— Весьма специфические. Я — твой друг. Для меня важно, чтобы ты получил все, что тебе нужно.
— Мне нужно поспать, — Флетч откинулся на шезлонг и смежил веки.
— Я знаю, что тебе нужно, — Тонинью повернулся к доне Журеме. — Моему другу нужен труп.
Глаза Флетча широко раскрылись. Он вскинул голову.
— Что?
— Я же сказал, тебе нужен труп. Для совокупления, — он обратился к Журеме. — Мой друг испытывает потребность в половом акте с трупом.
Журема не рассмеялась. Тонинью она ответила попортугальски. По выражению ее глаз, лица, голосу чувствовалось, что она настроена на серьезное обсуждение возникшей проблемы.
— Потому что, — пояснил Тонинью, — мой друг — труп. Частично труп. Эта его часть не знала женщины уже сорок семь лет. Ясно же, что мы должны разбудить вселившуюся в него душу, если хотим, чтобы он сказал нам правду о своей смерти.
— Тонинью! — воскликнул Флетч.
— Я не шучу, — заверил Журему Тонинью. Журема подошла к шезлонгу, на котором сидел Флетч. Наклонилась. Положила руки ему на грудь, перенеся на них часть своего веса. Сильно надавила, затем ее руки соскользнули вниз, на живот под полотенце. Потом она подняла руки и расхохоталась.
— Мне кажется, он живой. Если другая его часть такая же здоровая…
Флетча словно обдуло холодным ветром. Он поправил полотенце.
— Ты видишь, как все непросто, — Тонинью Нахмурился. — Так как же ты сможешь помочь моему другу?
— Тонинью, перестань. Это уж чересчур.
— Труп для моего друга. Молоденькую, симпатичную покойницу.
— Тонинью, это не смешно.
— Возможно, во вторник, — ответила Журема. — Во время Карнавала кто-то обязательно умирает.
— Подбери хороший труп, — напутствовал ее Тонинью.
Журема вперевалочку направилась к дому, что-то сказала Тонинью по-португальски, неожиданно наклонилась и вырвала какой-то сорняк, затем поднялась по ступенькам и скрылась за дверью.
— Во вторник, — пояснил Тонинью. — Во вторник для тебя будет труп молоденькой девушки.
— Тонинью, я надеюсь, это еще одна из твоих шуток.
Но Тонинью внезапно сменил тему.
— Твой друг, Теудомиру да Коста — очень уважаемый человек.
— Я виделся с ним сегодня утром, — Флетч наблюдал за солнечными бликами на плечах плавающего Титу. — Он дал мне ценный совет. Особенно, в свете нашего разговора.
— В этой стране семьдесят процентов бизнеса контролируется государством. Чтобы преуспевать, как преуспевает Теу, надо обладать незаурядными способностями. Послушай, говорят, в Северной Америке есть машины с двигателем, который называется «наклонная шестерка». Не сможешь ли ты объяснить мне, чем он так хорош?
Флетч рассказал Тонинью все, что знал о «наклонной шестерке», особо подчеркнув исключительную долговечность этого двигателя. Он сидел в горах над Рио-де-Жанейро, всматривался в солнечный свет, чувствуя, как глаза сходятся у него к носу. И дело тут было не в кашасе. Выпил он не так уж и много. То Тонинью серьезно рассуждал о некрофилии, а мгновением позже с той же серьезностью расспрашивал его о «наклонной шестерке», двигателе, о котором и в Штатах-то мало кто знал.
Девушка-подросток принесла Норивалу третий стакан кашасы.
— Норивал у нас молодец, — улыбнулся Тонинью. — Простак, медведь, но отличный малый. Он из богатой, знатной семьи. Его брат, Адроальду Пасаринью, точно такой же, похож на него, как две капли воды. Их отец послал Адроальду учиться в Швейцарию в надежде, что хоть один из них станет знаменитым.
Титу вылез из бассейна и, не вытираясь, улегся животом на траву.
А Тонинью, интересуясь мельчайшими подробностями, пожелал узнать, действительно ли новейший робот, о котором он прочитал в «Тайм», мог понять и выполнить сто тысяч различных приказов. Сконструированный в Милане и изготовленный в Фениксе из японских деталей. Что за компьютер управлял им? Какова конструкция подвижных узлов и сколько их? Что сделает робот, получив противоречивые приказы? Как он поведет себя, если в нем что-то сломается?
