Мы снова спустились вниз, прошли по уже знакомому мне коридору и вошли в комнату с голубым линолеумом на полу. Уже знакомый мне пожилой полицейский - по-видимому, это и был капитан Уиллик, - как и тогда, сидел за столом, а лампочка, свисавшая с потолка, ярко горела, заливая комнату ярким светом. В комнате находились и другие люди, но, поскольку я был без очков, я не мог разглядеть их лица, я различал лишь их смутные очертания, подобные теням на фоне стены.
- Идите сюда, Стендиш, садитесь, - сказал капитан Уиллик.
Я подошел к столу, но не рассчитал и ударился коленями о стул, когда обходил его, чтобы сесть. Я сел, потирая колено, и Уиллик спросил:
- Где его очки?
- Вместе с другими ценными вещами, - ответил Джерри.
- Принесите их. - Всего два слова, но их тон и манера удивили меня. Они были произнесены нехотя и с какой-то затаенной злостью, которая, казалось, была обращена не на меня, и не Джерри, и вообще ни на кого бы то ни было, а на него самого. Впервые мне пришла мысль, что капитану Уиллику не нравится то, что он сам и его команда делают со мной, и это меня удивило. Я внимательно посмотрел на него, стараясь как можно яснее разглядеть выражение его лица. Но не смог и подумал, что это не имеет значения. Его лицо его не выдаст. Если бы на мне были очки, если бы мое зрение было таким же хорошим, как мой слух, если бы я не так сильно зависел от моей способности слышать, я, возможно, вообще не смог бы уловить малейшие нюансы в его голосе.
"Но если ему не нравится то, что он делает, почему бы ему не покончить с этим”, - недоумевал я, но ответа не находил. И потому решил спросить его самого:
- Зачем вы делаете то, что вам самому не нравится? Он ответил быстро и сердито:
- Замолчи! С меня достаточно всей этой самоуверенной нахальной чуши!
- Но я не собирался... Спокойный голос из угла произнес:
- Лучше помолчи, парень.
И это прозвучало как дружеский совет. Я не узнал этот голос и не мог понять, кто говорил, но я послушался совета. Этот капитан Уиллик был очень раздражительный, возможно, потому, что ему не нравилось то, что он делал, и самое лучшее для меня - помалкивать. Капитан был прав: за время, проведенное в “холодильнике”, мой пыл охладился. Я продолжал чувствовать, что со мной обращаются несправедливо, но уже не верил, что способен что-нибудь изменить крикливыми заявлениями. В конце концов все уладится; негодяи устанут от меня, отпустят и начнут охотиться за очередной жертвой.
Мы молча ждали, когда вернется Джерри с моими очками. Я надел их и некоторое время моргал, пока глаза не привыкли и стали различать лица людей и окружающие предметы. Теперь я увидел, что у стены стояли трое: тот, который ворвался тогда к нам в номер вместе с Джерри и капитаном Уилликом, и еще двое, скроенные по тому же шаблону. У всех у них были расстегнуты пиджаки и криво повязаны галстуки, и все они держали руки в карманах.
Перед капитаном Уилликом на столе лежала стопка бумаг, сколотых вместе. Он мрачно вперился в верхний листок, но тут же перевел взгляд на меня:
- Ну, теперь ты намерен отвечать на вопросы? У меня вертелся на языке грубый ответ, но я сдержался и спокойно ответил:
- Да.
- Хорошо. Тогда расскажи, как ты первый раз встретился с Чарлзом Гамильтоном.
- Я вам уже отвечал на этот вопрос. Я никогда его не видел.
- Вообще никогда?
- Да.
- М-м-м. А когда Килли впервые встретился с ним, тебе известно?
Казалось, он снова хочет довести меня до бешенства, но я решил не поддаваться и сказал:
- Он тоже никогда с ним не встречался.
- Ты в этом уверен?
- Да.
- Это он сказал тебе, что никогда не встречался с Чарлзом Гамильтоном?
- Он сказал, что мы встретимся с ним впервые.
- Так длинно?
- Я не помню точно, как именно он сказал, но смысл был именно такой.
- Ты сказал, что, когда вернулся в мотель в шесть часов, Килли был на месте?
- Я вернулся в четверть шестого, и он был на месте.
- Выходил ли он до того, как ты пошел за гамбургерами?
- Тогда это могло произойти только позже, - сказал я. Я не знал, что Уолтер вообще куда-то выходил. И тут, с опозданием, я понял, что это был один из провокационных вопросов, а Уолтер никуда не выходил и не должен был выходить, потому что ждал Гамильтона.
