– Хм... – И тут Эрин уловила возможность потешиться. – Дэви, можно, я задам тебе один вопрос?
– Какой угодно, дорогая.
– Мне не придется спать с тобой?
Дилбек опешил.
– Ну... в общем... – промямлил он, шлепая губами, как лошадь, пытающаяся жевать удила.
– Я хочу сказать, – продолжала Эрин, – ты ведь не заставишь меня делать это в ответ на твою доброту, не правда ли? Ты ведь не такой человек, я сразу поняла.
Конгрессмен неловко хмыкнул, схватил бутылку с шампанским и глотнул прямо из горлышка.
Эрин, вытянув ногу, игриво провела ступней по ноге Дилбека, все еще сидевшего на полу, как индус.
– Некоторым мужчинам нельзя верить, – сказала она. – Такие свиньи – ты просто себе не представляешь. Подарят тебе спортивную машину, а за это требуют ублажить себя, да еще с разными выкрутасами.
– Да... бывает... – выдавил из себя Дилбек.
Эрин весьма убедительно изобразила раздражение.
– Такие мерзавцы! Просто слов нет.
– Но я-то люблю тебя!
– Я ни капли не сомневаюсь в этом, Дэви. Но принимать от тебя квартиры, машины и другие подарки я не могу. Это было бы нехорошо.
– Прошу тебя! – взмолился Дилбек. – Я хочу сделать твою жизнь сказкой.
Он грустно смотрел, как Эрин опять надевает бюстгальтер. А она испытывала некое особое ощущение, приходившее к ней нечасто, – ощущение взлета, подъема, когда танец становился вдохновенным, когда владеешь собой и ситуацией, как никогда, и когда вообще все получается. А плюс к тому – в голове ее начал вырисовываться некий план, великолепный и сумасбродный, и это еще более воодушевляло ее.
– А что ты делаешь в Вашингтоне? – спросила она. – Расскажи в двух словах, чем ты занимаешься.
Дилбеку понадобилось несколько секунд, чтобы собрать воедино разбежавшиеся мысли.
– Мое главное дело – помогать людям. Моим избирателям. – Он сделал паузу, как актер на сцене, чтобы подчеркнуть значение того, что собирался сказать. – Может быть, ты этого не знаешь, но однажды я пытался помочь и тебе.
– Правда?
– Да, дорогая. В деле, связанном с твоей дочерью.
Эрин напряглась.
– Я не знала.
– Разумеется, разумеется. У меня был разговор с одним судьей, но он оказался абсолютно невосприимчив к голосу разума.
– С судьей, который вел мое дело о разводе?
– Да. Ужасно упертый был старик, упокой Господи его душу.
– Почему ты сделал это? – спросила Эрин. – Откуда ты узнал о моих проблемах? – Она постаралась, чтобы эти вопросы не прозвучали обвинением, а могли сойти за проявление чистого любопытства. Начиналась самая важная часть разговора, и ей предстояло пересказать его Элу Гарсиа во всех подробностях. Наклюкался ли уже Дилбек достаточно для того, чтобы проболтаться касательно Джерри Киллиана? Похоже, пока еще нет.
– Одна птичка принесла мне на хвосте эту информацию, – ответил он.
Эрин взялась было расспрашивать, но Дилбек, видимо, твердо намеревался сохранить свою тайну.
– Я был рад, что мне представился случай помочь, и был бы просто счастлив, если бы это у меня получилось, – сказал он. – Я очень сочувствую женщинам-матерям, которым приходится работать.
– Что ж, спасибо и на том. Я этого не знала, – усмехнулась Эрин.
Дилбек едва заметным движением придвинулся поближе к столу.
– И с новым судьей я тоже знаком, – сообщил он.
Эрин выразила свое восхищение тем, что деятель такого ранга, как Дилбек, снизошел до ее семейных проблем.
– Это моя работа, – торжественно произнес он. – Она и состоит в том, чтобы помогать людям. – При этом рука конгрессмена как бы между прочим, непреднамеренно, легла на колено Эрин, и та, прежде чем отстранить ее, предоставила своему собеседнику возможность три-четыре секунды понаслаждаться волнующим трепетом, охватившим всего его при этом прикосновении.
– Мои дела наконец-то сдвинулась с места, – сказала она. – Моя девочка уже со мной.
– Я рад слышать это. Но помни: если тебе что-нибудь понадобится...