Завернутый в полотенце, с полным стаканом кашасы, из двери черного хода появился Орланду. Он пел, из всех чечеточников у него были самые сильные мышцы. Пел он превосходно.
Норивал поднял голову и свистнул. А потом его голова вновь бессильно упала на шезлонг.
— Похоже, он никак не протрезвеет с прошлой ночи, — прокомментировал Тонинью.
— Что это за песня? — спросил Флетч.
— Ее поют на карнавалах с незапамятных времен, — Тонинью закрыл глаза, мысленно переводя текст песни на английский. Только сейчас Флетч обратил внимание, какие длинные у него ресницы. Они лежали на щеках. — От песни моего народа бьется сердце. Семя посеяно искусством и доведено до нужной кондиции временем. Любовь, любовь, как хорошо любить.
— Прекрасная песня.
— О да.
Орланду подошел к ним со стаканом кашасы.
— Орланду, — обратился к нему Тонинью. — Покажем Флетчу, как танцуют капоэйрус, или, по-ихнему, кикеры. Ты и Титу. Постарайтесь, как следует. Убейте друг друга.
Титу поднял голову.
— Лучше ты, Тонинью.
— Зрелище для богов! — воскликнул тот.
Орланду глянул на свой стакан.
— Я еще не допил кашасу.
— Вам это не повредит, — настаивал Тонинью.
— Ты и Орланду, — выкрикнул с травы Титу.
— Жаниу должен посмотреть на капоэйрус вблизи, — заявил Тонинью. — Тогда он запомнит, как они работают.
Со стаканом в руке Орланду подошел к Титу и голыми ступнями встал на его задницу. В такой позе выпил кашасу, затем наклонился, поставил пустой стакан на траву и начал прохаживаться по спине Титу.
— Я не могу дышать! — заверещал тот.
— И не можешь говорить? — осведомился Тонинью.
— Говорить тоже.
Тут Титу изогнулся, сбросил с себя Орланду и вскочил.
Его правая нога поднялась в воздух и описала широкую дугу, целя в голову Орланду.
Орланду легко увернулся, повернулся боком и подъемом ноги ударил по ребрам Титу. Полотенце Орланду свалилось на землю.
— Проснись, — сказал он.
Весьма скоро Орланду и Титу уловили единый ритм, подстроились друг под друга. В такт невидимым барабанам они принялись наносить удары ногами, направленные в голову, плечи, живот, пах, колени противника. Но до контакта дело не доходило, ибо каждый раз нога как бы замирала на расстоянии человеческого волоса от цели. Они ныряли, уходили в сторону, поворачивались, кружились, их ноги выпрямлялись и сгибались, мышцы напрягались и расслаблялись, грудь и спина поблескивали на солнце, волосы встали дыбом, не успевая за движениями головы. В этом быстром элегантном танце они без труда могли убить друг друга.
Ева вышла из двери черного хода, чтобы посмотреть на них. Ее глаза сияли. В окнах верхнего этажа показались головы других женщин. Все любят чечеточников… Они такие милые.
— Видишь ли, — по ходу объяснил Тонинью, — этот танец создали молодые рабы, чтобы защищаться от своих хозяев. Они отрабатывали его элементы по ночам, под бой барабанов, так что, если кто-то из господ большого дома приходил за женщиной, все выглядело так, будто они просто танцуют. Благодаря… как это будет по-английски… а, смешению рас, кикданс уже не используется по прямому назначению.
Чвакнул удар и Титу начал валиться набок. Орланду подъемом ноги угодил ему в голову. Он мог нанести и куда более сильный удар. И Титу устоял на ногах.
— Я же сказал тебе, проснись, — в голосе Орланду слышались извиняющиеся нотки.
Придя в себя, Титу бросился на Орланду, как разъяренный бык. Они столкнулись, Орланду повалился на спину, Титу уселся на него верхом. Смеясь, потея, ругаясь, они покатились по траве. В какой-то момент их ноги, руки, тела так переплелись, что они словно превратились в единое существо.
Ева величественной походкой направилась к ним.
Наконец, Орланду оказался верхом на Титу, колотя того по животу. Титу так смеялся, что мышцы живота закаменели и удары не причиняли ни малейшего вреда.
Ева остановилась позади Орланду, положила пальцы ему на лоб и потянула его назад и вниз.
