Ольга Витальевна едва заметно поморщилась, демонстрируя осуждение подобных плебейских вкусов, и отрезала себе кусок осетрины.
— Неплохо приготовлено, — оценила она, активно двигая челюстями. — Здесь искусный повар.
— Однако этот повар готовил еду как минимум позавчера, — заметила Юля, накладывая себе полную тарелку. — Все не очень-то свежее.
Вскоре чувство насыщения наконец побороло разбушевавшийся аппетит.
Наевшись, Лиза приложила к губам кружевную салфетку с искусно вышитой монограммой и обвела любопытным взглядом столовую.
— А вы заметили, что нас шестеро, а стол накрыт на семь персон? — Она удивленно указала на пустой прибор.
— Действительно, — задумались все. — Кто должен быть седьмым? Нас только шестеро. Может, еще должен кто-нибудь прибыть?
— Нет, — грустно покачала головой Лариса, самая осведомленная из присутствующих. — Я думаю, это прибор для Него.
И все тут же замолчали, словно ощутив присутствие кого-то чужого, враждебного. Ветер, ворвавшись в приоткрытую балконную дверь, слабо шевельнул портьеру, и на миг показалось, будто за шторой кто-то стоит.
— Ну, и почему же Он не присоединится к нам? — спросила Алена.
— Действительно! — усмехнулась Лиза. — Стесняется, может?
— Мы же не кусаемся, — хмыкнула Надя, примирившись с отсутствием джин-тоника.
— Он нас боится, — ядовито улыбаясь, резюмировала Лариса.
— А вы уверены, что, кроме нас, здесь вообще кто-нибудь есть?
Все замолчали. Действительно, никаких следов присутствия в доме живых людей, кроме них самих, не наблюдалось.
— Неужели мы здесь абсолютно одни?
— Но ведь мы слышали его голос!
— Ведь кто-то включал телевизор!
— Автоматика?
— Он ведь сам сказал, что появится позднее!
— Нет, мы одни-одинешеньки на этом клочке земли!
— А кто тогда сервировал ужин? — резонно возразила Лариса. — Ведь кто-то накрыл и приготовил все это? — Она обвела рукой разрушенное великолепие стола.
— Действительно! Надо все обыскать!
— Наверняка он прячется где-то от нас! Боится! Нас ведь много!
— Чего ему бояться, ведь мы совершенно беззащитны!
Вскоре сытный обед мало-помалу сделал свое дело, и постепенно голоса ублаготворенно стихли.
Внезапно Лариса встрепенулась.
— Послушайте, здесь что-то не то! — воскликнула она, хмурясь.
— Что значит «не то»?
— Помните его речь? Этакая коммунистическая проповедь о всеобщем счастье и благоденствии… Так вот, чем мы будем питаться, а?
— Действительно, — послышались обескураженные голоса. — Что мы будем кушать?
— Может быть, в подвалах полно еды?
— Вряд ли можно сделать запасы на пару десятков лет.
— Пару десятков! Ха! Бери дольше — лет тридцать!
— Ну, я лично не собираюсь умирать в пятьдесят, мне в отличие от вас всего-то двадцать. Значит — на полвека.
— Неужели мы здесь умрем с голоду?
— Ну почему же… Он выдаст нам каждой по мотыге и отправит возделывать каменистую землю. Как своих рабов, то есть рабынь.
— Видно, придется… Вспомните Робинзона на необитаемом острове.
Можно сделать удочку и ловить с берега рыбу…
— Какая чушь! Я не собираюсь в течение пятидесяти лет ежедневно ловить рыбу. Тем более что я не умею это делать. Лучше уж сразу умереть!
— Нет уж! А я не согласна умирать! Лучше убраться отсюда восвояси!
— Убраться? Хорошо бы! Но как?!
— Я! — с внезапным энтузиазмом произнесла Алена, приподнимаясь со стула. — Я умею ловить рыбу!..
В ту же секунду она потупила глаза, розовея от смущения. Взоры удивленно обратились к ней. Алена застенчиво взмахнула длинными ресницами и тихо произнесла:
— Я умею ловить рыбу… Я в детстве очень любила… У нас речка была, и мы с мальчишками часто утречком, на зорьке…
Лиза заливисто-звонко расхохоталась:
— Отлично! — проговорила она, давясь ядовитым смехом. — На ближайшие пятьдесят лет нам занятие обеспечено. Рыболовство и огородничество, как у первобытных людей. Кстати, я панически боюсь червяков!
