор, миссис Ориель. Я пришел, чтобы предложить вам деньги.
Она ждала.
– Я занимаюсь разводами. Есть один богатый клиент. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Мы компенсируем ваше потерянное время.
– Черт побери, – вздохнула она облегченно. – Почему же вы сразу не сказали?
Они рассмеялись. Мендель отсчитал пять банкнот по фунту и положил их на стопку счетов.
– Каким образом составляется список членов вашего клуба? Какие у них льготы?
– Ну, мы подаем кофе каждое утро в одиннадцать часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22