– Да ты просто лапочка. – Эрин изобразила нежнейшую улыбку.
– Все, что угодно... – прошептал разомлевший конгрессмен.
– Послушай-ка, Дэви, – вдруг перебила его Эрин.
– Что, дорогая?
– Это ты утащил бритву у меня из ванной?
Дилбек побледнел до пепельного оттенка. К этому Молди его не подготовил.
– Да... о Господи... да, – пробормотал он.
– Ты просто ненормальный.
– Вот и Эрб говорит то же самое.
– А кто такой Эрб?
– Эрб Крэндэлл. Мой помощник.
Эрин уперлась зрачками в его зрачки.
– Зачем ты взял бритву?
У Дилбека задрожал подбородок. Казалось, конгрессмен вот-вот расплачется.
– Это... потому что... я так люблю тебя. И еще я украл... немножко... ворсинок от твоего белья...
– Что?!
– Из стиральной машины. Прости меня. Мне ужасно стыдно.
Эрин, подбоченившись, встала во весь рост на столе. Дилбек, скорчившись на деревянном полу, был похож на брошенную на доски охапку мятой одежды.
– Дэви, я не любопытна, но все-таки: какого черта тебе понадобились ворсинки от моего белья?
– Я... я... занимался любовью... с ними.
Комната завертелась перед глазами Эрин.
– Подойди-ка поближе, – приказала она.
Вцепившись обеими руками в край стола, Дилбек кое-как поднялся на колени.
– Закрой глаза, – отдала новый приказ Эрин.
– О Господи! – В мозгу конгрессмена вихрем понеслись горячие видения.
Эрин сняла одну туфлю и, размахнувшись изо всех сил, ударила четырехдюймовым каблуком по правой кисти Дилбека. Эл Гарсиа наказывал ей держать себя в руках, но это была последняя капля, переполнившая чашу ее напускного спокойствия.
Из груди Дилбека вырвался крик – точнее, не столько крик, сколько преисполненное блаженства ржание. Эрин, вцепившись другой рукой в его седые, словно промасленные от многократного причесывания волосы, резким движением запрокинула ему голову назад.
– Дэви, если ты когда-нибудь – когда-нибудь еще – вздумаешь забраться ко мне, – проговорила она, отчеканивая каждое слово, – я пристрелю тебя. Понятно?
– Но я так люблю тебя! – едва слышно сорвалось с губ изнемогающего конгрессмена.
– Я знаю, что любишь, золотко.
* * *
Двое охранников поинтересовались, действительно ли Щэд является ангелом-хранителем. Он ответил, что да: по ночам, в одном стрип-клубе. Охранникам тут же захотелось узнать о его работе со всеми подробностями. Шэд сообщил, что музыка там дерьмовая, а платят – кот начихал.
– Какая разница, – мечтательно произнес один из охранников, – когда там столько девочек...
– Но за мою квартиру платят не девочки, а я, – возразил Шэд, вылавливая из своего стакана кубик льда и предлагая его кинкажу. Животное схватило кубик и начало грызть его, всхрапывая от удовольствия.
Второй охранник, с маленькими, точно примятыми ушами, спросил, платит ли Шэд танцовщицам за то, чтобы спать с ними.
– Или тебе это полагается бесплатно? Как у вас там?
– Это они платят мне, – важно ответил Шэд.
– Вот это да! – выдохнули оба охранника.
– Это записано в моем контракте.
– Что ж, все правильно, – завистливо пробормотал один из парней.
– Причем я выбираю, кого хочу, – уточнил Шэд, пересаживая кинкажу с одного плеча на другое. Его рубашка была липкой от крови там, где зверек цеплялся своими когтистыми лапами. Охранник с помятыми ушами даже скривился, увидев это. Роховские наймиты предоставили Шэду и его спутнику, весьма необычно выглядевшему в роли домашнего любимца, возможность вольготно расположиться на палубе, на корме. Шэд понимал, что они боятся кинкажу еще больше, чем его. На это он и рассчитывал.
– Значит, если я правильно понял, тебе приходится присутствовать на всех представлениях? – продолжал расспрашивать первый охранник.
– Черта с два – присутствовать! Я сам и нанимаю девочек.
– Ну и везуха! Значит, ты можешь все посмотреть и пощупать?
– А то! – хитро усмехнулся Шэд.
– И давно ты на этой работе?
– Да уж лет десять. Пожалуй, даже все одиннадцать.