— Послушайте! — Лариса предупредительно подняла руку, и ехидные возгласы постепенно стихли. — Не думаю, что мой муж настолько безумен, чтобы оставить нас без еды на этом клочке суши посреди моря. Ну, допустим, нас-то ладно… Но себя!
— Если он псих, он мог даже не подумать об этом!
— Нет, он далеко не псих, — возразила Лариса. — Порой он бывает настолько разумен, что мне делается страшно. Мне ли его не знать! Он привык себе ни в чем не отказывать. Он любит комфорт.
— Ну и что?
— А то, что ни за какие коврижки он не станет изнурять себя диетой.
Это значит, что продукты сюда будут доставляться извне.
— Каким образом?
— Не знаю каким образом, я пока только думаю, высказываю предположения. Может быть, вертолет или лодка? И тогда у нас появляется шанс…
Шанс бежать отсюда!
— Ну, допустим, это так, — пригубливая вино, спокойно заметила Ольга Витальевна. — А что, если он притащил нас сюда, чтобы оставить умирать?
Уж на ваши-то мучения, коль вы его бывшая жена, смотреть ему будет, наверно, приятно. И вообще, мы пока никого здесь не видели, мы слышали только один голос!
— Но голос ведь был его! — оборонялась Лариса.
— Это еще ни о чем не говорит. Когда вы только появились здесь, вы вообще говорили, что здесь должен обитать какой-то президент.
Лариса со вздохом выдавила из себя пораженческое «ну и что».
— Вот так! — торжествующе заметила Ольга Витальевна. — А вот у меня есть особые соображения на этот счет… Это все Проньшин! Он привез нас сюда, чтобы вволю поиздеваться над нами. Но это ему не удастся. Я уверена, меня уже ищут. И обязательно найдут!
Лиза недоуменно встряхнула головой, обращаясь к Ларисе:
— Значит, фамилия вашего мужа Проньшин? Нет? Он что, президент?
Тоже нет? Ну тогда совсем ничего не понятно!
— Может быть, его зовут Ларик? — отважилась на вопрос застенчивая Алена.
— Ларик, Ларик… — наморщила лоб Лариса. — Что вы вечно талдычите о каком-то Ларике? Ларик Кедров — это начальник охраны в конторе моего мужа…
Без него, естественно, здесь не обошлось.
Смертельно бледнея, Алена изменилась в лице.
— Такой высокий, кудрявый? — прошептала она через силу. — Серые глаза, да? Худощавый, лет тридцати?
— Точно он. Только ему уже давно за тридцать.
— О Боже! — Алена закрыла лицо ладонями, пряча внезапные слезы. — Так, значит, он… — пробормотала она хриплым от волнения голосом. — Он меня заманил… Обещал с мамой познакомить…. А сам…
Лиза пренебрежительно хмыкнула: в глубине души ее забавляла эта комедия.
Юля сочувственно погладила рыдающую Алену по плечу. Послышались тихие жалобные всхлипывания.
— Вот так разбиваются сердца, — философски заметила Лиза и тут же предложила:
— Что ж, продолжим наше разбирательство. Итак, при чем же тут президент, кто бы он на самом деле ни был?
— У меня готова новая версия происшедшего. — Лариса, размышляя, подняла глаза к потолку. — Во-первых, то, что мы недавно слышали по телевизору, — это бред, который призван еще больше нас запутать. На самом деле дело обстоит следующим образом…
В негромком голосе Ларисы ощущалась такая непоколебимая убежденность в собственной правоте, что даже чувствительная Алена, прислушиваясь, подавила спорадические всхлипывания.
— Теперь мне кажется, нас сюда привезли, чтобы подготовить резиденцию к приезду президента. Зачем — надеюсь, всем ясно… Недогадливым объясню: в качестве обслуги. Такая обслуга очень выгодна. Она никогда не выйдет отсюда и никогда не проболтается журналистам о том, что здесь происходит. Вы, девушка, если не ошибаюсь, работали в баре? — повернулась Лариса к Наде.
— Ну! — Девушка кивнула.
— Значит, вам суждено быть поваром на кухне. Для этого вас сюда и притащили.
— Вот еще что! Я не собираюсь! — фыркнула Надя. — Я не нанималась в кухарки, путь даже к президенту. Не собираюсь я день-деньской у плиты торчать, на всю ораву стряпать!
— А вас и спрашивать не будут, — холодно заметила Лариса. — Да и куда вы денетесь с этого острова?