Сидя на Титу, Орланду клонился назад до тех пор, пока его спина не легла на ноги Тито. Орланду взглянул наверх, вдоль бедер Евы. И закатил глаза.
Вскочил, схватил Еву за руку. Вместе они побежали по травяному склону и скрылись за кустами.
— Видишь? — улыбнулся Тонинью. — Все предельно просто.
Титу полежал еще пару минут, тяжело дыша, а потом покатился по земле, пока не свалился в бассейн.
— Ваш «Моби Дик», — в какой уж раз внезапно изменил тему разговора Тонинью. — Германа Мелвилла.
Флетч посмотрел на него, гадая, какой новый сюрприз ждет его впереди.
— Да, — кивнул он. — Я читал эту книгу, поджидая автобус.
— Зови меня Исмаэлем, — процитировал Тонинью.
— Неплохое начало, — согласился Флетч. — Просто и понятно.
— Правда? — Тонинью допил кашасу. Норивал уже добивал четвертый стакан. — Можно ли сказать, что этот Исмаэль — душа Соединенных Штатов? Их ангел-хранитель?
— Сказать-то можно, — ответил Флетч. — Чего только о нем не говорили.
— А я вот уверен, что Исмаэль — ангел-хранитель Бразилии.
Флетч не ответил. Некрофилия, «наклонная шестерка», робототехника, капоэйрус, а теперь вот американская литература.
— Я убежден, что в своих путешествиях Мелвилл побывал в Бразилии. Не приходила ли тебе в голову такая интерпретация «Моби Дика»?
— Мелвилл полагал, что Бразилия — ангел-хранитель Соединенных Штатов?
— Может, всего полушария.
— Тонинью… — Титу опирался локтями на кромку бассейна. Вода струилась по его лицу. Правое ухо горело от удара Орланду. — Мне кажется, мы должны помочь Норивалу.
Тонинью повернулся к Норивалу, распластавшемуся в шезлонге. Норивал рыгал и пускал пузыри.
— Да.
Тонинью встал.
Вдвоем Титу и Тонинью извлекли Норивала из шезлонга. Флетч подошел поближе, чтобы посмотреть, что они еще придумают. Опустив Норивала на землю, каждый взялся за одну его руку, и они поволокли бедолагу за собой к кустам. Полотенце свалилось и осталось на пыльной траве. У кустов Титу и Тонинью отпустили руки Норивала, взялись за ноги и подняли их вверх, так что щиколотки Норивала оказались на уровне их плеч.
А затем начали молотить ногами по раздувшемуся животу Норивала.
— Надо освободить желудок, — пояснил Титу. — Ему сразу полегчает.
Много пинков и не потребовалось. И скоро Норивал выблевал и четыре стакана кашасы, и всю пищу, поглощенную им за вчерашним ужином.
Едва он проблевался, они опустили его ноги на землю.
Титу улыбнулся Флетчу.
— Действенное средство, не так ли?
— Во всяком случае, помогает, — признал Флетч.
Из-за кустов показались Орланду и Ева.
— Ах, — вздохнул Тонинью, глядя на них. — Пять минут — долгий срок в жизни такой мулатки.
Норивал стоял уже на руках и коленях, доблевывая остатки ужина. Потом посмотрел на них мутными глазами.
— Obrigado, — сказал он по-португальски. — Благодарю.
Глава 13
После ленча заморосил дождь.
Пятеро молодых мужчин в грязных полотенцах сидели за круглым столом на крытой веранде и играли в покер.
Дождь не принес прохлады, и между сдачами Флетч, Орланду и Титу то и дело окунались в бассейн. Их кожа постоянно блестела, то ли от пота, то ли от дождя, то ли от воды в бассейне. Под крышей они сидели только для того, чтобы не вымочить карты. На столике все также лежали их шорты, только уже не аккуратной стопочкой, потому что Норивал искал свои, чтобы проглотить две таблетки, которые выудил из кармана. Они пили пиво. Пустые банки бросали под стол.
Из-под крыши, изредка отрываясь от карт, Флетч наблюдал, как дождь барабанил по воде бассейна, образовывал грязные лужицы посреди двора. Он наблюдал за крохотными птичками, крылышки которых двигались так быстро, что становились невидимыми. А сами птички всасывали сладкий цветочный нектар.
Танец с пинками и очаровательные пичужки.