– Подумать только, сколько ты всего перевидал...
– Этот уж точно, – подтвердил Шэд. – С ума можно сойти. – Он и представить себе не мог, что эти наймиты окажутся такими козлами.
– Когда ты отбираешь их, – не унимался первый, – что самое главное? Размеры? Я вот почему спрашиваю. Однажды я пообщался с одной вашей девицей – знаешь, та, самая грудастая. Так вот, когда она сняла то, что было на ней надето сверху, они оказались вовсе не такими уж большими. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– У нас там очень высокий стандарт. Мы не берем кого попало, – успокоил его Шэд.
Охранник с помятыми ушами спросил:
– А тебе приходилось видеть там кого-нибудь из теперешних знаменитостей? Я хочу сказать – когда они еще не были знаменитостями.
– Само собой, – ответил Шэд, быстро соображая: эти кретины поверят чему угодно. – Одно время у нас танцевала Ким Бэссинджер. Й Мерил Стрип тоже, только под другим именем.
– Вот это да!
– А еще Чести Лефранс. Вся ее карьера и началась с нашего заведения.
– Ну, насчет Ким Бэссинджер я не сомневаюсь, – снова вмешался первый охранник, – но Мерил Стрип – она ведь, скажем так, не больно-то худенькая.
– Посмотрел бы ты на нее до операции, – возразил Шэд. – Просто кошмар какой-то.
Кинкажу завозился, соскользнул вниз по его руке и шлепнулся на палубу. Шэд резко натянул ремешок. Животное заворчало и повалилось на спину.
– Ничего себе, – сказал охранник с помятыми ушами.
– Да, я его здорово вышколил, – ответил Шэд. На самом деле он был вовсе не в восторге от кинкажу, и потому его радовала мысль о том, что два часа почти истекли и скоро можно будет вернуть его хозяину. – А вы еще ничего не сказали мне про себя. Как вам нравится ваша работа?
– Я бы предпочел сейчас быть там, в каюте, и заниматься тем, чем сейчас занимается этот старый хрыч, – сказал первый.
– Да, в общем-то, работа ничего, – ответил второй. – Хуже всего то, что спать хочется, а нельзя.
– А сколько старый хрыч платит вам?
– Он тут ни при чем. Мы работаем на Рохо. На семейство Рохо.
– А это еще кто такие?
– Сахарные плантации и сахарные заводы, – пояснил охранник с помятыми ушами. – Нам перепадает по паре сотен в день.
– Ничего себе! – присвистнул Шэд.
– А всей работы-то по большей части – вот так болтаться без дела, как сейчас.
– Официально мы называемся шоферами, но это все фигня, – сказал первый охранник. – Мы – охрана. Рохо частенько развлекаются, а наше дело – присматривать за гостями... кстати, о гостях. – Он сделал знак своему напарнику; тот подошел к двери салона и прислушался.
– Музыки не слышно, – сообщил он через несколько секунд. – Они вроде разговаривают.
– А кто этот старый хрыч – какая-нибудь большая шишка? – полюбопытствовал Шэд.
– Друг семьи.
Кинкажу встал и забегал безостановочно туда-сюда, обматывая поводок вокруг ног Шэда. Лысому гиганту пришлось приложить немалые усилия, чтобы выпутаться, и это развеселило охранников. Шэду надоело вертеться на месте; он отпустил ремешок. Кинкажу забрался в угол, уселся там и принялся вылизывать себе лапы.
Один из охранников заметил:
– Вот уж чего никогда не приходилось слышать – это чтобы стриптизерша завела себе телохранителя.
– Времена такие – женщинам приходится остерегаться, – отозвался Шэд.
– Тридцать восьмой? – спросил парень с помятыми ушами, кивком головы указывая на револьвер Шэда.
– Особой модификации, – гордо сказал Шэд.
– Вот и я хочу такой же. Сколько времени у тебя ушло, чтобы получить разрешение?
– А я и не стал возиться ни с какими разрешениями. У меня, знаешь ли, случай особый. В свое время влип в одну историю.
– Круто влип? – с интересом спросил охранник.
– Да так себе. Эти чертовы компьютеры, сам знаешь. – Шэд выплеснул через перила остатки из своего стакана.
– И все-таки тебя не выгнали из ангелов-хранителей?
– Обошлось. У меня были хорошие рекомендации. Плюс соображалка.
В дверях показалась Эрин – усталая, но спокойная.
– Все в норме?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75