Но Уиллик, по всей видимости, не обратил никакого внимания на мой ответ. Он только сказал:
- И никто из вас не выходил с того момента, как ты вернулся, до того, как появились мы, верно?
- Верно.
- А когда раньше в течение дня ты был с Килли, ты не навещал никого, кроме миссис Гамильтон, верно?
- Верно.
- К кому он ходил, пока ты отлучался?
- Ни к кому.
Уиллик посмотрел на меня, притворившись удивленным:
- Тогда куда же он ходил?
- Никуда.
- Ты сказал, что он выходил, пока тебя не было.
- Нет.
- Ты этого не говорил?
- Нет.
- Я готов поклясться, что ты так сказал. - Он поглядел на типов, стоявших у стены. - Не так ли, вам ведь тоже так послышалось, парни?
Они все дружно согласились, что все именно так им и послышалось. Я указал на стенографиста, который снова работал в углу, и сказал:
- Почему вы не спрашиваете у него? Уиллик посмотрел на меня так, будто я просил его отдать мне в жены его дочь, и медленно сказал:
- Не пытаешься ли ты указывать мне, как мне делать мою работу?
- Нет, - сказал я.
- Ты просто стараешься вывести меня из терпения, - сказал он. Он поднялся из-за стола и, проходя мимо молодчиков у стены, буркнул:
- Я скоро вернусь. Попробуйте добиться от него правдивого ответа.
- Уж будьте уверены! - сказал Джерри. Он подошел и с обычной своей ухмылкой сел за стол. Трое других встали вокруг меня, глядя на меня сверху вниз.
- Ты собирался рассказать капитану Уиллику о револьвере Килли. Можешь рассказать это мне, - сказал Джерри.
- У него нет оружия, - ответил я.
Один из его подручных не преминул заметить:
- Он ведь противоречит сам себе, не так ли?
- Я прекрасно понимаю это, - продолжал Джерри и вдруг приказал мне:
- Сними очки!
- Что?
- Окуляры! - рявкнул еще один из троицы и сорвал с меня очки. - Мы хотим, чтобы ты их снял.
Меня обуял страх, как тогда в мотеле, когда впервые увидел направленное на меня оружие. Я съехал немного с сиденья стула, не в силах унять сотрясавшую меня дрожь.
- Ну, так Килли рассказал тебе, куда он отлучался, пока ты ездил за гамбургерами? - спросил Джерри.
- Он никуда не ходил.
Один из троицы ударил меня по лицу ладонью, не очень сильно, а другой заорал:
- Просто отвечай - да или нет! И снова Джерри:
- Я повторю вопрос. Рассказал ли тебе Килли, куда он отлучался, пока ты ездил за гамбургерами?
- Нет, - ответил я.
- Ты знаешь, куда он ходил?
- Нет.
- Ты знаешь, что он сделал с револьвером?
- Он не... Нет.
За моей спиной послышался ехидный смешок.
- Хорошо, - продолжал Джерри. - Почему Килли угрожал миссис Гамильтон?
- Нет.
Наступило пораженное молчание. А затем Джерри сказал:
- Что?
- Нет.
- Что означает “нет”?
- Вы же велели мне отвечать “да” или “нет”. Один из них сказал одобрительно:
- О, этот парень не промах.
И меня снова ударили по лицу, немного сильнее на этот раз.
- Ну, Пол, - сказал Джерри, - зачем ты усложняешь собственное положение? Ведь дело-то очень серьезное. Ты этого еще не понял?
- Нет. - Но когда та же рука опять ударила меня по лицу, я сказал:
- Начинаю понимать.
- Вот так-то лучше. Пол. - Джерри положил мне руку на колено и сказал:
- Знаешь, парень, ты мне нравишься. У тебя есть характер.
- А ваш характер мне не нравится, - сказал я ему в ответ.
Последовавший затем удар был таким сильным, что я едва удержался на стуле.
- Полегче, Бен, ты ударил свидетеля. Слушай, Пол. Я еще раз повторю свой последний вопрос. Почему Килли угрожал миссис Гамильтон?
- Бен собирается снова меня ударить, - сказал я. - Килли ей не угрожал.
Удара не последовало, что меня удивило. Джерри заглянул в лежавшие на столе бумаги. Зашуршала бумага, и Джерри сказал:
- Ничего не понимаю. Послушай-ка, Пол. Миссис Гамильтон утверждает, что Килли сказал ей, кавычки, если ваш муж не появится в мотеле к семи, вы об этом пожалеете. Лучше ему прийти, иначе, многоточие, кавычки. Ну, Пол, ты хочешь сказать, что Килли этого не говорил?