После двух часов игры вопрос о победителе не вызывал сомнений. Норивал играл беззаботно, куда больше интересовало его, не кончилось ли пиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Мне нужно поспать, — Флетч откинулся на шезлонг и смежил веки.
— Я знаю, что тебе нужно, — Тонинью повернулся к доне Журеме. — Моему другу нужен труп.
Глаза Флетча широко раскрылись. Он вскинул голову.
— Что?
— Я же сказал, тебе нужен труп. Для совокупления, — он обратился к Журеме. — Мой друг испытывает потребность в половом акте с трупом.
Журема не рассмеялась. Тонинью она ответила попортугальски. По выражению ее глаз, лица, голосу чувствовалось, что она настроена на серьезное обсуждение возникшей проблемы.
— Потому что, — пояснил Тонинью, — мой друг — труп. Частично труп. Эта его часть не знала женщины уже сорок семь лет. Ясно же, что мы должны разбудить вселившуюся в него душу, если хотим, чтобы он сказал нам правду о своей смерти.
— Тонинью! — воскликнул Флетч.
— Я не шучу, — заверил Журему Тонинью. Журема подошла к шезлонгу, на котором сидел Флетч. Наклонилась. Положила руки ему на грудь, перенеся на них часть своего веса. Сильно надавила, затем ее руки соскользнули вниз, на живот под полотенце. Потом она подняла руки и расхохоталась.
— Мне кажется, он живой. Если другая его часть такая же здоровая…
Флетча словно обдуло холодным ветром. Он поправил полотенце.
— Ты видишь, как все непросто, — Тонинью Нахмурился. — Так как же ты сможешь помочь моему другу?
— Тонинью, перестань. Это уж чересчур.
— Труп для моего друга. Молоденькую, симпатичную покойницу.
— Тонинью, это не смешно.
— Возможно, во вторник, — ответила Журема. — Во время Карнавала кто-то обязательно умирает.
— Подбери хороший труп, — напутствовал ее Тонинью.
Журема вперевалочку направилась к дому, что-то сказала Тонинью по-португальски, неожиданно наклонилась и вырвала какой-то сорняк, затем поднялась по ступенькам и скрылась за дверью.
— Во вторник, — пояснил Тонинью. — Во вторник для тебя будет труп молоденькой девушки.
— Тонинью, я надеюсь, это еще одна из твоих шуток.
Но Тонинью внезапно сменил тему.
— Твой друг, Теудомиру да Коста — очень уважаемый человек.
— Я виделся с ним сегодня утром, — Флетч наблюдал за солнечными бликами на плечах плавающего Титу. — Он дал мне ценный совет. Особенно, в свете нашего разговора.
— В этой стране семьдесят процентов бизнеса контролируется государством. Чтобы преуспевать, как преуспевает Теу, надо обладать незаурядными способностями. Послушай, говорят, в Северной Америке есть машины с двигателем, который называется «наклонная шестерка». Не сможешь ли ты объяснить мне, чем он так хорош?
Флетч рассказал Тонинью все, что знал о «наклонной шестерке», особо подчеркнув исключительную долговечность этого двигателя. Он сидел в горах над Рио-де-Жанейро, всматривался в солнечный свет, чувствуя, как глаза сходятся у него к носу. И дело тут было не в кашасе. Выпил он не так уж и много. То Тонинью серьезно рассуждал о некрофилии, а мгновением позже с той же серьезностью расспрашивал его о «наклонной шестерке», двигателе, о котором и в Штатах-то мало кто знал.
Девушка-подросток принесла Норивалу третий стакан кашасы.
— Норивал у нас молодец, — улыбнулся Тонинью. — Простак, медведь, но отличный малый. Он из богатой, знатной семьи. Его брат, Адроальду Пасаринью, точно такой же, похож на него, как две капли воды. Их отец послал Адроальду учиться в Швейцарию в надежде, что хоть один из них станет знаменитым.
Титу вылез из бассейна и, не вытираясь, улегся животом на траву.
А Тонинью, интересуясь мельчайшими подробностями, пожелал узнать, действительно ли новейший робот, о котором он прочитал в «Тайм», мог понять и выполнить сто тысяч различных приказов. Сконструированный в Милане и изготовленный в Фениксе из японских деталей. Что за компьютер управлял им? Какова конструкция подвижных узлов и сколько их? Что сделает робот, получив противоречивые приказы? Как он поведет себя, если в нем что-то сломается?