Затем она обратилась к Алене:
— А вы, невеста Ларика, как я понимаю, танцовщица?
Девушка согласно всхлипнула.
— Ну, с вами все ясно: культмассовый сектор… Вас, Ольга Витальевна, назначили, наверно, в кастелянши: в вас чувствуется организаторская жилка.
— Вот спасибо! — саркастически усмехнулась Ольга Витальевна. — Я предпочла бы применять свои организаторские способности в другом месте.
— А я? — вызывающе усмехнулась Лиза. — А меня тогда для чего предназначили, по вашей теории?
— Вас? — Лариса оглядела ее оценивающим взглядом. Эту заносчивую папенькину дочку, выскочку с узеньким лобиком вечной троечницы, следовало поставить на место. — Может быть, вас предназначили… Ну, например, в уборщицы?
— Меня — в уборщицы?! — изумилась Лиза. — Ну, знаете… Я, конечно, не раз видела, как убирается приходящая прислуга, но чтобы сама… Не рациональнее ли было в таком случае нанять профессионала?
— Не нам об этом судить, — холодно заметила Лариса.
— А меня зачем тогда? — спросила Юля, пряча улыбку в углах губ. Ее позабавила такая версия происшедшего. — Чтобы выпускать стенгазету?
— Вас? — Лариса задумалась. — Вы еще так молоды… Сколько вам? Лет двадцать? Ах, двадцать три… Возможно, вас предназначили для сексуальных утех.
Юля покраснела и насупилась.
— Бред какой-то! — демонстративно фыркнула она. — Почему именно меня, а не вас?
— Кстати, а вас, Лариса, вас-то зачем сюда доставили? — ехидно осведомилась Ольга Витальевна. — Уж не для общего ли руководства?
Лариса снисходительно улыбнулась:
— Дело в том, что… Меня сюда никто не доставлял. Я сама напросилась.
— Сама? — Голоса слились в удивленный гул. — Как это? Вы знали обо всем и решились ехать?
— Ну, скажем, я догадывалась. — Лариса замялась, не желая углубляться в не выгодный ей разговор. — В общих чертах я знала, но… Вы же слышали, что обо мне в недавнем монологе речи не было.
— Да-да, там говорилось о какой-то Наташе, — заметила Юля.
— Так вот, я здесь вместо нее. Мне удалось заменить ее собой.
— Но зачем? Лариса замялась:
— Ну-у, я не могу так сразу все объяснить… Захотелось узнать, чем мой муженек занимается, проверить… Ну… И вообще… Так…
Она смутилась и замолчала, недоговаривая самого главного.
В столовой повисла тягостная тишина. Был слышен только звук неумолчного прибоя у скал.
Наконец послышался еле сдерживаемый протяжный зевок.
— Очень хочется спать, — смущенно призналась Надя, прикрывая рот ладонью. — Я бы не прочь на боковую. Утро вечера мудренее.
— Разумное предложение. — Челюсти Лизы разодрала невольная зевота.
— Но только где мы будем спать?
— Да тут полно комнат! — Юля сладко потянулась, как сытая кошка после обеда. — Я выбираю себе ту, что выходит окнами в сад..
— Да, но кто будет сторожить дом? — опасливо возразила Ольга Витальевна. — Что, если ночью на нас нападут?
— Кто? — лениво усмехнулась Лиза. — Чайки? Да здесь ни единой души!
— Строго говоря, мы этого не знаем, — парировала Ольга Витальевна.
Голова ее стала тяжелой, как будто налилась свинцом, веки мучительно слипались.
— Нападут так нападут, — вздохнула Алена. — Я лично иду спать.
После предательства Ларика мне уже ничего не страшно!
— Днем было так жарко, я горю желанием вымыться, — пробормотала Лариса. — Пожалуй, я бы рискнула окунуться в море. Интересно, здесь водятся акулы?
— Зачем море, если здесь полно роскошных ванн, и даже есть небольшой бассейн, — проговорила Юля. — Я уже присмотрела себе спальню в восточном стиле…
— Не возражаешь, если я займу соседнюю комнату? — обратилась к ней Алена. Она почувствовала неожиданную приязнь к невысокой чернявой девушке с живым взглядом темных глаз. — Вдвоем как-то веселее, мало ли что… Если с тобой что-нибудь случится, ты крикни, и я прибегу на помощь.
— Ладно, — кивнула Юля. — И вообще, давай будем подругами.
— Давай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60