- Он говорил не в такой форме и не в таком смысле, - сказал я.
- Пол. Ты собираешься играть с нами? Килли подтвердил, что это его слова.
- Но это не его слова. Миссис Гамильтон не хотела, чтобы соседи видели, как ее муж разговаривает с людьми из профсоюза, поэтому мы сказали ей, что поговорим с ним в мотеле, но, если он не появится до семи, мы снова вернемся и поговорим с ним у него дома, только и всего.
- Это возможно, - сказал Джерри. - Должно быть, ты говоришь абсолютную правду, Пол, и мне хотелось бы думать, что это так. Но вы должны были просто и ясно объяснить это миссис Гамильтон. Вы до смерти напугали бедную женщину, неужели вы этого не понимаете? Почему вы не сказали, что работаете в профсоюзе?
- Мы сказали.
- Ну, ладно, ладно, Пол. Она сказала, что вы вдвоем ворвались к ней в дом и...
- Она лгунья!
Рука снова ударила меня по лицу, а голос произнес:
- Не прерывай!
- Теперь слушай. Пол, - сказал Джерри. - Миссис Гамильтон дала свидетельские показания под присягой, что вы постучали в ее дверь, потом вошли в дом и стали искать мистера Гамильтона. Затем потребовали сказать, когда он возвращается после работы. Она отказалась вам это сообщить, и тогда вы сказали ей, что остановились в мотеле и Гамильтон должен прийти туда к семи или вы снова за ним придете. И это все, что вы сказали ей.
- Она врет, - сказал я. - Мы первым делом сказали ей, что мы из профсоюза, и она знала о письме, которое ее муж написал нам...
- Она говорит, что ничего не слышала ни о каком письме. И ты знаешь, что мы не нашли его, когда обыскивали ваш номер.
- Оно было в портфеле.
- Я его не видел.
Я молчал, потому что, что бы я ни сказал, закончится ударом по лицу. Но меня все равно ударили, и голос грозно произнес:
- Отвечай на вопрос!
- Никакого вопроса не было! Пощечина.
- Не повышай голос!
- Ладно, Бен, - сказал Джерри и снова обратился ко мне:
- Пол, почему ты покрываешь этого парня, Килли? Мы знаем, что ты чист, почему бы тебе не проявить благоразумие и не сказать правду?
- Я не знаю, какую правду вам надо, - сказал я. Моя щека ныла, как от зубной боли.
- Правда бывает только одна, Пол, не так ли?
- Я всегда думал именно так.
- Ну хорошо. Ты же не хочешь обвинить миссис Гамильтон во лжи, не так ли?
- Я вынужден это сделать.
- Нет. Послушай, не надо нарываться на неприятности. Ты объяснил, что именно имел в виду Килли, я верю этому, но зачем все другое вранье? Килли сказал то же, что нам сказала и миссис Гамильтон, но она просто не правильно поняла его слова, только и всего. Разве это невозможно?
- Мы не врывались в ее дом силой.
- Я не об этом говорю, Пол. Я говорю о том, что было сказано. То, что я тебе процитировал. Так это было на самом деле или нет?
- Нет, не правильно.
- Хорошо, подожди секунду. - Он снова продел мне цитату и сказал:
- Разве не это говорил Килли? Может быть, не слово в слово, но, во всяком случае, очень близко к этому.
- Да или нет, - раздался угрожающий голос. Я беспомощно развел руками, но они ждали.
- Да, - сказал я.
- Ну, хорошо, - сказал Джерри. - Я рад, что ты наконец признал это, Пол. Рад, что ты начинаешь внушать доверие. И конечно же ты не хотел называть миссис Гамильтон лгуньей.
- Но она и есть лгунья.
- Ну, Пол, ты опять за свое. Ты только что признал...
- Мы не врывались силой в ее дом! Пощечина.
- Не прерывать! - Еще пощечина. - И не повышать голос!
- Ах ты, сукин сын... - Я вскочил со стула, размахнулся изо всех сил, метя в маячившую рядом со мной физиономию, но, естественно, промахнулся. Зато ответный и точно рассчитанный удар пришелся мне в живот, чуть ниже пояса. Я сложился пополам, было трудно дышать, кровь хлынула мне в голову, и кто-то толкнул меня обратно на стул. Я продолжал держаться за живот, отчаянно ловя воздух открытым ртом.
- Теперь, Пол, ты не будешь пытаться ударить офицера, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35