Завернутый в полотенце, с полным стаканом кашасы, из двери черного хода появился Орланду. Он пел, из всех чечеточников у него были самые сильные мышцы. Пел он превосходно.
Норивал поднял голову и свистнул. А потом его голова вновь бессильно упала на шезлонг.
— Похоже, он никак не протрезвеет с прошлой ночи, — прокомментировал Тонинью.
— Что это за песня? — спросил Флетч.
— Ее поют на карнавалах с незапамятных времен, — Тонинью закрыл глаза, мысленно переводя текст песни на английский. Только сейчас Флетч обратил внимание, какие длинные у него ресницы. Они лежали на щеках. — От песни моего народа бьется сердце. Семя посеяно искусством и доведено до нужной кондиции временем. Любовь, любовь, как хорошо любить.
— Прекрасная песня.
— О да.
Орланду подошел к ним со стаканом кашасы.
— Орланду, — обратился к нему Тонинью. — Покажем Флетчу, как танцуют капоэйрус, или, по-ихнему, кикеры. Ты и Титу. Постарайтесь, как следует. Убейте друг друга.
Титу поднял голову.
— Лучше ты, Тонинью.
— Зрелище для богов! — воскликнул тот.
Орланду глянул на свой стакан.
— Я еще не допил кашасу.
— Вам это не повредит, — настаивал Тонинью.
— Ты и Орланду, — выкрикнул с травы Титу.
— Жаниу должен посмотреть на капоэйрус вблизи, — заявил Тонинью. — Тогда он запомнит, как они работают.
Со стаканом в руке Орланду подошел к Титу и голыми ступнями встал на его задницу. В такой позе выпил кашасу, затем наклонился, поставил пустой стакан на траву и начал прохаживаться по спине Титу.
— Я не могу дышать! — заверещал тот.
— И не можешь говорить? — осведомился Тонинью.
— Говорить тоже.
Тут Титу изогнулся, сбросил с себя Орланду и вскочил.
Его правая нога поднялась в воздух и описала широкую дугу, целя в голову Орланду.
Орланду легко увернулся, повернулся боком и подъемом ноги ударил по ребрам Титу. Полотенце Орланду свалилось на землю.
— Проснись, — сказал он.
Весьма скоро Орланду и Титу уловили единый ритм, подстроились друг под друга. В такт невидимым барабанам они принялись наносить удары ногами, направленные в голову, плечи, живот, пах, колени противника. Но до контакта дело не доходило, ибо каждый раз нога как бы замирала на расстоянии человеческого волоса от цели. Они ныряли, уходили в сторону, поворачивались, кружились, их ноги выпрямлялись и сгибались, мышцы напрягались и расслаблялись, грудь и спина поблескивали на солнце, волосы встали дыбом, не успевая за движениями головы. В этом быстром элегантном танце они без труда могли убить друг друга.
Ева вышла из двери черного хода, чтобы посмотреть на них. Ее глаза сияли. В окнах верхнего этажа показались головы других женщин. Все любят чечеточников… Они такие милые.
— Видишь ли, — по ходу объяснил Тонинью, — этот танец создали молодые рабы, чтобы защищаться от своих хозяев. Они отрабатывали его элементы по ночам, под бой барабанов, так что, если кто-то из господ большого дома приходил за женщиной, все выглядело так, будто они просто танцуют. Благодаря… как это будет по-английски… а, смешению рас, кикданс уже не используется по прямому назначению.
Чвакнул удар и Титу начал валиться набок. Орланду подъемом ноги угодил ему в голову. Он мог нанести и куда более сильный удар. И Титу устоял на ногах.
— Я же сказал тебе, проснись, — в голосе Орланду слышались извиняющиеся нотки.
Придя в себя, Титу бросился на Орланду, как разъяренный бык. Они столкнулись, Орланду повалился на спину, Титу уселся на него верхом. Смеясь, потея, ругаясь, они покатились по траве. В какой-то момент их ноги, руки, тела так переплелись, что они словно превратились в единое существо.
Ева величественной походкой направилась к ним.
Наконец, Орланду оказался верхом на Титу, колотя того по животу. Титу так смеялся, что мышцы живота закаменели и удары не причиняли ни малейшего вреда.
Ева остановилась позади Орланду, положила пальцы ему на лоб и потянула его назад и вниз.
Сидя на Титу, Орланду клонился назад до тех пор, пока его спина не легла на ноги Тито. Орланду взглянул наверх, вдоль бедер Евы. И закатил глаза.
Вскочил, схватил Еву за руку. Вместе они побежали по травяному склону и скрылись за кустами.
— Видишь? — улыбнулся Тонинью. — Все предельно просто.
Титу полежал еще пару минут, тяжело дыша, а потом покатился по земле, пока не свалился в бассейн.
— Ваш «Моби Дик», — в какой уж раз внезапно изменил тему разговора Тонинью. — Германа Мелвилла.
Флетч посмотрел на него, гадая, какой новый сюрприз ждет его впереди.
— Да, — кивнул он. — Я читал эту книгу, поджидая автобус.
— Зови меня Исмаэлем, — процитировал Тонинью.
— Неплохое начало, — согласился Флетч. — Просто и понятно.
— Правда? — Тонинью допил кашасу. Норивал уже добивал четвертый стакан. — Можно ли сказать, что этот Исмаэль — душа Соединенных Штатов? Их ангел-хранитель?
— Сказать-то можно, — ответил Флетч. — Чего только о нем не говорили.
— А я вот уверен, что Исмаэль — ангел-хранитель Бразилии.
Флетч не ответил. Некрофилия, «наклонная шестерка», робототехника, капоэйрус, а теперь вот американская литература.
— Я убежден, что в своих путешествиях Мелвилл побывал в Бразилии. Не приходила ли тебе в голову такая интерпретация «Моби Дика»?
— Мелвилл полагал, что Бразилия — ангел-хранитель Соединенных Штатов?
— Может, всего полушария.
— Тонинью… — Титу опирался локтями на кромку бассейна. Вода струилась по его лицу. Правое ухо горело от удара Орланду. — Мне кажется, мы должны помочь Норивалу.
Тонинью повернулся к Норивалу, распластавшемуся в шезлонге. Норивал рыгал и пускал пузыри.
— Да.
Тонинью встал.
Вдвоем Титу и Тонинью извлекли Норивала из шезлонга. Флетч подошел поближе, чтобы посмотреть, что они еще придумают. Опустив Норивала на землю, каждый взялся за одну его руку, и они поволокли бедолагу за собой к кустам. Полотенце свалилось и осталось на пыльной траве. У кустов Титу и Тонинью отпустили руки Норивала, взялись за ноги и подняли их вверх, так что щиколотки Норивала оказались на уровне их плеч.
А затем начали молотить ногами по раздувшемуся животу Норивала.
— Надо освободить желудок, — пояснил Титу. — Ему сразу полегчает.
Много пинков и не потребовалось. И скоро Норивал выблевал и четыре стакана кашасы, и всю пищу, поглощенную им за вчерашним ужином.
Едва он проблевался, они опустили его ноги на землю.
Титу улыбнулся Флетчу.
— Действенное средство, не так ли?
— Во всяком случае, помогает, — признал Флетч.
Из-за кустов показались Орланду и Ева.
— Ах, — вздохнул Тонинью, глядя на них. — Пять минут — долгий срок в жизни такой мулатки.
Норивал стоял уже на руках и коленях, доблевывая остатки ужина. Потом посмотрел на них мутными глазами.
— Obrigado, — сказал он по-португальски. — Благодарю.
Глава 13
После ленча заморосил дождь.
Пятеро молодых мужчин в грязных полотенцах сидели за круглым столом на крытой веранде и играли в покер.
Дождь не принес прохлады, и между сдачами Флетч, Орланду и Титу то и дело окунались в бассейн. Их кожа постоянно блестела, то ли от пота, то ли от дождя, то ли от воды в бассейне. Под крышей они сидели только для того, чтобы не вымочить карты. На столике все также лежали их шорты, только уже не аккуратной стопочкой, потому что Норивал искал свои, чтобы проглотить две таблетки, которые выудил из кармана. Они пили пиво. Пустые банки бросали под стол.
Из-под крыши, изредка отрываясь от карт, Флетч наблюдал, как дождь барабанил по воде бассейна, образовывал грязные лужицы посреди двора. Он наблюдал за крохотными птичками, крылышки которых двигались так быстро, что становились невидимыми. А сами птички всасывали сладкий цветочный нектар.
Танец с пинками и очаровательные пичужки.
После двух часов игры вопрос о победителе не вызывал сомнений. Норивал играл беззаботно, куда больше интересовало его, не кончилось ли пиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25